Инквизиция Канарских островов 26 февраля 1578 г.

Инквизиция Канарских островов 26 февраля 1578 г.

Подобные разоблачения позволяли преследовать «подозреваемых второй и третьей степени», которые не хотели сами надевать себе веревку на шею, а значит, следовало их к этому принудить. Как и в случае любой другой духовной полиции, инквизиция и все ее приемы были направлены на то, чтобы добиться кульминации всего расследования – признания, что и составляет процедуру инквизиции в противоположность обвинительной процедуре. «Ересь – это грех души, единственным возможным доказательством этого греха является исповедь», – писал Эймерих, автор самого известного учебника для инквизиторов. Кто признавался, сохранял себе жизнь, кто отрицал до конца, шел на костер.

Чтобы добиться признания, инквизиция применяла пытки, самой распространенной из которых была пытка водой, хотя использовалось и множество других, например, лишение сна. Пытка чередовалась с добрыми словами, которые также предназначались для того, чтобы убедить обвиняемого сделать признание и выдать сообщников. Своеобразные катехизисы, служившие учебниками для инквизиторов, предписывали говорить: «Я жалею вас, потому что я вижу, что вы так сильно заблуждаетесь и ваша душа может погибнуть… Не принимайте на себя чужие грехи… доверьте мне всю правду, вы видите, что мне уже известно все это дело… Чтобы я смог вскоре вас простить и освободить, скажите мне, кто ввел вас в это заблуждение». Если это оказывалось недостаточным, и обвиняемый держался стойко, судьи привлекали третьих лиц, вечных тюремных «подсадных уток», а также так называемых «достойных людей» за пределами тюрьмы, – милосердные души, на которые возлагалась задача посещать арестованных, утешать и ободрять их с тем, чтобы завоевать их доверие.

Необходимо однако подчеркнуть, что на начальном этапе своей деятельности, в эпоху Торквемады, кастильская инквизиция как правило не прибегала к подобным тонкостям, действуя по конвейерной системе; инквизиторов была лишь горстка, а подозреваемых легион; число трибуналов не превышало дюжины, а их приговоры могли быть лишь огульными. Среди этих подсудимых следует также считать и мертвых, какова бы ни была дата их кончины; перед судом представали их скелеты, на костре сжигали их останки; поскольку они не могли больше свидетельствовать, их потомки могли сделать это за них – и быть лишенными своего наследства в случае посмертного осуждения. В подобных случаях на первый план очевидно выходили мотивы наживы; чтобы оправдать конфискации инквизиторы ссылались на Библию: разве Адам и Ева, эти первые еретики человеческого рода, в искупление за свое непослушание не были изгнаны из рая вместе со всеми своими потомками и разве это не было конфискацией? К тому же sambenito сравнивали со шкурами животных, в которые оделись Адам и Ева после грехопадения, когда они познали свою наготу; отсюда видно, что теоретики инквизиции в конце концов перестали различать первородный грех и ересь.

Суммируя цифры сожженных еретиков, которые для инквизиции Торквемады составляют от одной до двух тысяч, можно сказать, она оказалась гораздо менее кровавой, чем полиции духа XX века. На самом деле на костер попадали только те подсудимые, у которых оказывалось достаточно силы духа, необходимого для того, чтобы до самого конца говорить «нет» своим палачам и отказаться от признания, а также вновь впавшие в ересь и неисправимые рецидивисты ереси. Этим объясняется, почему доля смертных приговоров никогда не превышала нескольких процентов. Большинство обвиняемых соглашалось примириться с церковью и приговаривалось к пожизненному или временному заключению после бесконечных процессий и публичных унижений, а также конфискации всего их имущества. Материальный упадок, моральная деградация распространялась на потомков осужденного: его дети и внуки также подпадали под запрет носить золото и серебро, занимать публичные должности и получать церковные бенефиции. Мы видим, что таким образом возникала наследственная дискриминация по закону, которая под названием «статут чистоты крови» в следующем столетии распространится на любого испанца, в котором течет хоть капля еврейской крови или который подозревается в этом.

Добавим, что папа много раз пытался сдержать эксцессы кастильской инквизиции, но не добился никакого успеха: очень быстро Рим утратил всякое право надзора по этим делам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.