Глава 9 Царь и администрация во времена Золотого века

Глава 9

Царь и администрация во времена Золотого века

Можно считать, что расцвет империи фараонов приходился примерно на XV век до н. э. — период между воцарением Тутмоса III и смертью Аменхотепа III. Никогда прежде и никогда после Египет не расширял свои границы так далеко на север или на юг, и никогда страна так не процветала. В течение семидесяти лет после изгнания гиксосов Египет превратился в мировую державу, какую до тех пор Восток не видывал. Разумеется, эта ситуация сложилась только после того, как Египетское государство прошло через полное преобразование и обрело власть, о которой чиновники Древнего и Среднего царств и не мечтали.

С незапамятных времен египетский царь рассматривался как владыка мира. Он считался воплощением бога-сокола Гора — молодого солнечного бога, победившего своих врагов; или же он был сыном солнечного бога Ра, который разместился на троне отца богов Геба; в этом последнем качестве он также являлся сыном главного бога эпохи империи — Амона Фиванского, которого стали отождествлять с Ра. Эта связь отца и сына задумывалась жречеством не просто как фигура речи, а толковалась как реальность. Длинные ряды рельефных изображений в разных храмах показывают, как Амон зачинает царя и как последний рождается под защитой богов. Например, в одном помещении в Луксорском храме бог Хнум показан сидящим за гончарным кругом, на котором он в присутствии богини Исиды создает двух младенцев — будущего фараона Аменхотепа III и его ка, нечто вроде духа-хранителя, который по внешнему виду и характеру идентичен самому царю. В следующей сцене Амон приближается к «великой царской супруге» Мутемуйе и зачинает ребенка, уже сотворенного Хнумом. Далее бог Тот появляется перед царицей и объявляет ей о предстоящих родах, на изображении рядом Хнум и Исида ведут ее к сцене разрешения от бремени. Последняя изображена неподалеку, и все происходит в присутствии и при помощи многочисленных богов и полубогов. После счастливого окончания родов Исида представляет новорожденного царевича его отцу Амону, который берет ребенка на руки и обещает ему «миллионы лет, подобно Ра». Царского отпрыска вскармливают богини и священные коровы. Он растет под защитой богов, пока наконец его отец не усаживает его на трон Египта.

Очевидно, что этот сын богов превосходил все земные создания в мудрости и силе и что придворные ораторы никогда не уставали воспевать и прославлять сверхъестественную мудрость «доброго бога»:

«Каждая речь уст твоих подобна словам Хорахти; язык твой — весы: более точны губы твои, чем язычок на весах Тота. Есть ли что-то, чего ты не знаешь? Существует ли кто-то, кто столь же мудр, как ты? Есть ли место, которого ты не видел? Нет земли, на которую ты не ступал. Каждый случай приходил к ушам твоим с тех пор, как ты управляешь страной этой. Ты сделал планы, пока ты был еще в яйце, в твоих обязанностях ребенка и наследного принца. Тебе были переданы дела Обеих Земель, когда ты еще был ребенком с локоном юности… Ты стал командующим войском, когда был еще десятилетним мальчиком… Если ты скажешь водам: „Поднимайтесь в гору“ — поток потечет прямо по слову твоему, ибо ты — Ра… и Хепри… Власть в устах твоих, и понимание в сердце твоем. Деяние твоего языка — храм Маат [богини Истины], и бог находится на губах твоих. Слова твои доводятся до конца каждый день, и сердце твое сделало тебя подобным Птаху, кто сотворил ремесла. Тебе суждена вечность. Все делается согласно твоему желанию, и всему, что ты говоришь, повинуются».

Даже если фараон считался богом, эту идею очень редко, по крайней мере во времена правления Тутмоса III и его непосредственных преемников, доводили до логического конца, чтобы поклоняться царю как богу в храмах, построенных для конкретной цели отправления его божественного культа. Однако были и достойные внимания исключения, как в храме Солеба в Нубии, где Аменхотепа III почитали в качестве «живого воплощения Ра на земле», и в нубийском городе Седеинга, где похожим образом в святилище, построенном в ее честь, восхваляли царицу.

