Сетанка-хозяйка
Сетанка-хозяйка
…В те годы я нежно любила отца, и он меня. Как он сам утверждал, я была очень похожа на его мать, и это его трогало.
Аллилуева С. С. 132
Kтo смеется, как ребенок, тот любит детей. У него их трое — взрослый Яша и двое маленьких: четырнадцатилетний Вася и восьмилетняя Светлана. Жена его, Надежда Аллилуева, скончалась в прошлом году. От ее земного облика не осталось ничего, кроме благородно-плебейского лица и прекрасной руки, запечатленной в белом мраморе на надгробном памятнике Новодевичьего кладбища. Сталин усыновил Артема Сергеева, отец которого стал жертвой несчастного случая в 1921 году
Барбюс А. Сталин. М., 1936. С. 25
До начала войны в Европе отец бывал дома почти каждый день, приходил обедать, обычно со своими товарищами, летом мы вместе ездили в Сочи. Тогда виделись часто... именно эти годы оставили мне память о его любви ко мне, о его старании быть отцом, воспитателем...
Аллилуева С. С. 178
Дети были еще маленькие, уделять им много внимания т. Сталин, ввиду своей занятости, не мог. Пришлось передать воспитание и заботу о детях Каролине Васильевне. Она была культурной женщиной, искренне привязанной к детям.
Н. Власик.
Цит. по: Логинов В. С. 97
В доме у нас, в Кремлевской квартире, хозяйствовала экономка, найденная мамой — Каролина Васильевна Тиль, из рижских немок. Это была милейшая старая женщина, со старинной прической кверху, в гребенках, с шиньоном на темени, чистенькая, опрятная, очень добрая. Мама доверяла ей весь наш скромный бюджет, она следила за столом взрослых и детей, и вообще вела дом. Я говорю, конечно, о том времени, которое сама помню, то есть, примерно о 1929—1933 годах, когда у нас в доме был, наконец, создан мамой некоторый порядок, в пределах тех скромных лимитов, которые разрешались в те годы партийным работникам.
Аллилуева С. С. 166–167
— Я разговаривал с Артемом Федоровичем Сергеевым, сыном Артема, легендарного большевика, — говорю Молотову.
— Он считался сыном Сталина, был его приемным сыном. Он совсем маленьким остался, когда Артем погиб, — отвечает Молотов.
— Он мне рассказывал о домашней обстановке в квартире Сталина до войны. Квартира была в двухэтажном доме в Кремле, у Троицких ворот. В прихожей стояла кадка с солеными огурцами.
— Помню, — говорит Молотов.
Чуев Ф. С. 359
Воскресенье проводил дома с семьей, обычно выезжал на дачу.
Н. Власик.
Цит. по: Логинов В. С. 96
Питался он тоже не «как Сталин». Частенько ел вчерашние щи, а на второе — мясо из этих щей. Дети радовались, когда приезжали гости, — можно хорошо поесть. Работала у Сталина повариха Матрена, кричала на него, ругала, что плохо ест, не вовремя ложится спать.
— Все нормальные люди давно спят, а он все сидит и сидит по ночам, — ворчала Матрена.
А. Сергеев (приемный сын Сталина).
Цит. по: Чуев Ф. С. 61
Уходя поздно ночью (он всегда уезжал ночевать к себе на дачу в Кунцево), отец, уже одетый в пальто, заходил иногда еще раз ко мне в комнату и целовал меня спящую, на прощание. Пока я была девчонкой, он любил целовать меня, и я не забуду этой ласки никогда. Это была чисто грузинская, горячая нежность к детям...
Аллилуева С. С. 132
Дочь, любимица отца, хорошо училась и была скромной и дисциплинированной. Сын, по натуре одаренный, занимался в школе неохотно. Слишком он был нервным, порывистым, не мог долго усидчиво заниматься, часто в ущерб занятиям и не без успеха увлекаясь чем-то посторонним, вроде верховой езды. О его поведении скрепя сердце приходилось докладывать отцу и расстраивать его. Детей он любил, особенно дочь, которую в шутку называл «хозяйкой», чем она очень гордилась. К сыну относился строго, наказывал за шалости и проступки. Девочка, внешне похожая на бабушку, мать т. Сталина, характером была несколько замкнутой, молчаливой.
Н. Власик.
Цит. по: Логинов В. С. 97
Отец приходил обедать и, проходя мимо моей комнаты по коридору, еще в пальто, обычно громко звал «Хозяйка!» Я бросала уроки и неслась к нему в столовую — большую комнату, где все стены были заставлены книжными шкафами и стоял огромный резной старинный буфет с мамиными чашками, а над столиком со свежими журналами и газетами висел ее большой портрет (увеличенная домашняя фотография). Стол обычно был накрыт приборов на восемь, и я садилась за свой прибор справа от отца. Это бывало часов в семь вечера. Как правило, я сидела часа два и просто слушала, о чем говорят взрослые. Потом отец спрашивал меня про мои отметки. И, так как отметки у меня тогда были отличные, то он очень этим гордился, меня все хором хвалили и отправляли спать.
Аллилуева С. С. 132
После того как Надя покончила жизнь самоубийством, Василий и Светлана всегда представали перед нашими глазами, когда мы приходили на квартиру к Сталину. Я постепенно привык к Светлане, привязался к ней, относился к ней как-то по-родительски. Мне было по-человечески жаль ее как сиротку. Сталин был груб, невнимателен, у него родительской нежности не чувствовалось. Он был сухим, корявым в личных отношениях человеком. Везде, где повернется, оставляет неприятный след при контактах с людьми. Задиристый имел, агрессивный характер.
