Глава 9. Огнестрельное оружие в коннице

Глава 9. Огнестрельное оружие в коннице

Ничто, вероятно, не дает лучшее представление об устройстве и снаряжении армий в последней части XV века, чем подробности, приведенные историком Павлом Иовием Новокомским по поводу вступления Карла VIII, короля Французского, в Рим в 1494 году вместе с прекрасной армией, очевидно хорошо организованной и вооруженной, превосходящей другие армии того времени. Он замечает, что Карл завоевал Италию «росчерком пера», что означает буквально, что тому только оставалось намечать казармы, выдавать ордера на постой и двигаться дальше.

Павел Новокомский начинает с утверждения (достойного внимания своей оригинальностью), что различные корпуса кавалерии и пехоты отчетливо различались и выполняли разные задачи. Первые батальоны представляли собой швейцарскую и немецкую наемную пехоту, маршировавшую под звуки музыки. Историки высоко оценивали их выправку и невероятную четкость передвижения под собственными знаменами. Оружие их состояло из коротких мечей, а также пик длиной 3 метра с железными наконечниками. Примерно четверть пехоты несли алебарды с тяжелыми секирами. Сотня из каждой тысячи была вооружена эскапеттами, разновидностью аркебузы.

Все детали интересны, они показывают начало организации системы, где в одном полку смешивались пикинеры и мушкетеры. В течение многих лет такая система сохранялась в большинстве армий Европы.

За этой пехотой шли 5 тысяч гасконцев, почти все они были пращниками или арбалетчиками, представляя собой легкие иррегулярные войска, отличавшиеся высокой степенью обученности в метании дротиков, камней или стрел.

Затем шла кавалерия, армия, мобилизованная из французской знати. Ее превосходство в структуре кавалерии являлось естественным результатом существования рыцарства, основывалось на обычаях и традициях, являлось общепринятым. Даже спустя двести лет после описываемых событий, во времена Людовика XIII, пехоту наказывали палками, что совершенно запрещалось в кавалерии, где использовали только сабли, поскольку, согласно правилам, кавалерия состояла почти исключительно из представителей дворянства.

Кавалерия была великолепно экипирована тяжелыми латами, поверх них носила шелковые плащи, цепи и браслеты из золота. Их лошади отличались статью, хвосты и уши обрезались. Вооружение пытались немного облегчить, прекратив использовать кожаное защитное снаряжение для лошади, в отличие от итальянских тяжеловооруженных конников. Конница состояла из копейщиков и стрелков, или легких всадников. Копья были сделаны из твердого дерева с хорошими металлическими наконечниками; кроме них всадники имели еще палицы.

Тяжеловооруженные конники, их пажи и оруженосцы выстраивались вместе, составляя тяжелую кавалерию. В то же время конные лучники выделялись в отдельные отряды легкой кавалерии, но все же оставались связанными с рыцарями выполнением общих задач. Их вооружали большими луками, подобными тем, что использовались англичанами, они стреляли длинными стрелами. Защитное вооружение лучников состояло всего лишь из нагрудника и шлема. У некоторых были копья, которыми они убивали тяжеловооруженных конников, если тех удавалось сбросить с коней.

Четыреста отобранных конных лучников из гвардии окружали короля, его сопровождали двести французских представителей знати в прекрасном тяжелом защитном вооружении и несущих тяжелые булавы.

Артиллерия этой армии считалась лучшей, таких еще не было в Европе. Мезере пишет, что она насчитывала 140 тяжелых пушек и большое количество легких орудий. Они перевозились на повозках лошадьми, имели специально обученную искусную прислугу.

Общепринято считать, что превосходящая мощь артиллерии в его армии позволила Карлу VIII пересечь Италию, почти не встретив сопротивления, поскольку итальянцы имели посредственную артиллерию, перевозившуюся быками.

Вскоре после этой эпохи появился труд Макиавелли «Трактат по поводу искусства ведения войны», весьма четко показывающий его принципы ведения военных действий и содержащий ясное и корректное обоснование необходимых реформ.

Макиавелли писал в самый интересный период, как раз когда военные институты Средних веков начали отступать перед улучшениями и переменами, связанными с введением нового оружия, которые и привели к современной системе ведения войн. Следовательно, его точка зрения представляет особый интерес для военного историка и отражает идеи переходного периода.

