XXXVI. Меры по организации государственной обороны в великокняжение Сигизмунда Августа до Ливонской войны

XXXVI. Меры по организации государственной обороны в великокняжение Сигизмунда Августа до Ливонской войны

Усиление опасности со стороны турок. Ревизия замков в 1545 г. и ее данные о состоянии государственной обороны. Уклонение землевладельцев от несения замковой и других земских повинностей. Созыв великого вального сейма в 1547 г. для решения вопроса о земских повинностях; постановления о пересмотре привилеев на имения. Опустошения южной украйны татарами в 1549 и 1551 гг.; усиление опасности со стороны Москвы. Великий вальный сейм 1551 г. и его постановления о выполнении земских повинностей, о размерах военной службы с имений и о сборе серебщины. Описание украинных замков 1552 г. Размещение наемных войск по южным замкам и возобновление Браславского замка. Сейм 1552 г. и постановление о сборе «поконевских пенязей». Сейм 1554 г. для принятия мер на случай войны с Москвой. Постановления о размерах военной службы и о сборе серебщины. Общая характеристика принятых для обороны государства мер.

Изнемогая под тяжестью лет и бременем государственных забот, престарелый король Сигизмунд еще при жизни своей, 8 октября 1544 г., с согласия Берестейского сейма передал управление Великим княжеством Литовским молодому королю Сигизмунду Августу. Новому господарю в первую очередь пришлось позаботиться об упорядочении и усилении обороны Литовско-Русского государства от внешних вторжений.

Вопрос об обороне обострился в то время главным образом благодаря наступлению турок. В 1541 г. турецкий султан Солиман, призванный на помощь против австрийцев, осаждавших вдовствующую венгерскую королеву Изабеллу в Буде, вытеснил австрийцев из Венгрии, провозгласил малолетнего Яна Сигизмунда королем Венгрии, а до совершеннолетия его занял большую часть Венгрии и посажал в ней своих правителей. Турки, таким образом, врезались в середину христианского мира Европы и грозили распространить свое иго и далее. Вследствие этого христианские государства начали готовиться к борьбе с ними. Об этом шли совещания на имперском сейме в Шпейере в 1542 г., на чешском сейме в Праге, на польском сейме в Петркове в 1542, 1543 и 1544 гг. и на литовском сейме в Берестье в 1544 г. Между прочим, поляки, ввиду угрожавшей опасности от турок, возобновляли свои настояния касательно осуществления унии Великого княжества с Короною Польскою. Но станы литовского сейма и на этот раз предпочли унии простой оборонительный союз с Польшею и вынесли решение – помогать Польше всеми силами, если только турки покажутся со стороны Белгорода и Волыни, и выставить 4000 наемной конницы, если турки будут вступать в Польшу через Силезию или от Кошиц. Этим решением вопрос об обороне Литовско-Русского государства, конечно, не исчерпывался. Надо было привести в надлежащее состояние собственные его оборонительные средства, и прежде всего укрепления, замки, которые, по доходившим до правительства сведениям, уже давно находились в неисправном, заброшенном состоянии.

С этою целью господарь и паны-рада весною 1545 г. разослали особых посланцев с поручением на места удостовериться в потребностях и нуждах замков, сделать возможные распоряжения касательно устранения замеченных недостатков, а если этого нельзя сделать – доложить о них господарю. Посланцы должны были привести в известность, кто обязан строить и чинить эти замки, кто должен мостить дороги и мосты, какие доходы идут на содержание укреплений и находящегося в них административного персонала, кто должен сторожить и оборонять замки, какие в них военные запасы и т. д. До нас дошли результаты «ревизии» только южных украинных замков, производившейся в 1545 г. бискупом луцким Юрием Фальчевским и дьяком Львом Патеевичем Тышковичем. Замки эти были – Овруч, Житомир, Луцк, Владимир, Кременец, Браславль и Веница. Но из записи деяний сейма 1551 г. узнаем, что не только южные украинные, но и «тутошние», т. е. литовские, замки были осмотрены господарскими посланцами, и составлены были «реистры» со сведениями о том, «которые князи, панове, бояре повинни замки робити, мосты мостити, гати гатити, подводы и стацыи давати, сторожу при городах давати». Донесения господарских посланцев констатировали самое плачевное состояние южных замков: укрепления, особенно деревянные, развалились, дороги и мосты находились в невозможном состоянии; съестных и боевых запасов было мало, а то и совсем не было; орудия были старые и негодные. Опрос местных обывателей выяснил главнейшие причины такого неудовлетворительного состояния укреплений. В этом виноваты оказались отчасти местные старосты и державцы, которые не заботились об исправности укреплений и боевой их готовности, потакали местным обывателям, обязанным ремонтировать замки, обращали в свою пользу доходы, предназначенные на содержание укреплений, и т. д. Но еще более виновными объявились местные землевладельцы, особенно крупные – князья и паны. Пользуясь своим значением, они перестали нести со своих «выслуг» не только те повинности, от которых шляхта освобождалась в силу общих привилеев, но и те, которые обыкновенно оставлялись на шляхетских имениях, т. е. ремонт замков, военных дорог и мостов и доставку подвод и кормов господарским гонцам и послам. Остальным уже не под силу было поддерживать в исправности укрепления, которые и приходили от того все в больший и больший упадок.

