Медведь – лучший тотем

Медведь – лучший тотем

Везде, где водится бурый медведь, именно его считали ближайшим родственником, а то и предком человека. Неандертальцы 70–50 тысяч лет назад захоранивали черепа и лапы медведей в каменных ящиках пещер.

Эвенки в Сибири говорили, что «амикан – как человек, только мохнатый». Они верили, что медведи крадут женщин, и у них рождаются дети. В это же верили и литовцы. Проспер Мериме любил все таинственное и непонятное. По мотивам этих сказок он написал историю про графиню, которую во время охоты похитил медведь… Вскоре граф застрелил зверя, да только графиня была не в своем уме. И родившегося у нее вскоре сына считала зверенышем. Только ей покажут мальчика, кричала:

– Убейте его! Убейте зверя!

Молодой граф и правда ведет себя все более странно. В конце концов он женится, в брачную ночь перегрызает жене горло, а сам пропадает неведомо куда.

Прекрасно написанный, и при том на редкость жуткий рассказ. До самого конца остается непонятно, чей же он сын, этот граф![20] Очень может быть, и медведя… Мериме, европейский человек XIX века, писал, конечно, чисто фантастическую повесть – но для язычников тут все очень реально.

И у славян до крещения были суеверия, связанные с медведем. Само название «медведь» – иносказательное. «Едящий мед»… обтекаемое такое называние – чтобы страшный зверь не услышал и не пришел к назвавшему его «настоящее» имя.

Так же и в германских языках название «бэр» – явно подражающее низкому вибрирующему рычанию медведя. От «бэра» названы и Берн в Швейцарии, и Берлин в Германии… А как «на самом деле» называли медведя германцы, спорят до сих пор.

Если же вернуться к славянам, – стоит вспомнить девочку Машеньку, которую поймал медведь и унес к себе в дом, вместе жить. В детской сказке «Машенька и медведь» все очень невинно, Машенька живет у медведя как сестренка или дочка – но в древних легендах все было не так… Вплоть до появления общих детей у медведя и похищенной девушки.

Даже в детской сказке все кончается не так уж весело: медведя, помниться, там разорвали собаки. И это наводит на специальный «медвежий праздник», который устраивали айны и некоторые другие народы на Дальнем Востоке. Для этого праздника брали у убитой медведицы и выращивали в поселке маленького медвежонка. Женщины иногда даже выкармливали звереныша грудью.

А когда медвежонок подрастал, устраивали праздник, пили и ели, радовались жизни. Среди всего прочего, дразнили молодого медведя, доводили до ярости. Тыкали в него березовыми шестами, пока он с ревом не начинал ломать тянущиеся к нему колья, травили собаками… Тыкали уже копьями с остриями, ранили зверя все сильнее. Зверь бросается все с большей яростью, ревет все громче… И, наконец, погибает. После чего кровью и мясом «предка» причащаются все участники праздника.

Почти так же почитали медведя индейцы Северной Америки. И называли его «дедушка».

Ни первобытные люди, ни Проспер Мериме ничего не доказывали. Проспер Мериме просто писал «ужастик» XIX века, и только. Но все же фантазия и у первобытных людей, и у Проспера Мериме куда сильнее, чем у Дарвина! Дарвин был сильнее их доказательно.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.