СМУТА 1682 г, В МОСКВЕ

СМУТА 1682 г, В МОСКВЕ

(В) 7190 году (от Сотворения мира), от Рождества 1682 г., его величество государь царь Фёдор Алексеевич преселился в вечное блажество апреля месяца (27)[338] числа в ночи. И был отягчен болезнями с младенчества своего, и особливо скорбутика (цинги) и слабости в ногах, от которой скончался. Всего лет жития его было (20 лет и 11 месяцев), всего царствования (6 лет и 3 месяца)[339].

И по обычаю, когда смерть случается коронованной главе или крови их, ударено было в соборной большой колокол трижды для знаку народного.

И тогда ж, и на утрие патриарх Иаким[340] и вся палата собрались, и все чины знатные и персоны ко двору. И когда патриарх объявил всем о смерти и предложил о избрании на царство из двух братьев, царевича Ивана и Петра Алексеевичей, и стало быть несогласие как в боярах, так и площадных: одни — одного, а другие — другова (хотели на царство).

Однако ж большая часть, как из бояр, и из знатных, и других площадных[341], также и патриарх явились склонны избрать меньшого царевича Петра Алексеевича[342]. И по многом несогласии того ж дня избрали царем царевича Петра Алексеевича. И в Крестовой (палате), и у Спаса (в домовом храме) начали крест целовати, также и в (Успенском) соборе и на площади шляхетству и народу, а на Красном крыльце гвардии стоящей того дня (было приведение к присяге новому царю).

И того ж времени на Лобном месте в народ об избрании прокламация учинена и указы посланы были по всем приказам стрелецким и слободам[343], дабы крест целовали, и по всем приходским церквам памяти были разосланы об молении (за нового царя) и упоминании церковных прошений. Также по всем провинциям и городам указы были посланы о прокламации новоизбранного государя и целовании креста[344].

(В) особливости надлежит объявить, кто партию держал царевича Иоанна Алексеевича, и также другую.

И первая партия весьма слаба была, токмо что Милославские — Иван Михайлович с родом[345], и некоторые по свойству к ним. А из площадных также некоторые малые.

Но партии царевича Петра Алексеевича первой князь Борис Алексеевич Голицын, который был кравчим (виночерпием) у умершего царя Фёдора Алексеевича. И оный с патриархом Иакимом вывел в Крестовую (палату) царевича Петра Алексеевича к боярам, и проклемовали (объявили царём), и крест стали (ему) целовать.

Также боярин князь Юрий Алексеевич Долгорукой с сыном, князем Михаилом Юрьевичем, и весь их род линии Фёдоровичев Долгоруких[346]. Также князь Григорей Григорьевич Ромодановской[347] и другие многие, и из знатных, и из площадных.

И того ж дня послан курьер с указом на Пустоозеро к Артамону Сергеевичу Матвееву, и (бывший канцлер) оттуль из ссылки взят.

Но когда указы по слободам стрелецким явились о том избрании и целовании креста, тогда во многих приказах началось быть замещение, и многие полки креста не похотели целовать, обьявя, что надлежит быть на царстве большему брату[348].

И так продолжалось несколько недель.

А между тем временем царевна Софья Алексеевна, отца и матери одной с царевичем Иоанном Алексеевичем, а с царевичем Петром Алексеевичем разных матерей, которая партия была брата своего царевича Иоанна Алексеевича, желая его на царство посадить и правление государства в руки свои взять, всячески трудилась в полках стрелецких возмущение учинить. И все те происходили интриги чрез боярина Ивана Милославского и двух его держальников, Ивана Циклера[349] и Петра Андреева сына Толстого[350], которые по приказам стрелецким скакали и к бунту склоняли.

Царевна Софья Алексеевна, как была принцесса ума великаго, тотчас (после выступления стрельцов) взяла правление, а из бояр князь Яков Никитич Одоевский[351], который все похороны токмо отправлял. Хотя многие бояре, как отец его князь Никита Иванович Одоевский[352]и другие, но оные все первые бояре увидели интриги царевны Софьи Алексеевны, учинили себя неутральными (нейтральными) и смотрели, что произойдет, чая быть от того замешанию великому, что и учинилося.

Месяца 15-го[353] числа все полки стрелецкие по утру, пред обедом, вооружась, с пушки пришли в Кремль ко дворцу на Красное крыльцо и того ж часу почали требовать видеть царевича Иоанна Алексеевича для того, чая, онаго будто в животе нет и Нарышкины удавили. И в то ж время начали бить в набат большой, и били три дня сряду, кроме ночи.

И того ради прихода стрельцов тотчас призвали патриарха, и всех бояр собрали, и нареченнаго государя царя Петра Алексеевича и царевича Иоанна Алексеевича вывели на Красное крыльцо для показания стрельцам. При том были царица Наталья Кирилловна, мать царя Петра Алексеевича, и царевна Софья Алексеевна, сестра их, также Иаким патриарх и все бояре, между которыми Артамон Сергеевич Матвеев, который из ссылки привезен токмо пред тремя днями, и вступил в правление, которому с приезду начали двор все делать.

