Политическое и социальное устройство Великого княжества Литовско-Русьского

Политическое и социальное устройство Великого княжества Литовско-Русьского

Великое княжество являло собой огромное — протянувшееся от Балтийского на севере до Черного моря на юге — полиэтническое государство. Около 9/10 населения страны составляли православные русины — украинцы и белорусы. На основе их государственных и правовых традиций сформировались основы государственности Великого княжества. А русский деловой язык становится официальным языком на территории государства.

Казимир IV Ягеллончик. Гравюра XVI в.

По своему политико-административному устройству Великое княжество представляло собой федерацию земель-княжеств. В непосредственном управлении великого князя пребывали только его вотчинные земли в Литве и на части Беларуси. Остальные находились в управлении князей, которые пребывали в вассальной зависимости от великого князя или же управлялись наместниками последнего.

Управление русьскими землями находилось в руках Гедиминовичей, в частности наследников князя Ольгерда. Владимир Ольгердович княжил в Киеве, Дмитрий-Корибут Ольгердович — на Чернигово-Северщине, Кориатовичи, племянники Ольгерда, — на Подолье, Любарт, брат Ольгерда, и его сын Федор — на Волыни. Сменившие Рюриковичей Гедиминовичи очень быстро нашли поддержку у местной знати, чему способствовало их толерантное отношение к местным законам и порядкам, сохранение которых гарантировалось специальными соглашениями — рядами. Удельные князья лишь номинально признавали верховенство великого князя. Убедительной иллюстрацией их политической самостоятельности являлся, например, факт чеканки киевским князем Владимиром Ольгердовичем собственной монеты или же его официальный титул «С Божьей ласки князь Киевский».

Направленная на централизацию власти деятельность князя Витовта серьезно пошатнула автономию русьских княжеств. Однако уже реформы Казимира Ягеллончика предоставили русьской знати шанс для ее реанимации. Вместе с тем, выборы продемонстрировали русьской аристократии нереальность ее планов доминировать в Вильно. Вследствие этого, знать Украины-Руси берет курс на самоизоляцию и укрепление автономной местной власти. Таким образом, в годы княжения Свидригайлы, уже в качестве пожизненного номинального великого князя, на Волыни формируется уникальный региональный комплекс властных и социально-экономических отношений, базированный на наличии крупных, экстерриториальных княжеских владений Острожских, Збаражских, Вишневецких, Корецких, Четвертинских, Чарторыйских, Сангушек.

Настоящий ренессанс Киевского княжества наблюдается с момента возвращения в 1440 г. законной вотчины Владимира Ольгердович а его сыну Олельку. В годы княжения последнего и особенно его сына Семена Олельковича (правил с 1455 г.) Киевская земля переживает времена политического, экономического и культурного подъема. Власть киевского князя распространяется не только на Киевщину и Заднепровье, но и Восточное Подолье. Интенсивными темпами происходит хозяйственная колонизация юго-восточных земель. Усилиями княжеской власти укрепляются порубежные замки — Черкассы, Канев, Звенигород, Любеч, Остер, призванные защитить русьские земли от набегов кочевников. Успешно функционируют административная, судовая и фискальная ветви власти, полностью сориентированные не на Вильно, а на Киев.

Современники обращают внимание на духовно-культурный подъем Киевской земли. Как Владимир Ольгердович, так и его сын, а особенно внук, покровительствуют православной церкви. Семен Олелькович отстраивает разоренную Батыем Успенскую церковь Киево-Печерского монастыря. Монастырь становится родовой усыпальницей Ольгердовичей. При княжеском дворе функционирует научный кружок, члены которого по заказу Семена Олельковича занимаются переводами сочинений византийских, арабских, еврейских авторов, как религиозного, так и светского содержания.

Довольно весомое положение Ольгердовичей в иерархии старшинства Гедиминовичей позволяет князю Олельку претендовать на великокняжеский стол после гибели Сигизмунда Кейстутовича. Равно как и его сыну от брака с дочерью великого князя московского Анастасией (внучкой Дмитрия Донского) Семену выдвигать свою кандидатуру во время обсуждения вопроса о детронизации Казимира Ягеллончика в 1456 и 1461 гг. Впрочем, преждевременная смерть Семена Олельковича в 1470 г. позволяет Вильно, игнорируя претензия на княжеский стол в Киеве младшего брата усопшего Михаила и малолетнего сына Владимира, направить в Киев своего наместника, с тем чтобы «на Киеве князи пересташа быти»[75].