Так как многие землевладельцы «закрывались» от несения государственных повинностей своими «листами», т. е. жалованными грамотами на имения, в которых прописаны были их льготы и изъятия, то господарские посланцы должны были пересмотреть документы на владения. Но по этой части они встретили решительный отпор. Землевладельцы отказывались класть перед ревизором свои привилеи, заявляли, что они сделают это лишь на вальном сейме, если последует соответствующий приказ господаря и если другие земли также будут класть свои привилеи перед господарем. Инстинкт сословного самосохранения говорил, что совокупными усилиями им более удастся отстоять свои права и вольности, чем порознь, по отдельным землям и поветам. Но раз не предъявлялись документы на владения, нельзя было делать и распоряжений о выполнении замковых повинностей, о приведении укреплений в исправное состояние. Между тем турецкая гроза не только не сходила с горизонта, но стала вновь сгущаться. В конце 1546 г. пошли слухи, что «цесарь» турецкий собирает огромное войско – «десеть крот сто тысяч» – и хочет идти в Венгрию и на Вену. Можно было опасаться, что эта гроза захватит и Великое княжество. Кроме того, близок был и срок перемирию, заключенному с Москвою в 1542 г. на семь лет, и могла возобновиться война и с этой стороны. Нужно было, следовательно, во что бы то ни стало покончить с вопросом о приведении в исправность укреплений. Уступая желаниям, выраженным военнослужилыми землевладельцами при производстве ревизии замков, Сигизмунд Август созвал в январе 1547 г. великий вальный сейм в Вильно.

Немногого удалось добиться господарю на этом сейме. После «намовы» относительно замковой, дорожной, подводной и кормовой повинности с земских имений, княжата, панята и все рыцарство просили панов-раду доложить господарю, что те из них, которые уже несли эти повинности со своих выслуженных имений, и впредь хотят выполнять эти повинности; те же, которые вызволены от того особыми листами – привилеями, – просят, чтобы не нарушались их стародавние права и вольности, которые они приобрели своей верною службою господарю. Выслушав эту просьбу, паны-рада сообща с остальными станами сейма порешили на том, чтобы господарь с панами-радою сначала рассмотрели те реестры, в которых все такие повинности по всем городам Великого княжества «пописаны», после чего листами-мандатами потребовали бы представления к известному сроку документов, «за чим хто што держить», с тем чтобы на основании этих документов решить, кто обязан нести повинности и кто свободен от этого.

Пока производилась эта сверка реестров и привилеев, Литовско-Русскому государству пришлось пережить большие бедствия и опасности в связи с неудовлетворительным состоянием обороны. В 1549 г., несмотря на дружественные отношения крымского хана Саип-Гирея к королю Сигизмунду Августу, татарские загоны натворили много бед на Волыни, увели в плен много шляхты и побрали много имущества. Летом 1551 г. новый хан Девлет-Гирей, успокоив короля обещаниями дружбы и присягою, безвестно вторгнулся в пределы Великого княжества, спалил замок Браславль и перебил в нем весь его гарнизон. По слухам, доходившим до литовского правительства, он грозил еще новыми нападениями; с другой стороны намеревался вторгнуться в Великое княжество волошский воевода Стефаница с братом своим Ильяшем, белгородским санджаком. Все эти опасности были тем грознее для Великого княжества

Литовского, что и отношения к Москве сделались в то время в высшей степени натянутыми. Посольство, снаряженное в Москву в 1549 г. для заключения вечного мира, еле добилось заключения пятилетнего перемирия (до 25 марта 1554 г.). К прежним причинам вражды присоединилась еще новая – царский титул, которым хотел величаться московский государь и которого не хотели признать за ним господарь и паны-рада Великого княжества Литовского. Из-за этого титула чуть было не порвались переговоры о перемирии, с большим трудом состоялась ратификация договора и происходили неприятные объяснения по заключении перемирия. Вопрос об обороне государства вследствие всего этого настойчиво потребовал особенного к себе внимания. Для решения его Сигизмунд Август созвал великий вальный сейм к 23 сентября 1551 г.

