Доклад Ачесона — Лилиенталя

Доклад Ачесона — Лилиенталя

Ожидая, что резолюция ООН будет принята, в начале января Трумэн призвал общими усилиями сформулировать политику Америки в этой области и составить план, который позволит превратить эту резолюцию из заявления о намерениях в политическую реальность. Бирнс создал специальный комитет, во главе которого, слегка поколебавшись, встал Аче- сон. В число членов комитета входили Гровс, Буш и Конэнт.

Ачесон посетовал, что совсем не разбирается в атомной энергии, и предложил создать Консультативный совет, который возглавил Дэвид Лилиенталь. Лилиенталь был юристом. В 1933 году Рузвельт назначил его одним из трех директоров корпорации Tennessee Valley Authority (TVА), занимавшейся ресурсами бассейна Теннеси; эта компания особенно сильно пострадала от Великой депрессии. Лилиенталь на посту директора стал известен как Господин TVA. Единственным ученым, приглашенным в Совет Лилиенталя, оказался Оппенгеймер.

Оппенгеймер произвел на Лилиенталя сильнейшее впечатление. «Стоит прожить жизнь только ради того, чтобы знать, что человечество способно породить такого сына, — писал очарованный Лилиенталь в своем дневнике. — Возможно, пройдет не одно столетие, прежде чем среди нас появится равный ему человек». Оппенгеймер пользовался своим обаянием, которое уже стало легендарным. «Все перед ним преклонялись, — отмечал Гровс. — Дошло до того, что Лилиенталь мог спросить у Оппи, какой галстук надеть сегодня утром».

Будучи единственным ученым в совете, Оппенгеймер должен был довести образование остальных членов до необходимого уровня. Он преподал им ускоренный курс по ядерной физике, рисуя на доске маленькие схематические фигурки, изображавшие электроны, протоны и нейтроны. Вместе консультанты совершили экскурсию по рабочим комплексам Манхэттенского проекта, поговорили с учеными, занятыми в нем. Появились аргументы и контраргументы. Оппенгеймеру казалось, что если просто поставить атомное оружие вне закона и создать систему проверок для соблюдения выбранной политики, ничего не выйдет. Трудности с гражданским и военным использованием атомной энергии уже были слишком глубоки.

Он, в свою очередь, предлагал создать Управление по ядерным разработкам — международную организацию, которая примет на себя права и обязанности по всей атомной промышленности от начала и до конца и займется развитием этой промышленности в мирных целях. Организации должны принадлежать все урановые шахты мира, средства для производства и обогащения урана, все ядерные реакторы и лаборатории. В принципе это предложение было направлено на национализацию атомной индустрии — но не одной страной, а всеми нациями — с возможностью общего использования, право управления которым предоставлялось «мировому правительству» в лице ООН.

Для решения этой задачи следует распространить атомные технологии по всему миру, заложить урановые шахты, создать производственные комплексы, реакторы и лаборатории во всех странах, которые могли оказать поддержку в этом деле. У всех остальных наций будут собственные атомные заводы и материалы. Любое государство, которое попытается нарушить международное соглашение, неподобающим образом используя атомные установки и сырье на своей территории, столкнется с суровой реальностью. В результате удастся достичь своеобразного сдерживания — не из-за взаимной угрозы наличия атомного оружия, а из-за взаимной угрозы наличия средств для производства атомного оружия. В таком смысле соглашение станет саморегулирующимся.

Предложение было удивительно смелым и более чем явно отдавало научным и технологическим социализмом. Что еще более удивительно, Оппенгеймер смог убедить Консультативный совет принять это предложение, и с ним согласился в том числе Чарльз Томас, вице-президент химической компании Monsanto, прибыль которой на тот момент исчислялась 120 миллионами долларов.

С некоторыми относительно несущественными изменениями предложение Оппенгеймера превратилось в доклад Ачесона — Лилиенталя. Доклад подготовили к 7 марта 1946 года и опубликовали 28 марта. Вступлением к нему послужил собственный манифест ученых-ядерщиков, озаглавленный «Единый мир или небытие», — обращение к обществу о значении атомной бомбы. Введение к нему написал Комптон, авторами глав были в том числе Бете, Эдвард Кондон, Эйнштейн, Филипп Моррисон, Оппенгеймер, Сцилард, Юри и Вигнер. Бор написал вступительное слово. В открывающей главе Моррисон изложил американской общественности весь ужас ядерной войны, предположив, как выглядел бы Манхэттен, если бы его постигла участь Хиросимы:

Бомба взрывается в километре над землей, над пересечением Третьей авеню и Восточной 20-й улицы, рядом с парком Гра- мерси… Все пространство от реки, текущей западнее Седьмой авеню и от южного края площади Юнион-сквер до середины тридцатых улиц, переполнено трупами и умирающими. Старики, сидевшие на лавочках на площади, так и не поймут, что случилось. Они просто обуглятся с той стороны, которой обращены к бомбе. Вы увидите мужчин в горящей одежде, женщин с ужасными красными и чернеющими ожогами и мертвых детей, застигнутых взрывом, когда шли домой на обед.

Это была зловещая картина, показанная специально для того, чтобы побудить общество и его политических представителей активнее заниматься международным контролем.

Теллер написал в недавно основанном «Бюллетене ученых-ядерщиков», что доклад Ачесона — Лилиенталя стал «лучом надежды». Бор был от него в восторге. В этом документе воплощалась суть предложений Бора, связанных с «открытым миром», и, по мнению норвежца, он позволял надеяться на наилучшие перспективы.

Но были и другие, «темные» силы, строившие планы, которые могли перечеркнуть надежды Бора. В этом мрачном будущем существенную роль вновь предстояло сыграть Черчиллю.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.