Общеевропейские тенденции централизации власти и унификации государственного устройства оказывают определенное влияние и на политическое развитие Великого княжества Литовско-Русьского. Еще со времен Витовта здесь происходит формирование высшего государственного аппарата, появляются уряды (государственные должности) господарского и земского маршалка, писаря, канцлера, подчашего и подскарбия, немного позже — гетмана, хорунжего, мечника, подстолия. Вначале лица, занимающие эти должности, выступают в качестве исполнителей воли князя, а с течением времени трансформируются в самостоятельные институты власти.

Верховную же власть в государстве представлял великий князь, или господарь. Господарская власть формально имела неограниченный характер. Однако в условиях существования целого ряда автономных княжеств нередко верховная власть великого князя на определенных территориях носила номинальный характер. Определенным ее ограничением в центре являлась также деятельность при великом князе совещательного княжеского совета (паны-рада или радные паны). В его состав входили представители центральной власти, а также воеводы, каштеляны, некоторые старосты и маршалки, католические бискупы. На рассмотрение совета, как правило, выносились наиболее важные вопросы внешней политики, организации обороны, избрания великого князя и назначения на высшие государственные должности.

Наиболее важные и не терпящие отлагательства вопросы рассматривались на заседании так называемой старшей, или передней, княжеской рады. В ее состав входили виленский бискуп, воевода и каштелян, а также Троцкий воевода и каштелян (именно эти пять персон на заседании княжеского совета сидели на передней скамье — отсюда и второе название института). В течение всего XV в. значение института радных панов неизменно усиливалось, соответственно суживались прерогативы великокняжеской власти.

Серьезным ограничением власти великого князя был институт сословной шляхетской демократии — сейм (первый валь-ный сейм Великого княжества Литовско-Русьского был созван в 1492 г.). Первоначально его прерогативы ограничивались решением вопросов избрания великого князя и внутреннего устройства государства. Однако под влиянием развития польской сословной демократии в деятельности сейма Великого княжества приоритетное значение приобрели вопросы внешней политики и организации обороны.

Успешное функционирование органов шляхетской демократии было невозможным без дальнейшей консолидации господствующего сословия. Первыми еще во времена Витовта в замкнутую социальную группу выделились бояры-шляхта, которых великий князь использовал в борьбе с сепаратистскими тенденциями в среде удельных князей. Важную роль в процессе укрепления позиций бояр сыграли постановления Городельской унии 1413 г., согласно которым нобилитацию (процесс отношения к разряду знати, аристократии), гербы и шляхетские привилегии получили представители полусотни крупных землевладельцев-католиков. С целью расширения своей социальной опоры в 1440 г. великокняжеская власть нобилитировала служилый люд Драгичинской земли и Подляшья. В 1443 г. шляхетские права, ранее принадлежавшие исключительно католикам, были распространены и на православную аристократию Руси. Важной предпосылкой дальнейшей консолидации литовской и русьской элиты становится издание великокняжеского привилея 1447 г., документа, гарантирующего права нобилитета: князьям, панам и боярам, вне зависимости от их вероисповедания. Согласно этому акту нобилитет получал гарантии внесудебной неприкосновенности, неотчуждаемости наследственных вотчин. Также конституировалось право свободного выезда за границу, патримонального суда над крестьянами и мещанами, жившими на их землях, и т. д.

Вместе с тем, как уже отмечалось ранее, на Волыни местной аристократии удалось законсервировать доминирование княжеского сословия как в экономической, так и политической жизни. Представители княжеских родов признавали свою вассальную зависимость от великого князя, но вместе с тем проводили независимую внутреннюю политику на подвластных им землях, организовывая на свое усмотрение администрирование, финансовую деятельность, судопроизводство, и даже — военное дело. Каждый княжеский род имел разветвленную сеть вассально зависимых слуг-ленников, которые владели землей на условиях несения князю военной или административной службы. А кроме того, под их контролем, а нередко и под патронатом, пребывали паны, владевшие поместьями на основе наследственного права. Нередко пребывающие под княжеским патронатом паны имели собственных клиентов из числа мелких бояр-шляхтичей. В результате формировалась разветвленная и многоступенчатая социальная иерархия.

