Глава 8 Реконкиста

Глава 8

Реконкиста

Реконкиста повторила историю Утремера наоборот: местные жители – христиане выгнали мусульман-захватчиков, – хотя она и продолжалась 800 лет. Испанские военно-духовные братства эволюционировали в ходе длительного процесса, а не возникли в ответ на потребности момента, как в Сирии; однако их звучные имена – Калатрава, Алькантара и Сантьяго – среди испанцев пользовались еще большей славой, чем ордена тамплиеров или госпитальеров. Они были инструментом, который усовершенствовали пять веков войны с исламом, а окончательную форму ему придал тамплиерский пример.

Мусульмане-захватчики, арабы, сирийцы и берберы, пересекли пролив Гибралтар в 711 году; за пять лет они завоевали весь полуостров, за исключением нескольких бесплодных гор на севере. В 753 году Омейяд Абд ар-Рахман прибыл в Испанию, чтобы создать объединенный кордовский эмират с северной границей от Эбро до Тахо, от Коимбры до Памплоны. К XI веку возникло пять христианских королевств: Галисия (с Португалией), Леон, Кастилия, Наварра и Арагон, и их народы жили в ужасе перед исламскими набегами. Каждый год они опустошали христианские земли, сжигали посевы, вырубали фруктовые деревья, разрушали постройки, угоняли скот, а людей продавали в рабство. Спасшиеся приходили в ужас от чудовищных зверств: головы жертв засаливали, чтобы сохранить в качестве трофеев и произвести впечатление на непокорных подданных халифа. Однако правители крошечных варварских королевств никогда не забывали, что именно они по праву являются владыками Испании. Реконкиста стала священной войной. В Галисии были обретены мощи святого Иакова, он спустился с небес как Сантьяго Матаморос (святой Иаков Мавробойца), чтобы возглавить верующих, и его святилище в Сантьяго-де-Компостеле стало величайшим паломническим центром Западной Европы, а его война – Крестовым походом задолго до того, как франки пошли на Иерусалим.

Слово «Кастилия» воскрешает в памяти гордых аристократов, но первые кастильцы были грубыми первопроходцами, которые заселили южные земли, строя для защиты замки, от которых и произошло название их государства. Часто это были беглые мятежники, чья жажда земли все время гнала их все дальше на юг. Естественно, мавры и кастильцы вступали в тесные контакты, и даже сегодня в испанском характере можно увидеть арабские черты: достоинство и любезность, священный долг гостеприимства, сказочную щедрость, нетерпимость, неспособность к компромиссу и свирепость, которая объясняется не столько жестокостью, сколько безразличием к телесным страданиям.

Аль-Андалус мог быть объединен только под властью деспота. В 1031 году халифат разбился на тайфы (малые эмираты), и за несколько лет военную инициативу перехватили христиане, которые в 1085 году взяли древнюю столицу вестготов Толедо. Эмиры разыграли последнюю карту и обратились с просьбой о помощи к берберским Альморавидам (аль-мураббитун – «те, кто собирается в крепости для ведения священной войны»). Эта секта фанатиков, объединившая варварские племена Сахары, не стала медлить и присоединила Аль-Андалус к своей империи. Там появились рибаты – укрепленные «монастыри», где мусульмане практиковали аскетизм и исполняли религиозные обязанности священной войны; их пограничные патрули – рабитос – вскоре уже внушали не меньший страх, чем набеги халифов. Христиане тем не менее сумели удержать границу реки Тахо. За два поколения Альморавиды не устояли перед испанским вином и поющими девушками, но «Ифрикия» опять пришла на помощь. Берберы Атласских гор образовали новую секту – Альмохадов (аль-муаххидун – «единобожники»), которые также видели свой религиозный долг в священной войне, и их халифы всегда шли в бой со свитой из факиров. В 1147 году Абд аль-Мумин вторгся в Аль-Андалус; в страну прибыло еще больше берберов, и города обзавелись новыми укреплениями. Объединенная Андалусия снова стала угрожать христианской Испании.

В десятилетие после 1130 года тамплиеры основали множество прецепторий. Госпитальеры начали свою деятельность еще раньше, однако они занимались только больницами и странноприимными домами, а также и распределением денег и вещей для своих сирийских братьев. Когда Альфонсо I Воитель умер в 1134 году, он оставил свое королевство Арагон тамплиерам, госпитальерам и ордену Святого Гроба Господня. Бедные Рыцари поселились в королевском дворце в Сангуэсе и получили много замков. Им, несомненно, помогал граф Барселоны Рамон Беренгер IV, собрат тамплиеров. В 1143 году Бедные Рыцари приобрели великую твердыню в Монсоне, а в 1146 году сделали своей штаб-квартирой Пуэнте-ла-Рейну. Однако в Кастилии они не обладали особым могуществом. Что касается Португалии, то уже в 1128 году у них был замок в Сори, а также они разместили аванпосты на незаселенных землях в окрестностях Помбала и Эги.