И одна авантура курьезная сделалась: помянутой Артамон Матвеев посылал одного (из) своих знакомцев к Ивану Милославскому говорить, чтоб возвратил его добрый конфискованныя (при осуждении и ссылке в 1676 г.). А ежели добродетельно не возвратить, что может произойти оттого ему, Милославскому, неприятнаго — который тогда притворно лежал, не хотя присягу чинить царю Петру Алексеевичу и все интриги к бунту приуготовливал. На что он, Милославский, ответствовал в кратких терминах, по сими фактивы, что «де я того и ожидаю», сиречь бунту. И на завтрие тех разговоров бунт сделался.

И когда стрельцы увидели царевича Иоанна Алексеевича, почали говорить, что (это) не он и подставлена иная персона. На что царевна Софья Алексеевна начала их уговаривать, чтоб заподлинно верили, что (это) справедливо царевич Иоанн Алексеевич, брат их.

Потом стрельцы почали требовать, чтоб выдали им изменников, а именно бояр Артамона Матвеева и Нарышкиных, которые будто извели царя Фёдора Алексеевича. И по тех запросах тотчас из-за царя Петра Алексеевича с великим невежеством взяли Артамона Матвеева, и при их (царских) глазах кинули с крыльца Краснаго на копья. И потом пошли во все апартаменты искать Нарышкиных[354]. И одного Нарышкина, Ивана, тут же ухватили и убили, а Афанасия[355] Нарышкина нашли в церкви под престолом и взяв убили ж.

И когда оное невежество на Красном крыльце начали чинить, тогда боярин князь Михаил Юрьевич Долгорукий, который сидел судьёю в Стрелецком приказе, начал на них кричать и унимать и называл сарынью (бандой), не ведая того, что его имя было написано «убить» в росписи[356], которого тотчас ухватили и пред лицом царским убили.

Между исканием Нарышкина Афанасия встретили Фёдора Салтыкова, Михайлова сына[357], который был спальником и сроден был тому Нарышкину, и оного также, не распознав, убили.

И одна партия стрельцов тут на дворе осталась, а другая разделилась по домам боярским бить и грабить, а именно: пришед в дом князя Григория Ромодановского, который был партии царя Петра Алексеевича, его убили и дом разграбили.

Также двух докторов, Данила жида и другого[358], взяв в домах их, на площади убили за то, будто оные по научению Нарышкиных царя Фёдора Алексеевича уморили.

Также Ивана Языкова[359], который был первым министром царя Фёдора Алексеевича и партии был царя Петра Алексеевича, убили. И дома всех тех побитых пограбили, а тела побитых на площадь к Лобному месту вытащили, и за караулом несколько дней на том позорище содержали.

Но по убитии князя Михаила Долгорукого пришли к дом к отцу его князю Юрию Алексеевичу Долгорукому, который за старостию уже не ездил и лежал на постели, с которым они, стрельцы, под его командою служивали многие времена; которому пришед, объявили о смерти сына его и извинялися. И так было его оставили, но един из жильцов, побежав на крыльцо, им, стрельцам, сказал, что «де князь мой говорит, что де хотя щуку убили — но зубы остались». Тогда они, стрельцы, поворотились назад и его, князя Юрия Алексеевича, взяв с постели, убили и дом его разграбили.

И все сие убийство учинилось в первый день (15 мая).

И с того времени царевна Софья Алексеевна взяла правление государства с Иваном Милославским.

И на завтрие стрельцы были опять на дворце и требовали, что избрать царевича Иоанна Алексеевича на царство, понеже есть большой брат. Что тотчас по их требованию учинилось. И как патриарх, так и все бояре, и площадь, и народ целовали крест. И так двух государей на царство учинили. И потом во свое время, по шести неделях, короновали обще двух, по обыкновению[360].

В то ж время[361] возстали раскольцы, под протекциею стрельцов, противу патриарха Иоакима (так!) за крест и протчее[362]; которые приходили диспуты чинить на Красное крыльцо. Однако ж до убивства не дошло.

И понеже царевна Софья Алексеевна, учиня по своему желанию все чрез тот бунт, начала трудиться, дабы оный угасить и покой возставить, и на кого ни есть сие взвалить. Того ради посадила в Стрелецкий приказ князя Ивана Андреевича Хованскаго, который был генерал добрый, и с ними, стрельцами, служивал, и человек простой. К тому стрельцы пришли будто в послушание и называли его отцом; у которого был сын князь Андрей Иванович Хованской; о котором внушили интригами, затея(в), будто сын его хочет жениться силою на царевне Софья Алексеевне и сесть на царство[363].

И понеже царевна Софья Алексеевна, видя, что от стрельцов замешание продолжается, тогда учинила поход с обоими царями и всем двором к Троице в Сергиев монастырь. И по приходе туда тотчас по городам послали указы всему шляхетству с доместики (боевыми холопами) своими сбираться вооруженными в Троицкий монастырь, куды чрез малые дни собралось более 20000 войска.