Хрущев Н. Т. 2. С. 66
Я помню, как все, кто принадлежал еще тогда к нашей семье, приезжали смотреть новый дом. Было весело и шумно. Были тогда моя тетка Анна Сергеевна (мамина сестра) с мужем, дядей Стахом Реденсом, был дядюшка мой Павлуша (мамин брат) с женой Евгенией Александровной, были Сванидзе — дядя Алеша и тетя Маруся. Были братья мои, Яков и Василий. Еще все происходило тогда по инерции и по традиции, как при маме — в доме было весело и многолюдно. Все привозили с собой детей, дети возились и галдели, и отец это очень любил. Были бабушка с дедушкой — мамины родители. Никак нельзя было бы сказать, что после маминой смерти все родственники отвернулись от отца, наоборот, его старались развлечь, отвлечь, к нему были все внимательны, и он был радушен со всеми.
Но уже поблескивало где-то в углу комнаты пенсне Лаврентия, — такого тихонького еще тогда, скромненького... Он приезжал временами из Грузии, «припасть к стопам». И дачу новую приехал смотреть. Все, кто тогда был близок к нашему дому, его ненавидели — начиная с Реденса и Сванидзе, знавших его еще по работе в ЧК Грузии. Отвращение к этому человеку и смутный страх перед ним были единодушными у нас в кругу близких.
Аллилуева С. С. 23–24
Мне нравилась семья Сталина. У Сталина я встречал старика Аллилуева и его жену, тоже пожилую женщину. Приглашался туда и Реденс со своей женой, старшей сестрой Надежды Сергеевны Анной Сергеевной, и ее брат. Он мне тоже очень нравился — молодой и красивый человек в командирском звании, не тo артиллерист, не то из танковых войск... Это были такие непринужденные семейные обеды, с шутками и прочим. Сталин на этих обедах был очень человечным, и мне это импонировало. Я еще больше проникался уважением к Сталину и как к политическому деятелю, равного которому не было в его окружении, и как к простому человеку. Но я тогда ошибался. Теперь я вижу, что не все понимал. Сталин действительно велик, я и сейчас это подтверждаю, и в своем окружении он был выше всех на много голов. Но он был еще и артист, и иезуит. Он способен был на игру, чтобы показать себя в определенном качестве.
Хрущев Н. Т. 1. С. 54
За ужином пели песни. Жданов прекрасно играл на гармонии, но она у него несколько раз портилась. Песни пели заздравные абхазские, украинские, старинные студенческие и просто шуточные. Постышев был очаровательно весел, плясал с Молотовым шуточно русскую, говорил с ним по-казакистански и очень веселила эта пара И. и всех гостей. После ужина перешли в кабинет (большую комнату). И. завел граммофон (радио) и плясали русскую, Анастас Ив[анович] лезгинку дико и не в такт, как всегда, мы танцевали фокстрот. Приглашали И., но он сказал, что после Надиной смерти он не танцует. И. ставил для фокстрота все время одну пластинку, ту самую, которую ставил в прошлом году — она ему нравится, и он уже не признает других (у него есть постоянство в натуре). За ужином он сказал, что «хозяйка требует рояль», мы поддержали. Конечно, Жданов играет и на рояле, И. любит музыку. Очень хорошо, если у него будет рояль. Настроение не падало до конца.
М. Сванидзе. Из дневника от 26 дек. 1935 г.
Что могу помнить я?.. Я помню только, что бабушка и дедушка жили постоянно у нас на даче Зубалово, — хотя их комнаты были всегда в противоположных концах дома. Они сидели за столом вместе с отцом, которого дедушка называл «Иосиф, ты», а бабушка «Иосиф, Вы», а он обращался к ним очень почтительно и называл их по имени и отчеству. Так было, я помню, и после смерти мамы. Родители страшно тяжело перенесли ее смерть, но они слишком хорошо понимали, как тяжело было это и для отца, и поэтому, — как мне кажется и казалось, — в их отношении к нему ничего не переменилось. Эта общая боль не обсуждалась никогда вслух, но незримо присутствовала между ними. Может быть, поэтому, — когда весь дом наш развалился, — отец все чаще, уклонялся от встреч с бабушкой и дедушкой. До войны он еще виделся с ними, в свои редкие приезды в наше бывшее гнездо, Зубалово. Это бывало обычно летом и все собирались где-нибудь за столом в лесу, на свежем воздухе и обедали там. Но, по-видимому, отцу эти визиты были слишком болезненным напоминанием о прошлом. Он обычно уезжал мрачный, недовольный, иногда перессорившись с кем-нибудь из детей. Дедушка и бабушка всегда выходили повидать его.
Аллилуева С. С. 124
— Здесь большой стол. Патефон. Часто он приводился в действие. Пластинки разнообразные, но он любитель классической музыки. Часто в Большой театр ходил, на середину оперы, на кусок из оперы. Хорошо относился к Глинке, Римскому-Корсакову, Мусоргскому — к русским преимущественно композиторам. Ему нравились песни хора Пятницкого.
В. Молотов.
Цит. по: Чуев Ф. С. 361
Бывало, когда я уже работал на Украине, приезжаешь к Сталину, чаще всего на ближнюю дачу в Волынском, 15 минут ехать из города. Приедешь, он обедает. Если это летом было, то он всегда обедал на воздухе, на веранде. Сидел обычно один. Подавали суп — русская похлебка, графинчик стоял с водкой, графин с водой, рюмочка была умеренная.
Бывало, заходишь, поздороваешься, и он: «Хотите кушать? Садитесь, кушайте»
А садитесь — это значит, бери тарелку (тут же супница стояла), наливай себе сколько хочешь и кушай. Хочешь выпить — возьми графин, налей рюмочку, выпей. Если хочешь вторую, то это, как говорится, душа меру знает. Не хочешь (я подчеркиваю, что именно так тогда было), можешь не пить.
