Глава 3. Во времена Авраама, или о начале русско-еврейского диалога

Глава 3. Во времена Авраама, или о начале русско-еврейского диалога

От родных многоводных Халдейских равнин,

От нагорных лугов Арамейской земли,

От Харрана, где дожил до поздних седин,

И от Ура, где юные годы текли, —

Не на год лишь один,

Не на много годин,

А на вечные годы уйди.

В землю обетованную.

В. Соловьев

Запад, Норд и Юг в крушенье,

Троны, царства в разрушенье, —

На Восток укройся дальный

Воздух пить патриархальный!..

В играх, песнях, пированье

Обнови существованье!..

Ф. Тютчев

Библия — один из важнейших источников по истории Ближнего Востока. Несмотря на то что это в первую очередь свод религиозных текстов, он содержит и чрезвычайно много конкретной исторической информации. К примеру, из нее мы узнаем, что евреи не были коренными жителями Палестины (библейского Ханаана), а до прихода туда проживали в Месопотамии.

Потомок Сима и отец прародителя евреев Авраама — Фарра — проживал в столице древнего Шумера Уре. У Фарры было три сына: Аран, Аврам (с некоторого момента он стал именоваться Авраамом; об этом чуть далее) и Нахор. Самый старший из них, Аран, умер рано, оставив только одного сына, Лота. Аврам взял в жены свою сводную сестру, Сару (впоследствии Сарру). Сама Библия не открывает причину, по которой семейство Фарры покинуло свою родину. Из нее мы можем узнать только, что «взял Фарра Аврама, сына своего, и Лота, сына Аранова, внука своего, и Сару, невестку свою, жену Аврама, сына своего, и вышел с ними из Ура Халдейского, чтобы идти в землю Ханаанскую; но, дойдя до Харрана, они остановились там» (Быт. 11:31). Харран был большим торговым городом на дороге из Ниневии в Дамаск. Он входил в состав многонационального государства Митанни, во главе которого стояла арийская династия.

При расшифровке хроник, рапортов и переписки царства Мари, входившего в состав Митанни (амореи были гвардией митаннийских царей!), обнаружилась удивительная вещь: упоминаемые в этих документах названия городов Нахур, Фаррахи, Сарухи и Фалеки поразительно похожи на имена родственников Аврама — Нахора (такое имя носят его дед и брат), Фарра (отец), Серух и Фалек (прародители патриарха). Кроме того, там говорится о племенах авам-рам и иакоб-эль, которые появились на границе и досаждали жителям Мари. Названия этих племен совпадают с именами самого Аврама и его внука Иакова. Кстати и то, что тестя Аврамова брата Нахора в Библии зовут Харран, так что и здесь мы видим полное совпадение имени человека с названием города. В результате этого открытия напрашивается следующий вывод: имена патриархов — это в действительности названия племен или городов, основанных или завоеванных этими племенами. Таким образом, Аврам — это мифологическое олицетворение одного из племен, двигавшегося из Месопотамии в Ханаан и по пути осевшего на некоторое время в Харране. В его лице народная память воплотила всю историю племени, перекочевавшего в новую страну.

Итак, вопрос об историчности миграции еврейского народа из Месопотамии решается положительно. Но в какое время происходила она? Традиционно начальную волну еврейского переселения относят к XVIII в. до н. э. Зенон Косидовский в своих «Библейских сказаниях» красочно описывает, как Фарра безбедно жил в Уре. Согласно версии писателя, у отца Аврама был двухэтажный, кирпичный дом. Маленькие сени за входной дверью, где гость мог в водоеме ополоснуть ноги и руки, вели на мощеный двор. По каменной лестнице обитатели дома поднимались наверх, где располагались отдельные комнаты. Они соединялись галереей, покоившейся на четырех столбах. По покатой крыше, нависавшей над галереей, дождевая вода свободно стекала во двор, а оттуда по каналу — на улицу. За лестничной клеткой были расположены: терракотовый туалет, кухня, кладовая, баня и помещение, в котором рабыни растирали жерновами зерно на муку. Такую картину Зенон Косидовский воссоздал, исходя из результатов археологических раскопок в Уре и предположения, что Фарра был свободным и богатым гражданином этого города. Исследователь считал, что Фарра был из рода скотоводов-кочевников, преуспевших в посреднической торговле. Сначала его предки просто обменивали свои изделия — кожу, ткани из козьей шерсти, жиры, масло, молоко и мясо — на товары, которые сами не производили. Со временем они обнаружили, что могут получать прибыль, покупая товары в одном городе и продавая их дороже в другом. Такой торговле способствовало то, что кочевники все время были в пути, и оседлое население городов и деревень охотно пользовалось их услугами.

