Окрепшая Русь

Окрепшая Русь

На места посланы запросы — одобряют ли выбор Михаила Романова. Установлен пост, соблюдавшийся вообще в конце Смутного времени — по понедельникам, вторникам и средам ничего не ели, по четвергам и пятницам "сухо ели."

С мест приходит одобрение выбору, и 21 февраля — в неделю Православия — Михаил Феодорович избран был окончательно царем.

"В тот день бысть радость велия на Москве, и поидоша в Соборную апостольскую церковь Пречистые Богородицы и пеша молебны — звоном и со слезами. И бяше радость велия, яко из тьмы человецы выидоша на свет," — говорит летописец.

"Тебя убо, превеликий государь, не по человеческому едино-мышлению, ниже по человеческому угодью предъизбра, но по праведному суду Божию сие царское избрание на тебе, великом государе, возложи… Не мы сей подвиг сотворихом, но Пречистая Богородица с великими чудотворцы возлюби тебе и святую волю Сына своего и Бога нашего изволили исполнити на тебе, государе нашем," — говорилось в челобитьи, представленном 14 марта 1613 года в Ипатьевском монастыре царю Михаилу Феодоровичу посольством от Великого Земского Собора: архиепископом Феодо-ритом, боярином Феодором Шереметевым и другими.

"В те поры приходили в костромской уезд польские и литовские люди и тестя его Богдашкова Ивана Сусанина в те поры литовские люди издымали и его пытали немерными пытками. А пытали у него где в те поры мы, великий государь царь и великий князь Михаиле Феодорович всея Руссии, были и он, Иван, ведая про нас, великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про нас, великого государя, тем польским и литовским людем, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти," — так в жалованной грамоте от 30 ноября 1619 года зятю Сусанина Богдану Сабинину описывается великий подвиг Сусанина.

Вербное Воскресенье. Трапеза в патриаршей столовой. Вблизи стола, за которым восседает патриарх Никон, стоит другой стол, вокруг которого сидят слепые, увечные, безногие. Патриарх подзывает их, кормит, поит с полным уважением. Потом патриарх поднимается, ему подносят таз и кувшия. Он обходит нищих, умывает, вытирает и лобзает их ноги, раздает милостыню.

1665 г. Осень. Страшная моровая язва опустошает Вологду и ее окрестности. Смерть ежедневно уносит множество жертв. Отчаяние охватывает народ. Жизнь замирает. Но благочестие, вера побеждают греховное уныние. Народ устремляется в храмы, молится, постится и возникает мысль — воздвигнуть в один день храм во имя Спасителя. Назначается день — 18 октября — и тысячи людей приступают к работе, благополучно завершенной. Иконами и утварью храм, названный Спасо-Обыденным, снабжается из других церквей Вологды и торжественно освящается архиепископом Маркеллом. Никто из жителей с того дня не заболевает язвой.

1651 г. Царь Алексей Михайлович навещает опасно заболевшего патриарха Иосифа. Святитель, превозмогая себя, выходит к царю, не сразу даже узнав его. "И посидя немного, — писал после кончины патриарха царь митрополиту новгородскому Никону, — я встал и его поднял, и так его почало знобить, не мог и Достойно проговорить. Славу проговорил с отпуском насилу; да почел ко мне прощение говорить, что говорят в среду на страстной, и я ему отвещал по уставу, да сам почел прощение к нему творить да поклонился в землю ему, а он малой поклон сотворил да благословил меня, да велел себя весть провожать меня, а ноги те волочит на злую силу; и я стал, и учал его ворочать: "воротися, государь, ей пуще тебе будет"; и он мне жалует говорить: "ину су я тебя и в другоредь благословлю"; и я молвил "пожалуй же государь, великий святитель, благослови и третицею," и он пожаловал и в третий благословил, да как благословить и руку дает целовать и в херувим; и я благословясь да поклонился в землю ему и поцеловал в ногу, и он, смотря на меня благословляет и прощает"…

Патриарх умер. Весть об этом получает царь в Великий четверг за литургией. "…А в ту пору ударил в царь-колокол трикраты, — пишет царь митрополиту Никону, — и на нас такой страх и ужас нашел, едва петь стали и то с слезами, а в соборе певчие и власти все со страху и ужаса ноги подломились, потому что кто преставился, да к таким дням великим кого мы грешные отбыли; яко овцы без пастуха не ведают где деться, так то мы ныне грешные не ведаем, где главы приклонити, понеже прежнего отца и пастыря отстали, а нового не имеем…"

Царствование царя Алексея Михайловича (1645–1676 гг.). Москва

Канун Нового года. Святейший патриарх служил торжественную вечерню; народ с зажженными свечами в руках молился о грядущем новолетии…

Полночь. Среди глубокой тишины раздавался выстрел пушки. В ответ начинался звон колокола Ивана Великого и всех московских храмов. Начиналась заутреня в переполненных церквах…

Кремль наполнялся народом. После ранней литургии, совершенной патриархом в Успенском соборе, начинался крестный ход. Выйдя из собора, патриарх читал молитву "о еже благословити венец лета Благостию Своею" и потом вступал на помост, устроенный против Красного крыльца. На помосте, застланном великолепными персидскими коврами, стояло патриаршее место и перед ним на аналоях образа и "столец" для освещения воды. Тут же посреди высилось "государево место" — резной, вызолоченный и высеребренный, увенчанный пятью главами трон. Кругом помоста размещались служилые люди. А далее на площади, на кровлях церквей, домов — люд московский…