Он серьезно оспаривает систему вербовки наемных войск, советует обучать граждан использовать оружие и побуждать их становиться на защиту государства. Макиавелли считает, что лучшие воины Греции и Рима являлись также и лучшими гражданами.

Несмотря на предрассудки того времени о преобладании кавалерии, Макиавелли предвидел будущее влияние пехоты и не колеблясь утверждал, что пехота представляет собой главную реальную силу армий и наций. Макиавелли также пишет о том, что пехота его времени носила полукирасу или нагрудник, пику длиной 18 футов (около 5,5 м) и широкий меч. Немногие надевали полную кирасу, набедренник или рукавицы, еще меньшее количество использовали шлемы. Только некоторые имели алебарды. Лишь отдельные воины были вооружены мушкетами.

Свой трактат Макиавелли опубликовал в 1516 году, или спустя 22 года после того, как Карл VIII вторгся в Италию. Очевидно, что в то время уже существовал обычай перемешивания пикинеров, алебардистов и мушкетеров в одних и тех же полках, которые к тому времени вошли в обиход в Европе.

Такая система организации пехоты возникла в Германии и в Швейцарии, от швейцарцев она и стала распространяться. Стремясь отстоять независимость своей страны от вторжения немецких князей, имевших мощную кавалерию, швейцарцы по недостатку средств не могли оснастить свою, но приложили все силы к развитию методов совершенствования пешего боя. Главным ее оружием они считали пику, с помощью которой, писал Макиавелли, научились не только отражать натиск конницы, но и часто разбивать ее и наносить поражение.

Немцы, скопировавшие эту методику у швейцарцев, возлагали особые надежды на эту разновидность пехоты, полагая, что 15 или 20 тысяч пикинеров способны разгромить любое количество конников. В том же трактате Макиавелли замечает, что встречается множество подобных примеров в то время, о котором он пишет. Кроме того, общее мнение об превосходстве (пикинеров), о множестве замечательных деяний, им приписываемых, оказало такое благоприятное впечатление на их восприятие, что со времен Карла VIII, его похода в Италию все другие нации выбрали то же самое оружие и методику ведения боя. Особенно испанцы, приобретшие особую репутацию по использованию такого войска.

Когда на земли Филиппа Висконти, герцога Миланского, вторглась армия из 18 тысяч швейцарцев, он отправил своего военачальника, графа Карминьола во главе 6 тысяч кавалерии и небольшого отряда пехоты противостоять им. Миланцы были разбиты, понеся большие потери. Явно способный военачальник Карминьола оценил преимущества пикинеров над всадниками, собрал свежее войско и снова напал на швейцарцев. На сей раз он заставил своих жандармов спешиться и вступить в бой, превратившись в пехоту. Они настолько хорошо сражались пешими, что эти хорошо вооруженные и свежие войска нанесли поражение легковооруженным швейцарцам. Потери их оказались огромными, 15 тысяч убили, оставшихся в живых захватили в плен.

Чтобы добиться неуязвимости, кавалерия конца XV и начала XVI века настольно перегружала себя защитным вооружением, что теряла всякую подвижность и практически не могла наносить быстрые удары по своим противникам. Макиавелли подчеркивает неудобства этой системы. Он пишет: «Я считаю, что сейчас мы больше не можем полагаться на кавалерию как главную силу, как делали в прошлые времена, поскольку последнее время она нередко терпит поражение от пехоты».

В связи со сказанным, чтобы поддержать свою точку зрения, он напоминает о бесполезности катафрактов в армии Тиграна во время битвы при Тигранакерте, где они настолько перегрузились защитным вооружением, что едва ли видели происходящее, а тем более не могли нанести вред противнику. Если они спешивались, то не в состоянии были подняться в седло, тем более действовать своим оружием, не будучи на коне. В своей «Истории Флоренции» Макиавелли приводит несколько примеров, показывая, что история повторяется и что тяжеловооруженные кавалеристы его времени, оказываясь на земле, часто утопали в грязи, потому что не могли подняться.

