Дзеоба

Весть, что сын в семье родился,

Мигом разнеслась в квартале.

Лишь открыл отец калитку.

Поздравлять амкара стали.

Отложив и пест, и шило,

Кинув на плечи «багдади»,

Трижды колыбель целует

Он с улыбкою во взгляде.

У счастливца молодецки

Полы загнуты за пояс…

На подносе деревянном

Хлеб лежит, луной покоясь.

На столе – вино «Атени»

Ради маленького сына.

Блюда ждут гостей желанных

У цветистого кувшина.

Рыбки, нежные, как сливки,

С голубою чешуею;

Курица на плоском блюде,

Жир на ней застыл росою.

На дворе гудят метели,

Злые зимние буруны.

Где же злаки с огорода?

Где найдешь ростки тархуна?

Где же ранний лук росистый,

Изумрудный и жемчужный?

Не достать его зимою,

Если веет ветер вьюжный!

Поздравители приходят —

Мастера и земледелы,

В сапогах с налипшим снегом,

С бородой заиндевелой.

Снег стряхнув и сняв папахи,

Поклонившись, молвят чинно:

– Поздравляем с прибавленьем.

Воспитай для Картли сына!

* * *

Садится великан безмолвно,

Боец, чье имя знаменито.

Его плечо – в четыре пяди,

А грудь – из мшистого гранита.

Ходели предлагает другу

Благословенное вино,

Чтоб горечь не гнездилась в сердце,

Михо знакомая давно.

Его кулак, с башку баранью,

Горийцев прославлял в боях;

С Михо тягаться не посмел бы

Архотец крепкий, даже ках!

Бок-о-бок с ним – подобный глыбе,

Эгнаташвили Иакоб.

Кто ни сходился с палаваном,

Тому он памятен по гроб.

Борцов неустрашимых доблесть

Его осилить не могла;

Ему дивились все у храма,

Где тень от купола легла.

Михо на ялике рыбачит,

В реку закидывая сеть.

«Что ж, если славно поработал,

Тебе пойдет на пользу снедь!»

Как ладно скроены ребята!

Любой могуч и крепкогруд.

Сердца, как у детей, правдивы,

Но все ж заботы их гнетут.

* * *

Амкары величавы

В черкесках тьмы черней.

Звенят о чашу чаши

И песни – веселей!

За гроздья наливные

Пьют гости без конца.

Уже звучат дудуки

И бередят сердца.

Отец гостеприимный

Не из семьи скупцов.

Известно, хлебосолы —

Не ниже храбрецов!

– Когда огонь запляшет,

Я знаю, гость спешит.

Когда кричит сорока,

Я знаю, гость спешит.

Друзей улыбкой встречу,

Пусть гость ко мне спешит!

О, гости дорогие,

Не сладок пир без вас!

Что горек хлеб без гостя,

Постиг любой из нас!

А нету вас, и солнце

Не греет в знойный час!

* * *

Дудуки слух ласкают песней,

И произносит тамада

За тостом тост еще чудесней:

– Твой сын да будет юн всегда!

Пусть долг сыновний не забудет,

Окрепнув телом и душой!

Пусть матери опорой будет

И возвеличит край родной!

И чтоб семья почет узнала,

Пускай заветы дедов чтит,

Служа народу, как забрало

И верный в испытаньях щит.

* * *

Волынщик уже на пороге,

Волнующий льется напев, —

Так птичка звенит у дороги,

К весенней поре подоспев.

Волынка над люлькой играла,

Да так, что хоть к сердцу прижми,

И близких она прославляла,

И предков, забытых людьми.

И звонкая песнь не смолкала,

Простые слетали слова;

Их дудка легко рассыпала,

Как белую пыль – жернова.

Как весело тянется ужин! —

Сидят рука об руку все;

А в песне – не слез ли жемчужин

Печаль в первозданной красе?

А в песне и сила стальная,

И горе, что в сердце впилось.

Откуда же удаль такая

С печалью несохнущих слез?!

Напевы звучат, не смолкая,

О радости будущих дней.

Дорога для чаш круговая

В кругу охмелевших гостей.

Селянин

Мой плетень, зачем ты гнешься

Под пятою богача?

Почему так тускло светишь

В бедной хижине, свеча?

Почему дорогу нашу

Заградили глыбы льда?

Неужель темницей будет

Наша родина всегда?

Мы все трудимся, но где же

Хлеб и сладкие плоды?

Почему нужда и голод

Нам достались за труды?

В Грузии девятивратной

Для бесправных нет ворот.

Воронье над нами кружит,

Наше сердце зло клюет.

Черствый хлеб едим с рожденья

И бобов, как манны, ждем.

Пыль с камней нам служит пищей,

А вода из луж – питьем.

Плотовщик

Я багром затоны пеню,

С вала я плыву на вал.