По Косидовскому, Фарра именно таким образом сколотил свое состояние. Потом, однако, он пришел к выводу, что ему выгоднее расстаться с кочевой жизнью, поселиться в Уре и заниматься посредничеством между кочевыми племенами и их покупателями. От этих странствующих купцов и скотоводов Фарра узнал много интересного о городе Харране, который находился на одном из самых оживленных торговых путей того времени. Этот протоптанный караванами путь вел от Персидского залива вверх по Евфрату, в районе Харрана круто сворачивая на юго-запад, проходил мимо городов Кадеша и Дамаска, пересекал Ханаан вдоль средиземноморского побережья и подходил к границам Египта. Харран был своеобразной международной ярмаркой, и проживать там было чрезвычайно выгодно торговцу-посреднику. В то же время возможности для этого выгодного «бизнеса» в самом Уре постоянно сокращались. Могущественный вавилонский царь и великий законодатель Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.) объединил земли Месопотамии в единое государство со столицей в Вавилоне и восстановил по всей стране всеобъемлющую по полномочиям, деспотическую по характеру царскую власть. Царь Хаммурапи прославился также своим сводом законов, которым месопотамские юристы пользовались более тысячи лет после его составления. Эти законы носили очень суровый характер, и большинство преступлений каралось смертью. Политика Хаммурапи была направлена на ограничение определенными рамками ростовщичества — величайшего социального зла того времени, ведшего к быстрому обезземеливанию общинников и даже утрате ими личной свободы. Новые законы устанавливали максимальный размер роста по займам: 20?% для денежных и 30?% для натуральных займов. Устанавливался также максимальный срок долговой кабалы — три года. Вполне понятно, что для свободных «предпринимателей», вроде Фарры, такие нововведения были крайне нежелательны. Поэтому он решил эмигрировать и вместе со своей семьей переселился к северу — в город Харран.

Ряд исследователей полагает, что миграция семитских племен из Месопотамии стала составной частью общего движения скотоводческих племен, обобщенно именуемых гиксосами. Эта переселенческая волна, минуя Ханаан, докатилась до Египта, где гиксосы хозяйничали более века. Общая ситуация, связанная с вторжением гиксосов в Египет, в целом соответствует «египетской истории» Аврама: еврейский патриарх пробыл там какое-то время, был допущен и обласкан фараоном, а после бедствий, обрушившихся на страну пирамид, со всеми нажитыми богатствами вернулся в Ханаан. Но в такой интерпретации событий присутствует и очевидно слабое место. Она предполагает существование в древнееврейской исторической традиции провала почти в пятьсот лет, вплоть до Исхода в XIII в. до н. э. Правда, ученые, придерживающиеся этой точки зрения, пытались отождествить древних евреев с народом хапиру, упоминаемым в переписке сирийских и митаннийских царей. Однако и в данном случае историки отказались от мысли видеть в нем какое-то единое этническое образование. В городах-государствах Сирии XVIII–XVI вв. до н. э. было сильно развито ростовщичество. Давали в долг и отдельные хозяева, и целые сельские общины. Многие документы сформулированы как сделки дарения или купли-продажи, хотя полагают, что на самом деле речь идет лишь о передаче права получать с этих селений налоги и повинности, а также взимать «пени» в случае невыплаты в срок. Это способствовало интенсивному имущественному расслоению общества с обнищанием рядовых общинников. Те из должников, которые бежали от своих заимодателей, становились хапиру. Очевидно, что общество этих «вольных» людей не могло быть однонациональным, да и более того, все, что мы сегодня знаем о евреях, убеждает, что они, подобно Фарре, скорее выступали бы в роли ростовщиков, но не хапиру. В связи с этим большинство современных исследователей решительно отказались от высказывавшегося ранее предположения, что в термине «хапиру» следует видеть древнейшую форму этнического названия «еврей».

Новую версию еврейского этногенеза сформулировал уже упоминавшийся нами историк А. А. Немировский. Одно из ключевых его положений состоит в том, что следует безусловно довериться Библии в той ее части, где прослеживаются «привязки» к реальным историческим событиям. Или, по-другому, к тем утверждениям, которые однозначно характеризуют ту или иную историческую эпоху. Забвение архаической племенной общностью собственного прошлого трех-, четырехсотлетней давности с подменой его новой искусственной компилятивной версией А. А. Немировский считает «совершенно невозможным». Этому противоречат в первую очередь архаическое отношение к предкам и элементарный здравый смысл. «Таким образом, — заключает исследователь, — нам представляется целесообразным относиться к ядру традиции — то есть к ее исходным сюжетам, очищенным от фольклорных деталей позднейших наслоений и связок, — с предварительным доверием». В сущности, А. А. Немировский предлагает с предельным уважением отнестись к поколениям хранителей той части исторической традиции, которая была облечена в форму мифов, сказок и народных преданий. Эта совершенно естественная мысль живет внутри любого человека. Другое дело, что профессиональные историки противопоставляют свидетельства мифов информации, почерпнутой непосредственно из источников, и придают им, как правило, более низкий статус. А. А. Немировский же, напротив, утверждает, что «мы вправе не просто использовать традицию при исторической реконструкции, но и считать ее приоритетным источником».

