Москва и Киев: система взаимоотношений

Москва и Киев: система взаимоотношений

Период «застоя», «брежневская эпоха» вошли в историю и как. годы наступления центра на национальные интересы союзных республик, и как эпоха усиления нейтралистских тенденций. Ограничение национальных интересов утверждалось в качестве своеобразной общественной и даже моральной нормы, нарушение которой политически преследовалось. Полем бесконтрольных действий центральных ведомств стала и Украина.

Исторические отношения Украины с союзным центром складывались небеспроблемно. Главным вопросом всегда была степень самостоятельности Украины в решении проблем государственного строительства, развития промышленности и сельского хозяйства, национально-культурного развития. Разрешались они, как правило, с позиций интересов центральной власти. При этом чем больше было давление центральной власти, тем слабее сопротивлялась власть республиканская. По своему усмотрению центр использовал богатства Украины и ее трудовые ресурсы, навязывая планы, утверждая показатели. Где, что, сколько и когда строить — решали союзные министерства. Их главным аргументом была экономическая целесообразность. «Всесоюзный интерес» всегда брал верх над интересами республики.

Важным фактором строительства отношений центра и республики были идеологические конструкции. В «брежневский период» такая конструкция сводилась к помпезной формуле, провозглашенной генеральным секретарем ЦК КПСС Л. Брежневым в 1972 г. на торжественном заседании к 50-летию СССР: «Национальный вопрос в том виде, в каком он достался нам от прошлого, решен полностью, решен окончательно и бесповоротно». Исходя из этого, отношения центра и регионов строились внешне как «взаимопонимание», однако в их основе всегда лежал приоритет центра относительно «периферии».

«Брежневский период» для Украины начался новым напряжением в отношениях с Москвой. Толчком к эскалации напряжения послужила ликвидация совнархозов и переход к отраслевому принципу управления промышленностью. Эта акция была проведена в 1965 г. без согласования с республиканской властью, ограничила полномочия республики и ее руководства. Несогласие с такими действиями властей высказал первый секретарь ЦК КПУ П. Шелест. Внешне П. Шелест и его единомышленники демонстрировали свое согласие с централизаторской политикой Москвы. Примечательно в этом плане то, что октябрьский (1965) пленум ЦК КПУ одобрил решение о ликвидации совнархозов и оценил его как событие, имеющее «исключительно важное политическое и народнохозяйственное значение». Такими в период «застоя» были правила игры и соблюдать их должен был каждый. По установленным правилам играл и П. Шелест. Вместе с тем, он неоднократно проявлял твердость в отстаивании интересов республики в конкретных сферах, в том числе в определении инвестиций в ее экономику, в языковой и культурной сферах. Интересы республики П. Шелест рассматривал как первоочередные. Это вызывало недоразумения, а со временем — возмущение со стороны центрального партийного руководства. Позиция П. Шелеста в общую «обойму» единодушия и послушания не вписывалась. Именно поэтому фигура первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста стала символом наивысшего подъема автономного курса украинского руководства в первые годы пребывания у власти Л. Брежнева.

П. Е. Шелест

П. Шелест отстаивал экономические интересы Украины перед центром, в частности в вопросе сохранения угольной промышленности Донбасса. Он лояльно относился к украинскому национально-культурному возрождению. В условиях сплошной политики русификации важными были его выступления, направленные на повышение статуса украинского языка на V съезде писателей Украины (ноябрь 1966 г.), перед студентами Киевского государственного университета в 1968 г. С разрешения партийного руководства в 1965 г. были сделаны некоторые попытки распространения украинского языка в высшей школе. Понял и одобрил П. Шелест инициативу украинской интеллигенции по увековечиванию памятных мест, связанных с историей запорожского казачества. Он не только поддержал выдвинутые общественностью предложения, но и высказал надежду, что вследствие проведения настойчивой работы будет создан величественный казацкий мемориал на острове Хортица. В сентябре 1965 г. было принято постановление Совмина УССР, которое провозгласило о. Хортицу в г. Запорожье государственным историко-культурным заповедником.

Проукраинский курс П. Шелеста нашел свое отображение и в авторской книге «Украина наша Советская», увидевшей свет в 1970 г. На первый взгляд откровенно идеологически-пропагандистский труд П. Шелеста наглядно демонстрировал внимание республиканской партийно-государственной элиты к социально-экономическим проблемам Украины, заинтересованность ее историей и культурой.

Одновременно П. Шелест оставался типичным представителем советской командно-административной системы. Как раз в годы его руководства республикой в августе-сентябре 1965 г. и январе-апреле 1972 г. прошли массовые карательные акции против украинского национального движения.

