Глава 21 Людоед Мацапура — «Чикатило» XVIII столетия

Глава 21

Людоед Мацапура — «Чикатило» XVIII столетия

До недавнего времени об этом человеке можно было узнать только из краткого примечания к «Энеиде» Котляревского. В конце любого ее издания, после основного текста, прочтешь: «Це прізвисько пішло від злочинця і ката Павла Мацапури, що, як свідчить указ Ніжинської полкової канцелярії 1740 p., відзначався страшними злочинами, серед яких — „ядениє человеческого мяса и прочие богопротивные злодеяния“». И это все.

Кого ел Мацапура, какие конкретно злодеяния совершил, мне не удалось узнать ни в школе от преподавателей украинской литературы, ни в университете — от их куда более ученых коллег, один из которых любил нам рассказывать на лекциях, что он — кум Черновола, а Махно — непобедимый полководец.

Между тем, если Махно — полководец все-таки весьма «победимый» — битый неоднократно и белыми, и красными, то Павло Шульженко по прозвищу Мацапура оставил далеко позади себя и британского Джека Потрошителя, и американскую парочку Бони и Клайда, Он опередил их как по времени, так и по размаху преступлений. Особенно, если учесть, какими примитивными орудиями ему пришлось действовать. Тут уж приоритет на нашей стороне! Просто удивительно, что мы его не помним. Ведь это гений злодейства в чистом, так сказать, виде. Ничего человеческого — только демоническое, и выдуманный Парфюмер Зюскинда, и реальный Чикатило по сравнению с Мацапурой просто отдыхают.

В поле зрения правосудия Мацапура попал в 1738 году. Российской империей правила императрица Анна Иоанновна. Украиной — Малороссийская коллегия, учрежденная после смерти гетмана Даниила Апостола. Административно Малороссия была поделена на десять казачьих полков, являвшихся одновременно и военными, и административными единицами. Как повелось со времен Богдана Хмельницкого, так и продолжалось. И в каждом полку был судья, рассматривавший и уголовные, и гражданские дела.

А дел хватало! Украинцы XVIII века обожали судиться. За межу, за потравленное поле, за супружескую измену, за сказанное в сердцах бранное слово… Кроме того, уже третий год шла война с турками. Русские и украинские войска воевали на широком степном просторе от Дона до Молдавии. Фельдмаршал Миних то и дело «открывал» и «закрывал» фронты, ходил походами в Крым, осаждал крепости, а в это время в его тылу болтались шайки лихого народа, обрадованные, что властям до них временно нет дела.

Одна из таких банд орудовала между Прилуками и Золотоношей. (Прилуки сегодня — в Черниговской области, а Золотоноша — в Черкасской.) То и дело у хозяев пропадал скот, бесследно исчезали пастухи, словно растворялись на дорогах купеческие обозы, и, главное, женщины. Выходила какая-нибудь молодица поутру из беленькой хатки, чтобы отправиться в гости в соседнее село, но ни там, куда она шла, ни откуда вышла, ее уже больше никто никогда не видел — словно завелась на Левобережье нечистая сила.

А примерно в это же время на хуторе Кантакзинском в Золотоношской сотне Переяславского полка проживал «без найма» (то есть просто так, у знакомых) некий Павло Мацапура. Он разъезжал с товарищами из местных по округе и воровал коней. Коней сбывали на ярмарках. А разную мелочь, попадавшуюся во время налета, покупала шинкарка Дудниха, сидевшая в корчме на речке Золотоноша — прямо на «гребле» (плотине). Золотоноша в те времена была куда полноводнее, чем ныне, из-за водяных мельниц с запрудами.

Все бы хорошо, да только однажды Мацапура весьма опрометчиво украл четверку лошадей у бунчукового товарища Андрея Горленко — не последнего в Гетманщине человека. Случилось это на хуторе Стасовщина под Прилуками, Слуги Горленко поймали конокрада, и он почти год просидел в тюрьме, пока лошади не отыскались.