Госпитальеры тоже обосновались на полуострове. В 1148 году они приобрели порт Ампоста в устье реки Эбро, которая стала штаб-квартирой их арагонских братьев. Через четыре года они основали кастелянию Ампоста (которая затем переехала в Сарагосу), и титул «кастелян Ампосты» носили последующие приоры Арагона. Однако при всех своих мощных укреплениях Ампоста была лишь пунктом отправления в Святую землю, а не пограничной крепостью. В Кастилии, напротив, госпитальеры держали открытые пограничные замки, такие как Ольмос с 1144 года и Консуэгра в Ла-Манче с 1183-го. Область вокруг Консуэгры стал называться Кампо-де-Сан-Хуан. В Португалии они тоже держались у границ и в 1194 году построили крепость в Белвере на северном берегу Тежу. Тем не менее главным объектом заботы госпитальеров был Утремер, и они не имели возможности заниматься маврами. Задачи Реконкисты требовали какого-то местного решения.

Вооруженные братства уже давно существовали в христианской Испании. Сначала эти эрмандады представляли собой лишь небольшие отряды местных фермеров. Позднее, однако, подражая рибатам альмохадов, они приобрели квазирелигиозный характер, и их члены, возможно, приносили некоторые обеты, например временного безбрачия, и клятву защищать христиан. Эрмандады, безусловно, внесли свой вклад в развитие чисто испанских орденов.

Столица Кастилии Толедо была защищена горами, но между ними и Сьерра-Мореной, которая охраняла Кордову, лежали открытые равнины Месеты. Противник мог быстро проскакать по плоскогорью и без предупреждения атаковать Толедо. Было очень важно завладеть аванпостом по ту сторону Толедских гор. Крепость Калатрава (араб. калатравах, «военный замок») в 100 километрах южнее, на болотистых берегах верхней Гвадианы, была расположена идеально. Император Альфонсо VII захватил ее в 1147 году, в год, когда началось альмохадское на шествие, и вверил ее тамплиерам. Впоследствии набеги мусульман стали намного более грозными, и у братьев появились сомнения, смогут ли они удержать замок. В 1157 году слухи о том, что африканские полководцы планируют наступление, наконец заставили Бедных Рыцарей принять решение, и они сообщили Санчо III, что оставляют Калатраву.

Цистерцианский аббат Рамон Сьерра из наваррского монастыря Санта-Мария-де-Фитеро приехал в Толедо по делам в сопровождении монаха Диего Веласкеса, дворянина и друга Санчо. Аббат пришел к королю и предложил защитить Калатраву. Иной альтернативы не было; в 1158 году король Санчо отдал замок и прилегающие земли общине Фитеро и призвал ее защищать их от неверных – врагов креста Христова. Рамон тут же перевез всех своих монахов в Калатраву и стал проповедовать Крестовый поход. К нему присоединились многие наваррские солдаты, и Диего Веласкес организовал из мирян и братьев эффективную боевую единицу, подготовив для нее простой устав. Из рибата с монахами и эрмандады Калатрава превратилась в первую командорию военного ордена совершенно нового типа.

Когда Рамон умер в 1164 году, мавры еще не успели напасть на Калатраву. Монахи выбрали нового аббата, а рыцари и собратья-миряне – магистра, дона Гарсию. Монахи удалились в Сирвелос, Диего остался набирать белое духовенство для службы капелланами, а брат Гарсия поклялся соблюдать цистерцианский уклад и обратился к аббатству Сито с просьбой принять его братьев в орден белых монахов[53]. Сито ответило благосклонно и приняло монахов из Калатравы в полное церковное общение как своих истинных братьев, а не полумирян, и аббат Жильбер выразил удовольствие тем, что отныне они «солдаты не сего мира, а Господа». В том же году папа Александр III в своей булле придал им канонический статус религиозного ордена.