Хрущев Н. Т. 2. С. 144
…Он часами мог сидеть с гостями за столом. Это уж чисто кавказская манера: многочасовые застолья, где не только пьют или едят, а просто решают тут же, над тарелками, все дела — обсуждают, судят, спорят… И еще он любил говорить, если я чего-нибудь просила: «Ну, что ты просишь! Прикажи только, и мы тотчас все исполним». Отсюда — игра в «приказы», которая долго тянулась у нас в доме. Да еще была выдумана «идеальная девочка» — Лелька, которую вечно ставили мне в пример, — она все делала так, как надо, и я ее ненавидела за это.
Аллилуева С. С. 36, 92
Обедали шумно. Светлана написала приказ: «Приказываю, разрешить мне пойти с тобою в театр или в кино» и подписалась — «хозяйка Сетанка». Адрес — «1-ому моему секретарю тов. Сталину». Подала Иосифу и он сказал: «Что же, подчиняюсь». У них идет уже год игра. Светлана хозяйка и у нее секретари. 1-ый секретарь — папа, потом идут Каганович, Молотов, Орджоникидзе, Киров и некоторые другие. С Кировым у нее большая дружба (потому что И. с ним очень хорош и близок). Светлана пишет приказы, И. подписывается и их кнопками вешают на стенку в столовой около телефонов. Формулировка всегда вроде вышеприведенной. И при мне не было случая, чтоб папа отказал дочери. Он нежно и тепло любит ее и она также.
М. Сванидзе. Из дневника от 26 февр. 1934 г.
Отец подписывался во всех письмах ко мне одинаково: «Секретаришка Сетанки-хозяйки бедняк И. Сталин». Надо объяснить, что это была игра, выдуманная отцом. Он именовал меня «хозяйкой», а себя самого и всех своих товарищей, бывавших у нас дома почти ежедневно, — моими «секретарями», или «секретаришками». Не знаю, развлекала ли эта игра остальных, но отец развлекался ею вплоть до самой войны. В тон его юмору я писала ему «приказы» наподобие следующих (форма их тоже была выдумана отцом):
«21 октября 1934 г. Тов. И.В.Сталину,
секретарю № 1.
Приказ № 4. Приказываю тебе взять меня с собой.
Подпись: Сетанка-хозяйка.
Печать. Подпись секретаря № 1: Покоряюсь. И.Сталин».
Очевидно, дело касалось того, что меня не брали в кино или в театр, а я просила. Или: «Приказываю тебе позволить мне поехать завтра в Зубалово» — 10 мая 1934 года. Или: «Приказываю тебе повести меня с собой в театр» — 15 апреля 1934 года. Или: «Приказываю тебе позволить мне пойти в кино, а ты закажи фильм «Чапаев» и какую-нибудь американскую комедию» — 28 октября 1934 года.
Отец подписывался под «приказом»: «Слушаюсь», «Покоряюсь», «Согласен» или «Будет, исполнено».
И, так как отец все требовал новых «приказов», а мне это уже надоело, то однажды я написала так: «Приказываю тебе позволить мне писать приказ один раз в шестидневку» — 26 февраля 1937 года.
Став чуть постарше, я несколько разнообразила эти требования:
«Папа!! Ввиду того, что сейчас уже мороз, приказываю носить шубу. Сетанка-хозяйка» — 15 декабря 1938 года.
Потом, не дождавшись позднего прихода отца домой, я оставляла ему на столе возле прибора послание:
«Дорогой мой папочка!
Я опять прибегаю к старому, испытанному способу, пишу тебе послание, а то тебя не дождешься. Можете обедать, пить (не очень), беседовать. Ваш поздний приход, товарищ секретарь, заставляет меня сделать Вам выговор.
В заключение целую папочку крепко-крепко и выражаю желание, чтобы он приходил пораньше.
Сетанка-хозяйка».
На этом послании от 11 октября 1940 года отец начертал: «Моей воробушке. Читал с удовольствием. Папочка».
И, наконец, последнее подобное шуточное послание — в мае 1941 года, на пороге войны:
«Мой дорогой секретаришка, спешу Вас уведомить, что Ваша хозяйка написала сочинение на «отлично!». Таким образом, первое испытание сдано, завтра сдаю второе. Кушайте и пейте на здоровье. Целую крепко папочку 1000 раз. Секретарям привет. Хозяйка».
И «резолюция» сверху на этом: «Приветствуем нашу хозяйку! За секретаришек — папка И.Сталин».
Аллилуева С. С. 138–139
Впервые я увидела Светлану в 1934 году на дедушкиной даче в Горках. Ее привез туда Сталин. Мы были ровесницы, и взрослые хотели нас подружить. Вскоре меня отвезли к ней в гости на сталинскую дачу в Зубалово. Первое впечатление: встречает меня няня Светланы, ведет наверх, в комнате девочка сидит и ножницами режет что-то черное.
— Что это? — спрашиваю.
— Мамино платье. С бисером. Кукле перешиваю.
У нее не было матери, у меня недавно умер отец.
Мы заплакали.
М. Пешкова (внучка Горького).
Цит. по: Васильева Л. С. 172
«Сетанке-хозяйке.
Ты, наверное, забыла папку. Потому-то и не пишешь ему. Как твое здоровье? Не хвораешь ли? Как проводишь время? Лельку не встречала? Куклы живы? Я думал, что скоро пришлешь приказ, а приказа нет, как нет. Нехорошо. Ты обижаешь папку. Ну, целую. Жду твоего письма.
Папка».
Все это старательно выведено крупными печатными буквами. И другое письмо тех же лет:
«Здравствуй, Сетанка!