Внешне правителя от подданных отличало огромное количество символов (инсигний), которые появились в далеком прошлом и сохранились (с неизбежными изменениями) на протяжении столетий в качестве священного наследия предков. Характерным символом царской власти являлась смертоносная кобра — урей, — свернувшаяся на лбу царя, чтобы сокрушить всех его врагов, как когда-то она уничтожила противников солнечного бога Ра. Официальный наряд царя состоял из короткой или длинной юбки, обернутой вокруг бедер и впереди спадающей вниз в виде любопытной широкой треугольной конструкции. Поверх часто свисала узкая полоска жесткого материала, украшенная вышивкой и заканчивающаяся парой, а иногда и целым рядом змей-уреев. Юбку удерживал широкий пояс, с которого сзади свисал длинный хвост животного, возможно североафриканский символ власти вождя. Царский головной убор включал целую коллекцию корон: белую корону Верхнего Египта

Во время публичных аудиенций фараон обычно сидел на троне под балдахином, который поддерживали легкие колонны и верх которого украшал ряд змей-уреев. Великолепие такого царского трона обнаружилось недавно благодаря открытию настоящего трона, который некогда был изготовлен для Тутанхамона и использовался сначала в его дворце, а позднее в качестве погребального инвентаря в его высеченной в скале гробнице в Долине царей (см. вклейку фото 81).

У фараона было не менее пяти разных имен, соответствующих его проявлению в качестве воплощения бога Гора, Двух Владычиц (богинь-хранительниц Верхнего и Нижнего Египта), Золотого Гора (или Золотого Сокола), Царя Верхнего и Нижнего Египта и Сына Ра.

Так, имя Тутмоса III звучало как «Хор: Могучий Бык, Появляющийся в Фивах; Две Владычицы: Долгий Царствованием; Золотой Сокол: Великолепный Диадемами; Царь Верхнего и Нижнего Египта: Постоянный проявлением — Ра [Менхеперра]; Сын Ра: Рожденный Тот». Из всех этих имен только последнее было изначальным, данным царю при рождении, под которым его знали, пока он не занял трон. Остальные четыре принимались при восшествии на престол и во время правления часто расширялись за счет дополнительных эпитетов. В официальных обращениях и письмах, посылаемых чужеземными правителями, фараона называли «великим именем», которое он носил в качестве «Царя Верхнего и Нижнего Египта» и которое при написании иероглифами, как и личное имя «Сына Ра», данное при рождении, заключали в овальный картуш. В повседневной жизни существовала тенденция избегать упоминания царя по имени. Вместо этого о нем упоминали, используя разные титулы или иносказания, такие как «его величество» или «добрый бог», и вместо «царь велел» обычно говорили «велели». И наконец, в период Нового царства к нему обращались (или о нем говорили) как «Большой Дом», что изначально было обозначением дворца (сравним с турецким титулом «Высокая Порта»). Этот титул, который по-египетски произносился примерно как пер-о, со временем вытеснил большинство остальных и стал использоваться даже за границами Египта. В наши дни он сохранился в его еврейской транскрипции как «фараон».