В основном структуризация ордена Калатравы была завершена за двадцать лет, хотя его устав окончательно оформился только в XV веке. В их главном доме жили монахи, которые молились об успехах в бою, а обычная командория содержала двенадцать братьев-рыцарей и капеллана. Избрание магистра напоминало избрание цистерцианского аббата, однако с некоторым оттенком боевого подразделения вестготов. Когда магистр умер, его заместитель, великий командор (комендадор майор), в течение десяти дней созвал всех рыцарей и капелланов в Калатраву для выборов преемника. Новый маэстре (магистр) получил, кроме своего высокого поста, печать, меч и знамя ордена, а его братья запели Te Deum. Потом, поклявшись в верности королю Кастилии, он воссел на магистерский трон и принял присягу братьев под звон колоколов, после чего состоялась торжественная благодарственная месса. Поскольку Калатрава была прикреплена к аббатству Моримон в Бургундии (материнский дом Фитеро), то, как в любой независимой приории белых монахов, аббат должен был утверждать назначение каждого магистра во время ежегодных инспекционных визитов. Штаб-квартира магистра находилась в одной из крупных командорий, третьим по старшинству офицером был кастелян Калатравы, называемый клаверо, ему помогали субклаверо и обреро, причем последний был кем-то вроде квартирмейстера и отвечал за управление домом. Затем шел старший священник ордена, великий приор, которому помогал сакриста, келарь. Великий приор неизменно был французским цистерцианцем из Моримона, как наследник Рамона, носил митру и посох, жил в Калатраве, где каждый день проводил собрания братьев-клириков. Их образ жизни почти не отличался от уклада белых монахов, и они молились по требнику цистерцианцев.

Члены ордена Калатравы носили белую (позже серую) тунику с капюшоном. У рыцарей она была короче, чем у священников, чтобы легче было ездить верхом. На действительной службе рыцари надевали длинные безрукавные мантии, как у тамплиеров, но без креста, и иногда подбитый мехом плащ. Доспехи были исключительно черные. В обители и рыцари, и клирики носили полное облачение цистерцианского монаха, включая гофрированную верхнюю тунику с широкими рукавами и капюшоном. В орден принимал приор, позднее магистр, «как если бы он был аббатом», через год послушничества; неофиты давали единственный обет послушания, который подразумевал обеты целомудрия и бедности. Всем братьям постоянно напоминали о семи обязанностях христианина (кормить, поить, обувать, одевать, посещать, утешать больных, бедных и немощных и хоронить мертвых). Мясо ели только трижды в неделю, проступки, такие как блуд, наказывали поркой. В часовне, трапезной, дормитории и кухне полагалось хранить молчание, при этом каждый рыцарь – кабальеро должен был читать псалтырь по десять раз каждый год. Иногда рыцари читали всю службу вместе с капелланами, а после 1221 года им было позволено сидеть вместе с монахами в любом монастыре, подчинявшемся аббатству Сито, и заходить в трапезные и дома капитулов, доступ куда был запрещен для собратьев-мирян. Во время военных кампаний они произносили предписанное количество «Отче наш» и «Аве Мария».

Генеральный капитул собирался в Калатраве на Рождество, Пасху и Пятидесятницу, когда все кабальеро были обязаны присутствовать и принимать таинства. Каждую командорию ежегодно инспектировали рыцарь и капеллан, чтобы убедиться в соблюдении устава и хорошем состоянии фортификаций. Такие командории с двенадцатью опытными братьями служили блокгаузами для своей местности, и перед лицом опасности все годные к службе мужчины присоединялись к командору. В 1179 году командории были основаны в Альканьисе, в Арагоне, чтобы биться с маврами Валенсии. Она стала одним из великих домов ордена, со множеством капелланов, и ее монашеская жизнь напоминала Калатраву.

Вскоре после того, как аббат Рамон начал свое великое предприятие, эрмандада в Касересе предложила свои услуги каноникам Святого Элигия в Леоне для защиты паломников, едущих в Компостелу. Около 1164 года рыцари Касереса получили Уклес, чтобы защищать кастильскую границу южнее Гвадианы, и в 1171 году папский легат кардинал Хасинто представил им устав, а в 1175 году Александр III признал их под именем ордена меченосцев Святого Иакова. К 1184 году, когда их первый магистр брат Педро Фернандес де Фуэнте Энкалато был убит во время осады Касереса, новый орден успел добиться быстрого прогресса. В Португалии он получил несколько замков от короля Саншу I, включая Палмелу, потом приобрел земли во Франции, Италии, Палестине, Каринтии, Венгрии и даже Англии. Альфонсо IX Мокробородый пожертвовал им десятую долю всех монет, которые чеканились в Леоне. Пять больших приорий были созданы в Леоне, Кастилии, Португалии, Арагоне и Гаскони. Приоры Уклеса и Сан-Маркоса (Леон) получили право носить митру и ранг аббатов.

