Взгляд из Норвегии

Взгляд из Норвегии

Мы на Севере всегда верили в волшебников и троллеи.

Когда мы перестали в них верить, мы должны были найти им какую-нибудь замену — так почему не взять неопознанные подводные объекты?

Контр-адмирал Уле Кр. Томесен, 1993 г.

По мнению бывшего майора норвежской армии, а ныне независимого журналиста Б. Братбака, слухи о появлении в шведских территориальных водах российских подводных лодок упали на благодатную почву. Столетиями в Швеции культивировались недоверие и страх по отношению к восточному соседу, которые, по мнению норвежца, накапливались и оседали в поколениях и на генетическом уровне перешли в национальный характер шведов. Каждый непредвзятый наблюдатель, поживший в Швеции, может найти то или иное подтверждение этому явлению.

Еще в 1901 г. Швецию охватил страх перед русскими шпионами, появившимися в стране в обличье… коробейников! Тогда, как и спустя 80 лет, журналисты, военные и политики активно включились в нагнетание истерии, закончившейся слушаниями в риксдаге. Тогда парламент страны ужесточил закон о шпионаже, хотя выступивший перед напуганными депутатами министр иностранных дел и признал: «...Результаты официальных расследований русского шпионажа в Швеции были так скромны и даже до смешного так ничтожны, что их и не стоило бы упоминать».

Б. Братбак, оценивая поднятую в соседней стране антисоветскую и антироссийскую истерию, так объясняет ее возникновение: «Страх перед неизвестными подводными лодками, а также, возможно, беспомощность и задетое чувство национальной гордости способствовало тому, что слухи получили подпитку от членов меняющихся правительств, из офицерского корпуса, особенно военно-морского, из СМИ и вообще из глубин шведского самосознания».

Норвежец не исключает, что известную «заразительную» роль в этом сыграли соответствующие слухи из соседней Норвегии, где в 1960 -70-х годах тоже гонялись за неопознанными, а скорее всего, советскими подводными лодками. Норвежцы однако смотрели на «развесистую клюкву» куда более трезво, чем их восточные скандинавские братья, и от перископной болезни скоро вылечились⁴⁴.

Усугубляющую роль в массовом антисоветском и антирусском психозе шведов сыграла также внутриполитическая обстановка в Швеции. При тех напряженных отношениях социал-демократов Улофа Пальме с консервативным истэблишментом, которые сложились в 1980-х годах, миф о советских ПА был манной небесной для «ястребов». Он позволял им держать «миротворца и агента Москвы» в постоянной шаховой ситуации. Весьма показателен в этом отношении следующий эпизод, приключившийся незадолго до убийства шведского премьер-министра.

На фоне неутихающей «перископной болезни» в консервативной газете «Свенска дагбладет» в 1986 г. была опубликована статья за подписью высокопоставленных военно-морских офицеров, в которой шведский премьер-министр обвинялся в том, что он «хочет продать Швецию Советскому Союзу». Авторы статьи полагали, что во время своего предстоящего визита в Москву У. Пальме планирует дать обещание уговорить Норвегию выйти из НАТО и тем самым открыть для советского ВМФ все северные моря. Трудно сказать, что выглядело

в этом выступлении более глупо: переоценка возможностей Пальме или недооценка норвежцев. Но таково было мнение верхушки ВМС Швеции, обвинявшей своего премьера в предательстве⁴⁵.

Когда У. Пальме по настоянию своих военных заявил, что выслеживание иностранных подводных нарушителей в шведских водах будет осуществляться в сотрудничестве с американцами, СМИ тотчас же обвинили его в «двойной игре», давая понять, что кроме Москвы у «агента» У. Пальме есть еще хозяева в Вашингтоне!

