3.2.2. Φ. Μ. Ртищев, Α. Λ. Ордин-Нащокин, В. В. Голицын: горе уму

3.2.2. ?. ?. Ртищев, ?. ?. Ордин-Нащокин, В. В. Голицын: горе уму

Федор Михайлович Ртищев (1626—1673) был старше царя Алексея Михайловича на три года и умер на три года раньше. Государственная служба для него началась в год вступления Алексея Михайловича на престол: стряпчий при дворце, затем постельничий, дворецкий. Такие придворные должности обычно занимали самые надежные и проверенные лица, наиболее близкие царю.

?. ?. Ртищев руководил Приказом Большого дворца, который занимался сбором налогов. Показательно и то, что именно Ртищеву царь доверил Приказ тайных дел – государственный орган, представлявший собой нечто вроде Администрации Президента РФ. Через Приказ тайных дел царь осуществлял надзор за широким кругом должностных лиц от военачальников до дипломатов. Ртищев был близким советником царя, входил в «Кружок ревнителей благочестия», выполнял разного рода деликатные поручения правителя. Он был довольно разносторонним государственным деятелем: участвовал в военных походах, выступал в роли дипломата, многое сделал для развития русского просвещения.

Федор Михайлович создал школу при Андреевском монастыре (Ртищевское братство), куда были приглашены из Киева ученые монахи, например Епифаний Славинецкий. Эту школу считают предшественницей Славяно-греко-латинской академии. Из Киева выписали хор для знакомства москвичей с полифонической музыкой. При Ртищеве расширилась сеть медицинских и благотворительных учреждений в Московском государстве: больницы, госпитали, богадельни, странноприимные дома. Высокие нравственные качества и достижения на ниве благотворительности снискали Ртищеву у современников почетное прозвище «милостивого мужа».

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин родился в семье псковского дворянина около 1607 г. Он получил хорошее образование, знал латинский, немецкий, а позже овладел и польским языком.

Он известен прежде всего как дипломат, подготовивший Андрусовское перемирие 1667 г. Этим соглашением завершилась длинная (1654—1667) и тяжелая для России русско-польская война. В состав Московского государства вошли Смоленское и Черниговское воеводства, а также Стародубский повет и Северская земля. Нащокин был пожалован в бояре и назначен руководителем Посольского приказа. Это была вершина его политической и дипломатической карьеры.

Афанасий Лаврентьевич не принадлежал к какому-либо из самых знатных родов. Всего приходилось добиваться самому. Рассчитывать он мог только на благоволение царя Алексея Михайловича, который видел в нем полезного помощника и поддерживал, несмотря на происки завистников и недоброжелателей. С ним было сложно иметь дело. Он понимал, что вокруг многое следовало бы изменить, но абсолютное большинство московских «начальных людей» не хотели перемен.

«Ворчать за правду и здравый рассудок он считал своим долгом и даже находил в этом большое удовольствие. В его письмах и докладных царю всегда резче звучит одна нота: все они полны немолчных и часто очень желчных жалоб на московских людей и московские порядки. Ордин-Нащокин вечно на все ропщет, всем недоволен: правительственными учреждениями и приказными обычаями, военным устройством, нравами и понятиями общества. Его симпатии и антипатии, мало разделяемые другими, создавали ему неловкое положение в московском обществе. Привязанность его к западноевропейским порядкам и порицание своих нравилось иноземцам, с ним сближавшимся, которые снисходительно признавали в нем „неглупого подражателя“ своих обычаев. Но это же самое наделало ему множество врагов между своими и давало повод его московским недоброхотам смеяться над ним, называть его „иноземцем“. Двусмысленность его положения еще усиливалась его происхождением и характером. Свои и чужие признавали в нем человека острого ума, с которым он пойдет далеко; этим он задевал много встречных самолюбий и тем более что он шел не обычной дорогой, к какой предназначен происхождением, а жесткий и несколько задорный нрав его не смягчал этих столкновений. Нащокин был чужой среди московского служебного мира и как политический новик должен был с бою брать свое служебное положение, чувствуя, что каждый его шаг вперед увеличивает число его врагов, особенно среди московской знати», – писал В. О. Ключевский в специальном очерке, посвященном Ордину-Нащокину.[36]

Начальник Посольского приказа боярин А. Л. Ордин-Нащокин.

Алексею Михайловичу псковский дворянин приглянулся в 1650 г., когда по совету Ордина-Нащокина удалось расколоть ряды восставших горожан Пскова и справиться с ними. Отечественная история изобилует примерами, когда первые лица государства, правители страны высоко ценили людей, помогавших им расправляться с собственным народом, держать его в узде. Умение проявить твердость в общении с простым народом (который сегодня многие снисходительно называют «пиплом»), а при необходимости не побояться и крови, являлась лучшей рекомендацией, чтобы оказаться поближе к трону.

В 1652 г. Нащокин возглавлял комиссию по размежеванию границы со Швецией, где показал себя искусным дипломатом.