В основе устава ордена Сантьяго лежал устав августинцев, однако он разработал поразительно своеобразную структуру. Клирики заботились о духовном благополучии рыцарей, которые давали обеты бедности, целомудрия и послушания, а сестры ухаживали за паломниками в отдельных странноприимных домах и больницах. В каждой командории было тринадцать братьев в память о Христе и его апостолах. Высший совет также назывался Тринадцать, Тресес, в него входили давшие обет безбрачия командоры, которые избирали магистра; в капитуле они надевали черные одеяния по своему канону. Что отличало Сантьяго от других орденов, так это женатые рыцари, которые могли быть не только полубратьями или кандидатами, а полными членами, которые отказывались от своей patria potestas, и их имущество и семьи формально становились частью ордена. Некоторое время в течение года они жили в командорих, а в посты спали отдельно от жен, но иначе вели нормальную семейную жизнь[54]. Рыцари носили белое одеяние с красным крестом на плече, нижняя перекладина которого напоминала лезвие меча. Этот своеобразный крест – эспада, меч, – получил прозвище «лагретто», то есть «ящерица». Свирепым девизом сантьягистов было «Да обагрится меч кровью арабов», а также они приняли старый боевой клич «Святой Иаков с нами – рази, Испания!».

Рыцарь ордена Калатравы, первые годы

Еще до 1170 года небольшая эрмандада действовала на леонской границе «в пасти сарацин». Это братство рыцарей крепости Сан-Хулиан-де-Пераль (Перейро) однажды превратится в орден Алькантары. Историки братства впоследствии сочинили легенду, будто он был основан раньше ордена Калатравы; некий Суэро Фернандес Баррьентос в 1156 году явился из Саламанки в Сан-Хулиан (примерно в 40 километрах от Сьюдад-Родриго), где отшельник указал ему место для крепости, так как Суэро хотел спасти душу, сражаясь с маврами, но вскоре после этого он пал в бою. Совершенно определенно, что братство уже существовало на десять лет позже. В 1176 году его глава фрей Гомес Фернандес получил земли от Фердинанда II, короля Леона, а папа Александр признал их официальным орденом с правом избирать приора. Фрей Гомес получил титул маэстре в 1183 году от Луция III. К 1187 году сан-хулианисты перешли под начало к ордену Калатравы и разработали аналогичный устав, за исключением того, что их приор был выборным лицом и не принадлежал к цистерцианцам. Братья делились на кабальерос и клеригос – рыцарей и клириков – и носили простое белое одеяние.

Португальские «братья Святой Марии» утверждали, что их общину основал брат первого короля Португалии дон Педро Энрикес. Есть сведения, что эрмандада под этим названием охраняла открытые равнины провинции Алентежу в 1162 году. Через четыре года братья получили дом в Эворе, в 160 километрах от Лиссабона, и приняли бенедиктинский устав, который соответствующим образом изменил цистерцианский аббат Жуан Сирита. Но хотя братья приняли звание рыцарей Святого Бенедикта, они черпали вдохновение от Сито, и с инспекционными визитами к ним приезжал аббат Жуан. Позднее они тоже перешли под управление ордена Калатравы и скопировали его устав. Однако Эвора была так слаба, что король Афонсу вернул ее тамплиерам, которым в 1169 году пообещал треть любой территории, которую они завоюют. Таким образом они получили свою знаменитую крепость в Томаре[55].

Военные ордена объединились, чтобы охранять пути, по которым в любой момент в страну могли вторгнуться мавры. «Так Афонсу VIII старался защитить южные подступы к Толедо, поставив братьев Сантьяго в Море и Пьедра-Негре, а калатравцев – в Калатраве, Аларкосе, Малагоне и Асеке», – пишет Дерек Ломакс в «Испанской реконкисте». Чтобы удержать восточные подступы, он отдал Сориту и Альмогеру Калатраве, а Уклес, Ореху и Фуэнтидуэнью – ордену Сантьяго. На дороге Севилья – Саламанка братья Сантьяго получили Касерес, Монфрагуэ и потом Гранадилью, а южнее Лиссабона Палмелу и весь полуостров между Тежу и Саду.