Спасибо за подарки. Спасибо также за приказ. Видно, что не забыла папу. Если Вася и учитель уедут в Москву, ты оставайся в Сочи и дожидайся меня. Ладно? Ну, целую.
Твой папа».
Аллилуева С. С. 93
— В педагогическом институте работает такой товарищ С. Рассказывал, как вы спасли его от Берии. (После дежурства на Ближней даче Сталина по дороге домой С. встретил друга, и они отметили это событие коньяком. А поверх коньяка легло пиво. С. простился с другом, сел в трамвай, и там, как говорится, развезло. Все бы ничего, но пассажиры увидели, что у хмельного гражданина под штатским пиджаком на ремне висит пистолет. Вызвали милицию. Короче говоря, на очередном дежурстве ему вручили грозное предписание от Л. П. Берии явиться туда-то...
А службу продолжает нести — стоит в нужном месте у дачной дорожки. Прибывают, уезжают разные люди. Приехал Молотов. С. решился, терять нечего, была не была. Молотов выслушал суть дела, расспросил подробности, прочитал предписание, достал ручку и начертал на нем: «Строгий выговор. В. Молотов».
С. больше никто и никуда не вызывал. Но история не закончилась. Прошло сколько-то дней, обычное дежурство: на дорожке появился Сталин. Медленно прошел и, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал: «Пей, да дело разумей!» С. вздрогнул. Сталин дошел до края дорожки, вернулся и снова поравнялся с чекистом: «Какой же дурак запивает коньяк пивом!» — и посмотрел на С. — Ф. Ч.)
Чуев Ф. С. 365–366
В 1934 г. он настолько привязался ко мне, что по вечерам мы сидели долго, говорили, он мне советы давал. Однажды предложил остаться ночевать у него на даче. Я, конечно, остался. Звонил жене, что остаюсь ночевать у Сталина. Это был первый случай, когда я не ночевал у себя дома. Для жены это было нежелательно. Прошло несколько дней, и он опять предложил остаться ночевать. Я снова предупредил жену, что не приду домой, так как она всегда меня ждала, в какое бы время я ни приходил. Когда это произошло в третий раз, вижу (хоть жена не говорит прямо, но по глазам видно), что она не знает, верить мне или нет. А как можно было проверить, что я у Сталина? Можно было верить только на слово. Правда, она меня знала, никаких оснований для ревности за всю нашу жизнь у нее не было. И все же в следующий раз, когда Сталин стал оставлять меня ночевать, я сказал, что моя жена волнуется, когда меня нет дома. Он не настаивал.
После меня у него часто ночевал Сванидзе, брат его первой жены. Видимо, ему было скучно совсем одному. Позже, когда Сванидзе не стало, у Сталина никто ночевать уже не оставался, и — он не предлагал этого никому.
Микоян А. С. 356
После смерти Надежды Сергеевны я некоторое время встречал у Сталина молодую красивую женщину, типичную кавказку. Она старалась нам не попадаться на пути. Только глаза сверкнут, и она исчезает. Потом мне сказали, что эта женщина является воспитательницей Светланки. Но это продолжалось недолго, и она исчезла.
Хрущев Н. Т. 1. С. 53
…Уникальный уродливый экспонат тех времен — новая экономка (то бишь «сестра-хозяйка»), приставленная к нашей квартире в Кремле, лейтенант (а потом майор) госбезопасности Александра Николаевна Накашидзе. Появилась она в нашем доме в 1937-м или 38-м году с легкой руки Берия, которому она доводилась родственницей, двоюродной сестрой его жены. Правда, родственница она была незадачливая и жена Берия, Нина Теймуразовна, презирала «глупенькую Сашу». Но это решили без ее ведома, вернее, без ведома их обеих. И в один прекрасный день на молоденькую, довольно миловидную Сашу обрушилось это счастье и честь... Вернувшись к сентябрю как обычно из Сочи, я вдруг увидела, что вместо Каролины Васильевны, меня встречает в передней молодая, несколько смущенная грузинка — новая «сестра-хозяйка».
Аллилуева С. С. 119
По некоторым замечаниям Берии я понял, что это была его протеже. Ну, Берия, тот «воспитательниц» умел подбирать...
Хрущев Н. Т. 1. С. 53
Александра Николаевна царствовала у нас в квартире до 1943 года, — как и почему ее выставил сам отец, я расскажу еще. В ее обязанности входило самое тесное общение со мной и Василием. Она была едва тридцати лет, смешлива, еще недолго подвизалась в качестве «оперуполномоченной» и не успела стать чиновницей. Грузинская женщина по своей натуре для этой роли совершенно не годится. Она была, в общем, добра, и ей было естественнее всего подружиться с нами в этом доме, где для нее самой было все страшно, чуждо и угрожающе, где ее пугали ее собственные функции и обязанности... Она была несчастной пешкой, попавшей в чудовищный механизм, где она уже не могла сделать ни одного движения по своей воле, и ей ничего не оставалось как, сообразно со своими слабыми способностями и малым умом, осуществлять то, что от нее требовали...
Аллилуева С. С. 120
Теперь о его квартире. Здесь же на первом этаже (рисует). Комнат, наверно, шесть-семь, была комната для Светланы, для библиотеки, для спальни, для служащих. В разные периоды разные люди были. Грузинка одна старая была. Потом Валентина Истомина... Это уже на даче. Приносила посуду. А если была женой, кому какое дело?.. Я вот читаю, как Энгельс к этому просто относился. У него не было формально жены. Он жил со своей хозяйкой, ирландкой. А жениться ему было некогда. Когда эта ирландка померла, Маркс не придал этому значения и очень обидел Энгельса. Энгельс завел вторую хозяйку, сестру своей бывшей жены...
