Боевая отрава и рукотворная зараза

Боевая отрава и рукотворная зараза

Кроме ядерного оружия, КНДР производит и другие виды оружия массового поражения – химическое и биологическое, хотя руководство страны всячески это отрицает.

Начало осуществления северокорейской военно-химической программы восходит к 1954 г., когда СССР и Китай передали КНДР некоторые образцы химического оружия и средств защиты от него, ранее взятые в качестве трофеев у японской армии. Однако, несмотря на вскоре последовавшее интенсивное развитие своей химической промышленности, КНДР в течение довольно длительного периода времени не имела возможности начать широкомасштабное производство боевых отравляющих веществ (БОВ). Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в 1964 г. Северная Корея заключила договор с Японией о поставке химической продукции, необходимой для производства удобрений. Ряд полученных компонентов был использован северокорейцами для производства табуна и иприта.

С конца 1980-х гг. КНДР сумела развернуть производство БОВ нервнопаралитического (V-газы – VX и VM, зарин, зоман, табун), кожно-нарывного (иприт), общеядовитого (синильная кислота), удушающего (фосген) и раздражающего (адамсит, хлорацетофенон и СS) действия, а также средств их применения – химических артиллерийских снарядов (включая реактивные), минометных мин, боевых частей оперативно-тактических и тактических ракет, авиабомб и выливных авиационных приборов.

Наибольшее внимание уделяется наращиванию запасов V-газов, зарина, иприта и фосгена – это основные БОВ, состоящие на вооружении Корейской народной армии. Освоена технология производства бинарных БОВ, более безопасных в хранении.

Военно-химический комплекс КНДР включает, как сообщают американские и южнокорейские источники, научно-исследовательские центры по разработке химического оружия и средств защиты в Пхенсоне, Синыйджу, Канге и Хамхыне, заводы по производству БОВ в Унги, Чхонджине, Хесане, Манпо, Синхыне, Канге (Кангенский химический завод), Хамхыне (виналоновый завод «8 Февраля»), Вонсане, Саривоне, Сунчхоне (Сунчхонский виналоновый завод), Анджу, Сакчу (Сакчунский химический завод), Пенгвоне (завод № 297), Кусоне и Синыйджу, военное химико-технологическое училище в Хыннаме (с научно-исследовательским центром), а также 13 хранилищ химического оружия.

По оценкам источников в разведывательных службах США, нынешние запасы химического оружия КНДР составляют по меньшей мере 180 – 250 т (существует и гораздо более высокая оценка – 2,5 – 5 тыс. т). Оно хранится примерно в 170 расположенных в скалах хранилищах в шести районах страны. Правительство Южной Кореи считает, что производственная мощность северокорейского военно-химического комплекса достигает 4,5 тыс. т БОВ в год в мирное и 12 тыс. т в год – в военное время. Самой высокой экспертной оценкой является показатель в 20 тыс. т БОВ в год, но он сомнителен.

КНДР производит также средства химической и радиационной защиты (противогазы, защитные костюмы) для армии и гражданского населения, приборы радиационной и химической разведки, химические и технические средства дегазации и дезактивации.

Хотя работы в области биологического оружия в Северной Корее начались еще в 1960-х гг., форсирование усилий в этой области связано с соответствующим указанием Ким Ир Сена, датированным ноябрем 1980 г. Было организовано несколько научно-исследовательских институтов и предприятий микробиологической промышленности, причем к этому процессу тайно привлекались специалисты из других стран.

По сведениям западных источников, в военно-бактериологическую программу Северной Кореи вовлечены Институт эмбриологии министерства Народных вооруженных сил (головная научно-исследовательская организация), Пхеньянский университет имени Ким Ир Сена, Пхеньянский медицинский университет, Центральный биологический институт Трудовой партии Кореи (!), институт инфекционных болезней Пхенсонской академии наук, институт микробиологии Академии медицинских наук, Центральный санитарно-карантинный институт (институт вакцинации) министерства здравоохранения, Пхеньянский военно-медицинский университет, институт микробиологических исследований и медицинский институт (в составе Института национальной обороны), Национальный институт оборонных исследований и медицинская академия (NDRIMA, единое учреждение), подземный микробиологический центр предположительно в Онджонгни (провинция Пхенан-Намдо) и отдельный (особо режимный) военно-медицинский отряд биологической защиты Корейской народной армии – эдакий аналог печально известного «отряда 731» Квантунской армии императорской Японии.

В настоящее время КНДР в небольших масштабах производит боевые культуры болезнетворных микроорганизмов (в частности, возбудителей сибирской язвы, холеры, бубонной чумы, оспы и желтой лихорадки – основные научно-исследовательские работы по ним ведутся в NDRIMA), а также токсины. Из установленных объектов по производству биологического оружия известен завод № 25 (он же завод «25 Февраля») в Чонджу. Вероятно, в военно-бактериологической программе задействован и комплекс по производству питательной среды для микроорганизмов – агар-агара (200 т в год) в Мунчхоне.

Имеются промышленные мощности по снаряжению биологическими агентами средств их доставки.

В целом, несмотря на широкий охват научно-исследовательских учреждений, военно-биологическая программа КНДР характеризуется как ограниченная и не имеющая таких же высоких оборонных приоритетов, как ядерная и химическая. Это объясняется тем, что использование биологического оружия против Южной Кореи и войск США на Корейском полуострове грозит обернуться массовыми эпидемиями в отношении самой КНДР, причем эффект от этого может оказаться куда более губительным ввиду худшего состояния системы здравоохранения и санитарно-эпидемиологической службы, чем у ее противников.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.