Затем он говорит о том, как следует использовать кавалерию, буквально замечая следующее: «Все же следует заручиться некоторой частью кавалерии, которая бы помогала и поддерживала пехоту, однако пехота должна быть основной силой в армии. Кавалерия должна разведывать, очищать дороги, производить набеги, разорять территорию врага, стремиться держать противника в постоянном напряжении, перехватывая его коммуникации. Однако во время полевых сражений, которые обычно решают судьбу нации и для чего, собственно говоря, армии и предназначены, лучше будет, если ее приспособить для преследования беспорядочно отступающего врага, чем для чего-либо другого».

Примечательно, что такой человек, как Макиавелли, политик и писатель, но вовсе не воин, обладал столь ясными представлениями по поводу искусства ведения войны. Причем в то время, когда о ее принципах практически ничего не было известно. Столь подробное цитирование его трудов объясняется тем, что перед нами первый исследователь, пишущий об искусстве войны современного ему времени, и его точка зрения представляет огромный интерес, указывая на рассвет на пороге обновления военного искусства.

Примерно в середине XVI века пехота явно стала занимать большее значение и начала соперничать с тяжеловооруженной кавалерией на поле боя. Это случилось по двум причинам. Во-первых, огромный вес вооружения и, следовательно, неповоротливость тяжелых конников, препятствовавшие быстрым атакам и ограничивавшие их действия. Во-вторых, благодаря эффективности, лучшей организации и вооружению пехотинцев.

Применявшиеся пехотой для отражения натиска кавалерии пики были настолько длинными и крепкими, что, когда пехота стояла сомкнуто, кавалерия практически не могла прорвать ее ряды. Использовавшиеся пехотинцами аркебузы и мушкеты также позволяли причинять большой урон конникам, не подвергая себя серьезной опасности.

Даже если ряды пехоты были расстроены, алебардисты считались устрашающим противником, встречи с которым стремились избегать. Вскоре, по мере улучшения огнестрельного оружия, мушкетеры и аркебузеры могли поражать тяжеловооруженных конников, несмотря на их прочные доспехи. Произошел явный поворот, пехота обрела превосходство.

Все же прошло достаточно много времени, прежде чем огнестрельное оружие обрело такую силу, что гарантированно пробивало защитное вооружение. Пуля при точном прицеле пробивала тяжелые нагрудные доспехи только с близкого расстояния. Соответственно и защитное вооружение, которое усиливалось после введения пороха и огнестрельного оружия, в течение еще длительного времени защищало кавалерию, которая, почувствовав, что и ей необходимо овладеть самым опасным оружием из тех, что когда-либо применялись, сама начала использовать огнестрельное оружие.

Рыцари или другие тяжелые конники очень рано начали использовать петронели (от фр.poitrail – грудь), разновидность ручной бомбарды, названной так потому, что во время выстрела она упиралась в грудную кирасу. Они представляли собой короткие стволы с прямыми деревянными ложами, возгорание пороха производилось с помощью запального фитиля, подносимого к затравочному отверстию, находившемуся сверху. Дуло поддерживалось подставкой с вилкой или железным крюком (чаком), в качестве опоры использовалась седельная лука.

Вначале, до того, как огнестрельное оружие стало обладать достаточной силой, чтобы пробивать массивные нагрудники кавалерии, быстро перемещавшейся и стрелявшей из петронелей в пехоту, имевшую сравнительно легкие доспехи, конники получали некоторое преимущество над пехотинцами. Оставаясь неуязвимыми, они наносили потери противнику.

Защитное вооружение после введения огнестрельного оружия стало очень тяжелым, затем в середине XVI века было облегчено, но не надолго, и к концу этого столетия доспехи снова стали тяжелее, чем когда-либо до этого.

Постоянные улучшения в конструкции аркебуз вскоре потребовали увеличения прочности лат. Чтобы не увеличивать общий вес доспехов, убрали некоторые не столь необходимые части. Первые шаги в этом направлении, сделанные во второй половине XVI века, привели к исчезновению ножных лат и железных башмаков.

Позже исчезли юбки (набрюшники), наплечники. Вместо них использовались простые поножи и длинные тяжелые кожаные сапоги. Подобные изменения в вооружении продолжались длительное время, заняв почти столетие.

По мере того как совершенствовалось огнестрельное оружие, пехота меняла свое положение по отношению к кавалерии. Отчасти по этой причине, а возможно, и из-за трудности получения больших и мощных лошадей, требуемых для тяжелой конницы, копье как оружие перестало занимать свое прежнее доминирующее положение в кавалерии.

