Английские лучники и швейцарская пехота

Английские лучники и швейцарская пехота

Несомненно, лучшей пехотой XIV века была английская пехота из йоменов [50], состоявшая исключительно из лучников, прекрасно организованных и необычайно искусных в использовании длинного лука [51]. Ими командовали представители знати, ревностно отдававшиеся службе, поскольку король стремился всячески поощрять и улучшать эту армию.

Йомены, сильные и решительные сельскохозяйственные работники, постоянно тренировались в мирное время на своих полях в использовании лука, который вначале придали им как обязательный элемент защиты. Затем он превратился в самое популярное развлечение у всего народа.

Почти в каждой деревне имелось стрельбище для лучников, достигнутое английскими йоменами мастерство казалось просто невероятным. Они могли выпустить двенадцать стрел за минуту, многие попадали второй стрелой в первую, уже попавшую в мишень.

Оружием лучников был большой лук более пяти футов в длину, изготовленный из тиса, из него выпускалась длинная прочная стрела на расстояние 240 ярдов. Стрелы имели острый наконечник и оперение. Их переносили вместе, связанными в пучок, прикреплявшийся к поясу, иногда помещенный в кожаную сумку, но никогда не клали в колчан.

Когда битва должна была вот-вот начаться, лучник развязывал свой пучок, размещал несколько стрел под своей левой ногой, острием наружу и затем выпускал их по мере необходимости. Умерший император Наполеон III в своем труде, посвященном артиллерии, пишет, что первоклассный английский лучник одномоментно, за одну минуту мог выстрелить двенадцать раз на 200 ярдов. Промахнувшийся один раз считался плохим стрелком».

Личная свобода и самостоятельность этих йоменов придавали им уверенность и бесстрашие, ощущение, которое старалась всячески развить английская знать, относившаяся к ним с особым почтением. Командиры обращались с ними очень мягко и нередко в бою сами спешивались и сражались рядом, доказывая свое уважение к подобному способу сражения.

Французская знать воспринимала свою пехоту противоположным образом, обходилась с ней очень сурово, притесняла в лагере, не щадила во время сражений. Так, например, произошло в битве при Креси в 1346 году, где рыцари французской армии пошли в атаку, топча генуэзских арбалетчиков.

В Англии во время сражений участвовало огромное количество лучников. В 1386 году, как пишет Фруассар, в армии состояло 10 тысяч латников и 100 тысяч лучников, считая и отряд под руководством герцога Ланкастерского, который тот повел в Кастилию. Он также отмечает, что в 1394 году король Англии вторгся в Ирландию с армией в «4 тысячи рыцарей и оруженосцев, 30 тысяч лучников, которые получали каждую неделю регулярное жалованье, так что оставались довольными». Ирландская же кавалерия того времени была легкой иррегулярной, конники не использовали ни седел, ни шпор и сражались только пиками и дротиками.

Генуэзские арбалетчики славились такой высокой репутацией как пехотинцы, что их большие отряды состояли на службе в различных государствах. В битве при Креси король Франции Филипп VI Валуа имел корпус почти в 15 тысяч наемных генуэзских арбалетчиков. Как отмечает Патер Даниил, они служили ему и на море. Поскольку Генуя являлась морской республикой, вполне естественно, что от населения требовалась высокая квалификация и для службы на флоте.

Весьма интересно проследить, как постепенно повышалось значение пехоты в конфликтах между английской и шотландской армиями. Английские лучники, по-видимому, часто сражались и с конниками, не страшась тяжелого вооружения и блеска гордых рыцарей. При постоянных пограничных войнах между Англией и Шотландией они нередко даже одерживали верх над шотландскими дворянами, дав первый пример победы пехоты над конницей. Шотландец Уильям Уоллес, человек больших природных способностей, весьма существенно развил тактику своего времени.

Во время сражения при Стирлинге в 1297 году он позволил части английских войск пересечь реку Форт, а затем напал и разгромил их на глазах оставшейся части армии, которая не могла прийти им на помощь. Эта битва служит самым сильным доказательством его способностей как генерала.

Интересно рассмотреть, насколько точно Уоллес предвидел современный метод противодействия кавалерии в сражении при Фолкерке в следующем году. В своей армии он располагал только 1 тысячей конников, менее чем 30 тысячами лучников и копейщиков, в то время как армия короля Эдуарда I насчитывала 7500 конников и до 80 тысяч пехотинцев.