В отношениях с европейскими странами Нащокин пытался склонить царя к следующей стратегии. Он считал необходимым поддержание мирных, союзнических и дружественных отношений с Речью Посполитой. В таком союзе можно было уверенно разговаривать как со Швецией, так и с Турцией и Крымским ханством. Славянской Польше был бы весьма выгоден союз со славянской Московией не только против Турции, но и против растущей агрессивности немецкого Бранденбурга и Австрии. Но принадлежность Польши к католическому миру, особенности политического устройства шляхетского государства и бесконечный «спор славян между собой» в русско-польских отношениях часто оказывались более важными, чем соображения здравого смысла и безопасности.

С Ордина-Нащокина начинается регулирование российским государством внешнеэкономических связей, внешней торговли страны. Он принял участие в разработке Новоторгового и Таможенного уставов, которые носили покровительственный (протекционистский) характер по отношению к отечественному купечеству.

В 1649 г. торговлю английских купцов ограничили пределами пограничных пунктов. «Да и потому вам, англичанам, в Московском государстве быть не довелось, что прежде торговали вы по государевым жалованным грамотам, которые даны вам по прошению государя вашего английского Карлуса короля для братской дружбы и любви. А теперь великому государю нашему ведомо учинилось, что англичане всею землею совершили большое злое дело, государя своего Карлуса убили до смерти: за такое злое дело в Московском государстве вам быть не довелось»[37]. После восстановления королевской власти в Англии прежних льгот английские купцы так и не получили. Английскую буржуазную революцию Ордин-Нащокин использовал, чтобы избавиться от английского монополизма во внешнеторговой сфере.

В 1653 г. под давлением московских гостей и торговых людей пошлина на иностранные товары была установлена в 2 алтына с рубля. Новоторговый устав 1667 г. резко повысил пошлины с иностранных купцов, торговавших во внутренних городах России, доведя проездную пошлину до гривны с рубля. Розничная торговля иностранцев в пределах русского государства окончательно была запрещена под страхом конфискации товаров в казну. Привозимые в Архангельск заграничные товары должны были подвергаться строгому таможенному досмотру с записью всего привезенного в таможенные книги. Все привезенные товары иностранные купцы могли продавать только жителям того города, в котором им разрешили торг. Торговые сделки иностранцев с купцами из других городов или с другими иностранными купцами были запрещены. В Москву допускались только те иностранные торговцы, которым были выданы специальные жалованные грамоты. Торговый обмен с иностранными государствами Новоторговым уставом 1667 г. локализовали в городе Архангельске и других приграничных городах.

Помощь «отечественному производителю» и отечественному купцу дело, конечно, благородное. Фактический отказ от этого благородного дела в последнее десятилетие XX в. привел к тому, что ряд отраслей промышленности России просто умерли. По значительному кругу промышленных и продовольственных товаров Россия оказалась в зависимости от зарубежных поставщиков. Попытка молодого и раннего государственного деятеля Б. Немцова пересадить российских чиновников с иномарок на отечественные автомобили сейчас воспринимается как исторический анекдот.

Новоторговый и Таможенный уставы не приходится характеризовать как памятники российскому патриотизму во внешнеэкономической сфере. Защита со стороны царской власти для многих купцов означала одно: дальше можно спокойно «чесать пузо» и делать «легкие и быстрые» деньги на перепродаже европейских и других товаров, купленных оптом и в розницу, в тех местах, куда иностранцев русское государство, слава Богу и царю, не пускает! За XVI – начало XXI в. российская (да и советская) внешняя торговля избавиться от своего унизительного убожества так и не смогла. По-прежнему вывозим в основном сырье, а ввозим готовые изделия.

Нащокин задолго до Петра I видел, что надо развивать собственную промышленность, надо учиться у иностранцев, надо что-то делать с приказами и вообще повысить эффективность работы различных государственных органов и работников в них. Все это будет делаться позже и без Нащокина. Его время заканчивалось. В 1671 г. он попросился в отставку, так как ему было поручено добиться фактической отмены Андрусовского перемирия, а он считал это неприемлемым. В 1672 г. Афанасий Лаврентьевич постригся в монахи. После смерти Алексея Михайловича Нащокина ненадолго вернули к дипломатическим делам, но в скором времени, уже фактически выпав из этого самого времени, умный государственник и выдающийся дипломат вернулся в монастырь, где и скончался.

Василий Васильевич Голицын (1633—1713) был фаворитом правительницы Софьи Алексеевны на протяжении семи лет (1682—1689). В. В. Голицын происходил из знатного княжеского рода (от великого литовского князя Гедимина). Он был одним из наиболее образованных, культурных людей своего времени. Отец, боярин Василий Андреевич, много занимался воспитанием сына, который знал греческий, латинский и немецкий языки, перечитал много книг, хорошо разбирался в истории и в современных ему европейских событиях. При Алексее Михайловиче Василий Васильевич сделал хорошую придворную карьеру: стольник, чашник, государев возница, главный стольник.