Каковы же были обязанности и занятия египетского царя? Если кто-то станет искать ответ на эти вопросы, основываясь на изображениях на стенах храмов с их бесконечными рельефами, показывающими правителя в связи с богами, то обязательно придет к выводу, что тот проводил большую часть своего времени в молитвах или совершении жертвоприношений. Однако это было бы весьма далеко от истины. Разумеется, как верховный жрец страны фараон действительно участвовал в крупных религиозных праздниках, лично проводил церемонии основания и посвящения в храмах, которые строил для богов, а также выполнял другие жреческие функции. Тем не менее это не являлось его основным занятием. Нет сомнений, что большая часть времени египетского царя, как и у правителей остальных стран и других веков, была посвящена делам, связанным с управлением империей. Он должен был читать и отдавать распоряжения касательно бесчисленных документов и докладов, которые приносили ко двору высшие сановники, и, даже если большинство обычных обязанностей выполняли чиновники и другие помощники, должно было оставаться много работы, которая требовала его постоянного внимания. Обычно фараон давал аудиенцию и слушал устные доклады высших должностных лиц, которые сообщали ему, например, о состоянии урожая, о количестве собранных налогов, о высоте подъема уровня Нила и тому подобных вещах. Более того, царь традиционно являлся главным судьей, обязанным разрешать все споры. На самом деле он, конечно, передавал эту важную обязанность разным административным ведомствам, и прежде всего визирю. Нередко фараон покидал столицу — иногда чтобы развлечься охотой, но гораздо чаще — чтобы отправиться на юг или на север по стране с целью инспекции новых сооружений, которые находились в процессе постройки, или каналов, дамб и колодцев весьма развитой ирригационной системы. Первостепенное значение имели его военные обязанности. Царь не только принимал участие в наборе и вооружении войска, но, как мы уже видели при описании походов Тутмоса и его преемников, часто лично отправлялся на войну и как главнокомандующий вел солдат в бой.

С самых ранних времен высшим должностным лицом в государственной администрации являлся визирь, который одновременно был начальником столицы и главным судьей. В эпоху пирамид обязанности визиря первоначально исполнял член царской семьи, немного позднее — в период Пятой династии — это на долгое время стало наследственной должностью в одной из семей знати, и, наконец, царь стал предлагать пост визиря заслуживающему его или же пользующемуся его благосклонностью сановнику по собственному выбору. До времени правления Тутмоса III в сферу власти визиря входил весь Египет, однако при этом фараоне было введено разделение обязанностей путем назначения двух визирей. Один из них нес службу в Верхнем Египте вплоть до Асьюта на севере, тогда как власть нижнеегипетского визиря распространялась на северную часть империи. С незапамятных времен власть визиря определялась сводом жестких правил. Он заседал в суде в особом зале, где никакому другому чиновнику не разрешалось разбирать дела или назначать наказания. Через его руки проходили все административные дела. Он выносил вердикты по спорам насчет границ, писал отчеты для царя и контролировал списки новобранцев, которые должны были «сопровождать его величество на север и на юг». Ему как «начальнику работ» был доверен надзор за ремесленниками, которых привлекало государство и храмы в столице. Так, например, визирю Рехмира, который занимал этот пост при Тутмосе III, было поручено следить за возведением огромного входа в храм Амона в Карнаке. Даже кирпичи производились под его контролем: нильский ил разбивали мотыгами, смачивали водой из расположенного поблизости пруда, смешивали с песком и рубленой соломой и складывали в формы. Именно так, согласно Ветхому Завету, делали сыны Израиля (Исход, 5: 6–19). Затем кирпичи вынимали из формы и высушивали на солнце, после чего их можно было использовать для строительства. Огромные статуи и сфинксы, большие ворота, разнообразная мебель и утварь, сосуды и дорогие предметы, которые требовались для храмов, также изготавливались под присмотром визиря. Кроме того, в его обязанности входило получать и переправлять в надлежащие места всю дань, которая поступала в Египет от правителей окружающих стран. Ведомство визиря было административным центром всего Египта.

Принимая во внимание огромную важность этой должности, неудивительно, что царь лично проводил введение в нее. Церемония происходила пышно в зале для аудиенций в присутствии чиновников ведомства. Согласно древнему обычаю, царь давал формальное повеление получившему это назначение, в котором выражал свои личные указания, как следует вести дела, особенно подчеркивая большую моральную ответственность, которая возлагается на визиря:

«Смотри за ведомством визиря и следи за всем, что делается в нем, ибо это устроение всей страны. Что касается должности визиря, воистину она не приятна; нет, горька она, как желчь… Он тот, кто не должен оказывать особого почтения князьям или советникам и располагать к себе кого-то в качестве сторонника… Вот если проситель приходит из Верхнего или Нижнего Египта… тогда должен ты со своей стороны смотреть за тем, чтобы все делалось по закону и чтобы все велось в нужном порядке, когда каждому человеку воздаются права его.

