Аналогия

Аналогия

Аналогия — умозаключение, которое предполагает, что если у объектов имеются некоторые схожие черты, то они также обладают и другими схожими качествами. Он включает в себя использование известного идентифицируемого явления для идентификации неизвестных явлений широко схожего типа. Он предполагает, что между двумя или более явлениями может существовать особое взаимоотношение, потому что такое же взаимоотношение наблюдали в похожей ситуации. Как указывал Айэн Ходдер (Ian Hodder, 1999), аналогия является главным элементом археологического исследования, который в значительной степени связан с взаимоотношениями между различными находками и элементами данных. Наши способности делать умозаключения, основываясь на аналогии, часто проверяются в тестах на пригодность такими вопросами, как: «Рыба имеет такое же отношение к воде, как птица к а) дереву; б) дому; в) воздуху; г) семенам». Очевидно, что если мы понимаем взаимоотношение между водой и рыбой, то нам не трудно будет выбрать правильный ответ. Аналогия в археологии включает в себя выводы о том, что различные следы деятельности человека в археологическом материале являются теми же или подобными явлениями, находимыми у современных «примитивных» людей. Аналогии в археологии только предполагают, на что способно поведение современного человека и какими могли бы быть границы доисторического поведения. Исследователи могут пользоваться ими для выдвижения гипотез, которые могут быть в дальнейшем проверены по реальным археологическим данным.

ОТКРЫТИЯ

ДРЕВНИЕ ПРЕДКИ: AUSTRALOPITHECUS GARHI, ЭФИОПИЯ, 2001 ГОД

По мере того как ученые все глубже проникают в древнейшие главы эволюции человека, они находят, что меняющееся поведение приматов являлось главной движущей силой в возникновении людей, изготавливавших орудия. Эффектные открытия последних лет показали, что великое разнообразие форм гоминидов существовало в саваннах Восточной Африки 2,5 миллиона лет назад. Но когда палеоантрополог Тим Уайт (Tim White) со своими коллегами нашли Australopithecus garhi, то они обнаружили, что в этом гоминиде замечательно перемешаны черты человека и обезьяноподобного. (Слово garhi означает «удивительный» на местном диалекте афар.) У новой находки, возраст которой, как считают, составляет 3,2 миллиона лет, примитивно выглядящее выступающее лицо, маленькая черепная коробка, но чрезвычайно крупные задние зубы, что является уникальной чертой (рис. 14.1). Другие окаменевшие кости на том же памятнике говорят о том, у Australopithecus garhi были длинные человекоподобные ноги, его рост составлял 1,47 метра. Однако передние конечности были обезьяноподобными и длинными. Эти черты позволяют расположить нового гоминида между более примитивным и более древним Australopithecus afarensis, представленным известной Люси палеоантрополога Дона Йохансона, и древнейшими известными формами настоящего человека.

Поблизости от найденных окаменевших костей гоминидов археологи нашли разломанные и измельченные кости антилопы и дикой лошади, на них имелись отметины, оставленные, возможно, каменными орудиями, но сами орудия на памятнике найдены не были. Окаменевшие кости были разбиты по краям, как если бы гоминиды пользовались каменными молотками для того, чтобы извлечь костный мозг. Хотя это и не является прямым свидетельством того, что эти гоминиды действительно использовали каменные орудия и разделывали туши животных, но все же это побочные свидетельство о подобной практике, имевшей место 3 миллиона лет назад. Использование каменных орудий для добычи мяса и костного мозга могло бы быть основным достижением в эволюции гоминидов, так как такие артефакты помогли бы нашим предкам прокормить себя в более широких обстоятельствах. Регулярный доступ к таким питательным веществам, как костный мозг, сыграл бы свою роль в увеличении размеров мозга гоминидов. Эксперименты и наблюдения в долине Серенгети в Восточной Африке заставили археологов отказаться от первых интерпретаций наших первых предков как охотников. Сейчас большинство специалистов считают, что они добывали себе мясо в тех местах, где хищники убивали свои жертвы.

^{Рис. 14.1. Australopithecus garhi}

Археологи используют аналогию на многих уровнях. На простом уровне исследователь делает заключение, что маленькие заостренные кусочки камня являются метательными наконечниками, потому что имеются этнографические материалы о племенах, которые изготавливают маленькие заостренные куски камня в качестве наконечников копий или стрел. Люди часто употребляют этнографические наименования, такие как наконечник стрелы, в качестве ярлыка для артефакта. Поступая таким образом, они предполагают, что этот тип артефакта, который они определяют по атрибутам, наличие которые нельзя объяснить природными процессами, идентичен по форме другим, известным наконечникам стрел, используемыми людьми, которые изготовили вид рассматриваемого артефакта (рис. 14.2). Но эта простая аналогия далека от претендующих схожестей — или аналогий, — между тем, как в доисторической культуре, о которой идет речь, использовались наконечники стрел, и тем, как их используют в живущем сообществе. Если допустить одинаковость этого, то это означает предположение, что в течение веков форма и функция артефакта осталась неизменной. Если объяснять прошлое просто аналогией с настоящим — значит, предположить, что за много поколений люди не узнали ничего нового и что прошлое не очень отличается от настоящего или не отличается вообще.

