Тилопа и Наропа

Тилопа и Наропа

Наропа был главным учеником Тилопы, «сыном сердца», которому Учитель перед своим уходом передал все свои знания и магические силы, в результате чего Учитель и ученик объединились в единую сущность. Его намтар чрезвычайно интересен, так как он многое рассказывает о взаимоотношениях Тилопы и Наропы, о методах работы с очень способным учеником, принятых в тибетском буддизме. Отметим, что Наропа, как и Тилопа, никогда не бывал в Тибете, однако является вторым иерархом тибетской школы каджупа.

Наропа происходил из семьи торговца вином, однако уже в возрасте одиннадцати лет осознал греховность своей наследственной профессии и ушел из дома. Странствуя, он добрался до Кашмира, где занялся изучением как духовных, так и светских наук. Затем он вернулся в Бенгалию и стал зарабатывать на жизнь, торгуя хворостом. В должное время он женился, но вскоре оставил семью и вновь пустился в странствия.

Правда, согласно другой версии, Наропа родился в семье правителей Бенгалии и богатые родители, уступив настоятельным просьбам сына, отправили его учиться в Кашмир. В семнадцать лет, по настоянию родителей, он женился. Восемь лет он обучал свою жену Вималу премудростями Махаяны, а потом объявил, что пора ему покинуть дом и семью. Верная и выученная Вимала предложила Наропе объявить во всеуслышание, что она порочна, и благодаря этому получить развод и полную свободу, ибо она не хотела стоять на его благочестивом пути. Наропа принял ее предложение. А Вимала стала известной индийской йогиней Вималашри; Наропа передал ей линию Шести йог, которую эта мудрая женщина принесла в Тибет, где прославилась под именем сестры Нигумы.

Итак, в возрасте 25 лет, неженатым и свободным, Наропа ушел из дома, странствовал, получил знания и посвящения от различных Учителей, повторяя путь Будды Шакьямуни, и наконец стал полным монахом, приняв все предписанные буддистским каноном обеты.

Снискав известность своими проповедями и глубиной познаний, Наропа в 1049 году прибыл в Наланду, знаменитый буддистский монастырь-университет, принял участие в обязательном испытательном диспуте и одержал в нем блистательную и безоговорочную победу. Вскоре его избрали настоятелем этого монастыря, он мудро правил им и сосредоточенно изучал буддистскую философию школ мадхьямика и читтаматра.

Восемь лет промелькнули как одна минута, однообразно и незаметно. Но однажды, когда Наропа был занят сосредоточенным размышлением над очередным священным текстом, на него вдруг пала тень ужасной старухи, заглядывающей ему через плечо. Она спросила: «Чем ты занимаешься?» – «Я изучаю книги». – «Но понимаешь ли ты их?» – «Да». – «Ты понимаешь слова или смысл?» – «Слова». Старуха ужасно обрадовалась, и чтобы доставить ей еще большее удовольствие, Наропа сказал, что понимает также и смысл. Старуха внезапно залилась слезами. Тогда любознательный Наропа пожелал выяснить причину ее бурной радости и горьких слез. Старуха сказала: «Я радовалась, потому что ты, великий ученый, не солгал, сказав, что понимаешь только слова. Но я опечалилась, когда ты солгал, сказав, что понимаешь также и смысл, которого ты на самом деле не понимаешь». – «Да, но кто же тогда понимает смысл?» – «Мой брат Тилопа». – «Познакомь меня с ним». – «Ступай сам, окажи ему почтение и попроси научить тебя понимать смысл». С этими словами ведьма исчезла.

Необратимые изменения произошли в сознании Наропы, он словно бы прозрел. Несмотря на уговоры и сетования любивших его коллег и студентов, Наропа простился со своей сверхблагополучной жизнью в богатом и ученом монастыре и ринулся в неизвестность на поиски Тилопы. Найти Тилопу – вот что стало теперь смыслом его жизни. На пути ему встречались то прокаженная женщина, то разлагающийся труп собаки, то безумец, терзающий бренные останки мертвеца. Каждый раз благопристойный Наропа в ужасе шарахался от увиденного, но каждый раз эти ужасные видения на его глазах неотвратимо исчезали в небесах. И тогда он понимал, что в этих образах перед ним представал Тилопа, но дурная карма мешала Наропе распознать его. Жизнь без Тилопы была совершенно лишена смысла, и потому однажды, совершенно отчаявшись, Наропа достал бритву, твердо намереваясь вскрыть себе вены.

Тут-то перед ним и предстал сам махасиддхи Тилопа в облике темнокожего йогина с собранными в пучок волосами и со страшными налитыми кровью глазами. Наропа пал перед ним ниц и благоговейно спросил: «Учитель, в добром ли ты здравии?». – «Я не твой Учитель и ты не мой ученик!» – злобно прошипел Тилопа и начал бить Наропу. Однако после всего произошедшего вера Наропы беспредельно возросла, и с тех пор он уже не покидал Тилопу. Так Наропа вступил в двенадцатилетний период своего ученичества, известный как «двенадцать великих строгостей».