Для большинства современных ученых эта мысль покажется новой. Но об этом давным-давно уже писал наш выдающийся соотечественник — Алексей Степанович Хомяков — в своем историческом сочинении «Семирамида»: «Повторяю еще: важнее всяких материальных признаков, всякого политического устройства, всяких отношений граждан между собой предания и поверья самого народа». Воссозданная на сегодняшний день история Древней Греции опирается в значительной степени на мифологическое наследие греков. Только благодаря безусловному доверию к поэмам Гомера Шлиман открыл Трою. Соединение знаний, донесенных до нас древней народной традицией, с достижениями исторической науки — одно из перспективнейших направлений изучения прошлого. Писатель В. И. Щербаков даже дал ему название — метаистория, то есть то, что лежит за пределами собственно исторического знания (данных источников, документов и т. д.). В России такого рода исследования проводятся главным образом непрофессиональными историками. Поэтому знаменательно, что А. А. Немировский выполнил свое исследование в рамках кандидатской диссертации, результаты которой приняты научным сообществом. Что ж, как говорится, «лед тронулся»…

Согласно Библии, евреи являются потомками Сифа — третьего сына Адама и Евы, рожденного после гибели Авеля и бегства Каина. По-древнееврейски это имя звучало как «Шет» и соответствовало Суту (или Шуту), почитавшемуся в качестве первопредка племени сутиев. Обычно историки отождествляют сутиев с амореями, что совершенно неправомерно. Другое дело, что арии-амореи, оказавшись в Месопотамии, перемешались с семитскими народами. Древние евреи выделились из сутийско-аморейской среды. Впитав в себя элементы арийской культуры, они остались по расовым признакам семитами. Сутийские племена, засвидетельствованные в XII в. до н. э. в Заиорданье, обозначались как «ибри». Это буквально значит «перешедший (через реку)» (под рекой понимается, конечно, не Иордан, которого они тогда не переходили, а Евфрат), т. е., по существу, «пришедшие из Месопотамии». Но понятие «ибри» здесь отнюдь не равнозначно еврейскому народу позднейших времен (древнееврейское «ибри», современное «иври») — под этим обозначением имеются в виду все потомки легендарного патриарха Авраама и даже его отдаленного, еще более легендарного, предка Евера.

За действительную точку отсчета еврейской этноистории А. А. Немировский принимает «переход» («эбер») через Евфрат, при этом он признает патриархов Аврама, Исаака и Иакова историческими личностями, связанными с общностью «ибри» («перешедших»). Переселение же этой общности к западу увязывается с крупномасштабной кампанией касситского царя Вавилона Кадашман-Харбе I по изгнанию за пределы Месопотамии всех сутиев. Кампания эта датирована началом XIV в. до н. э. Таким образом, А. А. Немировский предлагает «сместить» эпоху патриархов на четыре века ближе к нашему времени. В качестве важнейшего обоснования своей точки зрения он выдвигает свидетельство Библии о том, что, придя в Ханаан, Авраам вступил в контакт с хеттами, которые укрепились здесь только во второй половине XIV в. до н. э.

А. А. Немировский традиционно считает амореев Месопотамии семитами. Повторимся еще раз: это очень упрощенная (и вообще говоря, неправильная) точка зрения, но для начала XIV в. до н. э. она в известной степени соответствовала истине. Амореи к тому времени уже «растворились» в своем семитском окружении. Арии никогда не составляли большинства населения в тех странах, где они властвовали. Через некоторое время после их прихода в ту или иную землю местные «князья», обученные пришельцами, включались в число правящей верхушки. Как бы ни были сильны и многочисленны «колонизаторы», но при мирном отношении к «аборигенам» они неизменно смешиваются с коренными жителями и обязательно привлекают их к руководству страной.

Дошедшие до нас древнееврейские мифы говорят именно в пользу такого развития событий. Так, один из них повествует о том, что Фарра был вовсе не мирным скотоводом-кочевником, а верховным полководцем, состоящим на службе у царя Нимрода. Перескажем этот миф.

Однажды вечером все придворные, советники, астрологи царя Нимрода собрались в его дворце на пир. В тот же вечер родился Аврам, сын Фарры, и когда гости возвращались в свои дома, то глядели на небо, потому что огромная комета появилась на востоке, облетела горизонт и проглотила четыре звезды в разных частях Небес. Астрологи не могли прийти в себя от изумления, ведь они понимали, что означает это предзнаменование, и шептали друг другу: «Новорожденный сын Фарры станет могущественным императором. У него будет много потомков, и они населят землю, сбросят с тронов царей и возьмут себе их земли».

Когда наступило утро, они вновь собрались все вместе и сказали: «Царь Нимрод не видел комету. Если он узнает о ней не от нас, то спросит: «Почему вы скрыли от меня столь знаменательное событие?» И он убьет нас. Надо обезопасить себя и обо всем рассказать ему».

Так они и сделали, посоветовав Нимроду: «Заплати Фарре и убей младенца, пока он сам не родил сыновей, которые убьют твоих и наших потомков».

Нимрод послал за Фаррой и приказал ему: «Продай мне сына!» Но Фарра ответил так: «Чтобы царь ни приказал своему слуге, тот должен исполнить. Все же я покорно прошу твоего совета в одном деле. Вчера советник Айтун был гостем за моим столом. Он мне сказал: «Продай мне своего большого быстрого жеребца, которого наш владыка подарил тебе, и я наполню твой дом золотом, серебром и отборным овсом». Как, господин, я должен был ответить ему, чтобы его не обидеть?»

Нимрод гневно вскричал: «Неужели ты так глуп, что раздумываешь об этой сделке? Разве в твоем доме мало золота и серебра? И какой смысл в золоте и серебре, если ты продашь мой подарок, самого лучшего коня на земле?»

Фарра тихо ответил: «Царь приказывает мне не продавать сына? В его цели не входит убивать его? Какой смысл в золоте и серебре, если умрет мой наследник? Разве мои сокровища не вернутся к царю, если я умру бездетным?»