В. Молотов.
Цит. по: Чуев Ф. С. 357
Не знаю, точно ли сохранила память облик этой милой, обаятельной, невероятно стройной и опрятной женщины, которая умела не только сохранять такт и аккуратность во всем, но при том еще и этические нормы поведения. Из-за секретности положения мало кто из военнослужащих знал, какую на самом деле должность занимала пригожуня. Дежурные постов нередко пытались заигрывать с красавицей, задерживая ее на постах разговорами, с желанием выудить номерок телефона для знакомства более обстоятельного.
Люди эти были разными, корректными и развязными. Отбиваться от перезрелых ухажеров приходилось нелегко. Однако Валентина Васильевна с честью выходила из положения, охлаждая потоки изъявлений влюбленных точно найденным тихим и твердым словом.
Никто из предполагаемых ухажеров взысканий не получал, как не получал и ожидаемых свиданий.
Красиков С. С. 148
Валечка, его многолетняя официантка, каждый день подававшая еду и оплакавшая его смерть, возможно, стала идеальным вариантом женщины великого вождя: предана, безропотна, покорна. Всегда под рукой.
Васильева Л. С. 87
У Ленина была история с Арманд — тоже не до этого ему было. У Сталина неудачно сложилось. И дети... Не до детей ему было. Его не хватало и на то, что делалось, — очень трудные условия.
В. Молотов.
Цит. по: Чуев Ф. С. 357
Вскоре после смерти Надежды мы узнали, что Сталин женился на сестре Кагановича. До сих пор, однако, в советской печати об этом не было сказано ни слова.
Бармин А. С. 312
После добровольного ухода из жизни любимой и единственной жены Иосифа Виссарионовича Сталина Надежды Сергеевны Аллилуевой у Генерального секретаря ЦК ВКП(б) появилась гражданская жена Роза Моисеевна Каганович, родная сестра Лазаря Моисеевича.
С огромными черными глазами, смоляными, с фиолетовым отливом волосами и красивым точеным носом, эта женщина была исключительной привлекательности. Среднего роста, с сильными ногами, широкими бедрами и тонкой талией, она исповедовала жизненный принцип «все хорошо, что хорошо для евреев». Ей было 37 лет, и они встретились с братом Лазарем в доме № 2 на площади Дзержинского, где брат в то время работал.
Разговор начал Лазарь:
— Ему сейчас необходим такой человек, как ты... Нужен врач, которому бы он мог довериться. Тебя он знает, потому поверит тебе и поверит твоему лечению.
Второе: ему нужна более устойчивая семейная жизнь. Его дочери Светлане шесть лет. Мы должны, мы обязаны устроить ему семью.
Наконец, ты должна стать своего рода якорем, женщиной, которая не будет ему мешать, не станет с ним спорить, женщиной, которую он в конце концов начнет призывать и сам зайдет к ней, как в тихую гавань…
Роза словам брата внимала проникновенно и безоговорочно восприняла их к действию. Войдя в семью Сталина, она прежде всего переделала сталинскую дачу. Наклеила неяркие обои, завезла новую мебель и дважды в неделю начала организовывать развлечения, устраивала приемы, приглашая на них своих друзей, и прежде всего близкую подругу, врача Надежду Булганину…
Каган С. Кремлевский волк. Нью-Йорк, 1990. С. 123
Известно ли Вам, что вторая жена Вашего отца тоже еврейка? Ведь Кагановичи евреи?
Ничего подобного. Она была русской. Да, Каганович еврей. Да. Жена моего отца? Все это слухи, что Вы там говорите. Ничего общего. Никогда. Нет, нет, ничего подобного! Ничего подобного. Что Вы там говорите? Никогда в жизни ничего подобного не было! Его первая жена грузинка, вторая — русская. Все!
Разве фамилия его второй жены не Каганович?
Нет, нет! Все это слухи. Чепуха.
На ком женат теперь его отец?
Кто? Нет, он... Его жена умерла в 1934 году. Аллилуева. Она русская, настоящая русская, русская из Донбасса. Нет, что Вы хотите, ведь человеку 62 года, он был женат. Сейчас, во всяком случае, нет.
Из протокола допроса немцами Якова Джугашвили. 18 июля 1941 г.
Цит. по: Иосиф Сталин в объятиях семьи: Сб. документов
— Говорят, что Сталин женился на дочери Кагановича?
— Это из белогвардейских газет. Нет, это чушь, конечно, явная чушь. Явная, явная чушь.
(Мая Лазаревна Каганович говорила мне, что это давняя сплетня и дома у них боялись, как бы она не дошла до Сталина.
— А я тогда была пионеркой, — улыбается героиня молвы. — Удивительный все-таки у нас народ! — Ф. Ч.)
Из беседы Ф. Чуева с В. Молотовым.
Чуев Ф. С. 310
Эта сплетня была весьма живучей. Главный маршал авиации А. Е. Голованов рассказывал мне про генерал-полковника Ермаченко, который женился на молодой, а старая жена по сложившейся традиции пожаловалась в политотдел. Когда генерала вызвали для разбора, он вспылил: «Сталину можно, а мне нельзя?»
«А ходили слухи — абсолютная чепуха! — что после смерти Аллилуевой Сталин женился на дочери Кагановича», — смеялся Александр Евгеньевич.
Генерала Ермаченко за его слова разжаловали, и Голованов принял участие в его судьбе, устроив начальником аэропорта Быково. А при удобном случае рассказал о нем Сталину. Тот возмутился и велел восстановить его в звании и должности.
Чуев Ф. С. 58–59
Разговоры о женщинах из семьи Кагановича напрасно волнуют воображение желающих кое-что узнать из личной жизни Сталина.