На этот раз князья, паны, бояре и вся шляхта Великого княжества Литовского, «милуючи речь посполитую и добрый рад и справу», торжественно подтвердили, что люди их, а также и люди панов духовных римского и греческого закона, которые перед этим были к тому повинны, «мають городы новые робити, старые оправовати, мосты мостити, гати гатити там, где того потреба и пожиток речи посполитое указовати будеть», также «сторожу городовую и станы и стацыи, хто перед тым полнивал, тот и теперь на то повинен». Постановлено было всех тех, кто будет уклоняться от несения этих повинностей, понуждать к тому силою. Господарь должен выбрать несколько особ, людей достойных и годных веры, и поручить им ежегодно объезжать замки и доносить ему и панам-раде об их состоянии и нуждах. На воевод и старост этих замков возлагалась обязанность тщательно следить за тем, чтобы никто не уклонялся от работ на замках; в случае невозможности обойтись одними работами обязанных землевладельцев господарь с панами-радою должен изыскать другие средства. Подобное же заявление сделали станы сейма и относительно подводной повинности, причем постановлено было взамен ее уплачивать по шести грошей с крестьянской службы для содержания постоянных наемных подвод. Для наилучшей обороны государства «станы» сейма определили, чтобы впредь до отмены все военнослужилые землевладельцы выставляли на войну пахолка в уставном одеянии и вооружении не с десяти крестьянских служб, как раньше, а с девяти. Затем для пополнения скарба денежными средствами на военные нужды станы сейма «поступили» господарю на три года серебщину со своих людей в размере 5 грошей со всех, кто пашет на двух волах, 2¹/₂ гроша с тех, кто пашет на одном воле или на одной лошади, кто не имеет ни волов, ни лошадей, но держит землю на полную службу, и с огородников. И господарь со своей стороны определил такую же серебщину на военные нужды со своих людей. Впрочем, сбор первой серебщины ввиду постигшего Литовско-Русское государство неурожая был отсрочен до осени 1552 г.

На средства скарба Сигизмунд Август принял энергичные меры по обороне прежде всего южной украйны. Здесь описаны были замки Чернобыльский, Остерский, Любецкий, Мозырский, Киевский, Житомирский, Луцкий, Кременецкий, Черкасский, Каневский, Веницкий и Браславский, т. е. зарегистрированы были все повинности местного населения, которыми оно тянуло к этим замкам (из других замков описан был таким же образом замок Полоцкий). Навербованы были «служебные» и расставлены были в Черкассах, Каневе, Венице и других городах под начальством ротмистров и главным начальством пана Василия Тишковича. Сверх того, король распорядился посылкою на эти замки пушкарей, пороха, свинцу и железа для гаковниц. Летом 1552 г. начата была постройка вновь сожженного Браславского замка на Подолье силами господарских людей с Волыни и Подолья, на помощь которым нанято было 600 рабочих и 150 запряжек волов. Все это в общей сложности вместе с уплатою 7500 золотых «упоминков» крымскому хану поглотило в значительной мере средства скарба и заставило господаря и панов-раду прибегнуть к чрезвычайной мере для его пополнения ввиду дальнейших больших трат.