Братья постоянно совершали рейды на вражескую территорию, иногда вместе с королем, но обычно сами по себе. Второй магистр ордена Калатравы фрей Фернандо Эскаса оказался особо хорош в охране границ. Однажды после рейда на Мурадель и штурма замка Ферраль мавры догнали его и осаждали в главной цитадели в течение десяти дней. Однако братья из Калатравы примчались к нему на выручку, и он вернулся с триумфом, большим числом пленных и стадом скота. Пограничная война в основном состояла из набегов и стычек, часто сводившихся к простому конокрадству и скотокрадству. Его преемник фрей Мартин Перес де Сионес из Арагона осуществил немало яростных походов. Свое самое знаменитое деяние он совершил после того, как мавры захватили крепость Альмодовар и убили 70 рыцарей. Он преследовал их, взял в плен 200 человек и тут же перерезал им горло. Орден Сантьяго пережил временные невзгоды, так как потерял Уклес, взятый маврами в 1176 году, но вернул его еще до истечения года, после чего маэстре совершил благодарственное паломничество в Святую землю[56]. Не сидел без дела и орден Сан-Хулиан, несмотря на скудные ресурсы. Фрей Гомес оказал ценную помощь Фердиданду II Леонскому, а следующий магистр Бенито Суарес захватил Алмейду. Потом под предводительством архиепископа Толедского сан-хулианисты совершили особенно опустошительный рейд в местность между Хаэном и Кордовой.

В 1194 году король Кастилии Альфонсо VIII призвал халифа Якуба ибн-Юсуфа приехать в Испанию и сразиться. Этот Альмохад, прекрасный воин, на следующий год выступил из Марракеша с огромной армией в сопровождении целого сонма работорговцев и, перейдя через пролив в Аль-Андалус, пошел на север. Альфонсо поспешил к нему навстречу, но короли Леона и Наварры к нему не присоединились, поскольку, как предполагают, были оскорблены его хвастливыми словами, что кастильские рыцари и сами справятся с задачей. Однако магистры Калатравы и Сантьяго Нуньо Перес де Киньонес и Санчо Фернандес де Лемос, принесшие клятву братства, отправились вместе с ним. Они двигались навстречу халифу, который превосходил их числом.

У испанцев было то же оружие и доспехи, которыми пользовались по всей Европе: меч и копье, стальной шлем, кольчужная туника и щит. В основе тактики был один решительный бросок. Однако они часто надевали более легкие доспехи и садились на маленьких арабских лошадей. У вспомогательной конницы практически не было иного оружия, кроме копий, дротиков и ножей. Пехота состояла из копейщиков, пращников и лучников, также вооруженных мечами или топорами. У богатых воинов оружие нередко было украшенное драгоценными камнями и вороненое в сарацинском духе, особенно превосходные толедские мечи, также рыцари носили андалусские мантии, а некоторые предпочитали биться мавританскими скимитарами.

Всадники Альмохадов, берберские и андалусские, носили кольчужные рубахи и остроконечные шлемы в виде луковицы и нападали, высоко держа копье или бросая дротики. У них были легкие скимитары, щиты в форме сердца, часто позолоченные или посеребренные доспехи, и еще они пользовались арканами или крючьями, чтобы сдергивать противника с седла. В пехоте обычно шли негры с огромными кожаными щитами и копьями с широким лезвием, ее поддерживали лучники и пращники, которые умели насмерть бить врага глиняными снарядами с поразительно дальней дистанции. Маврские всадники нередко сокрушали испанскую кавалерию за счет исключительно численного превосходства, не давая противнику выбрать подходящую площадку или построиться в боевом порядке. Если христианам удавалось начать атаку, ее сила зачастую поглощалась плотной массой пеших солдат, иногда связанных вместе.

18 июля 1195 года армия Альфонсо встретила берберское войско у мавританского замка Аларкос недалеко от города Сьюдад-Реаль. Якуб искусно воспользовался своим численным преимуществом и под пронзительные боевые кличи и грохот барабанов смел кастильцев; 25 тысяч были убиты или взяты в плен, среди них фрей Санчо и многие братья. Король и магистр ордена Калатравы сумели спастись в командории Гуадальорсе, до которой их отчаянно преследовала берберская конница и которую они едва смогли удержать. Другая группа, в том числе несколько братьев, пыталась выстоять на перевале рядом с Ла-Сарсуэлой, но все они до единого были перебиты. Якуб неуклонно двигался на север; за два года он захватил Гвадалахару, Мадрид, Уклес и Калатраву, предав капелланов мечу и превратив здания капитулов в мечети. Однако он не сумел взять Толедо, и его триумф оказался для христиан лишь временной задержкой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.