Выйдя на волю, Павло почти сразу же снова попался на краже. Зимой 1739-го он уже сидел в полковой тюрьме в Прилуках. Согласился даже быть палачом, так как никто не хотел занимать эту позорную должность, И снова сбежал, как только начался Великий пост. В общем, никто ничего хорошего, кроме скупщиц награбленного, сказать о нем не мог, а те, по совершенно понятным причинам, молчали. Правда, была у Мацапуры еще и жена. Но ее он бросил вскоре после женитьбы, подавшись из родных мест «на хутора».

Почти год гулял Павло по Украине, пока снова не попался на хуторе Шелеховщина. А неподалеку есаул Пирятинской сотни Божко, вызванный по жалобе жителей села Смотрики, выловил ещё троих из его банды — селяне жаловались, что в степях блуждают какие-то «непотребные люди». Мацапуру с подельщиками доставили в Лубенскую полковую канцелярию, и там под пыткой он заговорил. От рассказанного им дыбом встали оселедцы и у таких видавших виды людей, какими были лубенские старшины.

Мы плохо знаем биографии даже самых примечательных людей Украины той эпохи — лучших из лучших малороссиян. От полковников в основном уцелели только подписи под документами да упоминания, в каких сражениях они участвовали. От писателей — причем, таких известных, как Самойло Величко, — только имена и произведения. А от некоторых, как от автора «Летописи Самовидца», лишь произведение и осталось, подписанное условным именем. Стерлись подробности жизни профессоров Киевской Академии, художников, расписывавших церкви, и простых казаков, сражавшихся в многочисленных войнах. А маньяк Мацапура оставил в суде подробнейший отчет о своих трудах и днях.

Сбежав из тюрьмы, он отправился на хутор Романихи, уже хорошо известный ему по прошлой «деятельности», и там дождался прибытия еще шести злодеев. Посовещавшись, друзья отправились на Нежинский шлях и там, у криницы Побеванка, напали на десятерых купцов, ехавших с грузом водки. Те как раз остановились напоить лошадей. Семерых убили, остальные убежали. Трупы зарыли в снег, а деньги, лошадей и водку поделили и залегли на хуторах до Пасхи, которая в 1740 году выпала на 6 апреля. Только время от времени развлекались мелкими налетами, чтобы не сдохнуть со скуки.

По словам Мацапуры, выясняя у жертв, где спрятаны деньги, бандиты пытали их, поджаривая ноги зажженной щепкой — люди, помнящие бандитские 90-е, когда жертвам ставили утюги на живот, согласятся, что у рэкетиров XVIII и XX веков весьма схожие технические методы.

Вскоре к банде Мацапуры присоединились еще и четыре запорожца — Иван Таран, Михайло Макаренко, Денис Гриценко, Мартин Ревицкий и приставший к ним образованный родич последнего Василий, умеющий читать и писать. (То, что суд отметил такую деталь, показывает, что слухи о поголовной грамотности на Старой Украине явно преувеличены.) Ватага прибыла на пяти возах, чтобы, как написано в материалах следствия, «идти грабить людей». Почему на возах? А как же вывозить награбленное? В руках много не унесешь!

Грабить решили возле села Мокиевка. А наблюдательным пунктом выбрали высокую могилу Телепень, торчащую в поле то ли со скифских, то ли с половецких времен. Первыми жертвами банды стали пять купцов, заночевавших под селом. Троих из них забили палками, двое — откупились. Люди это были не слишком богатые — в качестве приза мацапуровцам достались пять возов и пять бочек водки. Такое количество алкоголя окончательно превратило разбойников в неуправляемых скотов — «отморозков» на современном жаргоне. И пошел беспредел!

В степи попался какой-то хлопец, пасший коров. Он узнал Мацапуру, и его убили. Возле села Гуровка (нынешний поселок городского типа Згуровка в Киевской области) встретили двух погонщиков и тоже порешили, чтобы не донесли. А однажды, как гласит дело Мацапуры «поутру встретилась им какая-то женщина, с которой они, остановив, сначала чинили богомерзкий блудный грех. А затем ее кийками до смерти убили. Первым начал бить Мацапура. Сняли с нее свитку и там же, между пашнями, закопали в яму. И на другой день, увидев другую женщину, которая шла из Гуровки, перехватили ее и к возам привели. И с этой сначала чинили богомерзкий грех, а после забили насмерть кийками… Уже поздно поехали к Быковщине, под село Рудку. А на другой день, увидев двух женщин, которые шли из этого села в поле, поймали их на дороге и привели к возам, где и держали до вечера. И с ними все чинили блуд, а вечером до смерти кийками забили. Ночью, сняв свитки, там же в землю закопали»…

Через пару дней поймали еще одну женщину. Уже на Носовском шляху. Как обычно, изнасиловали. А потом Мацапура убил ее. Но этого уже показалось мало. Обычное душегубство приелось. Решили, что женское мясо должно быть вкусным. Ревицкий отрезал у мертвой икры и «взял их в воз», чтобы, приехав на могилу Телепень, сварить.