Главный расход в будущем предстоял на уплату наемным служебным, которых необходимо было содержать на украйне. Господарь и паны-рада стали на ту точку зрения, что содержание этих служебных является в сущности заменою военной службы для землевладельцев Великого княжества: не будь этих служебных, военнослужилым землевладельцам пришлось бы самим отправляться со своими «почтами» на украйну и «лежать» там долгое время в ожидании неприятеля; поэтому вполне будет справедливо и даже выгодно для этих землевладельцев обложить их известною суммою денег взамен каждого «коня», которого они ставят на войну. Задумав такую меру, господарь и паны-рада не решились собственною властью привести ее в исполнение и постановили для «ухвалы» ее созвать на сейм всех более или менее значительных землевладельцев Великого княжества. На сейм, кроме панов-рады, собирались (25 ноября 1552 г.) урядники земские (старосты, державцы и тиуны жмудские), княжата и панята, и поветовые хоружие; шляхетских послов, вопреки установившемуся уже обычаю, не было. Сейм «ухвалил» дать господарю с каждого «коня» по копе грошей на середопостье 1553 г. Этими «поконевскими пенязями» обложены были и все господарские места, и русские волости сообразно числу выправлявшихся ими на войну конных ратников, а также и духовные греческого и римского закона в размере шести грошей с каждой крестьянской службы. Постановление о сборе «поконевских пенязей» возбудило сильное неудовольствие в среде шляхты. Шляхта была недовольна и самим определением сейма, состоявшегося без участия ее послов, и тем, что сбор производился строго, через децких и с конфискациями имений у тех, кто не платил вовремя, и тем, что деньги шли прямо в скарб, минуя контроль избранных шляхтою «головных бирчих». Это неудовольствие выразилось на следующем великом вальном сейме, созванном в Вильно в ноябре 1554 г.

Сейм созван был для принятия мер на случай войны с Москвою. Литовским послам, ездившим в Москву в конце 1553 г., не удалось заключить мира, а только продолжить перемирие на два года, до 25 марта 1556 г. Следовательно, в недалеком будущем Литве угрожала война с Москвою, к которой надо было заранее готовиться. Собравшиеся на сейм землевладельцы Великого княжества постановили выставлять «з девети чоловеков десятого пахолка на кони в зброи». Господарь милостиво принял эту «ухвалу» и со своей стороны объявил, чтобы ввиду скорого окончания перемирия все были готовы к «попису» и смотру в своих поветах на осень будущего года. Не ограничиваясь «ухвалою» касательно собственной военной повинности, станы сейма по соглашению с панами-радою для найма служебных людей определили в течение трех лет давать господарю плату в размере десяти грошей с воловой или конской сохи, пяти грошей – с полсохи, т. е. с одного вола, трех грошей – с огородников и мещан, которые не имеют земель и волов, пяти грошей – с земель, сдаваемых в аренду или обрабатываемых наймом, причем обложению не подвергались дворные сохи самих землевладельцев и сохи слуг путных или панцирных, ездящих обыкновенно на войну со своими панами. Господарь с благодарностью принял это постановление и по просьбе станов сейма со своей стороны обложил таким же «платом» на нужды государственной обороны и своих крестьян и мещан, исключая тех, которые состоят под магдебургским правом и которые обязаны платить по давнему постановлению; такой же «плат» господарь наложил на мещан и крестьян королевы Боны и духовных панов римского и греческого закона.

Таковы были мероприятия, принятые для обороны государства Сигизмундом Августом совместно с сеймом в первые десять лет его великокняжения на Литве. Нельзя сказать, чтобы по существу сделано было что-нибудь новое и решительное. Великий князь старался использовать лишь традиционные средства, предоставлявшиеся ему конституцией государства, т. е. установившимися отношениями между ним и землевладельцами Великого княжества, санкционированными в общеземских и частных привилеях. Эта конституция парализовала всякий сколько-нибудь широкий размах творческой деятельности господаря и заставляла его обращаться за содействием и согласием землевладельцев Великого княжества даже в случаях, где право его власти было ясно и неоспоримо. А это обращение, в свою очередь, давало повод и благоприятный случай землевладельцам Великого княжества выступать с сословно-политическими домогательствами и стремиться к дальнейшему расширению своих прав и вольностей на счет господаря великого князя.

Литература

Любавский М. К. Литовско-русский сейм. М., 1900; Довнар-Запольский М. В. Очерки по организации западнорусского крестьянства в XVI в. Киев, 1905; Любавский М. К. Рецензия на сочинение М. В. Довнара-Запольского «Очерки по организации западнорусского крестьянства в XVI в.» // Отчет о третьем присуждении премий П. Н. Батюшкова. СПб., 1907; Jab?onowski А. Ziemia Wo?y?ska w po?owie XVI w. // ?rod?a dziejowe. Warszawa, 1877. Т. 6; Владимирский-Буданов М. Ф. Население Юго-Западной России от пол. XIII до пол. XVII в. // Архив Юго-Западной России. Ч. 7, т. 1; Kolankowski L. ?ygmunt August, wielki ksi??e Litwy do roku 1548. Lwо?w, 1913.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.