Что касается чиновника, который слушает открыто [то есть публично], вода и ветер сообщают все, что он делает, так что нет не знающего о его деяниях… И вот, [лучшая] защита для князя — действовать по наказу… ибо тот, чье дело рассудили, не должен сказать: „Не были возданы мне права мои“… Смотри на того, кого знаешь, как на того, кого не знаешь, на того, кто близок тебе, как на того, кто далек от тебя. И чиновник, который ведет себя так, преуспеет здесь, на месте этом. Не проходи мимо просителя, не выслушав дело его… Не показывай гнев твой никому напрасно, гневайся лишь на то, что заслуживает гнева. Внушай страх перед тобой, чтобы мог ты держать в страхе, ибо истинный чиновник — это чиновник, которого боятся. Отличие чиновника в том, что творит он справедливость. Но если человек внушает страх чрезмерно, есть в нем какая-то лживость в суждении людей; тогда не скажут они о нем: „Это справедливый человек“… От поведения визиря ожидают явления справедливости; ибо визирь был ее хранителем со времен [правления] бога… Визирь — это тот, кто перед всеми другими людьми будет совершать справедливость.

И вот, человек продолжит быть в своей должности, пока исполняет он обязанности в соответствии с наставлениями, что были даны ему. Защищен человек, который поступает согласно тому, что было ему сказано. Не проявляй собственного желания в делах, относительно которых известен закон. И, касаясь высокомерия, царь предпочитает скромного высокомерному. Веди себя согласно наставлениям, что были даны тебе».

Самым важным среди разных ведомств в египетской администрации было «министерство» финансов. Сокровищница находилась в ведении многочисленных «начальников», которые по своему положению занимали место за визирем. Всевозможные налоги и другие платежи доставлялись в сокровищницу, из ее закромов выплачивалось жалованье чиновникам и прочие многочисленные расходы. Все платежи делались в натуральной форме: земледелец приносил часть урожая со своих полей, ремесленник — образцы своей работы. Государство взимало налоги за каждую корову, каждого осла, каждый корабль, пальмы и виноградники. Само собой разумеется, что древнеегипетский земледелец платил эти обременительные налоги с не меньшим сопротивлением, чем современный феллах, нередко он платил причитающееся лишь перед угрозой побоев. В финансовом ведомстве должны были трудиться очень много чиновников, и также много должно было быть кладовых, амбаров и хлевов, где хранили поступившие продукты и держали животных, пока ими не расплачивались снова, чтобы возместить расходы правительства. В этой связи интересно вспомнить, что со времен изгнания гиксосов большая часть Египетской земли и полей являлась собственностью фараона, то есть государства. Иными словами, ситуация очень походила на ту, которая в Книге Бытия была описана как введенная Иосифом во время голода (Бытие, 47: 13 и далее). Только храмы и, возможно, некоторые из землевладельцев древних родов обладали свободной земельной собственностью. При ре организации государства после изгнания гиксосов большинству представителей знати, вероятно, было позволено остаться в своих поместьях, однако они были вынуждены отдавать в казну особую часть своего урожая — согласно библейскому рассказу, пятую — в дополнение к другим налогам. Вероятно, величина платы за земельные участки рассчитывалась в зависимости от высоты разлива Нила и, соответственно, менялась в разные годы. Чиновникам, главой которых был «начальник зернохранилищ», доверяли сбор выплат продуктами с полей. Они отвечали за получение максимальных поступлений и напрямую докладывали фараону об урожае в Верхнем и Нижнем Египте.

К сожалению, у нас очень мало подробных сведений о финансовой администрации. Хотя нам известно множество чиновников с разнообразными титулами, мы очень мало знаем о соответствующих им обязанностях. Не лучше обстоит дело и с внутренней администрацией страны. Мы знаем, что с древнейших времен Египет был разделен на провинции, или номы, которыми управляли независимые князья. Уже при могущественных царях Двенадцатой династии места этих князей заняли управители, которых на эту должность назначал фараон. Они продолжали носить прежний княжеский титул и в качестве «начальников садов, скота и зернохранилищ» отвечали за сбор налогов с садов, стад и полей. В качестве «начальников работ» они контролировали строительство, поддержание в порядке дорог, дамб, каналов и другие общественные работы в своих провинциях, а в качестве «начальников сокровищницы» должны были отчитываться перед финансовым ведомством.