Сна и отдыха не зная,

Словно шест, я тонок стал.

На плоту шагая тесном,

Вижу, будто из тюрьмы,

В светлом утреннем тумане

Стран неведомых холмы.

Я б хотел уплыть далеко,

Не страдать в краю родном

И уже не возвращаться

В закоптелый старый дом!

Кузнец

От зари и до заката

Я кую у горна сталь;

Поседел, но в этой жизни

Буду сытым я едва ль!

Гончар

Глину мну и обжигаю,

Но из кувшинов моих

Вина пенные струились

На пирушках у других.

Портной

Я князей одел в черкески,

От работы взор потух.

Мне ж достались лишь заплаты

На дырявый архалух.

Волынщик

Говорят, что в неком крае

Людям впрок идут труды;

Там земля растит обильно

Хлеб янтарный и плоды.

Небо людям не враждебно,

Мук не знает человек;

Говорят, разбой и зависть

Позабылись там навек.

Там поденщика не встретишь,

Неимущих не гнетут,

Не простерт никто во прахе,

Уважают вольный труд.

Всюду там в почете право

И не стер улыбку гнет;

Если пахарь пашет поле,

Хлеб созревший сам пожнет.

Пахарь

Если было бы возможно

Видеть это хоть во сне!

Плотник

Только птицы побывали

В той индийской стороне…

Старый селянин

Люди, бог, земля и небо

Пребывали древле в мире,

И усатые колосья

Золотились в вольной шири.

А земля в союзе с тучей

Людям благ давала много,

Но однажды делом грешным

Человек прогневал бога.

И господь неумолимый,

В возмущенье горделивом,

Растоптал пятой колосья,

Словно буря, мчась по нивам.

Старый пес, увидя это,

Стал взывать, скуля и лая:

– Пощади пшеницу, боже!

Мир помилуй, умоляю!

Может быть, виновны люди.

В чем моя вина, однако?

И зачем голодной смертью

Умирать должна собака?!

Я всего лишь пес голодный, —

Зерен горсточку хоть мне бы!

Хоть на кончике колосьев

Мне оставь немного хлеба!

Внял всевышний песьей просьбе,

Не лишил его подачки…

С этих дней нам служит пищей

Хлеб, оставленный собачке.

Железнодорожник

Друзья, мы хлеб едим собачий

И еле сдерживаем гнев.

Стригут нас, братья, как баранов,

И загоняют в темный хлев!

Оковы прочь! Вздыхать довольно!

Спасти нас может лишь борьба.

У ног господ валяться хватит,

Познав лихой удел раба.

Иной судьбы добиться может

Вольнолюбивая душа, —

Когда вода прорвет плотину,

Все на пути снесет, круша!

* * *

Принесли гостям любезным

Лозы с данью виноградной;

Но рассказ не умолкает

О судьбине безотрадной.

Об одном твердят: – Достались

Нам несчастья все на свете!

Раны горестного сердца,

Может быть, залечат дети.

Сыновья, мы к вам взываем!

Ждем заслуженной защиты.

Горек хлеб для нас насущный,

Кровью нашею политый.

Нет земли, и плуг заржавел.

Мы нужду до дна испили.

Покосились наши избы,

Не дождавшись изобилья.

Вовсе нас добра лишили,

Захирели мы в работе.

Мы боролись одиноко,

Вы же вместе в бой пойдете!

* * *

Уходит ночь молочная,

Закованная в льдины.

Петушья песнь полночная

Летит к заре рубинной.

Покинув хату дымную,

Шагают гости пьяно;

На снег, на тропку зимнюю

Следы легли туманно.

А стол, людьми покинутый,

Как поле после схватки —

Кувшины опрокинуты

И чаши в беспорядке.

Надеждой успокоена,

Хатенка серебрится:

То месяц глянул воином

Из облачной бойницы.

И туром отбегающим

Гремит порыв метели,

Но ветер нестихающий

Не слышен в колыбели.

Младенец улыбается,

И мать не чует боли,

Любуется, а мается:

Взрастить сынка легко ли?

– Узнает жизнь тревожную

Мальчонок мой – скиталец,

Как галька придорожная

Иль неокрепший палец.

Создатель, долю лучшую

Нам ожидать доколе?!

Трудом себя измучаю,

Чтоб сын учился в школе.

Как люди неученые

Страдают, нам знакомо!

Уж, солнцем позлащенная,

Светлеет кровля дома.

Отец глядит восторженно,

И радость не убудет, —

Работой приумноженной

Для сына хлеб добудет.

– Измучен жизнью старящей,

Слабея понемногу,

Я обрету товарища

И верную подмогу.

Грудь подвязав передником,

Он станет мне опорой,

Чтоб даже привередникам

Слепил, как мастер, взоры.

Работой занят мирною,

Заботясь и о храме,

Взращу я в жертву жирную

Овечку с бубенцами.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.