От этих слов Нимрод разгневался еще сильнее, но Фарра мирно продолжал: «Все, что принадлежит мне, принадлежит моему царю! Сделай, как тебе угодно, возьми моего сына без всякой платы».

«Нет, — отказался Нимрод, — я должен заплатить тебе за ребенка!»

«Тогда у меня есть к моему царю одна просьба».

Нимрод согласился выслушать его, и Фарра сказал: «Дай мне три дня отсрочки, чтобы я мог посоветоваться с моей душой и моими родичами, как с радостью сделать то, что царь требует в гневе».

Нимрод не отказал Фарре, и на третий день его посланцы забрали ребенка. Фарра, понимая, что ему и его родичам не жить, если он не подчинится, взял сына рабыни, рожденного в ту же ночь, что и Аврам, и отдал его царю, получив от него много золота и серебра.

Приказав убить младенца, Нимрод забыл о нем. Фарра же спрятал Аврама в пещере вместе с доверенной кормилицей и из месяца в месяц носил им еду. Господь позаботился об Авраме в следующие десять лет, хотя некоторые говорят, что миновали тринадцать лет, прежде чем Фарра разрешил Авраму покинуть пещеру, где тот не видел ни солнечного, ни лунного света; но, выйдя из пещеры, он умел отлично говорить, презирал священные рощи, ненавидел идолов и верил в могущество Создателя.

Само по себе это древнееврейское предание кажется обыкновенной сказочкой, от которой историку никакого прока. Но не будем торопиться. Для начала зададимся вопросом: а что это за царь Нимрод, которому так преданно служит Фарра? В Книге Бытия сказано (10:8 — 10), что Хуш, сын Хама, родил Нимрода. «Сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом [Богом]… Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне в земле Сеннар». Все эти города находились на юге Месопотамии, значит, Нимрод — верховный правитель этой области, и его власть, очевидно, распространяется и на Ур — родной город Фарры. Выражение «он был сильный зверолов», видимо, характеризует его личную силу и мужество. Нимрода отождествляли с Орионом — великаном из греческой мифологии, прославившимся своей красотой и подвигами на охоте. Значение имени «Орион» весьма прозрачно, Ори-он — значит «он Арий». И это не случайное совпадение!

Имя деда Нимрода происходит от имени арийского бога Камы. Теперь вспомним, что у касситов, властвовавших над Вавилоном в XVI–XIII вв. до н. э., был верховный бог Кашшу, по его имени называлось и племя. Но ведь Кашшу — это то же, что Кощей (Кош, Хуш)! А это значит, что имя отца Нимрода — Хуш — этимологический «двойник» имени древнерусского бога Кощея.

О самих касситах — разговор особый, для ученых они таят еще множество загадок. Но мы, в обоснование своей точки зрения, сошлемся лишь на мнение видного специалиста по Древнему Востоку, академика Б. А. Тураева (1868–1920), который написал в книге «История Древнего Востока», что касситы, «по-видимому, подверглись арийскому влиянию».

Итак, данные мифа, Библии и дошедших до нас исторических документов удивительно согласуются между собой, и мы можем утверждать, что прародитель евреев Фарра командовал войском касситского царя Нимрода. Имя последнего, видимо, изначально писалось как Нин-Род с приставкой «нин», которая в наиболее архаичных шумерских текстах означает «господин». Таким образом, и дед, и отец, и сын в благородном царском семействе носят имена наших богов, а то, что занесло древних русичей в Месопотамию, так ведь в Библии черным по белому написано, что все народы вышли именно отсюда. Никого, к примеру, не удивляет, что в Книге Книг фигурируют имена Мария и Иван (правда, в греческой форме Иоанн). Отчего же тогда там не может присутствовать и Кош (Кощей)? Ведь они персонажи одних сказок, а в знаменитой сказке «Марья Моревна» вообще составляют любовный треугольник. И потом, существует же «Слово об идолах», автор которого говорит, что Роду поклонялись в Вавилоне. Только этому почему-то у нас до сих пор мало кто верит…

Контакты древних евреев с ариями Месопотамии — это не догадка, не гипотеза, это неоспоримый факт! Имя Арана, брата Аврама, арийского происхождения. Сара — женская параллель имени «Сар», что, напомним, означает «сын Ара (Яра)»; по некоторым мифам, Сара — дочь Арана. Аврам — производное от Брамы, имени творца мира в арийской мифологии, а имя жены еще одного брата Аврама — Милка — вообще однозначно русское. Все эти имена разительно непохожи на те исконно еврейские, которыми так богата Библия. Евреи контактировали с ариями и отчасти впитали их культуру. Это обычное дело, хотя носить чуждые имена не всегда приятно. Вот почему однажды Господь явился к Авраму и сказал: «Я — вот завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов, и не будешь ты больше называться Аврамом, но будет тебе имя: Авраам… И сказал Бог Аврааму: Сару, жену твою, не называй Сарою, но да будет имя ей: Сарра» (Быт. 17:4–5,15).

