III. Сличение двух редакций «истории» России — «допетровской» и «екатерининской» как метод восстановления реальных событий русской истории до XIX в.

III. Сличение двух редакций «истории» России — «допетровской» и «екатерининской» как метод восстановления реальных событий русской истории до XIX в.

Несмотря на то, что реальная история военного покорения Сибири Екатериной II еще практически неизвестна, изложенные факты и соображения позволяют ответить на вопрос, почему «История Государства Российского» не писалась целых 150 лет от прихода к власти Михаила Романова в 1613 г. до воцарения Екатерины II. «Древняя история России» сочинялась и до Екатерины II, но только как фальшивая «греко-православная» доромановская история «рюриковичей», призванная узаконить приход романовых к власти в Москве, в которой впервые появились «плохие татары» и «татаро-монгольское» иго как внешнее зло относительно России.

Екатерина же сама набросала необходимую уже не для романовых-московитов, а для своей евроазиатской Российской империи «древнерусскую канву», сверяясь при этом с английским шекспировским образцом — достаточно прочитать в ее «Записках» эссе «Чесменский дворец», где прямо показано, в какой последовательности надо выстроить историю, какие из ранее заявленных положительных персонажей должны в этой истории участвовать (например, Всеволод Большое Гнездо и Александр Невский).

Без завоевания ордынской Центральной России (Воротыни и Слободской Окраины), а также ордынской Сибири и уничтожения реальных свидетельств существования этих образований в XVI–XVIII вв. написание такой истории было просто невозможно. Именно при Екатерине и с ее подачи реальные русско-ордынские события 260-ти лет примерно 1500–1760 гг. были перенесены в прошлое — это и есть пресловутое «татаро-монгольское иго» якобы 1240–1500 гг. Однако «греко-православная» допетровская история романовых, пытавшихся скопировать папскую историю Западной Европы, которая уже была запущена в тираж строгановыми, оказалась при этом липовой при взляде на нее как с запада (из «Литвы»), так и с востока (из Сибири). Не менее липовой при этом оказывается история России 1328–1598 гг. и при взгляде на нее и с юга — из Турции, поскольку с этой точки зрения никакого «ига» в России нет, потому что она сама «иго» и есть.

Чтобы как-то совместить эти внутренне противоречивые версии, Екатерина поступила по французскому образцу: историю «Руси» усилиями Строганова, Мусина-Пушкина и других нарастили еще на 260 лет: примерно от 1240 г. назад до 980 г., куда только и удалось «втиснуть» якобы православное начало русской истории, переместив туда московскую (точнее, хазарскую) полемику о вере из конца XVII в. Сделано это было по указанию Екатерины, при этом, как следует, например, из ее «Чесменского дворца», она сама сначала еще путалась, сколько должно быть Владимиров, сколько Ярославов, и кто кому кем приходится. В этом же духе она пишет «в подражание Шекспиру» две драмы: «Историческое представление из жизни Рюрика» и «Начальное управление Олега», обозначая главные вехи своей истории. Естественно, «шекспи-аровский» почин императрицы был немедленно подхвачен придворными литераторами.

Однако, как вымышленность «допетровской редакции» русской истории обнаружилась уже в начале XVII в. (чему свидетельством публикация Петром I книги М. Орбини по истории славяно-руссов), так и неувязки «екатерининской редакции» русской истории и с «допетровской редакцией», и с западноевропейской историей обнаружились уже в начале XIX в. В качестве примера, можно привести поддельные записки о Московии Джайлса Флетчера, о которых было заявлено и в «допетровской редакции», и в «английской версии» русской истории XVI в. Это человек якобы был посланником английской торговой Московской компании в 1588–1589 г. (по другим данным был послом), встречался с Борисом Годуновым и написал записки «О государстве русском», изданные на русском языке и только в 1906 г. Английского оригинала этих записок, написанных якобы в 1591 г., не существует, поскольку «весь тираж был конфискован и уничтожен по просьбе… Московской компании», якобы боявшейся навлечь на себя гнев как Годунова, так и королевы Елизаветы I резкими суждениями автора о «жестких московских порядках». Русский перевод с неизвестно какого «оригинала» пытался опубликовать проф. О. М. Бодянский в 1848 г. с подачи представителя все того же семейства строгановых — попечителя московского учебного округа графа Строгонова. Однако, тогдашний министр просвещения Уваров опять-таки приказал конфисковать и уничтожить тираж якобы из-за личной вражды со Строгоновым («Московское государство XV–XVII вв. по сказаниям современников-иностранцев», изд. Крафт+, М., 2000.)