Где-то в, это же время бандитской ватаге попалась еще одна крестьянка. На сей раз беременная. Запорожец Таран заявил «побратимам», что может узнать, будет ли им счастье или лее их всех поймают и казнят? Для этого, мол, нужно вспороть бабе живот и вытащить плод для гадания. Так и сделали: подняв ребенку голову, как утверждают документы следственного дела, Таран «сказал, что все они погибнут». Но, чтобы поворожить с большей точностью, бросил плод в мешок и прихватил с собой. Причем, все бандиты запомнили, что неродившийся ребенок был женского пола. Видимо, они тщательно осмотрели его, не упуская никаких деталей.

На могиле Телепень началось настоящее гадание. Развели костер. Иван Таран разрезал девочку ножом и вытащил сердце. Сначала запорожец бросил его в костер и «когда оно из огня выскочило», снова повторил, что «всех поймают». А потом предложил бросать сердце вверх — «кто его в руки схватит, того не поймают, а кто не схватит, — того поймают». Поймали — сам Таран, Василии Ревицкий (тот, что грамотный). Рудый, Макаренко и Гриценко. А остальные — промахнулись. «Я еще поживу на свете, — подытожил Таран, — а вас, братья, конечно, поймают».

Потом ребенка выпотрошили и испекли «на шашлыках». Как признались впоследствии бандиты, «посолив и зажарив, все вместе съели с хлебом». Трудно сказать, что творилось в головах у людей, совершивших это преступление. Возможно, оно было отзвуком какого-то древнего языческого ритуала. Мы знаем, что в дохристианские времена жрецы совершали на Руси человеческие жертвоприношения. Но насколько быстро христианизировалась Русь? Какие атавизмы старинных верований сохранялись в дебрях Полесья, где Куприн позже нашел сюжет своей повести «Олеся», или на степном пограничье, населенном гулящим народом, не знавшим ни закона, ни морали?

Ритуальный каннибализм был свойственен всем народам. В том числе и европейским. Мало кто задумывается, что знакомая с детства сказка о Красной Шапочке, бытовавшая у французов, немцев и итальянцев, — тоже далекий отзыв этой первобытной дикости, в ранних ее вариантах, известных еще с XIV века, волк не только съедал бабушку, но и угощал ее мясом внучку. А тот облагороженный вариант, который мы знаем с детства, — всего лишь «диетическая» версия, лишенная кровавых подробностей благодаря Шарлю Перро и братьям Гримм, добавившим счастливый конец. Ведь в настоящей народной сказке, бытовавшей во Франции, Германии и Швейцарии, вслед за бабушкой волк съедал еще и Красную Шапочку. А хэппи-энда в виде охотников, проходивших мимо, еще и в проекте не было!

Запорожец Таран — явно тот самый «казак-характерник», о магических способностях которых и сегодня так много рассказывают непосвященным. В реальности магия выливалась в обычный демонизм и чертопоклонничество. При вожаке Мацапуре характерник Таран играл роль своеобразного «идеолога», «волхва», явно Превосходя извращенной фантазией остальных недоумков.

Видимо, банде так понравилось то, что они делают (да и пророчество о неотвратимости наказания добавило остроты ощущений), что через несколько дней гуляки поймали и сварили в казанке еще одну жертву — совсем молодую девушку. Ее, как и многих других, выследили с вершины холма Телепень. К этому времени банда разрослась до 16 человек. Перед тем как убить и съесть, несчастную, как обычно, изнасиловали.

