Борьба за выход к балтийскому морю

Борьба за выход к балтийскому морю

Завоевание Казани, присоединение Астрахани и Ногайской Орды, несмотря на то, что там еще продолжалось сопротивление народа, позволили снять с этого направления значительные вооруженные силы. Теперь оставалось разрешить два вопроса внешней политики: получить выход к Балтийскому морю и усмирить крымского хана. На этот раз среди сторонников Ивана IV в выборе главного направления, как это наблюдалось в отношении Казани, отсутствовало единство. Родовитые бояре, которых поддерживали члены «Избранной рады», Сильвестр и Адашев, имевшие свои родовые вотчины в центральных районах страны, считали необходимым вести активные военные действия против крымского хана, который часто, начиная с 1521 года, нападал и разорял их земли, доходя до московских уездов. Однако Иван IV и большинство дворян-помещиков, получивших земли в Новгородских пятинах и Псковской области еще в правление Ивана III, выбрали путь борьбы за выход к Балтийскому морю.

Правительство Ивана IV стремилось к развитию торговли и овладению богатыми торговыми городами, бывшими, как показывает опыт всех европейских стран того времени, основными источниками поступления денежных средств в государственную казну Служилые люди, для которых любая война давала возможность выдвинуться и заслужить царское «жалованье», поддерживали Ивана IV в надежде на новые земельные «дачи». Не последнюю роль играла и потребность в налаживании культурных связей с развитыми европейскими странами: государство остро нуждалось в квалифицированных специалистах – врачах, «злату и серебру искателях», инженерах, зодчих и других мастерах. Ливонский орден активно препятствовал такого рода контактам: в 1547 г., например, он задержал свыше ста специалистов, приглашенных на русскую службу. Чиновники ордена в письме к Германскому императору писали: «Благоразумно ли будет умножать силы природного врага нашего сообщением ему искусств и снарядов воинских? Если откроем свободный путь в Москву для ремесленников и художников, то под сим именем устремится тогда множество людей, принадлежащих к злым сектам Анабаптистов, Сакраментистов и др., гонимых в немецкой земле: они будут самыми ревностными слугами царя. Нет сомнения, что он замышляет овладеть Ливонией и Балтийским морем, дабы тем удобнее покорить все окрестные земли: Литву, Польшу, Пруссию, Швецию». В сентябре 1557 г. Ливония заключила военный союз с польским королем и великим князем Литовским Сигизмундом II Августом. Это ускорило наступление русских войск на Ливонию.

Накануне Ливонской войны Россия владела обширным участком побережья Финского залива, всем течением реки Невы, по которой проходил древний торговый путь. Русским принадлежал также правый берег реки Наровы, в устье которой заходили корабли многих европейских стран. В июле 1557 г., по приказу государя, выдающийся инженер, дьяк Иван Выродков построил на Нарове «город для бусного (корабельного) приходу заморским людям», первый русский порт на Балтийском море. Но попытка наладить морскую торговлю с Западом через устье реки не дала результатов. Корабельное пристанище было готово на Нарове, а иноземные купцы продолжали плавать в немецкую Нарву.

Начинать войну с Ливонским орденом можно было только после того, как будет заключено новое перемирие с Литвой. Такое перемирие, в определенной степени, обеспечивало безопасность южных границ России. (Вспомним, что в составе Литвы в это время находилась значительная территория Украины с Киевом. Южная граница Великого княжества Литовского в некоторой степени являлась естественной преградой для движения крымских татар на русские земли.) Но переговоры середины 50-х годов проходили трудно. Камнем преткновения, как ни странно, являлось написание в документах царского титула Ивана IV. Польский король и великий князь Литовский не желали в документах именовать Грозного царем. Их отказ приводил к тому, что документ отказывались подписывать русские послы. Обострение отношений Литвы с крымским ханом подтолкнуло первую к заключению перемирия с Москвой. В 1556 году в Москву приехал посол, князь Збаражский, и заключил перемирие на шесть лет. Боярин Воронцов и казначей Сукин, отправленные в Литву для подтверждения перемирия, должны были повторить королю о правах Ивана на царский титул с новыми прибавлениями, а именно: происхождение Рюрика от императора Августа; в заключение говорилось: «А теперь не только на Русском господарстве Бог нас учинил с этим титулом, но и Казанского и Астраханского государства титулы царские Бог на нас положил». В правительственных кругах России не исключалась возможность заключения в скором времени и мирного договора. Но обострение отношений России с Ливонией заставляло забыть о мирном договоре.