Характерно, что авторитет княжеских родов основывался не только на их экономическом и политическом могуществе, но также имел определенный идейный подтекст, нередко граничивший с практикой сакрализации княжеской власти. Весьма характерна в этой связи подпись В. К. Острожского «С Божьей ласки князь на Волыни».

Картина социальной стратификации элитной группы Волыни в общих чертах повторялась на Киевщине и Подолье. Правда, здесь менее заметно было доминирование княжеской аристократии, хотя со временем и эти регионы Руси подпали под их влияние. Кроме того, специфика пограничья предопределяла наличие между нобилитетом и зависимыми слоями населения промежуточных групп, по сути полушляхетского сословия, так называемых конных слуг, которые за исполнение службы по охране замков, несения пограничной службы, выполнения курьерских обязанностей и т. и. жаловались определенными шляхетскими привилеями. С целью размежевания шляхты и полушляхты, а также для перекрытия доступа простолюдинов в среду нобилитета — различали бояр-рыцарей, которые несли воинскую службу и владели землей с деда-прадеда, так называемых земян, и так называемых панцирных бояр, или конных слуг, владеющих землей за исполнение обязанностей вооруженной службы.

1492 годом датируется первое письменное сообщение о казаках-христианах, которые в гирле Днепра атаковали турецкое судно. Под следующим годом — штурм татарской крепости Ези. С образованием Крымского ханства и расширением границ татарских набегов на христианские земли казачество становится важным персонажем истории развития сложных взаимодействий христианского и мусульманского миров.

Особенно бурно численность казачества возрастает в первые десятилетия ХУ1 в., когда среди товарищества встречается немало представителей известных шляхетских фамилий, влиятельных администраторов — О. Дашкович, П. Лянцкоронский, В. Претвич, Б. Корецкий, Ю. Язловецкий, С. Пронский. Будучи южноукраинскими старостами, они активно использовали энергию казачества в укреплении южных границ, привнося элемент организованности в жизнь казаческих ватаг. Именно в среде этих администраторов впервые созрела идея создания регулярной пограничной службы казачества, которой, впрочем, из-за скудости казны не суждено было реализоваться.

Дальнейшая консолидация господствующего сословия и возрастание его власти неминуемо сказывались на умалении прав зависимого населения. В XV в. в правовом отношении крестьянство Беликого княжества Литовско-Русьского делилось на две большие группы: погожих, т. е. имевших право перехода, и непогожих — прикрепленных к земле. Следует отметить, что пик активности по внедрению внеэкономической эксплуатации сельского населения пришелся уже на XVI в., однако начало прикрепления его к земле было заложено привилеем Казимира Ягеллончика 1447 г., которым запрещалось принимать ойчистого крестьянина на чужие господарские дворы. В категорию последних попадали погожие крестьяне, отсидевшие на землях одного пана длительное время.

Доминирование княжеских родов в государственной жизни Великого княжества закреплял принятый на сейме 1528/29 г. Первый Литовский статут. Правовой кодекс систематизировал положения Русской Правды, а также юридические понятия римского права, ряд положений чешских, немецких и польских сводов, кроме того, фиксировал бытующие местные нормы «звычаевого» права. Статут одновременно и конституировал устройство государства, и разрабатывал нормы гражданского и уголовного права; был пронизан духом новаторских ренессансных политико-правовых идей, устанавливал одинаковую ответственность перед законом, декларировал равность в суде представителей разных этносов и религий, внедрял институт адвокатуры, провозглашал принцип персональной ответственности. Отдельные статьи кодекса гарантировали права непривилегированных слоев населения.

Принятие Статута вводило государство в число наиболее развитых в правовом отношении стран Европы. Хотя закрепление норм, консервирующих доминирование в государственной жизни княжеских и великопанских родов за счет уменьшения роли более широких слоев нобилитета, существенно ослабляло его значение как правового кодекса, призванного консолидировать государство.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.