Но наступил момент, когда нужно было давать деру. Бандитское логово на Телепне стало слишком приметным. По округе поползли слухи о многочисленных исчезновениях людей. После еще нескольких нападений на купцов, везших водку, компания рассеялась, а сам Мацапура отправился на хутор Шелеховщину, где и был пойман после очередной мелкой кражи.

Лубенская полковая канцелярия допросила его, а потом, ввиду особой важности дела, направила в тогдашнюю столицу Гетманщины — город Глухов. Там 30 сентября 1740 года Суд Войсковой Генеральный, рассмотрев дело, постановил: «За ядение человеческого мяса, чего и нечестивые варвары не чинят, в силу указанных прав малороссийских, учинить жестокую смертную казнь на той же могиле Телепне, около которой чинили разбой. А именно — Мацапуре, который был предводителем тем разбоям… отрубив ему пальцы на руках и ногах и обрезав ему уши и нос, посадить живого на кол. Товарищам его — Мищенко, Пивненко и Пащенко, которые последовали тем его злым делам, четвертовав, отсечь головы и около него их положить на колесах, и части их на колья насадить на страх другим таковым»…

Генеральная Войсковая канцелярия несколько изменила этот приговор. Из-за отдаленности Телепня от крупных населенных пунктов казнить там разбойников сочли непедагогичным. Для педагогической наглядности главного людоеда в украинской истории решили посадить на кол прямо в Глухове. На радость честному мало-российскому люду. Там 22 декабря 1740 года он, строго по судебному сценарию, был казнен. Произошло это на выезде из города в сторону Киева. А на дороге из Глухова на Путивль четвертовали Мищенко. Пивненко казнили еще 26 октября в Прилуках на ярмарке «при народном: собрании». И только Андрей Пащенко был четвертован на следующий день на могиле Телепень, находившейся за 40 верст от Прилук.

Запорожец Таран и еще одиннадцать соратников Мацапуры скрылись в неизвестном направлении. Когда сегодня задаются вопросом, откуда берутся маньяки, не стоит забывать, что большинство товарищей Мацапуры избежали наказания и, не исключено, дали потомство.

Дело Мацапуры показывает, что в тогдашней Украине можно было совершать самые чудовищные преступления и годами избегать правосудия. Полиции не было. Полковые и сотенные «уряды» не имели средств за всем уследить. К примеру, в Лубенской тюрьме возникла проблема, кому охранять Мацапуру? Полковая канцелярия просила Генеральную поскорее забрать душегуба в Глухов, так как в Лубнах «не имеется достаточного количества стражи для охраны этих колодников, жители из близлежащих сел Лубенской сотни для охраны в большом количестве забираются. И чтобы из-за этого в нынешнее летнее время эти жители настоящих своих работ лишиться напрасно не могли». Казачья демократия находилась в явном кризисе — каждый интересовался только своим хутором и не хотел видеть ничего вокруг.

Даже Мацапуру, охрана которого отвлекала лубенских казаков от полевых работ.

Нужно было делать выводы. Генеральный Суд потребовал приказать всем собственникам имений и хуторов, чтобы те сразу же арестовывали и забивали в колодки всех подозрительных, болтающихся «без пашпорта». Это была единственная действенная мера против потенциальных мацапур.

Подробности дела Мацапуры уцелели благодаря украинскому исследователю 20-х годов Николаю Горбаню, опубликовавшему в 1927 году очерк «Разбойник Мацапура» на основе его следственного дела, хранившегося в Харьковском центральном историческом архиве. Горбань писал: «3 Мацапуриної ватаги 9 їли людське м’ясо, і їли його „чтоб смелыми быть к разбою“, отже маємо людожерство з магічною метою… в ворожінні над серцем дитини маємо теж пережиток з життя первісного суспільства, пережиток, що зберігся тільки серед одних кіл населення — серед злочинців… Віра в силу ворожіння була така, що й сидячи в тюрмі. Мацапура з товаришами вірив у те, що вони „потому пойманы, что не схватили сердца“».

История Мацапуры плохо вписывается в романтическое представление о нашей истории. Ее предпочли забыть вытеснить в подсознание. Мол, такого не было, и быть не могло. Но мы обязаны помнить о нем, чтобы знать, какие «мацапуры» могут всплыть во время социальных переворотов, когда людоеды лезут в герои.