Т. Петерссон, бывший министр обороны в социал-демократическом правительстве Швеции, вспоминает свою беседу с командующим сухопутными войсками Швеции Нильсом Шёльдом, в ходе которой генерал откровенно сказал своему министру: «Всё это вокруг подводных лодок — сплошная истерия… Настроение постоянно будоражит небольшое число морских офицеров. Поверь мне, я знаю, о чём говорю. Это — организованная кампания. Речь идет о заинтересованности некоторых политиков и военных в том, чтобы русскими напугать страну и добиться увеличения расходов на оборону. Нападки на Улофа Пальме безобразны и похабны. Но они хорошо спланированы. Хотят навредить Улофу. Цель заключается в том, чтобы его убрать…»

Истерия. Массовый психоз.

В современной истории можно отыскать множество подобных примеров.

30 октября 1938 г. американец Орсон Уэллс взбаламутил всю страну своей радиопостановкой о вторжении инопланетян на Землю. Многие слушатели приняли фантастический триллер за реальную правду, и в США началась форменная паника. Спасайся, кто может!

В 1940-х годах в тех же США появились новые страшилки НЛО, державшие всё население в напряжении на протяжении десятилетий. Так называемый «инцидент Рузвельта» будоражил воображение напуганных американских обывателей вплоть до наших дней.

Юридическое убийство, совершенное в отношении журналиста коммунистической шведской газеты «Норршенсфламман» Фритьофа Энбума и его «сообщников по советскому шпионажу», приговоренных на основании надуманных обвинений и рыхлых доказательств к пожизненному заключению, на долгие годы заложило мощный заряд шпиономании в Швеции. К тому же процесс по делу Энбума проходил на фоне событий, связанных с другим скандальным делом — т. н. делом «Каталины» — разведывательного самолета шведских ВВС, сбитого в воздушном пространстве СССР над Балтикой. Так что недостатка в страстях не было, чего нельзя сказать о беспристрастности местной Фемиды.

Подобные дорожные знаки можно встретить в самых неожиданных местах: так шведы выражают свое ироническое отношение к мнимой угрозе со стороны российских подводных лодок

В 1989 г. шведское правительство в целях экономии средств решило расформировать пехотный полк 1-17, базирующийся на севере страны. Сразу после этого решения появились слухи, что «неприкрытая с севера» шведская территория подверглась нашествию американских солдат, участвовавших в манёврах «Северная свадьба». Новость подхватили досужие журналисты, и она пошла гулять по стране. Люди поверили, что американцы высадились в нейтральной Швеции. «Левые» антиамерикански настроенные слои населения в этом смысле ничем не отличались от своих «правых» собратьев, неприязненно относившихся к СССР. Пришлось срочно опровергать эти слухи, автором которых оказался полковник Ларе Андреассон, командир упомянутого злополучного полка, который никак не хотел расставаться с любимым подразделением.

Немаловажным фактором для возникновения в Швеции и Норвегии мифа о советских и русских подводных лодках, по мнению норвежца, является и взращенная в стране культура секретности. Для иллюстрации этого положения он приводит слова норвежского генерала Бъёрна Эгге: «Слишком долго существовала культура, при которой всё должно было быть тайным. Понятно, что это не здоровое явление. Это привело к непониманию и мифотворчеству».

Режим секретности, который существует в Швеции, может сравниться только с советским. Автор лично наблюдал за этим феноменом во время своей загранкомандировки и всегда задавался вопросом, как демократическая общественность страны может мириться с драконовской, по существу, тоталитарной цензурой. Современному российскому журналисту, в голове которого сформировался миф(!) о шведской вседозволенности и вседоступности, был бы шокирован, столкнувшись с ним на практике. Любой вопрос о деятельности спецслужб Швеции или военных является табу. Такое же положение существует и в Норвегии.

Список запретных тем в стране обширен, система цензуры работает безупречно, и никому в Швеции и в голову не придет жаловаться на то, что какую-то информацию по соображениям государственной безопасности публиковать не стоит или на то, что по тому или иному вопросу государственное учреждение никаких справок и никакой информации не выдает. Шведский журналист, каким бы независимым и свободным он себя ни считал, никогда не пойдет на конфликт с установленными еще во времена холодной войны правилами и не станет заниматься разоблачениями, которые не дозволены. Секретно — и баста! А к демократии режим секретности не имеет никакого отношения.