В ранний период в Египте не было регулярной армии, готовой откликнуться на приказы царя-главнокомандующего. С другой стороны, у каждого нома было свое ополчение, которое набирали из крепких мужчин и снаряжали за счет местного князя. В дополнение небольшой отряд выставлял храм, а финансовое ведомство содержало солдат, чтобы защищать отряды рабочих, которых посылали в каменоломни или рудники. Существовала также и полиция, однако ее в основном (если не целиком) набирали из представителей определенных нубийских племен. В случае, если Египет сталкивался с угрозой войны, все эти разные отряды вооружали из царского арсенала и объединяли под командованием человека, избранного, чтобы встретить опасность. Отряды классифицировали по их оружию на копьеносцев и лучников. Первые были вооружены длинными копьями с медными или бронзовыми наконечниками и большими щитами, покрытыми кожей. Лучников же снабжали луками и стрелами (см. вклейку фото 20). Помимо этого оружия воины носили с собой топоры, пращи и короткие кинжалы. Форма у этого египетского ополчения была чрезвычайно простой. Она состояла из простой льняной юбки, спереди к которой добавлялся узкий кусок кожи в форме сердца для лучшей защиты нижней части тела. Шлемы и доспехи в ранний период, похоже, практически не были известны, а в руках солдат никогда не находят мечи.

Изгнание гиксосов сопровождалось неожиданным изменением в военной организации империи. Нерегулярное и плохо организованное ополчение уступило место большой регулярной армии, приобретшей в сражениях против войск государств Западной Азии строгую дисциплину и закалку. Освободительная война пробудила в традиционно миролюбивых египтянах жажду военной доблести, а Сирия представляла широкое новое поле для ее применения. Ядро армии составляли египтяне, с течением времени его усилили за счет отрядов наемников из всех окружающих стран. Пехота в тот период была вооружена почти так же, как прежде, а их одежда практически не изменилась. Однако и копьеносцы, и лучники в дополнение к своему обычному вооружению получали небольшие булавы или боевые топоры, а также, немного позднее, короткие мечи или кинжалы. Во время парадов они, вероятно, обычно откладывали в сторону все свое оружие, кроме топора. Военачальники низших званий отличались от простых солдат немного более легким и более удобным оружием, тогда как более высокопоставленные вдобавок носили топор, церемониальное опахало и символ своего звания.

Гораздо более радикальным и значительным нововведением в период Нового царства стало добавление к пехоте совершенно нового типа оружия — боевой колесницы, которая с тех пор играла при ведении войны не менее важную роль, чем танки в современной войне. Ясно, что египтяне впервые столкнулись с этим типом оружия во время своих войн с гиксосами. Они сразу поняли, что эффективные действия против такого оружия требуют применения такого же средства ведения войны. В результате египтяне ввезли из Азии множество лошадей и колесниц и включили их в свою растущую военную машину. Вполне можно заключить, что заметные успехи, которых Тутмос I и Тутмос III добились в своих азиатских походах, были следствием использования хорошо оснащенных и подготовленных рядов боевых колесниц и их возниц. Египетская колесница, которую также широко использовали для разных целей в мирное время, представляла собой двухколесное средство передвижения, в которое впрягали пару лошадей (см. рис. 1 на с. 38). Обычно в ней находились два человека: управлявший лошадьми возница, от умения которого на поле боя многое зависело, и воин, вооруженный копьем и луком со стрелами. Езда верхом, очевидно, вызывала у египтян какое-то отвращение, и мы очень редко встречаем изображение вооруженного всадника на поле боя. Прошло несколько веков, прежде чем в сражениях стали использовать кавалерию. Когда армия выступала в поход, ее сопровождал огромный обоз, включающий ослов и запряженные волами четырехколесные повозки с припасами, снаряжением и палатками для войск.