Майя Лазаревна Каганович, которую сегодня называют «невенчаной женой Сталина», сказала мне, видимо, привычно при этом вопросе поеживаясь: «Ой, это такая чушь! Когда пошел этот слух, я была пионеркой. Мы в семье страшно боялись, чтобы до Сталина не дошло».
Ходили слухи о сестре Кагановича, враче, Розе. Даже в книге Стивена Кагана, якобы племянника Кагановича, «Кремлевский волк», вышедшей на Западе и перепечатанной у нас. Роза описана пышно.
— Кто такая Роза Каганович? — спросила я Серафиму Михайловну, сноху Кагановича.
— Не было такой.
Васильева Л. С. 210–211
Г. А. Куманев: Осенью прошлого года я был в США. Привез оттуда одну книгу. Знаете Вы о ней или нет? Автор Стюарт Кахан.
Л. М. Каганович: А-а-а. Это жулик. Мне говорили про него.
Г. А. Куманев: Название ее «Кремлевский волк», или «Волк Кремля». Вот эта книга на английском языке. Л.М. Каганович: Это про кого?
Г. А. Куманев: Про Вас.
Л. М. Каганович: Про меня?
Г. А. Куманев: Да.
Л. М. Каганович: Серьезно? (Смех).
Г. А. Куманев: А вот на суперобложке автор, его фотография. Вот и Ваши некоторые фотографии. А это Ваши родители.
Л. М. Каганович: Родители? Смотри, какие достал фотографии?!
Г. А. Куманев: На другой стороне суперобложки фото: Вы со Сталиным.
Л. М. Каганович: Да... Ишь ты какой! Это, действительно, отец и мать. А это кто?
Г. А. Куманев: Нана Гутман и Морис Каганович в 1909 г.
Л. М. Каганович: У нас не было таких.
Г. А. Куманев: Здесь — Кахан, опять Морис Каганович и Роза Каганович, 1913г.
Л. М. Каганович: Видимо, здесь дает моих родственников?
Г. А. Куманев: Да, да. Сам он будто какой-то племянник и что много раз с Вами встречался.
Л. М. Каганович: Это он врет. А это кто?
Г. А. Куманев: Анна и Юнку Левик, 1920 г.
Л. М. Каганович: Левик? Не знаю я их.
Г. А. Куманев: Ну, а далее уже знакомые лица. Вот Сталин, Вы с бородкой, Калинин.
Л. М. Каганович: Ишь ты, какая сволочь. Написал книжку! И книга-то толстая....
Г. А. Куманев: Далее здесь опять Сталин, вон Молотов, опять Сталин, только молодой. А это Вы.
Л. М. Каганович: Вот сволочь какая. А о моей биографии он как пишет? Вы все прочитали?
Г. А. Куманев: Я книгу пока довольно бегло только просмотрел.
Л. М. Каганович: Вот сволочь, смотри, какая сволочь...
Г. А. Куманев: Книгу я увидел в киоске на Бродвее в Нью-Йорке. Шел с одним коллегой-американцем. Взял ее в руки, полистал, посмотрел на цену, а она 100 долларов!
Л. М.Каганович: 100 долларов?!
Г. А. Куманев: Да. Американец мне говорит: «Она у меня дома есть. Пойдемте ко мне, и я Вам ее подарю. Это недалеко». Книги там очень дорогие.
Л. М. Каганович: А если бы я как автор издал бы там свои мемуары?
Г. А. Куманев: Книга Ваша там бы цены не имела, была бы нарасхват.
Куманев Г. С. 91–92
Сплетни о его тайной жене Розе Каганович, похоже, распространялись германскими спецслужбами в антиеврейских целях.
Васильева Л. С. 87
Сестра или племянница Кагановича Роза... не была женой Иосифа Виссарионовича, но ребенок от Сталина у нее был.
Сама же она была очень красивой и очень умной женщиной и, насколько мне известно, нравилась Сталину. Их близость и стала непосредственной причиной самоубийства Надежды Аллилуевой, жены Иосифа Виссарионовича.
Ребенка, росшего в семье Кагановича, я хорошо знал. Звали мальчика Юрой. Помню, спросил у дочери Кагановича (той же Майи). Она смутилась и не знала, что ответить. Мальчишка очень походил на грузина. Мать его куда-то уехала, а он остался жить в семье Кагановича…
Берия С. Мой отец Лаврентий Берия. М., 1995. С. 362
Женщина по имени Роза в роду Кагановича была, она приходилась Лазарю Моисеевичу племянницей и перебралась с мужем и сыном из Ростова в Москву после войны. Существовал даже якобы «салон Розы Каганович», откуда шли всякие повышения. В годы горбачевской гласности много писали о том, что дочь Кагановича Мая все-таки была женой Сталина, но не сразу после смерти Надежды Аллилуевой, а значительно позже, после войны.
И Лазарь Моисеевич, и Мая Лазаревна эту версию напрочь отрицали.
Тем не менее несколько человек, участвовавших в похоронах Сталина, независимо друг от друга, рассказывали автору этой книги, что они видели женщину в черном, шедшую за гробом генералиссимуса. Она держала за руку девочку, похожую на того, кого хоронили.
Зенькович Н. С. 31
…Появилась другая версия, будто Сталин женился на Мае Лазаревне не после смерти Аллилуевой, когда Мая была еще пионеркой, а в последние годы жизни, и в 1953 году она шла за его гробом, держа за руку девочку, так похожую на диктатора...
— Во-первых, я не шла за его гробом, — говорит Мая Лазаревна, — а во-вторых, посмотрите на мою Юлю — похожа она на Сталина?