Свою роль сыграли и такие факторы, как лояльность офицерского и журналистского корпуса по отношению к системе и к авторитетам, а также неуклонное выполнение требования о военном конформизме⁴⁶.

Застрельщиками панических слухов о советской угрозе, как уже заметил читатель, в большинстве случаев оказывались военные, им старательно подыгрывали политики, правительственные чиновники и «свободные» журналисты. Рядовым шведам отводилась роль активных статистов, навсегда привязанных к одному и тому же сценарию. В стороне не остался и клир. Б. Братбак рассказывает, как в 1984 г., когда страх перед коварным русским Иваном проник и в души представителей шведской церкви, на алтарь церкви Фредрика, что в Карлскруне(!), поднялся пастор и произнес молитву в честь спасения всех тех, кто принимал участие в охоте на советские подводные лодки.⁴⁷

Активный участник норвежской «экспедиции» против иностранных подводных лодок в норвежских фьордах в 1970 -80-х годах журналист Ян Петтер Хельгесен в радиопрограмме, сделанной по следам событий 1992 г., выступил с любопытным заявлением: «Это произошло в разгар холодной войны. Оборонное ведомство было заинтересовано в том, чтобы выставить восточный блок — в особенности Советский Союз — в глазах населения и в его сознании как эффективную и угрожающую военную машину. Спустя какое-то время можно сказать, что всё это было преувеличением. Оборонное ведомство само признало, что те взгляды, которые они тогда культивировали по отношению к Советскому Союзу и восточному блоку, не отличались объективностью. Цель заключалась в том, чтобы поддерживать имидж опасного иугрожающего соседства».

После публикации в Швеции упомянутой выше книги ГГ дискуссия в стране, по мнению Б. Братбака, стала более конструктивной, к ней стали подключаться многие политики, журналисты и эксперты, не осмеливавшиеся до этого поделиться имевшимися у них «сомнениями».

Некоторые газеты реабилитировали «диссидента» Калле Андерссона и назвали его молодцом. Но официальные военные инстанции не спешат признать правоту бывшего коллеги. Военно-морское Королевское общество наградило серебряной почетной медалью Эмиля Свенссона, рьяного сторонника теории советского происхождения НПО в Швеции. В 1999 г. серебряную медаль от общества получил и противник Э. Свенссона по противостоянию в Балтийском море — бывший командующий Балтийским флотом адмирал В.Г. Егоров! Но награждать мужественного человека и настоящего шведского патриота оно не спешит. Корпоративность в рядах военно-морского корпуса превыше всего!

Напоминанием об инциденте 1981 г. служит памятный знак, установленный рядом с местом навигационной аварии U-137

Свой труд Б. Братбак заключает словами:

«Найдется ли человек, который бы задал вопрос или подал бы в суд на главных актеров в деле с подводными лодками? Создается впечатление, что в Норвегии дело замалчивается. В Швеции наблюдались некоторые признаки самокритики, но эмоциональная ангажированность продолжает оставаться сильной и там <…> Одной из наиболее заметных и активных личностей в этой компании являлся Карл Бильд — сначала член риксдага, потом премьер-министр. В 1983 г. за свое участие в деле с подводными лодками он подвергся критике со стороны правительства У. Пальме: „Член парламента Карл Бильдт не продемонстрировал чувства ответственности за страну, которого от него следовало бы ожидать “. Между тем в результате именно Карл Бильдт снискал политические дивиденды от стихийной сплоченности соотечественников перед лицом мнимой угрозы. Такой же эффект, вероятно, оказало письмо Б. Ельцина, адресованное шведскому правительству от 4 июля 1994 г., в котором он упрекнул Карла Бильдта в наивности.

Вряд ли большинству шведов придется по душе идея привлечь Карла Бильдта как главного фигуранта в истории с НПО. Онив Норвегии известен как самый популярный человек в Швеции. Недаром в 1998 г. радикальная газета «Дагбладет» писала, что Карл Бильдт стал героем Швеции, а в некоторых кругах — даже святым.

А святых не трогают».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.