Напомним, что к этому времени Наропа уже был отнюдь не мальчиком, а степенным, благопристойным, уважаемым ученым, однако он сносил от Тилопы абсолютно все, хотя тот вел себя, на наш взгляд, как взбалмошный и капризный безумец.

Двенадцать лет прожил Наропа с Тилопой, прося для него подаяние и ставя чашку с едой перед Учителем, однако тот лишь бил и бранил Наропу. Но однажды Наропа получил щедрое подаяние на богатой свадьбе: это была зеленая потасса, оказавшаяся столь вкусной, что Тилопа, который до этого не замечал Наропу и вообще не разговаривал с ним, обратился к смиренному ученику со словами: «Сын мой, где ты достал эту еду?» – и попросил принести еще. За столь ласковое обращение Наропа готов был на все и четыре раза ходил за едой, которую ему безотказно подавали, ибо считалось честью и долгом накормить нищего монаха-странника. Однако на пятый раз терпение милостынедателей иссякло, и Наропу нещадно избили. Тем не менее законопослушный Наропа все-таки умудрился украсть целый горшок потассы. И тогда Тилопа, явно не страдавший отсутствием аппетита, наконец дал ему наставление и посвящение в мандалу Ваджраварахи, которой, собственно, и была та старуха, что отправила Наропу к Тилопе.

Двенадцать лет, вплоть до смерти Тилопы в 1069 году, Учитель и ученик странствовали вместе, переживая множество приключений, устроенных Тилопой для подготовки своего ученика к жизни махасиддхи. Каждый год Тилопа испытывал безоговорочную преданность ученика и, когда тот успешно проходил испытание, давал ему одно из двенадцати наставлений «линии нашептывания», каждое из которых раскрывало аспект единого Учения.

Испытания, которым Тилопа подвергал Наропу, были отнюдь не шуточными. Так, однажды в пустыне Тилопа предложил ученику выпустить кровь из своего тела, отсечь себе голову и положить ее в середину выполненной из песка мандалы, углы которой Наропа должен был украсить своими отсеченными руками и ногами. Ученик безропотно выполнил приказание Учителя и преподнес ему требуемую мандалу. Фактически здесь воспроизводится ситуация поклонения дакинь их главе, Ваджрайогине, увиденная Еще Цогель, которую Падмасамбхава запретил воспроизводить своей лучшей ученице. Тилопа же потребовал от Наропы такого воспроизведения, после чего исцелил преданного ученика простым наложением рук и дал ему очередное глубокое наставление.

Каждому следующему наставлению предшествовало жестокое испытание ученика. Наропа по знаку Учителя прыгал с крыши храма, бросался в глубокие ущелья, кидался в огонь, ложился под боевую колесницу и т. д. И каждый раз, когда Наропа лежал, испуская дух после своего очередного подвига, к нему подходил Тилопа и ворчал: мол, вечно у Наропы все не слава богу, и ему, Тилопе, делать, что ли, больше нечего, возись тут с учеником, который и в пропасть прыгнуть толком не умеет… Выговорив Наропе за неумелость, Тилопа возлагал на него руки, и все травмы Наропы тут же заживали.

Дорогой читатель, Вы можете подумать, что Тилопа просто издевается над своим учеником, самоутверждаясь с помощью этого несчастного. Но это совсем не так, и Вы очень далеки от истины. Во-первых, Тилопе, как любому истинному Учителю, самоутверждаться просто нет нужды – он ведь полностью реализовал себя, став махасиддхи, великим достигшим. И стал он таким лишь потому, что сумел полностью растворить свое «Я», свое эго в гармонии мирового целого. Ясно, что у него нет и не может быть ни комплексов, ни амбиций, и только таким может быть истинный Учитель, все остальные присваивают себе это высокое звание не по праву. Во-вторых, и это очень важно, путь, на который ступил Наропа и который уже прошел Тилопа, связан с огромным риском и требует от идущего абсолютного бесстрашия и решимости, твердости алмаза, воплощенной в буддистском символе ваджры.

Методы, применяемые Тилопой для воспитания ученика, кажутся на первый взгляд просто жестокими, однако на самом деле они заключают в себе высшее милосердие. Тилопа подвергает Наропу, бывшего уважаемого человека, постоянному унижению, но это единственный способ заставить его осознать, что есть ценности неизмеримо большие, чем его драгоценное «Я». Тилопе нужно заставить ученика растворить свое «Я» в сиянии Пустоты, которая одна лишь является истинной, все остальное – иллюзии, из которых главная – иллюзия самобытия, независимого существования собственного «Я», и с ней нужно справиться в первую очередь.

Страшные испытания, которым Тилопа подвергает Наропу (всего-то раз в год!), служат тому, чтобы полностью подавить в нем страх и сомнение в безграничных возможностях человека. А если страх и сомнение, нерешительность и безволие подавлены, то все становится возможным, и из всех испытаний Наропа должен выходить невредимым. Тилопа потому и ворчит на переломавшего себе кости ученика, что тот все еще недостаточно смел и решителен и не может обойтись без помощи Учителя. Нет других методов для реализации стоящих перед будущим махасиддхи целей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.