Вынужденный сражаться с намного превосходящим его противником, Уоллес понимал, что особую мощь английской армии составляли именно 7500 конников. Древний хронист, к счастью, приводит подробное описание боевого порядка его армии, так что мы можем точно представить ее организацию. Итак, Уоллес расположил свою армию на равнине с небольшим уклоном, построив свою пехоту в виде отдельных групп, которые мы сегодня называем «каре».

Наружные ряды состояли из стоявших в рост и на коленях копейщиков, выставивших вперед свои копья, так что они служили препятствием для нападавших конников. За ними в центре каждого каре находились лучники, поражавшие своих противников стрелами. За этими каре, в резерве Уоллес расположил кавалерию. Он явно рассчитывал сломать ряды наступавших с помощью копейщиков и завершить бой победой благодаря конникам.

Однако большая численность англичан, а также тот факт, что они получили опыт во время войн в Европе, неожиданность такого замысла для шотландской пехоты, которой явно не хватало стабильности и дисциплины в ее рядах, привели к поражению копейщиков и лучников, так что в результате вся шотландская армия потерпела сокрушительное поражение.

В самом же опыте создания подобного тактического образования мы находим прототип смешанных полков пикинеров и мушкетеров, существовавших позже в течение длительного времени в армиях Европы. Мы также находим, что сама идея расстановки пехоты квадратами (каре) в шахматном порядке, когда кавалерия оставалась в резерве, заложила основы тех принципов применения кавалерии, которые распознаются и в наши дни.

Вскоре после случившегося в битве при Баннокберне, состоявшейся в 1314 году, Роберт Брюс почти точно скопировал тактику своего великого соотечественника. Ведущей особенностью боевого порядка стали группы копейщиков, кавалерия же оставалась в резерве. У англичан снова было преимущество в численности кавалерии, так что небольшая группа конников Брюса совершенно не могла соперничать с ними в открытом поле. Как раз до начала сражения произошла яростная стычка между корпусом шотландских пикинеров под руководством Рандольфа и 800 английскими конниками, которыми командовал Клиффорд. После тяжелого боя победа осталась за пикинерами, а разбитая кавалерия ушла с поля боя.

Тем не менее английские лучники начали привлекать внимание своей высокой меткостью и храбростью, они учились изнурять противника и нарушать сомкнутые ряды копейщиков. Такие действия англичан могли бы обеспечить им победу (ведь пикинеры не могли защитить себя), если бы не расторопное решение шотландского короля. Он тотчас ввел свой резерв кавалерии, мгновенно разбил лучников и вынудил их отойти.

Затем английские конники в свою очередь ринулись вперед, и тогда Брюс отступил назад через промежутки между группами пикинеров, оставив их выдерживать нападение английской кавалерии. Шотландская пехота стояла насмерть, лошади того времени тяжело не вооружались, поэтому было огромное количество раненых и убитых, что привело всю английскую армию в смятение и подготовило почву для нападения кавалерии под руководством Роберта I Брюса, довершившего разгром англичан. Однако с того времени влияние английских лучников становится очевидным.

Во время битвы при Халидон-Хилле близ Беруика в 1333 году шотландская кавалерия спешилась, стремясь усилить эффект атаки. Однако они встретились с таким храбрым сопротивлением войск короля Эдуарда III и были настолько сильно обстреляны английскими лучниками, что отошли в беспорядке и были разбиты наголову.

Три самые известные и решающие битвы того времени – при Креси, Пуатье и Азенкуре – были выиграны не знатью Англии и не ленным ополчением, которые были полностью равнозначны французской армии. Успех следует приписать исключительно беспримерному искусству и храбрости английских лучников.

Во время первой битвы при Креси в 1346 году в распоряжении армии Эдуарда III имелась армия, состоявшая из 4 тысяч конников, латников, 10 тысяч лучников, 10 тысяч валлийской пехоты и 6 тысяч ирландцев. Уэльские и ирландские войска не были постоянными, не применялись на передней линии, равно как не годились для преследования.