При царе Федоре Алексеевиче (1678—1682) В. В. Голицына произвели в бояре, он возглавил Пушкарский приказ, приступил к формированию артиллерийских полков и корпусов. Россия успешно закончила русско-турецкую войну. В 1681—1682 гг. В. В. Голицын начал военную реформу, призванную окончательно перевести русскую армию на регулярную основу. В этом плане его деятельность предвосхитила последующие усилия Петра I, который в разгар деятельности В. В. Голицына был еще ребенком.

В. В. Голицын был старше Софьи (1657—1704) на 22 года и, по-видимому, обладал многими достоинствами, которых оказалось достаточно, чтобы молодая, красивая, умная и властная женщина отдала ему свое сердце. Василий Васильевич был превосходным семьянином. Он заботился о матери, тесте, теще, сестрах, дядьях, других родственниках. С доброй и хозяйственной женой Авдотьей Ивановной у Василия Васильевича уже были взрослые дети и внуки. Жена по-хорошему согласилась уйти в монастырь, чтобы хоть как-то соблюсти приличия. Софья планировала упросить патриарха обвенчать их с Голицыным.

В. В. Голицын в отличие от Софьи остро осознавал необходимость реформирования Московии, причем в направлении «европеизации». В его руках была сосредоточена значительная реальная власть. Он возглавлял Посольский (внешняя политика), Иноземный (служба и жалованье иноземных специалистов всех чинов) и Рейтарский (набор, содержание и обучение полков тяжелой кавалерии) приказы. Голицын понимал необходимость развития торговли, промышленности, науки и техники. При нем началось перевооружение и переобучение армии с целью превращения ее в одну из лучших в Европе. Он убеждал бояр в необходимости обучать детей за границей или приглашать к себе иностранных учителей. Иностранцам позволили свободное посещение России. Голицын собирал информацию о состоянии и образе правления многих государств и предполагал завести при главнейших европейских дворах постоянные представительства. Он способствовал развитию торговли с персами и голландцами, был сторонником быстрой колонизации степей на востоке и юге. В Москве строились каменные здания вместо деревянных, через Москву-реку соорудили каменный мост. В. В. Голицын обдумывал возможности изменить положение крестьян, с тем чтобы они могли быть свободными и работали заинтересованно, а не из-под палки. «Он хотел сделать много истинно великого, но краткость времени, замыслы честолюбия, к тому же плохое исполнение в областях России его предписаний и повелений по случаю общей неурядицы, все это воспрепятствовало ему привести в исполнение свои гениальные предначертания».[38]

В. В. Голицын заключил мир с Османской империей (1681), с Речью Посполитой (Вечный мир 1686), заложил основы для последующей дипломатии Петра I. Он усовершенствовал дипломатический аппарат и резидентуру при европейских дворах, последовательно укреплял отношения со многими государствами Европы и Азии.

В. В. Голицын, человек своего времени, был, как и Софья, чрезвычайно суеверным. Для того чтобы укрепить любовь правительницы к себе, он прибег к чародейству. Один из его крестьян готовил специальные коренья, которые Голицын подкладывал в кушанья Софье. Знахаря своего князь приказал сжечь в бане во избежание доноса: нет человека – нет проблемы. «Связи с иностранцами» фаворита многим знатным московитам были не по душе. Иезуитов, с которыми князь общался, выставили из страны на следующий же день после его низвержения.

Что было нужно князю Василию Васильевичу Голицыну в этой жизни? Он был очень богат еще до того, как стал «первым министром» при Софье. Собственное богатство пополнилось благодаря удачному браку с Авдотьей Ивановной. При конфискации у Голицына нашли только одной серебряной посуды более 100 пудов (свыше 1600 килограммов). Вряд ли богатый князь хотел еще немного пополнить собственные карманы. Он хорошо понимал убожество окружающей русской жизни; задачи, стоявшие перед страной; видел и главный ее ресурс – людей, которых нужно было всего лишь поставить в нормальные условия и немного просветить. Перед нами представитель той плеяды русских патриотов, которые умом все хорошо понимали и хотели сделать, как лучше.

От эшафота В. В. Голицына спас его двоюродный брат Б. А. Голицын, с которым Василий Васильевич практически не знался, осуждая разгульный образ жизни и пьянство родственника. Зато именно Б. А. Голицын, как считают, сумел упросить Петра не пятнать честь рода позорной казнью двоюродного брата. В. В. Голицын вместе с сыном и внуком был сослан в Яренск, умер в 1713 г. в Пинеге, в Архангельской области, под строгим караулом на семидесятом году жизни. Его внуку пришлось за дедушку «допивать до дна» чашу унижений. В правление Анны Ивановны он стал придворным шутом. Ради свадьбы шута с шутихой был построен ледяной дом и устроено «шоу». Поскольку шутов заперли и потом забыли в ледяном доме, они едва не замерзли.

Деятельность, стремление постепенно реформировать страну, своеобразная «альтернатива» В. В. Голицына ужесточению феодально-крепостного гнета, сворачиванию народа «в бараний рог» по вполне понятным причинам не получила достойного осмысления в отечественной литературе. Умный, дальновидный и эффективный государственный деятель своего времени оказался в плотной тени «Медного всадника». Горе уму! Именно так первоначально должна была называться «комедия» А. С. Грибоедова «Горе от ума».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.