Наша интерпретация иудейского мифа о Фарре и Нимроде подтверждает точку зрения А. А. Немировского, что евреи (семейство Фарры) покинули Ур в результате их преследования со стороны одного из касситских царей (сына Хуша). Важная деталь мифа заключается в том, что Фарра выведен высокопоставленным военным, то есть способным организовать охрану и защиту переселенцев. Путь их лежал в страну Митанни, которая в то время переживала период своего заката и уступила право гегемонии в этом регионе хеттам. С самого начала своего существования эта страна строилась как многонациональное государство. Но в критические моменты развала империй, как правило, обостряются межнациональные распри. В связи с этим арийская династия, правившая страной, попыталась выделиться с частью своих соплеменников из общей массы населения. Видимо, так образовались племена арамеев. Другими словами, ни из каких аравийских пустынь арамеи не приходили и никаких амореев они не покоряли, как это пишут в учебниках. Просто внутри семитизированных амореев произошло разделение по этническому признаку. Общаться они, разумеется, продолжали на языке, который был понятен и ариям, и семитам. Ясно, что это была смесь семитского с нижегородским. Лингвисты называют его арамейским и относят к группе семитских языков. Что ж, примем их классификацию, но не будем забывать, что этот язык взращен на почве, изрядно удобренной древнерусской лексикой.

В Харране Фарра вскоре преставился, и род его разделился. Семья Нахора осталась в стране арамейцев, остальные же отправились в Ханаан. «И был голод в той земле (Ханаане. — А. А .). И сошел Аврам в Египет, пожить там, потому что усилился голод в земле той» (Бытие 12:10). Египетский период едва ли не самый загадочный в истории евреев. В документах, обнаруженных в стране фараонов, отсутствуют какие-либо прямые упоминания о появлении, пребывании и исходе их из страны. Библия, напротив, содержит ряд интересных сведений, но они обрывочны. Относительно миссии Авраама и Сарры мы знаем только, что они были вхожи к фараону, но изображали перед ним брата и сестру. Сарра «была взята в дом фараона», а Авраам сказочно разбогател. Так бы и жили они, не зная печали, но Бог обрушил несчастья на фараона за то, что он живет с замужней женщиной. Узнав о том, что он был коварно обманут, фараон, однако, не стал мстить, а отпустил патриарха и его родственников с миром и не стал отбирать у них нажитые богатства. Спрашивается, кто был этим египетским фараоном?

Голод в Ханаане, о котором упоминается в Библии, надо полагать, был связан не с падежом всего скота или неурожаем в стране, а с длительными военными действиями на ее территории. Приблизительно с середины XIV в. до н. э. Ханаан и Сирия стали ареной ожесточенной борьбы между египтянами и хеттами. Местные князья были раздроблены и пытались выгадать собственный интерес, лавируя между двумя могучими державами. В Ханаане царил хаос, и переселенцам из Месопотамии крайне тяжело было бы выжить в этой ситуации.

Начало смутных времен в Земле обетованной историки четко соотносят с временем правления Аменхотепа IV (Эхнатона). Продолжалось оно семнадцать лет. Относительно абсолютных датировок ученые спорят. Датой вступления фараона на трон назывались и 1368 г. до н. э. (Советский энциклопедический словарь), и 1364 г. до н. э. (Жак К . «Египет великих фараонов». М.: Наука, 1992). Царствование Аменхотепа IV знаменует разрыв в плавном течении исторического развития страны. Он взошел на трон в возрасте пятнадцати лет. Вероятно, к тому времени Аменхотеп IV был уже женат на Нефертити. В первые четыре года правления юный царь не предпринимал никаких решительных шагов, но на пятом году царствования молодой фараон принимает основополагающее решение. Он отказывается от имени Аменхотеп, в состав которого входит имя бога Амона, и называет себя Эхнатоном, то есть «полезным Атону», или «действенным духом Атона». Отныне власть царя начинает охранять верховный бог Атон, а поскольку политика нераздельна с религией, то изменяется и судьба Египта.

За первые 12 лет правления Эхнатона в Египте произошел настоящий переворот. Потрясены были все древние устои. Вековое преобладание Фив было уничтожено. Столицею стал новый город Ахетатон («горизонт Атона»), выросший со сказочною быстротою, всего за несколько лет. Амон, еще недавно бог царствующего города, первенствующее божество мировой державы, сделался предметом преследования. Прочих старых богов тоже перестали чтить при дворе. Вместо сонма тысячелетних божеств Египта фараон и его окружение почитали солнце под неслыханным именем «Атон». Изобразительное искусство изменило многовековым установкам. В строительстве храмов наблюдается отступление от всех прежних канонов. В книжный среднеегипетский язык густою струею влился разговорный новоегипетский.

Эхнатон, удалившись из прежней столицы Фив, отстранился от некоторых слоев знати. При этом он приблизил к себе новых людей, в частности, и некоторое число чужеземцев. Среди этих людей, конечно, затесались и честолюбцы, видевшие в «атонизме» лучшее средство быстро сделать карьеру. Но нельзя отрицать и существование искренне верующих. В новой столице в гробницах сановников было начертано немало надписей, сполна или отчасти посвященных благодеяниям, оказанным фараоном хозяевам гробниц. Сановники наперебой выставляли себя созданиями фараона, вознесенными им из ничтожества и нищеты. Вот два образца прославлений царственного милостивца. Военачальник Майа писал: «Слушайте, что скажу я, око всякое (т. е. все, кто прочтут надпись), большие, как (и) малые! Расскажу я вам (о) добре, сотворенном мне властителем, и скажете вы: «Как велико сотворенное этому сироте!» и пожелаете вы ему (т. е. царю) вековечность в празднованиях тридцатилетних, вечно (в бытие) владыкою обеих земель (т. е Верхнего и Нижнего Египта), сотворит он вам (подобное) сотворенному мне богом, дающим жизнь. Я — сирота о отце (и) матери. Создал меня властитель. Дал он объявиться мне, обогатил меня питанием своим, а был я неимущим. Дал он явиться для меня людям моим… (чем-то). Дал он умножиться братьям моим. Дал он заботиться обо мне людям моим всем, (когда) явился я владыкою селения. Дал он смешаться мне с сановниками (и) друзьями (царевыми, т. е. придворными), (а) был я тем, кто позади. Дал он мне питание — пищу повседневную, (а) я просил хлеба».