Чуев Ф. С. 59
I. Я являюсь отцом Стюарта Кагана, автора книги «Кремлевский волк».
2. Большинство материалов, включенных в упомянутую книгу, написано на основе бесед с двумя лицами: Лазарем Моисеевичем Кагановичем и Моррисом Левиком Кагановичем, двоюродным братом Лазаря, другом его детства, моим отцом.
3. Информация от Морриса Кагановича была получена в ходе бесед в период с 1968 по 1976 год. Эти беседы проходили в Нью-Йорке, Филадельфии и Кейн-Мее (штат Нью-Джерси). Они велись па английском языке.
4. Информация от Лазаря Кагановича была получена и ходе персональной встречи в Москве 23 сентября 1981 года, в его личной квартире на Фрунзенской набережной. У нас не было разрешения на то, чтобы фотографировать или пользоваться магнитофоном. Беседа велась на языке идиш.
5. Я сопровождал своего сына, Стюарта Кагана, в Москву с целью организации встречи с Лазарем Kaгановичем. О нашей поездке были сообщения в газетах «Филадельфия бюллетень» и «Джунш экспонент».
Показания под присягой, сделанные Джеком Каганом, отцом Стюарта Кагана.
Цит. по: Фельштинский Ю. Вожди в законе
Уважаемый Андрей Андреевич!
Пишу Вам по небольшому делу, но имеющему отношение к вашему ведомству. Дело в том, что некий Господин Каган-Каганович из Нью-Йорка прислал мне письмо, в котором пишет, что он обратился в посольство СССР в Вашингтоне с просьбой о выдаче ему визы для поездки в Москву и что посольство «имеет намерение благосклонно решить этот вопрос». Обосновывает он свою поездку тем, что он якобы является моим племянником, и желанием повидаться со мной.
Для того, чтобы товарищи в посольстве не впали в заблуждение, сообщаю: никакого племянника Каган-Кагановича в Америке у меня нет.
Судя по тому, что эту свою выдумку сей Каган подкрепляет грубой ложью, будто он, будучи в Москве, якобы был у меня и даже беседовал об издании им книги обо мне, — он является личностью, по меньшей мере не заслуживающей никакого доверия. Так что если бы ему и была выданa виза в Москву — я его, конечно, не принял, так же как никогда его раньше не принимал и не видел его до сих пор.
Л. Каганович — А. Громыко. 3 мая 1982 г.
…Быт вождя на даче был размерен, неприхотлив. Дорожки, по которым он любил, думая, гулять в любое время года, были тщательно расчищены, мягко освещены, окружены невысокими растительными бордюрами, в результате чего звуки шагов и голосов приглушались, как бы способствуя доверительной беседе.
Красиков С. С. 77–78
Рассказываю Молотову о своей беседе с бывшим комендантом Большого театра А. Т. Рыбиным. Он имел возможность неоднократно наблюдать Сталина на даче. Рассказал, что Сталин любил полемизировать с рабочими — где, что, как построить. Любил спать на воздухе в кресле, в старой шинели или шубе, а на лице — фуражка генералиссимусская (в то время, все-таки, наверное, маршальская. — Е. Г.)
— Это верно, — подтверждает Молотов.
Чуев Ф. С. 364–365
Отец обычно не допекал меня нотациями или какими-нибудь нудными придирками. Его родительское руководство было самым общим — хорошо учиться, больше бывать на воздухе, никакой роскоши, никакого баловства. Иногда он проявлял по отношению ко мне какие-то самодурские причуды. Однажды, когда мне было лет десять, в Сочи, отец, поглядев на меня (я была довольно «крупным ребенком»), вдруг сказал: «Ты что это, голая ходишь?» Я не понимала в чем дело. «Вот, вот!» — указал он на длину моего платья — оно было выше колен, как и полагалось в моем возрасте. «Черт знает что! — сердился отец, — а это что такое?» Мои детские трусики тоже его разозлили. «Безобразие! Физкультурницы! — раздражался он все больше, — ходят все голые!» Затем он отправился в свою комнату и вынес оттуда две своих нижних рубашки из батиста. «Идем!» — сказал он мне. «Вот, няня, — сказал он моей няне, на лице которой не отразилось удивления, — вот, сшейте ей сами шаровары, чтобы закрывали колени, а платье должно быть ниже колен!» — «Да, да!» — с готовностью ответила моя няня, вовек не спорившая со своими хозяевами. «Папа!» — взмолилась я, — «да ведь так сейчас никто не носит!»
Но это был для него совсем не резон... И мне сшили дурацкие длинные шаровары и длинное платье, закрывавшее коленки, — и все это я надевала только идя к отцу. Потом я постепенно укорачивала платье, — он не замечал, потому что ему было уже совсем не до того. И вскоре я вернулась к обычной одежде...
Но он не раз еще доводил меня до слез придирками к моей одежде: то вдруг ругал, почему я ношу летом носки, а не чулки, — «ходишь опять с голыми ногами!» То требовал, чтобы платье было не в талию, а широким балахоном. То сдирал с моей головы берет — «Что это за блин? Не можешь завести себе шляпы получше?» И сколько я ни уверяла, что все девочки носят береты, он был неумолим, пока это не проходило у него, и он не забывал сам.
Позже я узнала от Александры Николаевны Накашидзе, что старики в Грузии не переносят коротких платьев, коротких рукавов и носок.
Аллилуева С. С. 141–142
Каждую ночь он работал до двух-трех часов. Лишь тогда в кабинете гасло электричество. Днем в свободное время трудился в саду, ухаживая за посадками кустарника, или копался в огороде. А часа в четыре обязательно приходил на городошную площадку, огороженную сеткой. Начинались жаркие баталии!.. С ним в паре всегда играл рабочий кухни Харьковский. В другой паре чередовались Ворошилов или Киров с Власиком, возглавляющим охрану Сталина. По вечерам хозяин и гости сражались на бильярде. Проигравшие проползали на четвереньках под столом, по которому дубасили киями хохочущие победители. Подыгрывать руководству в бильярд или городки строго запрещалось. Поэтому Сталину тоже приходилось оказываться под столом.