Поводом для начала военных действий против Ливонии послужили следующие обстоятельства. В 1554 году в Москву прибыли послы магистра ордена и Рижского архиепископа. Они просили царя продлить перемирие еще на 15 лет. Царь согласился, но при одном условии. Ливония должна была восстановить выплату ежегодной дани Москве, записанной в договоре 1503 г., и погасить задолженность за 50 лет. Как часто бывало в таких случаях, начались длительные переговоры. Но правительство Ивана не дремало и к исходу осени 1557 года сосредоточило на границе с Ливонией 40-тысячную армию, готовую в любое время начать военные действия. В это время в Москву прибыли и ливонские послы. На этот раз все было готово к подписанию договора, но послы заявили, что у них с собой нет денег. «Тогда Иван, – как пишут современники, – пригласил послов во дворец на обед и велел подать им только пустые блюда; они встали из-за стола голодными и поехали ни с чем».

22 января 1558 г. русское войско вступило в Ливонию. Война началась серией успехов для россиян: были взяты Нарва и Дерпт. Русские полки наступали на Ревель и Ригу, дошли до границ Восточной Пруссии и Литвы. Во время похода, как указывают иностранные историки, русские проявляли жестокость: убивали и грабили местное население. Особо отличились воевода Михаил Глинский, отряды псковичей и новгородцев. Псковская летопись сообщает: «И тот князь Михаил, с людьми своими едучи, дорогою сильно грабил своих, и на рубеже люди его деревни Псковской земли грабили и живот секли, да и дворы жгли». Но это своеволие князя не осталось безнаказанным.

Та же летопись продолжает: «И царь и великий князь за то на него опалился и велел обыскать, кого грабили дорогою, и с него взыскать». Однако правительство Адашева не воспользовалось успешным началом военных предприятий в Ливонии. Вместо того, чтобы продолжать наступление, правительство, по настоянию Адашева, заключило с орденом перемирие с мая по ноябрь 1559 года, снарядив военную экспедицию в Крым.

Военные операции против крымского хана, поглотившие много сил и средств, не дали положительных результатов. В то же время благоприятные возможности для победы в Ливонии оказались утерянными. Не помогли и победы Андрея Курбского. Польша поспешила взять под свой «протекторат» Ливонию, островом Эзель завладела Дания, а Северная Эстония и Ревель вскоре оказались под властью Швеции. Так, вместо слабого Ливонского ордена Россия оказалась в состоянии войны с сильными Польшей, Литвой, Данией и Швецией.

Потерю инициативы в Ливонии (царь считал, что за эти годы можно было завоевать всю Германию) возложили на Адашева. Иван Грозный направил его воеводой в Ливонию. Здесь, в Юрьеве (Дерпте), его взяли под стражу, затем посадили под домашний арест. Вскоре Адашев умер. Сильвестр, остававшийся в Москве, старался предотвратить отставку Адашева. Но его старания оказались безрезультатными. Он отправился в монастырь.

Время спрессовалось в калейдоскопе событий. Неудачи во внешней политике нанесли серьезный удар по психике Ивана. Усугубила его состояние и смерть 7 августа 1560 г. любимой жены Анастасии. Позднейший летописец записал: «Умершей убо царице Анастасии нача царь яр быти и прелюбодействен зело». Действительно, поведение Ивана в это время не поддеются здравому смыслу Царь как бы вырвался из моральных оков, в которых его держали Адашев и Сильвестр. Что считалось при Сильвестре хорошим тоном, теперь подвергалось осмеянию. Во дворце устраивались постоянные попойки. На них приглашали недоброжелателей бояр и заставляли пить за здравие государя. Иван говорил, что играми и потехами он добивался популярности у народа: «Ибо вы много народа, – пишет царь Андрею Курбскому, – увлекли своими коварными замыслами, устраивал я их для того, чтобы он нас, своих государей, признал, а не вас изменников…». Рядом с царем теперь оказались новые советники-любимцы: боярин Алексей Басманов и его сын Федор, князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Вельский, Василий Грязнов и чудовский архимандрит Левкий.