Один из главных жрецов бога Солнца обращался к царю с такими словами: «Хвала тебе, мой бог, создавший меня, определивший мне добро, явивший меня, давший мне поступления, сотворивший потребное мне питанием своим, властитель, сотворивший меня человеком, давший смешаться мне с жалуемым им — знает меня око всякое (с тех пор, как) возвышен я с конца (?), — давший быть богатым мне — а был я беден». «Сиротой» в прошлом и сановником милостью фараона называл себя военачальник Рамосе. Начальник казнохранилища Сута (Сэт) утверждал, что его, «сироту», фараон возвысил, сделал человеком. В сходных словах, хотя и не называя себя «сиротой», говорят о себе и многие другие вельможи. Они тоже «сотворенные», «созданные», «явленные» (в смысле «взращенные») фараоном, присоединены им к знати и т. д. Вполне возможно, что не одно заявление было только данью новому при дворе обыкновению: прибеднялись, чтобы выпуклее оттенить царские щедроты. Но примечательно, что такое обыкновение завелось. В предыдущие царствования подобные заявления, ссылки на возвышение царем из нищеты и ничтожества представляли величайшую редкость. В устах солнцепоклоннических вельмож слово «сирота» и образованные от него выражения «сиротство», «сиротствовать» имели в виду незавидное общественное и имущественное положение. Так не был ли Авраам одним из тех «сирот», кого облагодетельствовал Эхнатон? Ведь для осуществления революционных преобразований нужны были люди, не связанные с древними традициями, и пришлые чужеземцы годились на эту роль, как никто другой.

До нас дошел один, чрезвычайно примечательный иудейский миф о религиозной «реформе» Аврама (тогда еще не Авраама), проведенной им в Вавилоне. Его семья поклонялась идолам из дерева и камня — двенадцати большим истуканам и множеству поменьше. Однажды Аврам попросил мать зарезать и приготовить ягненка для жертвоприношения. Поставив блюдо перед идолами, он стал смотреть, будут ли они есть. Но они даже пальцем не пошевелили. Аврам усмехнулся и сказал матери: «Может быть, блюдо слишком маленькое или ягненок им не годится? Пожалуйста, убей трех ягнят и приготовь их получше». Мать так и сделала, и Аврам вновь предложил кушанье идолам, но они опять остались недвижными.

И тогда Дух Божий снизошел на Аврама. Он взял топор и разрубил идолов на кусочки, оставив нетронутым лишь самого большого. Потом он ушел, все еще держа топор в руке. Фарра же услышал шум, прибежал в зал и увидел, что натворил его сын. Он послал за Аврамом и сердито крикнул ему: «Это что такое?» Аврам ответил: «Я предложил еду твоим идолам, и они, наверное, подрались из-за нее. Не исключено, что самый большой расправился с остальными».

Фарра возмутился: «Зачем ты врешь? Они все из дерева и камня и сделаны руками человека». Но Аврам в ответ спросил: «Если так, то разве они могут есть еду, которую ты приносишь им каждый день? Разве они могут отвечать на твои молитвы?» И он заговорил о Живом Боге, напоминая Фарре о потопе и о наказании Божием за грехи. Пока Фарра раздумывал, что ответить сыну, Аврам перехватил в руке топор и разнес в щепки оставшегося идола.

Древняя иудейская традиция выводит Аврама воинствующим религиозным реформатором. В этом своем качестве он чрезвычайно схож с Эхнатоном, который запретил официальное служение всем богам, кроме Атона, и приказал стереть их имена на всех памятниках. Аврам очень подходит на роль одного из «сирот», возвысившихся по воле Эхнатона. Подчеркнем еще одну схожую их черту: ни тот, ни другой еще не являются монотеистами, они выделяют одного верховного бога из множества других и заявляют о бесспорном его авторите перед остальными божествами.

Все свои передвижения по карте Азии народ Аврама осуществляет по указанию свыше. Господь как бы опекает еврейский народ с первых шагов по оставлении Ура. «И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего [и иди] в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословление; Я благословлю благословляющих тебя и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные» (Быт. 12:1–3). По-еврейски имя Господь передается словом «Адон». Таким образом, в рассматриваемый период евреи-переселенцы во главе с Аврамом поклонялись Адону, а сами хозяева страны — Атону. Но не относятся ли эти названия к одному и тому же божеству? В главе 8, посвященной именам еврейского Бога, будут приведены аргументы в пользу такого мнения.