Вымышленные «Записки Флетчера» — это попытка в XIX в. заретушировать нестыковки «екатерининской имперской» и английской «доимперской» версий истории XVI в. Эта попытка скрыть реальную историю оказалась неудачной потому, что обе эти версии являются фальшивыми, но английская-то писалась в согласовании с более ранней, «допетровской» редакцией, а после выхода в свет карамзинской истории разница между этими версиями в английском изложении стала неустранимой. О том, что «допетровская редакция» запускалась в свет именно через Англию свидетельствует, например, «История русской литературы» (изд. И. Сытина, 1908 г., далее ИРЛ, прим. Авт): первые исторические сказания о Руси были написаны и переведены на английский язык по распоряжению Филарета для Р. Джемса, составлявшего толковый русско-английский словарь в 1619–1621 гг и включали рассказы о времени, непосредственно предшествующем приходу романовых к власти.

При этом ИРЛ (статья проф. С. Шамбинаго) с удивлением констатирует странный факт, что никаких исторических песен и сказаний русского народа, касающихся важнейших событий периода от Ивана Калиты до Ивана Грозного не существует. Им и не могло быть места в фальшивой романовской историографии XIV–XVI вв. Правильное понимание российских событий второй половины XVIII в. дает ключи к восстановлению реальной истории и предшествующего периода власти романовых. После этого появляется вероятность восстановления действительных событий и XIV–XVI в., поскольку, несмотря на всю екатерининскую ретушь, 260 лет действительной русской истории можно восстановить сличением двух ее «редакций», дважды отправленных в прошлое в XVII и XVIII в. с разницей примерно в 100 лет.

Вот несколько примеров, к каким результатам в традиционной истории привело сочленение «допетровской» и «екатерининской» редакций. Вымышленные в «романовской истории» события второй половины XVI в. (т. е. эпохи Ивана Грозного и Федора Иоанновича: «Покорение Казанского ханства» при Иване Грозном (якобы в 1552 г.) и «Покорение Астраханского царства» (якобы в 1556 г.) на самом деле описывают екатерининское завоевание Поволжья 1773–1777 гг., при этом «осада и взятие Казани» списывается с византийской хроники падения Царьграда 1453 г. («допетровская» редакция). Крымский хан Девлет-Гирей, разбитый Суворовым в 1777 г., становится прообразом «Девлет-Гирея XVI в.», якобы сжегшего Москву в 1571 г.

При написании «допетровской» редакции русской истории, как продемонстрировано в разделе I, использовались и сами по себе фальшивые «византийские хроники», изготовленные во Флоренции после падения Царь-Града. В частности, биография императора «Иоанна Дуки (Ватаза-Витязя)» размножилась в целом ряде других биографий: 1) «Казанского» хана Ядигер-Мехмета, якобы в 1552 г. покорившегося «великому Дюку» Иоанну Грозному и ставшему потом его «правой рукой», но которому тот же Иоанн Грозный «номинально» подчинялся, якобы юродствуя («Симеон Касаевич», он же царь «Симеон Бекбулатович», он же Саин-Булат, от же казак Черкес (= Адыге) Александров, привезший в Москву «царевича Маметкула» и т. д.; 2) «Сибирского» хана Едигера, якобы признавшего себя вассалом того же Ивана Грозного в 1555 г., 3) основателя Ногайской Орды золотоордынского («татарского») хана Едигея (иначе Эдигея, жившего якобы в 1352–1412 гг.), а также адыгейском (черкесском, северокавказском, ногайском) эпосе «Едигей», в биографиях готского императора Одоакра, чешского Отокара Пржемысла и т. д.

Аналогичными двойниками являются также слепой «Сибирский хан» Кучум, свергнувший своего предшественника Едигера, и «казанско-касимовский» Касим-хан, сын Мехмета (ср. Ядигер-Мехмет при Иване Грозном) якобы перешедший на службу к Василию Темному (т. е. Слепому) в 1446 г., основатель «Касимовского царства» и пограничного Московского города Касимова на Оке, который на французской карте 1706 г. назван Кашим или Качим (Cachim). Престарелый, слепой, но «неуловимый до самой смерти» хан Кучум в русских сказках отразился как Кощей (т. е. Старец, а не раб, как это иногда толкуют) Бессмертный. Касим-хан в «допетровской» редакции превратился в «принявшего православие номинального московского царя» Симеона, который, кстати, тоже ослеп в правление Царя Бориса. Несколько других Симеонов-выкрестов после этого появилось в «историографии» предшествующих периодов.

До елизаветинских времен «допетровская» редакция истории России оставалась преимущественно западнической, т. е. «варяжско-греческой». Елизавета же, в силу политических реалий середины XVIII в., поддержала развитие «славянофильского» исторического течения.