Во время этой битвы использовались пушки, по-видимому, это самый первый пример их использования в европейском сражении. Сражение при Креси считается важнейшим этапом в истории военного искусства по нескольким причинам. Во-первых, как первый случай применения пороха, полностью изменившего искусство войны. Это открытие произвело переворот в военном деле, и с тех пор до настоящего времени его применение постоянно совершенствуется.

Однако уровень развития технологий того времени оказался недостаточным, чтобы обеспечить эффективное использование пороха. Неудобные, тяжелые и неуклюжие пушки (бомбарды) и другие виды огнестрельного оружия не позволяли в полной мере использовать те преимущества, которые давало применение пороха, так что его огромное влияние оказалось не до конца понятым.

Барабанные револьверы, орудия и ружья, заряжающиеся с казны, разрывные снаряды были изобретены и изготовлены сотни лет тому назад, с образцами можно познакомиться в Тауэре и других местах. Но недостаточное качество их изготовления привело к тому, что они практически сразу же вышли из употребления. Только после должного развития технологий уже современные изобретатели вернулись к старым достижениям и довели до практического результата забытые открытия давно прошедших дней.

Следовательно, легко понять, что вначале порох не оказал особого воздействия, из-за чего древние хронисты уделяют ему так мало внимания, рассказывая о применении пушек при Креси.

Отметим и другую особенность, выделяющую битву при Креси как особый этап в военном искусстве. Она связана с необычайным превосходством английских лучников над французскими рыцарями, считавшимися лучшей кавалерией в Европе. При Креси мы также встречаем первый случай боя спешившихся рыцарей с конными рыцарями. Как мы видели, рыцари уже применяли ту же самую тактику при Дамиетте, но там это было сделано ради защиты высадки от нападения. Не сохранилось свидетельств того, что армия применяла ту же тактику в полевом бою.

Эдуард III при Креси занял оборонительную позицию и явно намеревался ожидать нападения, стиль его руководства своей армией доказывает, что, в отличие от крестоносцев, он понимал, что кавалерия не может вести оборонительный бой. Чтобы придать стабильность и порядок своей линии и противостоять натиску кавалерии противника, намного превосходившей в численности его собственную, он приказал своим конным латникам спешиться и встать в боевой линии в качестве копейщиков, усилив тем самым пехоту.

В тылу своей армии он собрал все повозки своей армии с припасами и лошадей в один вагенбург, поскольку предполагал, что в тот день вся его армия будет сражаться в пешем порядке. Его войска были разделены на три части, первой линией командовал его сын, Эдуард Черный принц, вторая вышла под руководством графа Нортгемптона, третьей командовал сам король. Латники (спешенные рыцари) встали в центре, лучники на флангах, похоже, что перед началом сражения они были распределены перед спешенными рыцарями. В таком порядке они ожидали французского монарха, продвигавшего с огромной армией, намного превышавшей [52]ту, которая находилась в распоряжении англичан.

Французы также построились в три линии. Перед нами первое сражение, произошедшее во Франции, чья история дошла до нас в максимальных подробностях. Как пишет Фруассар, первая линия состояла из 15 тысяч генуэзских арбалетчиков, вторая, под командованием графа Алансонского, насчитывала 4 тысячи конных латников и большое количество пехотинцев, третья, под руководством короля Филиппа VI, состояла исключительно из французской знати и рыцарей.

Сражение открыли генуэзские арбалетчики, продвигаясь, они стреляли в англичан. В это время дождь ослабил тетивы их арбалетов, так что болты летели недалеко. Умевшие содержать свои луки и стрелы в сухости английские йомены тотчас обрушили на них ужасный град из своих стрел и копий, падавших сплошным потоком.

Оказавшись под градом этих стрел, пронзавших их руки, головы и вооружение, арбалетчики перерезали тетиву, другие побросали арбалеты на землю, но все обратились в бегство. Во французской армии находился большой корпус латников на лошадях, поддерживавших их.

Когда король увидел, что наемники отступили, он разъярился и велел своей кавалерии рубить их, что те и сделали. Это породило смятение в рядах французской армии. Беспорядок во многом усиливался продолжавшими падать стрелами, которые пускали английские лучники. Вооруженная длинными ножами уэльская и ирландская пехота вмешалась в происходящее, ибо ее оружие необычайно подходило для ближнего боя, и перебила многих.