У историков есть основания предполагать, что род Фарры изначально поклонялся богу Луны. В Библии в уста Господа Бога Израилева вкладываются следующие слова: «За рекою (Евфратом. — А. А .) жили отцы ваши издревле, Фарра, отец Авраама и отец Нахора и служили иным богам» (Книга Иисуса Навина 24:2). Одним из самых почитаемых среди них был бог Луны: ведь древние евреи пользовались лунным календарем! В 1922 году английский археолог Леонард Вулли обнаружил развалины огромного города, основанного шумерами. Это был Ур Халдейский. На центральной площади города находился храм бога Луны. «Нанна, могущественный бог Луны в Уре и время от времени царь всех богов, идентичен аккадскому богу Луны Сину, или Су. По всей вероятности, история культа этого великого бога, который воплощается и в сияющий корабль, и в сияющего быка, священного барана, льва, орла, рыбу или змею, обусловлена изменчивостью представлений и смешением образов, которые наблюдаются, начиная с вавилонского Су и кончая образом древнегерманского Цио и иерусалимского Сиона» (Церен Э . «Библейские холмы»). Возможно, что по имени аккадского Сина была названа и равнина Сеннаар, где поселились потомки Ноя.

Одна из легенд, записанных на клинописных табличках, найденных в Угарите (город в Финикии), рассказывает о борьбе между почитателями луны и солнца и об изгнании лунопоклонников. Кроме того, следы культа луны найдены и в Палестине. Британский археолог Дэвид Сторм Райс отправился в 1957 году в Южную Турцию и нашел развалины Харрана. Оказалось, что город был расположен на реке Нар-Бали, притоке Верхнего Евфрата, примерно в пятистах километрах к северу от Ура. О том, что Харран был центром бога Луны и что жители его славились своим религиозным фанатизмом, ученые знали из различных древневавилонских текстов. Но никто из них даже не предполагал, насколько сильно жители этого города были привязаны к своему божеству. В результате исследований, проведенных английским археологом, выяснилось, что культ луны сохранялся там в течение всего времени существования Римской империи, что в борьбе с ним оказалось бессильно христианство и даже ислам вынужден был мириться с ним целыми столетиями. Только в царствование Саладина храм бога Луны был разрушен. На его фундаменте в 1179 году построили мечеть, в свою очередь разрушенную монголами в XIII веке. Под развалинами трех ворот мечети Райс нашел три каменные плиты с высеченными символами бога Луны. Плиты были уложены таким образом, что почитатели Мухаммеда, входя в мечеть, наступали на них в знак того, что древняя религия Харрана уничтожена навсегда.

Какие из этого следуют выводы? Если предположить, что библейский Авраам существовал на самом деле, то его уход из Харрана нужно рассматривать как бегство основателя нового культа от преследований поклонников бога Луны. Здесь напрашивается аналогия с Мухаммедом, вынужденным бежать из Мекки. В Египте евреи в прямом и переносном смысле пришлись ко двору. Они выступили той «партией революционеров», которая стала движущей силой солнцепоклоннического переворота. Но новая религия не стала общенародной. «Солнцепоклонничество Эхнатона было слишком царским, чтобы найти живой отклик у народа» (Ю. Я. Перепелкин. История Древнего Египта). Наряду со скрытым ропотом и противлением среди массы населения следует отметить несравненно более опасную силу — ненависть древнего жречества, в особенности жрецов Амона. В Фивах, прежней столице Егнпта, было восемь больших храмов этого бога, стоявших пустыми и заброшенными. Обширная собственность, принадлежавшая хранителям культа Амона и включавшая города в Палестине и огромные земли в самом Египте, была, очевидно, передана новым возвышенцам из числа слуг Атона. В египетском обществе существовала мощная оппозиция начинаниям фараона. Провалы во внешней политике и потеря части азиатских владений были отличным предлогом для критики верховной власти. Память о былых успешных походах была еще достаточно сильна, чтобы воспламенить сердца военных и заставить их искать вождя, который вернул бы утерянное. Таким образом, как народ, так и жреческая и военная элиты одинаково искали возможности низвергнуть ненавистного для них реформатора. В довершение всего судьба не даровала Эхнатону сына, и ему пришлось искать опоры в своем зяте, вельможе по имени Сакара, женатом на его старшей дочери. Но тот совершенно не годился для своей роли, и после незаметного и кратковременного царствования в Ахетатоне он сошел со сцены, уступив свое место Тутанхамону, другому зятю Эхнатона. Жреческая партия Амона постоянно усиливала влияние в обществе, и новый фараон, дабы сохранить свое положение, вынужден был пойти на компромисс. Он покинул город своего тестя и перенес двор назад в Фивы, не видевшие фараона уже двадцать лет.

Поселившись на новом месте, Тутанхамон продолжал поклоняться Атону, но вместе с тем, по требованию местного жречества, возобновил почитание Амона. Обстоятельства также заставили его начать восстановление обезображенных имен Амона, сбитых с памятников в эпоху Эхнатона. Соответственно утрачивала свое высокое положение и «революционная» гвардия эхнатонцев. Не исключена была и возможность репрессий по отношению к активным участникам солнцепоклоннического переворота. В этой ситуации Авраам вместе со своим семейством благоразумно возвратился в Ханаан. Здесь у него с Саррой родился долгожданный первенец Исаак, через него продолжился род еврейский. Другой сын Авраама, но уже от египетской рабыни Агари, — Измаил — стал родоначальником арабских племен.