Однако самостоятельность П. Шелеста в решении даже малого круга вопросов, не могли понравиться союзному руководству. 24 мая 1972 г. по указанию Москвы Политбюро ЦК КПУ освободило П. Шелеста от обязанностей первого секретаря и члена Политбюро ЦК. Созванный на следующий день пленум ЦК избрал первым секретарем ЦК КПУ В. Щербицкого.

2 июля 1972 г. Политбюро ЦК КПУ рекомендовало Верховному Совету УССР освободить П. Шелеста от обязанностей члена Президиума Верховного Совета УССР, что и было сделано на очередной сессии высшего органа власти республики.

Освобождение П. Шелеста было обставлено таинственностью. Мотивы московского решения стали известны лишь в начале 1973 г., когда в журнале «Коммунист Украины» была напечатана статья «О серьезных ошибках и недостатках одной книги». Речь шла о книге П. Шелеста «Украина наша Советская». Шелеста обвинили в целом ряде «идеологических ошибок», которые были вызваны его «экономическим автаркизмом». Критики особенно возмущались его «идеализацией» прошлого Украины и отстаиванием самобытности УССР.

22 февраля 1973 г. Политбюро ЦК Компартии Украины приняло постановление «О книге П. Е. Шелеста «Украина наша Советская», фактически обвинив бывшего партийного лидера в национализме. Постановлению предшествовало письмо в ЦК Компартии Украины, написанное 12 сентября 1972 г. учеными Н. Шамотой, Б. Бабием и А. Шевелевым. В письме-доносе вскрывались, по мнению авторов, многочисленные идейные «просчеты», допущенные П. Шелестом в этой книге. Его критиковали за то, что он писал про «воссоединение» Украины с Россией как о рядовом событии, что он будто бы идеализировал украинское казачество и Запорожскую Сечь. П. Шелеста обвинили в слабости, иногда в полном отсутствии классового подхода в освещении советского периода украинской истории, чрезмерном акцентировании внимания на достижениях Украины, причем в отрыве от общих успехов СССР и т. п.

На апрельском (1973) пленуме ЦК КПУ новый первый секретарь В. Щербицкий тоже подключился к критике П. Шелеста «за примиренческое отношение к проявлениям национальной ограниченности и местничества». Характер обвинений, которые выдвигались против П. Шелеста, напрямую указывал на то, какой Москва хочет видеть политику нового украинского руководства. Основной целью этой политики было остановить и, если возможно, повернуть назад те общественные процессы, которые привели к возрождению национальной и культурной жизни в Украине в 1960-х гг.

Очевидно, что основной причиной устранения П. Шелеста стали его автономические настроения. Не случайно бывшего первого секретаря обвинили в национализме и отходе от партийных позиций. Однако существует, по мнению украинских историков, еще один фактор, повлиявший на отставку лидера украинских коммунистов. Чрезвычайно жесткий подход П. Шелеста к международным проблемам расходился с курсом Л. Брежнева на разрядку в отношениях с Западом. Так или иначе, вследствие смены лидера автономистскую тенденцию в политическом руководстве республики окончательно искоренили.

Смещение П. Шелеста и замена его более послушным В. Щербицким обусловили последующие кадровые изменения, которые осуществлялись под предлогом «оздоровления аппарата ЦК КПУ». В октябре 1972 г. был освобожден секретарь ЦК КПУ по идеологии Ф. Овчаренко, обвиненный в «непоследовательности и беспринципности». Его преемником избрали «теоретика» и борца с украинским национализмом В. Маланчука. Уже с первых шагов пребывания на высоком посту В. Маланчук всемерно стремился подтвердить свою репутацию «патриота-интернационалиста», поэтому решительно взялся за ликвидацию даже тех незначительных достижений, которые были осуществлены по инициативе украинской интеллигенции в сфере национально-культурной политики в 1950-1960-е гг. Период пребывания В. Маланчука на должности главного идеолога ЦК КПУ (1972–1979 гг.) получил название «эпохи маланчукизма», для которой характерными были резкое возрастание политических репрессий, жесткий идеологический прессинг на творческую интеллигенцию, погромы в украинской национальной культуре. Маланчук стал одним из инициаторов разворачивания кампании борьбы с национал-коммунизмом, осуществления мероприятий, направленных на искусственное сужение сферы применения украинского языка, дискриминацию Украинской автокефальной православной церкви, вдохновителем перманентных идеологических «чисток» в Союзе писателей Украины, академических учреждениях республики.

Отношение украинской власти к руководству СССР в то время можно охарактеризовать понятием «сервилизм», потому что все практически зависело от центра. Правила политического поведения требовали одного: выполнения решений центральных органов управления государством, самыми важными из которых были партийные решения. В. Щербицкий неотложно дублировал все, что решалось в центре. Решения очередного пленума ЦК КПСС дублировались решениями пленума по аналогичному вопросу ЦК КПУ. Указы президиума Верховного Совета Украины следовали за соответствующими указами ВС СССР. Правда, республиканские партийные съезды предшествовали московским, но их решения предопределялись союзными директивами заблаговременно.