По-видимому, египетская армия делилась на две основные части — из Верхнего и из Нижнего Египта, — постоянно размещавшиеся в своей части страны. Каждое из этих войск, в свою очередь, состояло из подразделений, носивших собственные названия. Например, были «Подразделение Амона», «Подразделение красоты Ра» и «Подразделение фараона». Нам неизвестна численность разных подразделений, или полков, или то, как они были экипированы, однако мы знаем, что более мелкие соединения, которые мы можем обозначить как «отряды», обладали собственными знаками отличия, такими как опахало или штандарт, представлявшие собой символ, венчающий жезл.

Не похоже, чтобы солдаты получали фиксированное жалованье, во время похода их снабжали пропитанием, и они получали в награду долю добычи. Если командующий на передовой смог отличиться перед царем, как Яхмос из Эль-Каба (см. гл. 4), завоеватель Яффы Джехути (см. гл. 7) или военачальник Тутмоса III Аменемхеб (см. гл. 7), то он получал не только причитающуюся ему часть добычи, но также награждался «золотом доблести» — украшениями в виде мух или львов, которые вешали на шею на цепочке, — и иногда пожалованиями земель в Египте после возвращения из похода.

Чиновники, в период Восемнадцатой династии гордо и не всегда несправедливо считавшие себя прочным фундаментом государства, относились к военным с презрением. В школах жребий солдата изображался самыми черными красками, и учеников предупреждали, что не нужно следовать профессии военных. Когда молодой новобранец поступает на военную службу, его обучение состоит из бесконечных побоев и жестокостей. Во время похода в Сирию «его хлеб и вода на плечах его, как ноша осла. Его шея воспалена, как у осла, и его позвоночник [превратился в] крюк. Он пьет зловонную воду. Он останавливается только, чтобы нести караул. Когда он встречает врага, он подобен пойманной птице, нет силы в членах его. Когда он преуспевает в возвращении в Египет, он подобен палке, которую съели черви; он болен и обессилен. Его везут назад на осле, лишенного его одежды, и товарищ его покинул».

Однако от этого положения резко отличалась жизнь военных чиновников, которые сидели в ведомстве военной администрации, «писца воинов», «начальника воинов» (командующего), как можно перевести некоторые обозначения званий. Это были чиновники, сведущие в искусстве письма и потому имеющие право на большее уважение и более высокое положение в администрации. Их часто назначали на высокие общественные должности. Военачальник Тутмоса IV по имени Хоремхеб в дополнение к своему военному званию стал «начальником полей», «начальником зданий Амона», «начальником жрецов Верхнего и Нижнего Египта» и приобрел обязанности, весьма далекие от дел, связанных с его военной карьерой. Можно отметить во многом сходное положение другого военачальника по имени Хоремхеб, который служил Тутанхамону, а позднее занял египетский престол (см. гл. 15).

Что становилось с большой армией в мирное время, после окончания похода? Часть ее оставалась в чужих землях, чтобы пополнить разные гарнизоны, оставленные в завоеванных городах и государствах. Их содержали за счет покоренных народов. Из той части, что возвращалась в Египет, возможно, демобилизовывали набранных в нее земледельцев, чтобы они продолжили, как и прежде, трудиться на полях. Профессиональные же отряды, особенно наемники, вероятно, селились в особых кварталах, или в крупных городах, или (довольно часто) в деревне. Иногда царь жаловал им поля и земледельцев, чтобы их обрабатывать, или их снабжали средствами к существованию из царских кладовых. Если такие выплаты по какой-либо причине задерживались, то весьма возможно, эта голодная толпа солдат скиталась по деревням, грабя и опустошая их, чтобы силой добыть пропитание за счет мирных сельских жителей. Со временем эти отряды наемников превратились в военную касту, которая стала основной опорой государства. Однако легко было обратить ее силу против правителя, и этой военной касте на самом деле суждено было достичь такого могущества и влияния, что она в конце концов изменила ход египетской истории (см. гл. 16). Итак, подобно мамлюкам в эпоху Средневековья, иноземцы-наемники в древности (особенно ливийцы) превратились из защитников государства в самый серьезный источник угрозы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.