Иван, по их совету, через несколько дней после смерти Анастасии сватался к сестре польского короля Сигизмунда Августа Екатерине. Но это сватовство не удалось. Король, хотя и не отказывал государю в руке своей сестры, потребовал «в качестве свадебного подарка» заключить мир и передать Польше Новгород, Псков, Смоленск и Северские земли. Добиваться руки полячки было бессмысленно. Иван вскоре женится на дочери кабардинского князя Темрюка. При крещении она получила имя Мария. Затем он женился на Собакиной Марфе Васильевне, Колтовской Анне Алексеевне, Васильчиковой Анне Григорьевне, Мелентьевой Василисе и Нагой Марии Федоровне. Сватался Иван Грозный и к племяннице английской королевы. Царь имел детей от Анастасии – три сына и три дочери. Дочери и сын Дмитрий умерли в малолетнем возрасте. Сын Иван достиг зрелого возраста. Женился. Иван Грозный готовил его в свои преемники, но во время ссоры ударил сына посохом. Через несколько дней молодой Иван умер. Причиной ссоры отца и сына, по одной из версий, стала невестка Грозного. Якобы она, будучи беременной, сидела в горнице в одной рубахе, когда туда вошел царь (следовало надевать три). Иван Грозный стал ее бранить. Его сын стал защищать жену. Царь в порыве гнева ударил его посохом. Существует версия и о том, что Грозного стал беспокоить возраставший авторитет сына. Как бы там ни было, но царь Иван горько оплакивал трагическую гибель своего наследника. Полоумный сын Грозного Федор после смерти отца станет царем (он умер в 1597 г.). Мария Темрюковна родила Ивану Грозному дочь, которая умерла в раннем возрасте. У Марии Нагой родился сын Дмитрий, который погибнет в 1591 г., в припадке эпилепсии упав на нож. В начале XVII столетия это имя всплывет в образе Лжедмитрия первого, а затем и второго.

Между тем, польский король, взяв под свой протекторат Ливонию, сосредоточил на границе с Россией значительные вооруженные силы. Однако развернувшаяся борьба Дании и Польши против Швеции не позволяла Польше вести активные действия против России. Иван IV, пользуясь разногласиями между противниками, решил развернуть активные действия в Литве, направив свои войска на Полоцк, который открывал дорогу на Вильно. Через этот город проходили важные торговые пути.

В январе 1563 г. огромная русская рать (по сведениям H. М. Карамзина, 250 тысяч; по сведениям Р. Г. Скрынникова, порядка 100 тысяч) под командованием самого царя из Великих Лук двинулась к Полоцку. Во время похода внимание царя обратил на себя расторопный обозный, князь Афанасий Вяземский. Жители Полоцка не смогли выдержать мощную осаду, и 15 февраля 1563 г. гарнизон сдался. Теперь открывался путь к Риге и столице Великого княжества Литовского Вильно. Но дальше дела пошли хуже. Под Невелем русские войска потерпели поражение от поляков. Иван Грозный заподозрил измену. В скором времени стало известно, кто именно предал царя. 30 апреля 1564 года воевода князь А. Курбский бежит в Литву. Его побег, как показали документы, планировался заблаговременно. Он вел секретную переписку с литовским князем Ю. Н. Радзивиллом и польским королем Сигизмундом Августом. Хронист Ф. Ниештадт сообщает: «Князь Андрей Курбский также впал в подозрение у великого князя (Ивана Грозного) из-за этих переговоров, что будто бы он злоумышлял с королем польским против великого князя». Возможно, в письме к князю Радзивиллу Курбский и сообщил о планах похода русских войск к Невелю. А. Курбский, боясь расправы царя за свою измену, в спешке, ночью, с несколькими преданными людьми спустился с высокой крепостной стены Юрьева, ускакал в Вольмар, бросив на произвол судьбы жену и 9-летнего сына. Впопыхах князь оставил почти все свое имущество – оружие, доспехи и ценные книги, которыми он очень дорожил. К утру он добрался до пограничного замка, где хотел взять проводника до Вольмара. Но здесь изменника (есть Бог) серьезно наказали ливонцы. Они забрали у князя огромную по тем временам сумму в валюте: 300 дукатов, 300 золотых, 500 серебряных таллеров и всего 44 московских рубля, содрали с него лисью шапку и отняли лошадей. А. Курбский стал верно служить польскому королю.

Неудачи во внешних делах новые советники Ивана возложили на сторонников Адашева и Сильвестра. Опале были подвергнуты знаменитый воевода князь М. И. Воротынский и его младший брат И. В. Шереметев-Большой; князь Д. И. Курлятев с сыном; мать В. А. Старицкого. С большим трудом поддаются объяснению перемены в действиях Ивана, но от мирных методов борьбы с «противниками» он переходит к репрессиям: из-за подозрений в измене «всеродно» казнили брата Алексея Адашева Даниила и его двенадцатилетнего сына; тестя Адашева Турова; трех братьев жены Адашева, Сатиных; родственника Адашева Ивана Шишкина с женой и детьми и какую-то Марию с пятью сыновьями. Опалы и казни только начинались. В конце января 1564 года на улице нашли убитыми князей М. П. Репнина и Ю. И. Кашина. Вскоре задушили Д. Ф. Овчину-Оболенского. Но новое окружение царя требовало от него более решительных мер.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.