Как пишет Фруассар, в это время французские конники обошли фланги английских лучников и налетели на спешенных жандармов. Атака эта была так энергична, что вторая линия англичан должна была выдвинуться на помощь первой, и даже была позвана третья. Но король Эдуард III отказался двинуть последнюю часть своего войска, отчасти потому, что предвидел успех и своей уверенностью стремился придать бодрость войску. Результатом боя была решительная победа англичан, и главная честь в ней принадлежала лучникам; латники также доказали, что они могут с успехом сражаться в пешем строю с храбрейшими рыцарями того времени. Именно поэтому можно сказать, что с битвы при Креси можно считать время возрождения пехоты.

Происходившая за несколько лет до этого битва при Моргартене (1315) [53], бесспорно, имела огромное влияние на военное искусство, хотя и не такое существенное, как битва при Креси.

В Англии к пехоте относились совершенно иначе, и именно это различие в подходе являлось разительным контрастом по сравнению с поведением французской знати. В течение длительного времени во Франции существовал обычай помещать феодальную пехоту на переднюю линию, причем вовсе не руководствуясь представлением, что она сослужит настоящую пользу, но просто для того, чтобы измотать кавалерию противника.

Когда пеших солдат отбрасывали, рыцари без всякого сожаления проходили через них, часто давя многих, относясь к своей пехоте с величайшим презрением и жестокостью. Если же пехота сражалась стойко, то и тогда пехотинцы вызывали гнев высокомерной знати, равно сурово наказывавшей их за успех, который считался привилегией рыцарей, как и за поражение.

В частности, при Креси они продемонстрировали большую, чем обычно, жестокость по отношению к генуэзским наемникам, воспринимая их всего лишь как иностранцев, которым выплачивали жалованье, их не только давили, но и рубили, не испытывая в отношении к ним никакого сочувствия.

Появление арбалетчиков в армии Филиппа VI показывает все же, что пехота исподволь завоевывала значимое положение, ибо король Франции не нанял бы такую огромную армию пехоты за большие деньги, если бы не посчитал, что она необходима, дабы противостоять английским лучникам, слава о которых распространилась по всей Европе. Их разместили на передней линии, открывая ими сражение, как будто на них возлагалась особая задача, с ними связывалась возможность нейтрализации усилий английских лучников. После поражения наемников гнев французского короля явно был вызван его разочарованием.

Сражение при Куртре (Кортрейке) во Фландрии, состоявшееся в 1302 году, стало одним из самых первых случаев успешного использования пехоты против тяжеловооруженных конников. Оно произошло между французской кавалерией под руководством графа Робера Артуа и пехотой буржуазии фламандских городов, разбогатевших и ставших независимыми благодаря своему производству и трудолюбию.

В качестве средства защиты против тяжеловооруженных французских конников они использовали копья, направляя свое оружие с такими самообладанием и храбростью, что полностью разгромили рыцарей, перебив многих. Похоже, перед нами первое ключевое событие, во время которого пешие копейщики успешно противостояли кавалерии [54]. Граф Булонский нанял для битвы при Бувине в 1214 году солдат, вооруженных пиками, это считается первым случаем использования пик, но здесь речь скорее идет об исключении, а вовсе не о повсеместном принятии их как оружия для защиты и обороны.

Примерно в то же время швейцарская армия начала приковывать к себе внимание, вскоре они стали известны во всей Европе как солдаты, владеющие пиками. Сражение при Моргартене, состоявшееся 15 ноября 1315 года, стало швейцарским Марафоном, и с того времени страна приобрела определенную степень свободы.

Сражение состоялось между 20 тысячами австрийцев под руководством герцога Леопольда и 1300 швейцарцами. Естественные условия территории предопределили результат сражения в большей степени, чем тактическая система. Командовавший австрийской кавалерией Монфор фон Тетнанг неосторожно повел войска через узкий проход Моргартен, лежавший между горой Заттельберг и озером.

Когда австрийцы заполнили проход, 50 швейцарцев, занявших позицию на возвышенности, издавая громкие крики, обрушили обломки скал и камни на сгрудившихся воинов австрийской колонны. Увидев смятение, вызванное нападением, швейцарцы общим числом 1300 человек спустились с горы, ограничивавшей проход, и яростно атаковали врага во фланг.

