X
X
8 марта. Сегодняшний день был одним из самых тяжелых по переживаниям за весь этот период от начала революции. Сегодня Император навсегда прощался с нами перед отъездом из Могилева.
По распоряжению начальника штаба к 10 1/2 часам утра все офицеры Ставки и по одному представителю-солдату от каждого отдела и управления должны были собраться в большом зале Управления Дежурного генерала, где Государь пожелал проститься с нами.
Когда я вошел в зал Дежурства, мне резко бросилось в глаза отсутствие постоянно стоявшего у стены огромного, во весь рост, портрета Государя Императора. Он был снят, и только большое пятно — более сохранившаяся покраска стены — указывало, что еще очень недавно здесь был портрет Императора Всероссийского… По чьему распоряжению он был снят — не знаю…
В зале уже было много офицеров; вскоре пришли Великие Князья Сергей Михайлович и Александр Михайлович.
Вдоль стен буквой «П» расположились офицеры в порядке отделов и управлений; на правом фланге, слева от входа, построились чины нашего управления, далее чины Упр. Деж. Генерала и остальных учр. Ставки. Направо от входа стала группа солдат и казаков — человек 20. Шли негромкие разговоры. Вскоре вошел Генерал Алексеев; поздоровавшись с Великими Князьями, Генералом Клембовским, он сделал остальным общий поклон и начал беседовать с ген. Лукомским.
Через несколько минут Генералу Алексееву доложили, что Государь вышел из дворца.
«Ответят ли и как на приветствие Государя стоявшие вдоль лестницы солдаты?» — мелькнула у меня мысль (Государь любил здороваться с солдатами).
«Здравия желаем, Ваше Императорское Величество», — раздалось внизу.
В зале воцарилась тишина… было слышно, как Государь подымался по лестнице. Ген. Алексеев скомандовал «г.г. офицеры» и встретил Государя.
Государь несколько задержался у входа; затем войдя в зал, поздоровался с Великими Князьями, ген. Клембовским и сделал общий поклон офицерам; повернувшись к солдатам, поздоровался и с ними; те ответили: «здравия желаем, Ваше Императорское Величество».
Став по середине зала, лицом к стене, на которой Он уже не увидел своего портрета и, держа в обеих руках фуражку, и теребя ее, начал свою речь тихим голосом, волнуясь, делая большие паузы и как бы выжимая слова.
«Господа, мне тяжело говорить… я очень взволнован»… — были первые слова Государя. Затем Он говорил о неисповедимых путях Господних, о Божьей воле и своем решении во имя блага Родины отречься от Престола, о необходимости продолжать дальнейшую борьбу с немцами… «Дай Вам Бог сломить врага, чтобы любимая наша Россия жила в благоденствии»… Благодарил собравшихся за совместную верную службу и желал всем так же честно служить Родине при новом Правительстве, как служили при Нем. На глазах Государя блестели слезы…
Потом он обратился к солдатам, сказав им: «передайте Вашим товарищам, что я благодарю их за службу и желаю скорой победы над врагом». Тишина стояла гробовая…
Окончив речь, Государь поклонился.
Все время стоявший сзади Его ген. Алексеев подошел к Нему и глубоко растроганным голосом пожелал Ему счастья в новой жизни…
Государь обнял и крепко поцеловал ген. Алексеева.
Затем, расцеловавшись с Великими Князьями (Великий Князь Сергей Михайлович горько плакал), Он подошел вплотную к стоявшим офицерам и, пристально смотря в глаза, как бы стараясь запомнить лица, пожимал каждому руку.
Раздались всхлипывания, затем рыдания… истерические вскрики… Стоявший недалеко от меня Штабс-Ротмистр Муханов упал в обморок. Затем еще один за другим несколько человек…
Государь продолжал обход. Нервы у всех были напряжены до крайности. Многие из солдат также рыдали. В особенности истерически рыдал казак-конвоец с большой черной окладистой бородой…
Глубоко взволнованный всей обстановкой, Государь, не закончив обход, приостановился и резко поклонившись, направился к выходу, спустился по лестнице и прошел через сад во дворец.
Провожая глазами уходившего из зала Императора, мой взгляд упал на лежавший на столе у стены большой календарь, на котором стояли крупные цифры — 8/21. Среда.
Я подошел и сорвал этот листок на память о только что пережитом тяжелом моменте…
Этот листок хранится у меня и теперь вместе с несколькими цветными карандашами, коими Государь делал иногда отметки на карте во время оперативных докладов.
Не помню, как я возвратился в оперативное отделение; все сидели молча, уткнувшись в свои бумаги и карты.
Вскоре были поданы к дворцу автомобили. Государя ждал уже особый поезд с представителями Временного Правительства, которые должны были «сопровождать» Государя до Царского Села.
Все бывшие в комнате подошли к окну, чтобы еще раз взглянуть на уезжавшего Императора.
Ровно в 12 часов закрытый автомобиль тихо прошел через площадку мимо наших окон, увозя Государя. Многие из случайно стоявшей на тротуаре публики низко кланялись, прощаясь с Царем.
Вот автомобиль свернул направо, на Днепровский проспект… еще секунда — и он исчез за углом… И все кончено… Император навсегда покинул Ставку и Армию…
* * *
В ночь на 8 марта, по приказанию ген. Алексеева был передан по телеграфу в Армию прощальный приказ Императора, лично написанный Государем поздно вечером 7 марта:
«В последний раз обращаюсь к Вам, — писал Государь, — горячо любимые мною войска. После отречения мною за себя и за сына моего от Престола Российского власть передана Временному Правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия.
Да поможет Бог и Вам, доблестные войска, отстоять нашу Родину от злого врага.
В продолжении двух с половиной лет вы несли ежечасно тяжелую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками, одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы.
Кто думает теперь о мире, кто желает его, — тот изменник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит.
Исполняйте же ваш долг, защищайте доблестную нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному Правительству, слушайтесь Ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу.
Твердо верю, что не угасла в ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине.
Да благословит Вас Господь Бог, и да ведет Вас к победе Святой Великомученник и Победоносец Георгий. Николай».
Этот последний приказ Государя дошел до Штабов Армий и только кое-где до штабов корпусов и дивизий (Румынский фронт), ибо, получив копию этого приказа, Военный Министр Гучков экстренной телеграммой в Штабы Фронтов, помимо Ставки, воспретил дальнейшую передачу приказа в войска. И таким образом Армия не услышала прощального слова Императора, не услышала Его последнего привета.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.