164. Чудесное явление послевоенной прозы

164. Чудесное явление послевоенной прозы

— Я рос в таком Советском Союзе, где уже есть разные политические течения, коммуны, стили письма. Где есть «деревенщики», диссиденты, есть идейные сторонники правительства, есть подполье. Этот увлекательный советский мир по разнообразию казался мне вровень западному.

— Сегодняшнее представление, будто можно отсчитать семьдесят советских лет, представив их ледяной пустыней, — полная глупость. Например, был период сразу после войны, когда Сталин долго жил в отключении от дел на озере Рица[42] — и вдруг будто ниоткуда явилась новая литература. Пошли косяком добротные книги — Виктор Некрасов[43], Панова[44], первые вещи Николаевой. Кто сейчас добром вспомнит Галину Николаеву[45], ее «Трое в серых шинелях»[46]? Или Казакевича[47] с его ранними вещами? Все это вскоре прихлопнули со страшной силой, но поначалу шло духовное оживление Союза. В прозе война предстала как свежий трагический опыт, какого у нас до того не было. В той первой военной прозе немцы, как внешний повод, почти не фигурировали — все сосредоточились на отношениях между советскими людьми, отношении к жизни и распоряжению ей.

Помню погром чудной вещицы Казакевича «Двое в степи». Герой — молоденький лейтенант, первые дни войны. Растерян, не выполнил приказа. Сажают под трибунал, ему светит расстрел. А тут немцы, и он через степь идет к своим с казахом-охранником. Вдвоем идут искать сбежавший в тыл трибунал. По ходу дела воюют, отстаивают себя. Он спас жизнь казаху, казах спасает ему жизнь. В конце тот его довел до трибунала и пытается отпустить — и, боже, какой тут поднялся вопль критики: караул, ремаркизм!

Человеческие отношения выламывались из сталинских отношений. Художественным откровением стала «Кружилиха» Пановой. Кто ее теперь вспомнит? Как будто вообще этой культуры не было. Подошло и великое из более раннего. Мешанина, но внутри мешанины завелась новая жизнь. Сталин полистал-полистал, и вдруг понял, какая это опасная для него штука. Все было закрыто. Для вашего поколения это уже не означало того, что значило для нас. Ведь мы только начали осмыслять свой личный опыт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.