Своими мощными палицами и булавами они разбивали латы противника и довершили ужасный разгром своими длинными копьями и алебардами. Узость прохода не позволяла произвести никакие перемещения, мешал и окутавший дорогу туман, движение лошадей затруднялось. Некоторые упали в озеро, других отбросили в беспорядке. Наконец вся масса конников отступила и обрушилась на свою пехоту, скопившуюся в проходе, так что не могла ни отступить, ни сохранить порядок, поэтому бежала, но все же многих затоптали насмерть. Произошло беспорядочное общее бегство, в котором также погибло много народу (Уайт. «История Франции»).

Это сражение, сильно отличавшееся от Креси, доказало, что кавалерия не может успешно действовать в горах, и вряд ли опытным военачальникам был необходим столь кровавый урок.

Битва при Креси, происходившая на открытом поле, является выдающимся событием именно потому, что представляет собой явный результат применения четкой тактической системы, где ни условия местности, ни выгодная позиция, ни какие-либо другие чисто случайные причины не играли никакой роли.

Сражение при Земпахе стало еще одной победой, одержанной швейцарской пехотой, в основном вооруженной булавами с шипами, называвшимися моргенштернами (утренними звездами); мечами, боевыми топорами (алебардами). Само же сражение состоялось 9 июля 1386 года. Леопольд III, эрцгерцог Австрии, командовавший австрийской кавалерией, заставил их спешиться и сражаться своими копьями. Рассказывают, что, стремясь сохранить максимальную подвижность, рыцари отсекали носки своих сапог, которые, в соответствии с модой того времени, были необычной длины.

Спешенные рыцари построились в фалангу, их фронт ощетинивался наконечниками пик, против которых тщетно боролась швейцарская пехота. Сражение шло в соответствии с традицией, но в этот момент швейцарец Арнольд фон Винкельрид, завещав товарищам позаботиться о своих жене и ребенке, бросился на копья врага, захватив столько, сколько мог ухватить. Принеся в жертву свою жизнь, он проделал брешь, через которую его товарищам удалось вклиниться во вражеские ряды. Начался рукопашный бой, в котором копья только мешали рыцарям, а моргенштерны сокрушали шлемы и латы. Дело кончилось полной победой пехоты швейцарцев и огромными потерями их врагов.

Вот как это описано в балладе В. Скотта:

Четыре копья пронзили ему грудь,

Шесть вонзились в бока,

Ценой своей жизни

Он сломал их сомкнутые ряды.

В 1476 году швейцарские пехотинцы выиграли битвы при Грансоне и Муртене, одержав победу над кавалерией Карла Смелого. Нанеся жестокие удары приходившей в упадок рыцарской коннице, они подтвердили репутацию швейцарской пехоты как самой стойкой.

В сражении при Пуатье, происходившем 19 сентября 1356 года, военное искусство получило дальнейшее развитие, продемонстрировав большую ценность английских лучников и растущее значение доминирования пехоты во время сражения.

Французская армия насчитывала примерно 60 тысяч человек, находившихся под командованием самого короля Иоанна II Доброго. Английской армией командовал Эдуард Черный принц, и ее численность составляла всего 8 тысяч солдат.

Однако англичане уже поняли значение искусного руководства, и английский принц, как нам кажется, во время этого сражения доказал, что является самым способным тактиком своего времени. Его действия были хорошо продуманы и искусно исполнены, что лучше доказывает важность грамотного руководства, нежели любая из предыдущих битв Средних веков.

Итак, Черный принц, поставив свою армию на сильной позиции, расположил ее на холме, который был прикрыт живыми изгородями, виноградниками и кустами, затруднявшими доступ. К ней вела только одна дорога, представлявшая собой проход по дефиле между изгородями.

Весь этот проход защищался лучниками как спереди, так и с тылу. Спешенные тяжеловооруженные рыцари вместе с оставшимися лучниками выстроились по флангам в виде треугольника. Лошади и обоз были поставлены в тылу в укрепленном вагенбурге, аналогично тому, как проделывалось десять лет тому назад при Креси.

Французская армия также выстроилась в три линии, одна позади другой. Нападение произвели триста ее лучших конников, за ними следовало некоторое количество спешившихся рыцарей. Предполагалось, что они штурмом прорвутся на дорогу и под прикрытием конников сделают проход для своих тяжеловооруженных спешившихся латников, которые должны были атаковать английских спешенных рыцарей. Поскольку Черный принц защитил свои войска с помощью искусственных препятствий, то весьма вероятно, что принятый план атаки французской армии оказался единственным доступным для них, поскольку местность явно не подходила для действий конников.