^{Рис. 14.2. Эскимос демонстрирует лук и стрелу с наконечником из слоновой кости на выставке в Чикаго в 1893 году. Археологи часто употребляют этнографическое наименование, такое как наконечник стрелы, предполагая, что их артефакт идентичен наконечникам стрел и, соответственно использовался теми людьми, которые изготовили артефакт. Это простой пример археологической аналогии}

Многие археологи используют аналогии, основанные на технологии, стиле и функциях культур, как они определены археологически. Дж. Г. Д. Кларк (J. G. D. Clark, 1952) описал экономику доистористорической Европы и систематически и разумно использовал аналогию для интерпретации таких артефактов, как копья для пресноводной рыбы, которые были обычными для исторической европейской народной культуры. Такой тип аналогии достаточно несомненен, так же как и те, что касаются маленьких заостренных кусков камня, которые, как утверждают, являются наконечниками стрел (Уайли — Wylie, 1985). Их было достаточно много найдено застрявшими в костях животных и людей, чтобы мы убедились в том, что, скорее всего, они использовались в метательном оружии. Но до сих у нас нет возможности узнать, использовались ли они в ритуальных действиях и на охоте. Подобным образом археологи могут получить информацию о том, как строили дома, как они выглядели, какие выращивали растения и как их готовили, возможны и сведения об утвари гробниц. Но они не узнают того, что думали строители о том, как должен выглядеть хороший дом, каких родственников следует приглашать на строительство, какие духи отвечали за хороший урожай, кто в доме обычно готовил пищу и как верили люди в загробную жизнь. Большинство аналогий с мыслями и верованиями современных людей вряд ли являются адекватными.

Археологи разрабатывают аналогии многими путями. Одним из подходов является прямая историческая аналогия, в которой используется простой принцип от известного к неизвестному. При решении археологических проблем известными являются живущие люди с письменными документами об их образе жизни, а неизвестными являются их предки, о которых нет письменных материалов. В аналогиях с «поддержкой» в виде письменных документов для интерпретации археологических данных используются письменные материалы. Айвор Ноэль Хьюм, работая в колониальном поселении Мартинз Хандридз в штате Виржиния, в подвале одного из домов нашел несколько коротких золотых и серебряных нитей. Каждая из них была толщиной с нить для шитья, такие в начале XVII века использовали для украшения одежд. В поиске аналогии Ноэль Хьюм обратился к историческим материалам. Он нашел европейские картины, на которых были изображены военные в одеждах, украшенных золотом и серебром, и постановление губернатора Виржинии и его совета от 1621 года, в котором только советникам и сотникам разрешалось носить золото на своих одеждах (Ноэль Хьюм — Noel Hume, 1982). Используя эту и другие исторические аналогии, он смог идентифицировать владельца дома — Уильяма Хэауда, члена совета и главу Мартинз Хандрида.

Сторонники прямого исторического подхода указывают на то, что уверенность в интерпретации жизненных укладов прошлого уменьшается по мере продвижения от исторических к доисторическим временам.

Аналогии с живущими народами становятся менее несомненными, когда мы отрываемся от письменных материалов. Тем не менее многие археологи приняли функционалистический подход к аналогии.

Функционалистические этнографии интегрируют различные аспекты культуры друг с другом и с адаптацией культуры как целого к ее окружающей среде. Функционализм подчеркивает понятие о том, что культуры не состоят из случайного выбора характерных черт, но черты культуры различными путями интегрируются и влияют друг на друга достаточно предсказуемыми образами. Большая часть процессуальной археологии, с ее акцентом на адаптацию в культурных системах, подпадает под общее название функционалистической археологии. Функционалистическое мышление проявляется в том, как многие археологи выбирают аналогии из этнографических сведений для помощи в интерпретации своих археологических находок. Поскольку некоторое число этнографически известных культур может обеспечить разумные аналогии, то функционально ориентированные ученые предлагают выбирать те, которые более всего напоминают археологическую культуру по бытию, технологии и окружающей среде и менее отстранены от археологической культуры во времени и пространстве.