В. Щербицкому и его окружению не хватало самостоятельности и принципиальности в отношении к просчетам политики центра. Деятельность В. Щербицкого, партийного и государственного руководства УССР в общем была приспособленческой. Но другой в таких условиях она не могла быть. Тот, кто высказывал неподчинение, к высоким властным структурам не добирался. Не видеть того, что происходит, В. Щербицкий не мог. Однако возможностей и воли для сопротивления ему тоже не хватало. Оказавшись перед сложными общественными проблемами, партийно-государственные верхи не могли предложить ничего другого, кроме возвращения к формам управления, апробированным Сталиным. Страна постепенно втягивалась в полосу неосталинизма, сворачивания ростков демократии, реставрации тоталитарной системы. Вслед за московским руководством этой дорогой шел и В. Щербицкий.

Как и любой другой, тоталитарный режим Советского Союза на протяжении всего времени своего существования осуществлял значительные усилия для собственной реабилитации и правовой легитимации. Это было необходимым условием его существования и нормального функционирования. 1965–1985 годы не стали исключением. Огромное значение уделялось идеологии. Мощный пропагандистский аппарат пытался убедить народ в законности, компетентности, целесообразности и моральной ценности власти. Эти усилия были призваны поддерживать ситуацию стабильности и мнимого политического участия граждан во власти и ее отношениях с обществом без применения откровенно насильственных средств.

В середине 1970-х гг. была проведена масштабная пропагандистская кампания в связи с подготовкой и принятием Конституции СССР 1977 г. и Конституции УССР 1978 г. с целью укрепления в сознании советских граждан идеологемы о руководящей роли Коммунистической партии в советском обществе и его политической системе. Конституционный процесс по всем формальным признакам отвечал самым демократическим критериям: создание и деятельность конституционной комиссии, обсуждение проектов конституций с участием миллионов граждан и т. п. Организуя так называемое «обсуждение» конституционных проектов, компартийно-советский аппарат поднял всех и каждого. За четыре месяца обсуждения проекта Конституции СССР он организовал по всей территории Союза полтора миллиона собраний трудящихся (от пионеров до пенсионеров) и свыше 450 тыс. открытых партийных собраний. В Украине, пытаясь выслужиться перед центром, в погоне за дутыми цифрами «всенародного волеизъявления» утратили чувство реальности. По данным партийных органов, в УССР было организовано 360 тыс. собраний разного типа, в которых приняли участие почти 35 млн человек (это при том, что по данным Всесоюзной переписи населения в начале 1979 г. в Украине всего проживало 49,8 млн человек). В обсуждении проекта Конституции УССР, которое длилось не больше месяца, приняло участие 32 млн чел. В республиканские и областные газеты Украины поступило во время обсуждения обоих конституционных проектов свыше 300 тыс. писем. Однако в результате изменения в проекте Конституции касались только редакционных правок. Большая часть населения страны уже была приучена не замечать наличествующих противоречий между демократическими декларациями и тоталитарными реалиями.

Утвержденная 20 апреля 1978 г. Верховным Советом УССР республиканская Конституция повторяла принципиальные положения Конституции союзной. Оба документа исходили из не подтвержденных действительностью деклараций о том, что в стране построен развитой социализм. Было заявлено, что в СССР и УССР вся власть принадлежит народу. Политической основой провозглашались советы народных депутатов. КПСС в идентичных текстах статей б Конституции СССР и УССР признавалась руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций, которая «определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит большой творческой деятельностью советского народа, придает планомерный, научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма».