Чем больше изменений происходило в применении пороха для военных целей, тем сильнее, естественно, конники стремились использовать его и для своих собственных нужд. Результатом явилось быстрое распространение огнестрельного оружия в кавалерии по всей Европе.

За петронелями, о которых мы уже говорили, последовало несколько нововведений. Первым стал использоваться колесцовый замок, изобретенный в Нюрнберге в 1515 году. Вскоре он стал использоваться кавалерией, потому что с ним оказалось легче стрелять с лошади.

В начале XVI века появилось новое оружие, которое назвали пистолетом, некоторые говорят, потому, что его впервые изготовили в Пистойе в Италии. Однако Деммин, которому вполне можно доверять, образует это название от pistallo, означающего луку седла [55]. Полагают, что пистолеты ввели в Англии в 1521 году, во Франции примерно в 1531 году. Они стали использоваться французской пехотой при Черезоле в 1544 году, где их применяли под защитой пикинеров. Немецкая кавалерия впервые применила их в битве при Сен-Кантене в 1557 году.

Изобретение колесцового замка предоставило кавалерии огромные преимущества, снабдив ее оружием, легко перевозившимся на спине лошади и способным наносить смертельный удар. Пики и аркебузы пехоты, а также тяжеловесность конников, не способных передвигаться быстрее рыси, заставили кавалерию забыть, что ее главное преимущество состоит в быстроте удара и атаке на полном ходу. Это привело к тому, что конница стала использовать огнестрельное оружие против пехоты, точно так же вооруженной, – взаимно обстреливая друг друга.

Дух рыцарства был еще жив, и конница продолжала пользоваться особым расположением, хотя свернула на ложный путь и утратила свое первоначальное значение. Большинство, ложно применяясь к требованиям изменившихся условий, думало, что конница, чтобы противостоять смертоносному огню пехоты, должна отбросить конную атаку и полагаться на огнестрельное оружие, несмотря на то что последнее требует тщательного и спокойного прицеливания, что невыполнимо для всадника, и, кроме того, конница имеет невыгодные шансы в подобной борьбе с пехотой, поскольку благодаря своей массе представляет удобную цель для противника. Ослепление было так сильно, что даже против пехоты, стрелявшей на месте из лучшего оружия, предпочитали этот способ действия.

Похоже, что германские конники использовали пистолет весьма продуктивно. Они приняли систему построения эскадронов в несколько шеренг, иногда до шестнадцати шеренг в глубину. Их тактика ведения боя состояла в том, что они набрасывались на врага без всякой остановки, подойдя на расстояние стрельбы своих пистолетов, делали каждый два выстрела, затем передняя шеренга откатывался направо или налево, уступая место второй, начинавшей стрелять, пока первая шеренга отходила в тыл, выстраиваясь за последней, где перезаряжала свои пистолеты. Так поступала каждая шеренга по очереди.

Подобная система действовала прекрасно в течение некоторого времени и была сведена на нет благодаря французской кавалерии, которая начинала атаковать полным ходом неприятельских конников, которые действовали вышеописанным способом. Такая атака почти всегда заканчивалась опрокидыванием этих конников, зависевших почти исключительно от своих пистолетов.

Постепенно конники перестали использовать копье, отдав предпочтение применению пистолетам, за исключением небольших стычек. Традиционная тактика кавалерии лишилась своей притягательности и на какое-то время ее огромные возможности утратили или забыли. Уменьшение скорости движения до рыси и применение огнестрельного оружия вместо копий и сабель стали двумя основными причинами, послужившими причиной минимального использования кавалерии на войне в течение длительного времени.

Немецкие рейтары, легче вооруженные, чем тяжелая кавалерия, использовавшие более быстрых лошадей, мечи и пистолеты, часто именно благодаря своей быстроте разбивали французских жандармов. Они относились к типу современной кавалерии, однако слишком полагались на свое огнестрельное оружие, которое в то время никак не соответствовало конному рукопашному бою.

Немецкие рейтары первыми начали использовать глубокие построения в своих подразделениях, а во времена Франциска I такое построение переняли французы. Еще в правление императора Карла V вооруженная пистолетами немецкая кавалерия строилась по пятнадцать и шестнадцать шеренг в глубину, а французы использовали старые образования в одну шеренгу, как и в период рыцарства. Затем и французы приняли глубокое построение.