И тогда ж она, царевна Софья Алексеевна, по своей особливой инклинации (наклонности) и амуру (любви), князя Василия Васильевича Голицына назначила дворовым воеводою войски командовать и учинила его первым министром и судьею Посольскаго приказу. Который вошел в ту милость чрез амурные интриги, и почал быть фаворитом и первым министром, и был своею персоною изрядной, и ума великого, и любим от всех.

И тогда Иван Милославской упал, и правления его более не было. Однако ж, по свойству своему царевне Софье Алексеевне, всегда содержен был в консидерации (состоятельности) по смерть свою.

И по собранию войск шляхетства в Троицком монастыре, послан указ к Москве по полкам стрелецким, что(б) бунтовщиков выдали, также и шефа их князя Хованскаго, и сами б пришли в послушание их величеств. А ежели не выдадут, то их величества укажут своим войскам идти к Москве и всех их посечь и разорить.

И по первому указу помянутые стрельцы в послушание пришли. И тотчас, выбрав от всякого полку лутчих людей, послали в Троицкой монастырь с повинною. И объявили, что первых заводчиков выдадут, также и князя Хованскаго.

И тогда ж послан был окольничий князь Михаил Лыков[364] для взятия князя Хованского. И оной (князь) был и с первыми заводчиками стрельцов привезен в село Воздвиженское, где их величества из Троицкого монастыря нарочно приехали для тех розысков и окончания того дела.

И по привозе князя Хованского и заводчиков бунту и по приходе выборных стрельцов ото всех полков начался розыск пред всеми бояры. И князь Иван Андреевич Хованской и сын его князь Андрей Иванович были привожены в застенок и с[365] очных ставок были уличены будто от стрельцов, а именно: будто он, князь Хованский, хотел сына своего, князя Андрея, женить на царевне Софье Алексеевне и воцариться, а фамилию царскую всю разослать[366].

И сей розыск более не продолжался, как несколько дней, понеже был спешен от царевны Софьи Алексеевны, дабы как наискорее Хованскому князю голову отсечь и сыну его, также и некоторым стрельцам, и тем бы окончать все интриги того бунту и закрыть дело се самое и Ивана Милославского[367].

Понеже тот бунт сделался с воли и по наущению ее, царевны Софьи Алексеевны, чрез помянутого Милославского и держальников его, Циклера и Петра Толстова, дабы чрез то могла она получить правление государства в минорите (наследии) в свои руки и не отдать царице Наталье Кирилловне, матери царя Петра Алексеевича[368], и Нарышкиным, и Артамону Матвееву. И по своему желанию до того дошла и правление государства в руки взяла.

И на третий день по привозе Хованского князя и стрельцов некоторых, тому князю Хованскому и сыну его безвинным головы отсечены, также и стрельцам некоторым, которые были заматаи (запутаны), а не самим заводчикам. Понеже оные были сохранены для того, что все чинили по приказу царевны Софьи Алексеевны[369].

И потом она, царевна Софья Алексеевна, учинила судей: в Расправной палате князя Никиту Ивановича Одоевского; в Посольской приказ — князя Василия Васильевича Голицына; в Разряде — дьяка думного Василия Семенова[370] — для того из знатных не посадила, чтобы подлежал к ней и князю Голицыну[371].

Также в Стрелецкий приказ дьяка ж думного Фёдора Щегловитаго. Также в Земской приказ — дьяка дамнаго И…[372]. В Поместной приказ — князя Ивана Троекурова и ему товарища своей же партии Богдана Палибина[373]. Во Дворец, после смерти дворецкого князя Василия Фёдоровича Одоевского, посадила окольничего Семена Толочанова[374].

В Большую казну — окольничаго Алексея Ржевскаго[375]. В Казанской дворец — кравчаго Бориса Алексеевича Голицына, который был всегда партии главным царя Петра Алексеевича, и его одного употребили в дело для потешения той партии.

В Разбойной приказ думнаго дворянина Викулу Извольскаго[376]. (В) Иноземской приказ и Пушкарской Венедикта Змеева[377] — а под ведением князя Василия Васильевича Голицына.

А в Судный Московской и Володимерской[378] кого — того не упоминаю. В Сибирской приказ — князя Ивана Борисовича Репнина[379]. В Каменный приказ думного дворянина Петра Лопухина[380].

В Конюшенной приказ ясельничим Кондырева, который был также партии царя Петра Алексеевича[381]. А другие все вышепомянутые были партии царевны Софьи Алексеевны.

И тогда ж, в бытность в Воздвиженском, дворец сгорел, где царь Пётр Алексеевич был болен огневою; и едва в ночи от того пожару могли унести из хором. И причитали, что тот пожар нарочно учинен от царевны Софьи Алексеевны, дабы брата своего, царя Петра Алексеевича, умертвить и сесть ей на царство.

И потом пошли их величества все к Москве. И по приходе всякая тишина возставлена была и началось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.