Реальные события разгрома Великой России (Воротыни и Слободской Окраины) XVIII в. в «екатерининской» редакции перенесены примерно на 260 лет назад. При этом московский (т. е. «великоросский») вариант ее говорит об историческом «добровольном» присоединении «Верховских княжеств», т. е. Воротыни к Москве еще в конце XV в., а затем о «ликвидации их к последней трети XVI в.». Например, говоря о последнем десятилетии правления Ивана III, Карамзин не придает особого значения его отношениям с Литвой, в частности, «битве Москвы с Литвой на Ведроши 1499 г.», якобы закончившейся перемирием 1503 г., потому что с «Литвой» за Смоленск в «допетровской» редакции только 10 лет спустя будет воевать уже Василий III. По «допетровской» редакции Иван III в 1492–1500 гг. совершенно не реагирует на «добровольное присоединение» обширной и густонаселенной территории его собственной Белой Руси (т. е. Литвы), а в 1503 г. он вообще «обращается к Богу и удаляется от дел». (Скорее всего, тот, кто правил в Москве под именем Ивана III, в действительности умер еще в 1498 г., о чем свидетельствует венчание им самим на царство внука Дмитрия (а не сына Василия!) именно в этом году. Москва в 1498–1505 гг. якобы занята войной со шведами и с «ересью жидовствующих» — ей не до Литвы.) Далее в «допетровской» редакции в течение 60 лет ничего не слышно о какой-либо «ликвидации» Верховских княжеств. А вот после этого периода прославленные герои «обороны Москвы от Девлет-Гирея в 1571 г.» верховские князья Михаил Воротынский и Никита Одоевский, земли которых не были отобраны Иваном Грозным в «опричнину 1565–1572 гг.», в «екатерининской» редакции просто обязаны были «погибнуть»: они якобы казнены тем же нехорошим и крайне непоследовательным Грозным именно в 1572 г., причем после того, как «спасли» Грозного. (Тут у Карамзина можно обнаружить еще одну явную невязку двух редакций. Скорбя о трагической гибели Михаила Ивановича Воротынского в 1572 г. и пресечении с его смертью династии князей Воротынских по «екатерининской» редакции, Карамзин преспокойно называет Воротынского одним из главных «рюриковичей»-свидетелей при коронации Царя Бориса в 1598 г., т. е. по «допетровской» редакции!)

Совершенно под другим углом зрения описывает эти же события не «великоросский» вариант екатерининской редакции русской истории, а «малоросский», по которому Малороссия присоединяется к Москве не через посредничество «Владимирской Руси», а непосредственно отторгается от «Киевской Руси». Вот, например, что сообщает «История украинского народа» (А. Я. Ефименко. СПб., 1906 г., т. I, стр. 100):

«К концу правления Казимира (Казимир IV „Ягеллончик“, король „Польши-Литвы“, умер якобы в 1492 г., прим. Авт.) северские князья, в виду опасностей, угрожающих им со стороны литовской политики, обнаружили тяготение к Москве. Кое-кто из князей отошел в подданство московского государя еще при жизни Казимира, другие, воспользовавшись той временной дезорганизацией, которая наступила после смерти одного государя до утверждения нового, отделились от Литвы в промежуток 1492–1494 гг. К этой эпохе относится переход с вотчинами или дельницами своими, мелких князей Воротынских, Одоевских, Новосильских, Белевских, затем Перемышльских и Мезецких (т. е. Мценских, прим. и курсив Авт.), собственно князей вятичей, а не северян (т. е. князей севских-северских, прим. Авт.). К концу столетия 1499–1500 гг. признали верховную власть московского государя князь Бельский и московские выходцы: князь Шемячич и Можайский, который оттянули за собой исконные древне-русские города: Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Гомель, Бельск, Трубчевск „со многими волостями“. Таким образом, к началу XVI века большая часть бывшего Чернигово-Северского княжества добровольно отошла под покровительство Москвы: попытка Литвы силою удержать отделяющиеся земли окончилась большим поражением литовского войска на Ведроши (1499 г), когда был взят в плен сам знаменитый литовский гетман князь Константин Иванович Острожский; остальная северщина была присоединена к Москве. В силу перемирия (1503 г.) от Литвы отошло к Москве 319 городов и 70 волостей — территория старого Черниговского княжества».

Цифры, указанные в приведенной пространной цитате, физически (т. е. ни географически, ни демографически) не соответствуют «территории старого Черниговского княжества» конца XV в. Зато эти цифры практически точно соответсвуют аналогичным данным екатерининских завоеваний не только «Черниговского княжества», а территории от Днестра до Урала по состоянию на 1777 г.! «Эпоха» Казимира IV «Ягеллончика» (1427–1492 г.) — это польский эквивалент московской «эпохи» Ивана III в «допетровской» редакции со сдвигом на 13 лет назад. Этот сдвиг был в уже «екатерининской» редакции и польской (после раздела Польши), и русской истории заполнен «успешной» Тринадцатилетней (!) войной тогда еще якобы «хорошего» для Москвы Казимира с «Тевтонским Орденом» (т. е. Ордой). А основой для событий этой липовой Тринадцатилетней войны взяты, как будет показано ниже, события из 13-ти летнего периода петровской «Северной Войны» 1708–1721 гг.