Авраам наладил добрые отношения с ханаанскими царями и хеттами, контролировавшими в то время значительную часть Сирии и Палестины. Библия рассказывает, как сочувственно и доброжелательно отнесся хеттский царь к патриарху, когда у него умерла любимая жена. Явившись к царю, Авраам попросил разрешения похоронить Сарру в его земле. Царь не только согласился на это, но и приказал отвести для этого место на хеттском кладбище. Авраама, однако, оно не устраивало по религиозным соображениям. Кроме того, он опасался, как бы хетты не восприняли это как знак вечного подчинения их царю. Авраам, как и его народ, ревниво оберегал свою политическую независимость, и потому он отказался от места на хеттском кладбище и просил царя походатайствовать перед богатым хеттеянином Ефроном, чтобы тот уступил ему пещеру, пригодную для семейной гробницы. Ефрон оказался человеком великодушным и готов был отдать пещеру даром. Но Авраам настоял, чтобы хеттеянин взял с него причитающуюся плату. Эта история ярко демонстрирует настрой Авраама и его народа сохранять индивидуальность и, насколько возможно, изолированность от представителей других племен. Предложение хеттского царя можно назвать братским жестом, а ответ Авраама — только дружелюбным.

Вторая жена Авраама была хеттеянка Хеттура. Она родила патриарху шестерых сыновей, от которых у Авраама было много внуков. Но главным наследником он сделал Исаака, а сыновей и внуков наделил подарками и отослал к востоку от Ханаана, где было еще много никем не занятых пастбищ. От этих потомков Авраама взяли начало новые племена, чуждые и враждебные потомкам Исаака. Все сыновья Авраама от Хеттуры были полукровками. Напротив, Исаак был чистокровным евреем. Это, думается, предопределило и то, что он стал единственным наследником отца, и то, что братские отношения у сыновей Авраама не сложились. В подтверждение нашей мысли рассмотрим судьбу семейства Лота, племянника Авраама.

За исключением Сарры, Лот был единственным родственником, сопутствовавшим патриарху при его переселении в землю Ханаанскую. В течение некоторого времени он жил вместе с дядею, пока между их пастухами не возникли разногласия относительно дележа пастбищ. Чувствуя необходимость разделиться с племянником, Авраам с благородным бескорыстием первый предложил ему право выбора себе местности для жительства. «Не вся ли земля пред тобою, — сказал он, — отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево» (Бытие 13:9). Лот принял это предложение и выбрал долину реки Иордан. «И отделились они друг от друга. Аврам стал жить на земле Ханаанской; а Лот стал жить в городах окрестности (Иордана. — А. А .) и раскинул шатры до Содома» (Быт. 13:11–12). Он сдружился с местными жителями, и надо полагать (Библия молчит по этому поводу), что взял в жены уроженку этих мест, родившую Лоту двух дочерей.

Про самих содомлян Библия говорит, что они «были злы и весьма грешны перед Господом» (Быт. 13:13). Эта характеристика дополняется отдельным рассказом о том, как жители Содома, которым традиция приписывает неестественные развратные действия, попытались обидеть двух ангелов, посетивших дом Лота. Наказание Господа за это было страшным. Он разрушил за нечестие этот город, пролив на него дождем серу и огонь. Та же участь постигла и Гоморру (Аморру) — город амореев, располагавшийся поблизости. (Не исключено, что библейское выражение «Содом и Гоморра» изначально звучало как «Содом Аморейский», и в тексте фигурировал один город.) Спастись было предложено только чете Лота и двум их дочерям вместе с женихами. Но зятья посчитали прогноз Лота о грядущей катастрофе шуткой и остались в городе. На выходе из города ангелы велели беженцам идти в горы и не оглядываться назад. Запрет нарушила только жена Лота. Услышав грохот ливня, уничтожавшего ее родной город, женщина оглянулась и тут же превратилась в соляной столб. Сам же Лот вместе с дочерьми спасся и стал жить в пещере на горе. Там от старшей дочери у него родился сын Моав (родоначальник народа моавитян), а от младшей — Аммон (прародитель народа аммонитян). Оба народа враждовали потом с евреями.

Вряд ли стоит серьезно относиться к утверждению, что в Содоме нельзя было найти и десяти праведников и город служил средоточием мирового зла. Разговор о повсеместной греховности тут своеобразная уловка, отвлекающий маневр. Автору этой истории надо было объяснить, почему Господь уничтожил в Содоме всех тех, в чьих жилах не было хотя бы капельки еврейской крови. В их число, разумеется, входила жена Лота, и причисление ее к числу грешников, пожалуй, самая нелепая часть рассказа. Какой нормальный человек не обернется, чтобы попрощаться со своим родным городом и своими родственниками, погибающими в огне. Фактически жене Лота предлагалось отречься от своего народа и всего, что ее с ним связывало. Не слишком ли бесчеловечное условие?

С самого начала своей истории евреи ориентировались на моноэтнические браки. Вот почему первые евреи, оказавшись среди инородцев, должны были спать с сестрами, как Авраам, или дочерьми, как Лот. Но дочери Лота уже были полукровками. Рожденные ими дети не могли считаться чистокровными евреями, и потому потомки Исаака относились к ним высокомерно и заведомо недружелюбно. Но обстоятельства складывались так, что Авраам должен был сплотить своих соплеменников, оказавшихся на чужой территории и в окружении чуждых племен. И эту свою историческую миссию еврейский патриарх выполнил…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.