Результат оказался плачевным, благодаря действиям английских лучников, окруживших проход. С близкого расстояния они выпускали свои смертоносные стрелы с такой страшной силой, что вскоре узкая дорога была загромождена мертвыми и умирающими людьми и лошадьми. Немногим удалось отойти, некоторые попали в плен.

В критический момент английский принц доказал свой военный дар, сделавший его величайшим полководцем своего времени. Уступая в численности и вынужденный вести боевые действия в обороне, укрепляя свою позицию, его подвижный ум увидел те обстоятельства, которые позволили ему изменить первоначальный план сражения, и, перейдя от обороны к нападению, в нужную минуту предпринять яростную и стремительную атаку.

Мгновенное решение выявило его гениальность, однако и его воплощение доказывает, что тактические способности Черного принца намного превосходили его время. Он выделил отряд в 600 конников, усиленный большой группой лучников для их поддержки, незаметно для противника совершивших обходный маневр вокруг холма, организовав тем самым хорошо направленное нападение на левый фланг и тыл второй линии французской армии, нарушенный беглецами с передней линии. Одновременно он велел спешиться всем своим конникам и яростно устремиться прямо на врага, в то время как другая часть его войск напала на них с фланга.

В век несовершенной тактики и пренебрежения маневрированием легко представить огромный деморализующий эффект фланговой атаки на недисциплинированных рекрутов средневековой армии.

Французские рыцари, явно подражая англичанам при Креси, приняли вызов, спешились и тотчас были окружены английскими рыцарями. Французы, похоже, не понимали, что при Креси главная роль возлагалась на лучников, а тяжеловооруженные конники спешивались, чтобы помочь им и придать стабильность боевой линии. На открытой местности спешившиеся французы без поддержки лучников оказались практически без поддержки, поскольку нужная часть кавалерии находилась в резерве, чтобы в нужный момент обеспечить перевес в исходе битвы.

Руководство французами оказалось хуже, чем когда-либо. Французский король находился в своей собственной стране, его кавалерия считалась лучшей. В то время как Черный принц был на враждебной территории, испытывал перебои с провизией, да и численность его войска была намного меньше.

Поэтому самым выгодным для короля Иоанна было бы не атаковать, а отсечь англичан от источников снабжения, перехватывая фуражиров, следить за его перемещениями. А если атаковать, то можно было обойти английскую позицию с фланга, а не ломиться через столь опасный проход. Черный принц спас свою армию, выручив ее в критической ситуации, и ему во многом помогло плохое руководство его противника.

Тем не менее когда мы рассматриваем ситуацию в целом, то говорим о том, что битва при Пуатье представляет собой определенный шаг в развитии военного искусства. Она также отражает понимание английским командующим ценности конницы и пехоты и их правильное применение в соответствии с их назначением и возможностями.

Произошедшее в 1402 году сражение при Хомильдон-Хилл между шотландцами под руководством графа Дугласа и англичанами, ведомыми Перси, является другим примечательным случаем увеличения мощи английской пехоты в ее противостоянии кавалерии в открытом поле. Дуглас занял позиции на Хомильдонском холме, дававшие отличные возможности для противодействия атакам кавалерии.

Английская армия развернулась на противоположной высоте, которую шотландцы позволили им занять без сопротивления. Если бы Дуглас тотчас выступил вместе со своими 1 тысячей шотландских рыцарей и тяжеловооруженных конников, то свел бы сражение к ближнему рукопашному бою, что явилось бы лучшей линией поведения.

Однако он стал ждать нападения, англичане же вместо того, чтобы пойти в атаку вместе со своей кавалерией, отправили лучников. Медленно продвигаясь, они обрушили на шотландцев тучу стрел. Те же, сомкнувшись, не имели шансов нанести ответного удара.

Результат оказался ужасным, поскольку английские стрелы без труда пробивали легкие доспехи шотландцев, не служившие никакой защитой против смертоносных метательных снарядов. Лучше приспособленное вооружение рыцарей тоже оказалось совершенно неспособным противостоять стрелам, когда благодаря упорному продвижению их фаланги лучники получили близкую и более точную цель.