Лану пишет, что Карл V стал формировать кавалерию в виде эскадронов, вскоре этот обычай приняли по всей Европе, и он продолжает использоваться и сегодня. В своем сочинении об артиллерии Наполеон III замечает, что эскадронный строй был известен в Германии еще до правления Карла V, и он просто упорядочил то, что уже использовали.

Хотя Франциск I изменил глубину построения своих эскадронов, вскоре французские жандармы стали по-прежнему сражаться в одну линию, пока в 1557–1558 годах они не потерпели полное поражение от тяжеловооруженных испанских конных копейщиков во время сражений при Сен-Кантене и Гравелингене. В битве при Дре в 1562 году эскадроны германских рейтаров разбили французских жандармов, после чего последние были вынуждены оказаться от построения в один ряд, что казалось совершенно неприемлемым для французской знати, стремившейся сражаться только в первой шеренге.

До использования эскадронов все жандармы, как и легкая кавалерия, строились шеренгами, однако с интервалом примерно одна от другой в сорок шагов. Подобное построение было удобно тем, что позволяло постоянно вводить в действие свежие силы. Легкая кавалерия приняла глубокое построение намного раньше тяжелой.

В правление французского короля Генриха II (р. 1519, правил в 1547–1559 гг.) были созданы тяжелые эскадроны по четыре сотни человек каждый, десять шеренг в глубину и сорок человек по фронту. Вскоре их уменьшили до двухсот, сохранив ту же глубину. Затем при Генрихе IV глубину уменьшили до шести шеренг, и примерно в 1633 году эскадроны были сведены в полки, строившиеся в четыре или три шеренги.

Как пишет Мельцо, в начале XVI века существовал обычай строить конных аркебузеров впереди копейщиков. Они стреляли во врага и, когда его строй таким огнем расстраивался или же враг приближался слишком близко, отступали через интервалы во второй линии или уходили на фланги. Таким образом, они освобождали поле боя для атаки копейщиков. За копейщиками для их поддержки строилась линия кирасиров, которые преследовали спасавшегося бегством неприятеля в случае победы. За кирасирами снова располагалась другая линия аркебузеров.

Вскоре за этим перемешиванием конницы возник порядок перемешивания конницы и пехоты с мушкетами. Поскольку к тому времени конники во время атак перешли на рысь, предполагалось, что мушкетеры последуют за ними и их огонь разобьет ряды врага. Так и случилось, однако, как и многие другие компромиссы, все это ослабило мощь кавалерии, которая только тогда достигала своей максимальной мощи, когда обрушивалась на противника на полном скаку. Подобного результата нельзя было добиться объединением сил пехоты и конницы, поскольку быстрота последней еще больше снижалась, а стойкость и сила огня приданной пехотной части также терялись.

Рассмотренные факты позволяют показать, насколько военачальники того времени не понимали истинное значение и возможности применения кавалерии, просто извлекая выгоды из изобретения огнестрельного оружия, которое полностью изменило тактику боя.

Во время битвы при Павии в 1525 году маркиз Пескара впервые применил смешивание пехоты с кавалерией. Франциск I совершил огромную ошибку, направив своих тяжеловооруженных всадников в гущу имперской армии в то время, когда его артиллерия имела преимущество и могла рассеять ряды имперцев. Он же повел своих конников в атаку и тотчас был накрыт ружейным огнем.

Пескара выдвинул вперед 1500 баскских мушкетеров, нанятых им в качестве стрелков, и они, выстроившись в цепь, открыли сильный и убийственный огонь по французским жандармам. Конники понесли тяжелые потери, поскольку не могли ни напасть на этих мушкетеров (они прятались за деревьями), ни защититься от этого огня. Французский король приказал, чтобы его люди разомкнулись, уменьшив смертельный эффект от пуль, но все попытки оказались тщетными. Воспользовавшись этим, неприятельская пехота проникла в ряды французов и перебила множество людей. В результате не только сам король, но и многие его военачальники оказались захваченными в плен. Столь решительную победу конечно же приписали впервые примененному здесь смешению пехоты и кавалерии. В результате понимание случившегося стало повсеместным, и со временем данную практику смешения приняли в большинстве армий.