На время умолкали колокола. Все замирало…

Но вот снова ударял колокол Ивана Великого, лились торжественные напевы. Когда патриарх, окруженный духовенством в блистающих золотых облачениях, вступал на помост, с противоположной стороны, с паперти Благовещенского собора открывалось шествие московского царя. При звоне всех колоколов, окруженный знатнейшими боярами, поддерживаемый ближайшими стольниками, сияя золотым одеянием, украшенным самоцветными камнями, словно красное солнышко, царь всходил на помост, становился на свое государево место, и начиналось тогда "действо многолетнего здоровья." Это было зрелище единственное, полное величия и глубокого народного чувства. Недаром иностранцы писали к своим дворам:

"Это была самая трогательная, самая величественная и поражающая картина благовейного поклонения венценосцу"…

Прежде всего все духовенство по трое — митрополиты, архиепископы, епископы и священники — подходили и низко кланялись сначала царю, а потом патриарху. Потом был молебен, после которого патриарх благословлял царя крестом и обращался к нему с приветственной речью, кончавшейся словами: "Здравствуй, царь-государь, нынешний год и вперед идущие многие лета в род и вовеки."

Потом снова, по двое в ряд, подходили к царю и патриарху остальное духовенство, а за ним бояре и служилые люди. И наконец вся площадь, все люди московские, весь мир православный разом "ударяли челом," кланялись земно государю… Тем кончалось действо.

Царь, приняв благословение от патриарха, шел обратно, а народ расходился по церквам к божественной литургии.

День новолетия царь, а за ним бояре и весь народ московский, посвящали делам милосердия. Ни один нищий не отходил от домов без утешения — их всех богато оделяли милостыней, одеждой и обувью, кормили сытым праздничным обедом. Простой народ наделяли гостиницами и подарками и посещали заключенных в темницах.

Москва. Среда мясопустной недели. Царь, готовясь к великому посту, посещает Чудов, Вознесенский, Алексеевский монастыри. Прощается с братией, жалует милостыней. В четверг и пятницу царь объезжает Андроников, Новодевичий, Новоспасский, Симонов монастыри. В субботу царь, а также патриарх, приходят прощаться к царице. В воскресенье до литургии патриарх и весь освященный собор шествуют во дворец, где в Столовой избе совершается обряд прощения духовными и служилыми лицами. В воскресенье государь присутствует в Успенском соборе на установленном одной русской Церковью умилительном обряде прощения. После этого государь с боярами отправляется в покои патриарха. После чтения "Достойно" и "приходной молитвы" и преподания благословения государь, патриарх и присутствующие садятся на большие лавки. Подаются "прощальные чаши." Все уходят потом в сени и в палате остаются только царь и патриарх. В тот же день государю докладывалось о колодниках, томившихся в заключениях, и многие получали освобождение в этот день начала четыредесятницы.

Москва. Неделя Ваий. Перед обеднею народ собирается в Кремле. Из Успенского собора выносится большое дерево, обвешанное разными плодами — яблоками, изюмом, смоквами, финиками. Дерево ставится на сани, под ним располагаются пять отроков в белой одежде и поют молитвы. Сани, запряженные шестеркой лошадей, трогаются. За ними следуют юноши с пылающими восковыми свечами и с огромным фонарем, далее несут две высокие хоругви, шесть кадильниц, шесть икон. Более ста иереев идут за иконами, ризы их осыпаны жемчугом. Далее — бояре, наконец, — государь и патриарх. Святитель едет верхом, сидя боком на осле (или на коне), одетом белою тканью; левою рукою патриарх придерживает Евангелие, окованное золотом, правою — благословляет народ. "Осля" ведет знатнейший царский боярин, два дьяка — патриарший и царский — и конюшний старец. Царь, в великолепной одежде, придерживает конец повода у "осля" и несет вербу, боярин — середину повода, дьяки и конюший ведут "осля" под уздцы. Стрелецкие дети устилают путь разноцветными сукнами. После обхода кремлевских святынь шествие возвращается в Успенский собор, где служится литургия. После литургии патриарх благословляет вербу, от которой отрубалась ветвь и относилась в алтарь; остальные ветки также отрубались и отсылались во дворец и раздавались духовенству, боярам и народу. Затем патриарх дает обед царю и боярам. После обеда святитель дарит царю, как бы за его труд ведения "осля," — 100 золотых, три сорока соболей, два куска бархату, два куска атласу.

XVII век. По деревням Пермской губернии ходит неизвестный человек шить шубы. Ласковая улыбка, светлые, ясные глаза, в которых насквозь видна душа — детски чистая. Выбирает он всегда избу победней. Шьет на других, получаемые деньги отдает бедным хозяевам. Тут же даром обшивает бедняков. Вечером нянчится с детишками; кто постарше, тех учит грамоте. Сам благостный портной происходит из дворян, но перешел совсем в среду крестьянскую… Кругом много еще язычников, чтут и они доброго шубника. Бросят по-язычески больного — пусть умирает. Найдет его ласковый портной. Ходит за больным, как мать, не спит по ночам, говорит о Распятом. Скончался портной в 1642 году в погосте Меркушах. У могилы его стали совершаться чудеса. Верующий народ потребовал его прославления. Но забыли, как именовался этот святой человек. Воистину не для прославления имени своего трудился он на ниве Господней. Узнали, наконец, имя — звался он Симеоном. С 1694 года открыты были мощи святого праведного Симеона Верхотурского, которого так чтут в Приуралье.

Память 12 (25) сентября).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.