Выпускник «мыслильни»

Ксенофонт пишет о себе в третьем лице вовсе не из скромности, скорее наоборот. Так удобнее рассказывать о собственных подвигах. Между прочим, Юлий Цезарь, внимательный читатель и большой поклонник Ксенофонта, перенял у него этот прием, когда писал свои знаменитые «Записки о Галльской войне». Не «я храбро бросился в бой и всех победил», а Цезарь. То же самое, но получается не хвастливо, а объективно – вроде бы со стороны.

Выступление «некоего Ксенофонта-афинянина», если верить писателю Ксенофонту, было кратким, но предельно логичным и убедительным. Во-первых, он посоветовал всем посмотреть правде в глаза: ни у Артаксеркса, ни у других персов нет ни малейших причин проявлять к ним милосердие. Если уж они убили такого великого воина, как Клеарх, который мог бы действительно принести им своими советами огромную пользу, то чего ждать всем остальным? Зачем персы, которым и свою-то огромную армию кормить нечем, станут тратиться еще на 12 тысяч человек? Скорее следует ожидать, что они казнят всех до одного, чтобы нагнать страха на мятежников, которых так много сейчас в дальних провинциях империи. Затем от аргументов разума Ксенофонт перешел к более понятным большинству солдат доводам эмоционального характера. «Мы пришли сюда за деньгами и славой, – заявил он. – До сих пор, подчиняясь жесткой дисциплине, установленной Клеархом, из почтения к Киру и из уважения к персам мы никого не грабили, а ждали наград, обещанных нам после победы. А теперь нам некого бояться и некого уважать – после гибели командиров и предательских действий противника. Во время сражений мы видели, кто чего стоит. И если в дальнейшем мы будем вести себя разумно и не поддадимся панике, то, хотя кто-то из нас и погибнет, большинство вернутся на родину богачами».

В той ситуации, в которой оказались греки, важно было не только то, что говорил оратор, но и как он это делал: без истерики, без суеты, уверенно, давая понять, что твердо знает, о чем говорит. И когда они стали выбирать стратегов взамен захваченных персами, то одним из них оказался Ксенофонт-афинянин, хотя он и не был «ни стратегом, ни лохагом, ни солдатом», а просто другом захваченного врагами Клеарха. Сократ мог бы гордиться: философ научил его, прежде чем принять какое-то решение, трезво оценить обстановку и не обманывать ни себя, ни окружающих пустыми надеждами, говорить им не сладкие, но гибельные слова утешения, а жесткую, но спасительную правду.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.