Рыбин А. С. 5–6
Был бильярд у Сталина. И я играл.
В. Молотов.
Цит. по: Чуев Ф. С. 361
На бильярде он играл неплохо, тихими точными ударами, никогда не бил сильно, тщательно целился. Однажды он играл вдвоем с одним из моих собеседников против Берии и Маленкова. Те оба сильно играли на бильярде. Сталин взял в компанию моего собеседника, потому что считал, что тот хорошо играет. Но тот играл посредственно, и они, несмотря на все старания Сталина, чем дальше, тем все безнадежнее проигрывали. Сталин злился, в конце концов бросил кий и прервал игру, перед этим выругав соперников, сказав моему собеседнику:
«Ну, где нам с ними играть? Смотрите, какие они бандиты. Это же бандиты. Вы посмотрите на них, какие они». За этими словами слышался еще и призыв посмотреть на то, какие они здоровые, толстые бугаи. В этом смысле мне было рассказано, так и понял.
И. Конев.
Цит. по: Симонов К. С. 129
…Играли «на пролаз»: проигравший должен был лезть под бильярдный стол, но обычно вместо взрослых ползали дети. Мои старшие братья рассказывали мне, что как-то была большая игра. Сталин играл в паре с Павлом, а дед в паре с моим отцом. Партию выиграли дед с отцом, но вместо Сталина и Павла под стол полезли мои братья. Старшая дочь Павла Кира, к его неудовольствию, сильно возмущалась этим, считая, что взрослые сами должны отдуваться за проигрыш, а Сталина Кирино негодование позабавило, он смеялся. Потом эта традиция закрепилась, и позже уже я лез под бильярд, если проигрывал дед.
Аллилуев В. С. 119–120
А уж хозяин был! Все держал на учете. С тем же Орловым (комендантом Ближней) постоянно обходил территорию дачи, проверяя сделанное или намечая предстоящую работу. За промашки не бранил, а наказывал рюмкой «Цинандали» или «Телиани». Трезвенник Орлов ничего не пил. И таким образом искупал вину. Сталин подносил ему за обедом стопку со словами:
— Вот это вам за промах. Помните?
Несчастному коменданту приходилось мужественно страдать.
Рыбин А. С. 73
Хозяин любил поработать садовым инвентарем. Копая или взрыхляя почву в саду, он тщательно взборонивал ее или брал ножницы и срезал с деревьев сухие ветки.
Красиков С. С. 78
…Он вдруг впервые заговорил со мной о маме. Мы были одни. На ноябрьские праздники, 9 ноября приходилась годовщина ее смерти. Это отравляло ему всегда эти праздники, и последние годы он проводил ноябрь на юге.
Мне было не по себе, я не знала, как говорить на эту тему с отцом, — я боялась ее. Мы сидели одни, был долгий завтрак — как всегда, много фруктов, хорошее вино. «И ведь вот такой плюгавенький пистолетик!» — сказал он вдруг в сердцах и показал пальцами, какой маленький был пистолет. «Ведь — просто игрушка! Это Павлуша привез ей. Тоже, нашел что подарить!»
Он искал других виноватых. Ему хотелось найти причину и виновника, на кого бы переложить всю эту тяжесть. Тяжесть давила его все больше и больше. По-видимому, с возрастом, мысль его все чаще возвращалась к маме. То вдруг он вспоминал, что мама дружила с Полиной Семеновной Жемчужиной и она «плохо влияла на нее»; то ругал последнюю книгу, прочитанную мамой незадолго до смерти, модную тогда «Зеленую шляпу». Он не хотел думать об иных, серьезных причинах, делавших их совместную жизнь столь трудной для нее, — он искал непосредственного «повода» — как будто бы в этом и было все дело...
Мне было очень трудно. Я чувствовала, что он впервые говорит со мной об этом как с равным, взрослым человеком, — но мне было бесконечно тягостно испытывать подобное доверие...
Аллилуева С. С. 172–173
Запомнилась дочь Сталина умной, скромной девочкой. Хорошо знала английский. Очень была привязана к моей матери. Уже во время войны попал я в одну неприятную историю, связанную со Светланой. После возвращения с фронта подарил ей трофейный вальтер. Проходит время и в академию, где я учился, приезжает генерал Власик, начальник личной охраны Сталина.
— Собирайся, — говорит, — вызывает Иосиф Виссарионович.
Приезжаю. Никогда раньше такого не было, чтобы вызывал. Поговорили немного о моей учебе, а потом и говорит:
— Это ты Светлане револьвер подарил? А знаешь, что у нас дома с оружием было? Нет? Мать Светланы в дурном настроении с собой покончила.
Я обалдел. Знал, что мать Светланы умерла, но о самоубийстве никто у нас в доме никогда не говорил.— Ладно, — сказал Сталин, — иди, но за такие вещи вообще-то надо наказывавать.
Берия С. С. 303–304
Даже став взрослой, идя к отцу, я всегда должна была думать, не слишком ли ярко я одета, так как неминуемо получила бы от него замечание. «На кого ты похожа?!» — произносил он иногда, не стесняясь присутствующих. Быть может, его раздражало, что я не походила внешне на маму, а долго оставалась неуклюжим подростком «спортивного типа». Чего-то ему во мне не хватало, в моей внешности. А вскоре и внутренний мой мир начал его раздражать.
Аллилуева С. С. 142
Данный текст является ознакомительным фрагментом.