Выборы советских органов власти происходили по конституционным нормам, установленными еще в Конституциях СССР и УССР 1936 и 1937 гг. Внешне они уже тогда были наиболее демократичными в мире. Поэтому ничего нового в Конституции 1977 и 1978 гг. внесено не было. Фактически процедура выборов была настолько тщательно отработана, что позволяла партийным комитетам добиваться стопроцентного избрания намеченных кандидатов в депутаты от «блока коммунистов и беспартийных». Если возникали сбои на уровне конкретной кандидатуры, которая не набирала достаточного количества голосов, счетные комиссии всегда имели возможность исправить положение. Подобные инциденты считались браком в работе партийных функционеров, которые готовили выборы. Они были обязаны выдвигать проходные кандидатуры. Также предметом особого разбирательства партийных органов и КГБ становились подписи на бюллетенях антисоветского характера или высказывания трудящихся по поводу местных проблем. Союзные и республиканские партийные органы согласно действующей инструкции всегда регулировали состав будущих депутатов по национальному признаку, партийности, полу и социальному положению. Манипулирование выборами и слепое исполнение республиканскими органами воли центра ярко демонстрирует неизменность (инструкция оставалась прежней) состава депутатов Верховного Совета УССР на выборах 1980 и 1985 гг. Всего избиралось 650 депутатов, рабочих и колхозников было избрано по 329 чел (50,6 %) и в 1980 г., и в 1985 г., то же самое наблюдается по половому признаку — депутатами неизменно становились все те же 416 мужчин из 650 депутатов, или 67 %. Минимальная разница (3 чел.) была в части доли членов и кандидатов в члены КПСС: в 1980 г. их было 447 чел. (68,8 %), а в 1985 г. — 444 (64,0 %). В избирательные кампании втягивались миллионы «активистов», которых отрывали от работы. Они работали тогда с каждым избирателем отдельно, добиваясь явки и голосования за рекомендованных кандидатов на уровне 99,8-99,9 процентов. К таким выборам привыкли все — и власти, и народ, поэтому они не вызывали протеста. Выдвижение нескольких кандидатов на одно место, борьба за голоса избирателей, общественные комиссии по проверке правильности подсчета голосов и другие атрибуты свободных выборов характеризовалась пропагандой как коренные недостатки «буржуазной демократии». Но на самом деле провозглашенная советскими конституциями «социалистическая демократия» искажала и подавляла волю избирателей и превращала выборы в фарс. Построенная на такой избирательной системе вертикаль власти обеспечивала централизаторскую политику КПСС по отношению к союзным республикам, ее партийным органам.

Таким образом, в 1977–1978 гг. характерные для тоталитарного режима СССР руководящая роль КПСС и устоявшаяся практика организации власти и управления приобрели соответствующее законодательное оформление.

Конституция СССР 1977 г. имела специальный раздел о национально-государственном устройстве страны. Подобный раздел имела и Конституция УССР. Украина провозглашалась суверенным социалистическим государством в составе единого союзного государства, созданного на основе принципа социалистического федерализма. Украинской ССР формально гарантировалось право свободного выхода из СССР. Однако законодательного порядка такого выхода разработано не было, а охрана суверенных прав республики была отнесена к компетенции Союза ССР. Декларированная суверенность Украины и государственная власть на своей территории, самостоятельность во многих сферах ограничивалась статьей 73 Конституции союзной. К исключительной компетенции СССР было отнесено также проведение единой для всей союзной державы социально-экономической политики и ее плановое и бюджетное обеспечение, вопросы государственной безопасности и обороны, транспорта, связи, энергетики, установления порядка и координации отношений республик с иностранными государствами и международными организациями, контроль за соблюдением Конституции СССР и соответствием союзной конституции и республиканских конституций. Таким образом, структура власти в СССР формально устанавливалась кар: федеративная, а на самом деле была унитарной. Кроме того, статьей 74 Конституции СССР устанавливался порядок, что в случае расхождения закона союзной республики с общесоюзным законом, действует закон СССР.

Таким образом, конституционно декларируемый статус Украинской ССР как суверенного государства в строго правовом и фактическом смыслах был фикцией, а Советский Союз более походил на квазифедерацию.

Одним из составляющих систему легитимации тоталитарного режима в СССР был идеологический конструкт «советский народ как новая историческая общность». В 1970 г. в тезисах ЦК КПСС к 100-летию со дня рождения Ленина советский народ характеризировался как «принципиально новая, интернациональная общность людей, социалистический союз всех трудящихся СССР, который составляет социальную основу многонационального, общенародного государства». Этот тезис в 1977 г. вошел в текст преамбулы Конституции СССР. Эта формула была удобной для пропаганды. Одни могли рассматривать советский народ как интернациональную общность социального типа, другие — как своеобразную наднацию. Новая пропагандистская категория не задевала национальных чувств русского и всех других народов СССР и не мешала заявлениям о «дружбе народов и расцвете социалистических наций». Вместе с тем она не мешала русификации нерусских народов, которая осуществлялась под флагом сближения социалистических наций вплоть до слияния — в далекой перспективе. «Слияние наций» провозглашалось перспективой, которая не подлежала сомнению. Анализируя идеологическую конструкцию «советский народ как новая историческая общность», Мирослав Прокоп, автор известной работы «Украина и украинская политика Москвы», в 1976 г. отмечал, что она является ширмой для политики государственной и этнической унификации СССР. Стремление ликвидировать нации, конечно же, кроме русской, и превратить их на безнациональную амальгаму является утопией, и руководители партии это хорошо понимали. Их политика, — утверждал М. Прокоп, — направлена на деле на создание не безнационального общества, а на распространение за счет других народов русской нации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.