Мы могли бы захотеть узнать о роли изготовления сандалий среди индейцев Большого Бассейна шесть тысяч лет назад. Кто их изготавливал — мужчины или женщины, одиночки или группы людей? Если мы рассматриваем изготовление сандалий как аспект технологии, то мы можем обратиться к этнографической литературе об австралийской материальной культуре или о племени сэн, где иногда упоминаются сандалии. Как в племени сэн, так и у австралийских аборигенов домашнюю работу обычно выполняют женщины, работающие с одним или двумя помощниками. Аналогия может привести нас к утверждению, что среди индейцев Большого Бассейна изготовление сандалий считалось домашней работой и ее выполняли женщины в одиночку. И наоборот, среди индейцев пуэбло плетением занимались мужчины в специальных церемониальных комнатах; поскольку большая часть ритуалов в их среде сегодня отражает древние ритуалы, то, следуя аналогии, мы могли бы сделать вывод, что шесть тысяч лет назад плетение не считалось среди индейцев Большого Бассейна домашней работой, так как выполнялось мужчинами. Не важно, какой вариант мы выбираем, скорее всего, у нас не будет уверенности в верности выбора.

Выбор возможно подходящих аналогий из этнографической литературы все более рассматривается как первый шаг на пути к интерпретации. Когда выбрано несколько аналогий, то значение каждой из них точно формулируется и затем проверяется по археологическим данным. В нашем примере с изготовлением сандалий среди индейцев Большого Бассейна этнографическая литература дает противоречивые аналогии. Если мы хотим достичь уверенности при предпочтении одной аналогии по отношению к другой, мы должны эксплицитно (ясно) сформулировать смыслы и значения каждой для археологических данных и затем рассматривать эти данные в свете каждого из значений. Если изготовление сандалий является домашней работой, выполняемой отдельными женщинами, то мы могли бы ожидать обнаружения сырья для производства сандалий в комплексе с инструментами, которые бы с большой вероятностью представляли женский труд, такими как камни для помола при приготовлении пищи. Мы также могли бы ожидать, что найдем инструменты для изготовления сандалий — шила и скребки для изготовления волокон — среди остатков на бытовых памятниках. Мы также могли бы ожидать, что изделия, изготовленные отдельными женщинами, были бы более многообразными, чем изготовленные группами или отдельными ремесленниками, работающими в компании других специалистов. Также можно было бы составить перечень противоречащих значений для вероятности того, что сандалии делали мужчины, и обе части его можно было бы поверить по археологическим данным.

Составление тестовых характеристик — не легкая задача. Чтобы найти меру количества вариаций в конечном продукте, которую можно ожидать при определенных условиях производства, требуются сложные вычисления, различные статистические действия и часто экспериментальная работа среди групп людей. Археологи, желавшие предпринять усилия в рамках этого подхода, обнаружили, однако, что они в состоянии узнать много больше о древних сообществах, чем прежде считалось возможным. Рассуждение по аналогии, конечно, является важной частью этого процесса, но это всего лишь один шаг в работе археолога. Аналогии дают материал, из которого извлекаются тестовые характеристики; они не кончаются в себе. Таким образом, аналогия не обязательно является вводящей в заблуждение, при условии, что правильные критерии и исследовательские стратегии используются для упрочнения и оценки умозаключений, сделанных на основании этнографических и других аналогий (Уайли — Wylie, 1985).

Большое количество археологических аналогий основано на предположении, что раз артефакт используется сегодня определенным образом, то таким образом он использовался тысячу лет назад. Большой вклад процессуальных археологов заключается не в их поиске общих законов, но в их настойчивом утверждении о том, что для проверки и верификации заключений по исследованиям, раскопкам и лабораторным анализам должны использоваться независимые данные. Основной целью использования гипотез и дедукции — научного метода, с вашего позволения, — является не формулировка законов, но исследование взаимоотношений между прошлым и настоящим. Предполагается, что у этого отношения имеется две части. Первая — прошлое мертво и познать его можно только через настоящее. Вторая — точное знание о прошлом необходимо для понимания настоящего (Леон — Leone, 1982).

Каков бы ни был подход к археологии, основной проблемой в археологической аналогии является дать настоящему обслуживать прошлое. Многие археологи пытаются подойти к этой стороне с помощью трех взаимосвязанных подходов, которые помогают им изучать прошлое, используя настоящее.

1. Теория средней дистанции: методы, теории и мысли настоящего, которые могут быть применимы к любому периоду и в любом месте для пояснения того, что мы открыли, раскопали или проанализировали из прошлого.

2. Этноархеология: изучение живущих сообществ, дополняющее некоторые аспекты изучения и интерпретации археологического материала.

3. Экспериментальная археология: контролируемые современные опыты с древними технологиями и материальными культурами, которые могут послужить основой для интерпретации прошлого.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.