Много баронов и рядовых рыцарей были убиты или смертельно ранены. Возбужденные и взбесившиеся лошади становились на дыбы и бросались вперед, становясь неуправляемыми. Сотня шотландцев под руководством Джона Суинтона, однако, яростно атаковала, но была опрокинута и рассеяна. Тогда Дуглас вместе со своей кавалерией пошел в атаку сам. Лучники отошли к своим конникам, продолжая выпускать свои стрелы, и, отступая, продолжали ужасную бойню.

Валсингам пишет, что кольчуга Дугласа, на изготовление которой искусный мастер затратил три года, была пробита стрелами в пяти местах, он был ранен и захвачен в плен. Сражение выиграли исключительно лучники, рукопашной схватки не было, а кавалерия была занята только преследованием.

Следующая значительная европейская битва произошла при Азенкуре, она состоялась 25 октября 1415 года между Генрихом V Английским и французской армией под руководством коннетабля Шарля д’Альбре. Английская армия насчитывала менее 10 тысяч человек, во французской было почти 100 тысяч. Сражение во многом напоминало битвы при Креси и Пуатье, и здесь лучники во многом повлияли на исход битвы.

Генрих тщательно продумал расстановку своих войск перед сражением. Он занял сильную позицию на узкой полосе земли между двумя лесными массивами. Впереди флангов он разместил две засады, одна состояла из 200 лучников, другая – из 400 тяжеловооруженных конников, в разгар битвы они должны были напасть на фланги и тыл французов. Генрих опирался на опыт своего дяди, Черного принца, неоднократно использовавшего подобные приемы в своей тактике, приспособив ее к местным условиям. Следует также помнить, что его стратегия была аналогична той, что применялась при вылазке Магона в битве на реке Треббия.

Английская армия была разделена на три отряда. Лучников разместили перед спешенными тяжеловооруженными конниками, выстроив в форме клина на каждом фланге и в линию вдоль фронта. В этой битве вдобавок к обычному вооружению лучники получили дополнительное вооружение, заостренный с обеих сторон кол, один из концов которого был окован железом. Они наклонно втыкали его перед собой в землю для защиты от надвигающейся конницы противника (подобно рогатине). Эти колья можно был вбить очень быстро и так же быстро вынуть и опять вбить при перемене позиции. До сих пор в войнах христианских государств подобные искусственные препятствия вроде переносного частокола-палисада еще не применялись. Поэтому Азенкур и составляет новый этап в смысле улучшений пешей службы и усиления защиты пехоты от кавалерии.

Во время этого сражения тяжеловооруженные конники вновь сражались пешими. Французская кавалерия вскоре растерялась, оказавшись под градом стрел, который выпускали на них лучники, заслонившиеся своими палисадами, конники сгрудились в узких проходах.

Фланговая атака обеих засад завершила этот беспорядок, и тогда английский король дал приказ к общей атаке, так что и лучники, и тяжеловооруженные рыцари обрушились на врага. Легковооруженные лучники набросились со своими боевыми топорами на французов, которые к тому времени так сгрудились, что не могли ни сражаться, ни отступать, и порубили их практически беспрепятственно.

Генрих проявил свои способности, сочетая оборонительную и наступательную тактики в нужный момент, в результате одержал блистательную победу. Потери французской армии, как знати, так и дворян, убитых и плененных, оказались огромными, причем по количеству намного большими, чем вся численность английской армии. Английские же потери были незначительными.

Война между Францией и Англией велась с небольшими перерывами более семидесяти лет, естественно, что за это время ленные армии были заменены наемными. Сражения при Креси, Пуатье и Азенкуре нанесли смертельный удар институту рыцарства и основанной на нем методе ведения военных действий.

Войска начали организовывать в отдельные объединения под началом постоянных командиров. Значение пехоты возросло, и ее, особенно копейщиков, стали считать основной ударной силой в зависимости от конкретных полевых условий, в которых происходило сражение. И наконец, настал тот день, когда навсегда ушли в прошлое беспорядочные бои между рыцарями, стремившимися утвердить себя ратными подвигами. На развалинах рыцарства и феодализма стала утверждаться новая система, и, наконец, пришло время, когда главной и единственной защитой государств стали постоянные армии монархов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.