В описаниях многих битв последующего времени мы постоянно читаем о случаях использования в кавалерии огнестрельного оружия, о размещении подразделений аркебузеров (мушкетеров) в промежутках между эскадронами всадников.

Так в описании битвы при Дре 1562 года находим упоминания об эскадронах жандармов и легкой пехоты, размещенных в промежутках между батальонами кавалерии. В битве при Сен-Дени в 1567 году протестантские аркебузеры (мушкетеры) сдерживали наступление своим огнем, пока кавалерия не подошла на пятьдесят шагов, тогда они с огромным успехом дали залп и нанесли смертельный удар. План, разработанный Колиньи, прекрасно сработал и помог ему обеспечить благополучное отступление армии.

Битва при Монконтуре в 1569 году ярко демонстрирует различие в тактике ведения военных действий в тот период. Тогда немецкая и швейцарская пехота использовала только пики. Французская же пехота в основном была вооружена аркебузами, хотя некоторые несли алебарды, и лишь немногие были вооружены пиками.

Французская же кавалерия полагалась в основном на свои пики, в то время как немецкие рейтары полагались на свои пистолеты и сражались, как уже говорилось, в глубоком построении, последовательно стреляя, как уже было описано. Протестантский военачальник Колиньи соединил вместе французские и немецкие эскадроны кавалерии, чтобы пока одни действовали пиками, другие – пистолетами, благодаря чему они могли совместно поддерживать друг друга и таким образом использовать преимущества как огнестрельного оружия, так и пик.

Кроме того, он придал коннице пеших аркебузеров, которые должны были действовать перед ее фронтом в рассыпном строю.

В бою королевским жандармам удалось благодаря большому росту и быстроте своих лошадей опрокинуть протестантскую конницу, бывшую на более легких конях. Тогда Колиньи приказал трем полкам французских аркебузеров открыть огонь по неприятелю, целясь только в лошадей, и пустил в атаку шесть корнетов немецких рейтаров. Он, вероятно, одержал бы победу, но в решительную минуту появился маршал Коссе, который ввел в дело бывшую до сих пор в резерве швейцарскую пехоту.

В битве при Куртра, состоявшейся 20 октября 1587 года, Генрих Наваррский (король Наварры, будущий король Франции Генрих IV) применил новый способ построения войск, также основанный на преобладающей в то время идее. Он поставил свою пехоту на флангах, а кавалерию в центре, разместив пеших аркебузеров (мушкетеров) в промежутках между эскадронами. Каждая такая группа состояла из двадцати человек, они располагались в четыре шеренги, по пять человек в каждой.

Первая шеренга ложилась, вторая – становилась на одно колено, третья немного наклонялась, четвертая стояла во весь рост, так что все они могли стрелять одновременно. Но им приказали не стрелять, пока кавалерия врага не приблизится на 20 саженей (менее 50 м), так чтобы цель оказывалась прямо перед ними и промахов быть не могло. Солдат этих подразделений отбирали, учитывая храбрость и стойкость, особое значение придавали спокойствию и силе духа.

Королевская конница начала атаку с расстояния в 800 метров и, прежде чем подошла на близкое расстояние, уже понесла значительные потери. Король Генрих Наваррский подождал, пока они не подошли на 20 саженей, и пехота выстрелила залпом, затем кавалерия Генриха обрушилась на ошеломленных конников противника и обратила их в беспорядочное бегство.

Интересное происшествие, связанное с кавалерией, произошло в битве при Мооке в Голландии, 14 апреля 1574 года между голландскими войсками под руководством графа Людовика Нассауского и испанской армией, возглавляемой Авилой. Испанская кавалерия поставила конных аркебузеров на переднем ряду, а копейщиков и немецких черных рейтаров в тылу. Граф Нассауский набросился вместе со своей кавалерией на вражескую конницу, вскоре обратил аркебузеров в бегство, посеяв смятение в их рядах.

Когда же его люди, перестроившись во время атаки направо и налево, остановились, чтобы перезарядить свои карабины, на них тотчас же обрушились в стремительной атаке конные испанские копейщики и кирасиры, остававшиеся в тылу. Атака произошла на большой скорости и в подобающий момент. После короткого боя карабинеров графа Нассауского разбили, вызвав большие потери в их рядах, и исход битвы был решен в пользу испанцев.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.