Буры

Буры

К началу войны с Британской империей обе бурские республики – Оранжевая и Трансвааль – практически не имели регулярной армии, за исключением небольших постоянных артиллерийских частей (так называемых корпусов государственной артиллерии). Их вооруженные силы представляли собой своеобразное народное ополчение с выборной системой командного состава.

В Трансваале по закону, принятому в 1898 году, каждый гражданин (а ими были лишь потомки голландских переселенцев) в возрасте от 16 до 60 лет должен был в случае войны браться за оружие.

Вся территория Трансвааля в мирное время была разделена на 17 округов (Оранжевая Республика – на 14), подразделяющихся, в свою очередь, на участки. Во главе каждого округа стоял выборный военный руководитель – коммандант, которому подчинялись также избираемые гражданами фельдкорнеты.

В случае войны каждый округ должен был выставить «коммандо» – основную тактическую и организационную единицу армии буров, носящую наименование своего округа. По своим возможностям и численности коммандо представляли собой аналог батальона европейских армий, подразделяясь, в свою очередь, на фельдкорнетства (аналог роты).

Главнокомандующий армией Трансвааля в мирное время избирался на десять лет простым большинством голосов коммандантов, при нем также существовал военный совет, решения которого, однако, не имели для него обязательной силы.

Общая численность объединенных вооруженных сил бурских республик к началу войны оценивалась англичанами в 45 тысяч человек. По другим данным, их армия достигала 57–58 тысяч человек плюс европейские добровольцы, прибывшие уже в ходе военных действий.

По сообщению правительств Оранжевой Республики и Трансвааля, максимальное количество солдат, которое могли выставить при мобилизации буры, не превышало 47 тысяч человек. Однако, хотя все буры, способные носить оружие, и были призваны с началом войны в ряды армии, их общая численность никогда не достигала вышеуказанной цифры.

По мнению корреспондента американской газеты «New York World», непосредственно наблюдавшего за ходом боевых действий на юге Африки, «в действительности число вооруженных буров никогда не превышало 30 000 человек, а из этого числа ни разу не участвовало в сражении более половины».

Видимо, сами руководители буров с трудом представляли, сколько же у них в подчинении солдат, поскольку численность армии буров постоянно колебалась: десять процентов из каждой коммандо постоянно находилось в увольнении, еще столько же – в самовольных отлучках.

Даже когда в начале декабря 1899 года правительство Трансвааля решило сделать всем военнослужащим подарки к Рождеству и приказало командирам предоставить точные списки людей из их коммандо (по донесениям, полученным из войск, в наличии оказалось 28 тысяч человек), а затем разослало подарки всем бюргерам, находившимся в строю, две тысячи из них так никому и не вручили, поскольку их не было в строю по причине самовольных отлучек и дезертирства.

И в дальнейшем численность армии буров никогда не превышала 30 тысяч человек. К тому же, из-за потерь в боях и начавшегося в период британского наступления массового дезертирства, количество сражавшихся под знаменами бурских республик постоянно сокращалось.

Особенностью англо-бурской войны стало наличие в армии буров довольно значительного числа иностранных добровольцев, прибывших на юг Африки помочь местным жителям отстоять свободу и независимость. Среди них было много профессиональных военных, а один из них – французский полковник Вильбоа-Морель – 17 марта 1900 года даже был произведен в бригадные генералы армии буров. Он объединил под своим командованием отряды добровольцев (в так называемый европейский легион), однако, после его гибели в бою под Босгофом, они вновь стали действовать самостоятельно.

Сменивший генерала Вильбоа-Мореля на посту командира легиона российский полковник Е. Я. Максимов не имел такого авторитета, как его предшественник, поэтому между командирами отрядов вскоре возникли серьезные разногласия, приведшие к тому, что Максимов отказался от должности командира легиона, а сам он фактически распался.

Максимов вскоре возглавил объединенный русско-голландский отряд, участвовавший в нескольких сражениях с британскими войсками, пока в мае 1900 года в сражении при Ветривере он не был практически полностью уничтожен.

Среди добровольцев были представители многих народов, но большинство составляли голландцы (около 650 человек), французы (400), немцы (550), американцы (300), итальянцы (200), шведы (150) и люто ненавидевшие Великобританию ирландцы (200). Имелись в армии буров и добровольцы из России – более 200 человек в разные периоды войны сражалось против британских войск.

Всего во время войны на стороне буров действовали 13 иностранных добровольческих отрядов. Первые четыре отряда были сформированы из числа иностранцев, проживавших в республике Трансвааль до начала войны: голландский отряд в составе 120 человек, немецкий отряд численностью в 200 человек во главе с полковником Адольфом Шилем, скандинавский отряд из 40 человек и так называемая «Ирландская бригада» из 150 человек, которой командовал отставной полковник армии США Блэк.

Голландский и немецкий отряды просуществовали недолго: в сражении при Эландслааге 21 октября 1899 года они были практически полностью уничтожены, а оставшиеся в живых добровольцы влились в другие отряды. Скандинавский отряд понес большие потери под Маггерсфонтейном в декабре 1899 года, после чего был расформирован.

Более счастливая судьба была у «Ирландской бригады» – в первые месяцы войны она участвовала в осаде Ледисмита, затем вела бои на территории Оранжевой Республики. После того как англичане оккупировали ее, бойцы бригады влились в партизанские отряды буров, где сражались вплоть до окончания боевых действий.

Около трех тысяч иностранных добровольцев, участвовавших в войне на стороне буров, не смогли оказать серьезного воздействия на ход боевых действий, тем не менее одним своим присутствием они символизировали международную поддержку бурских республик, поднимая боевой дух соратников по оружию.

Многочисленные иностранные наблюдатели и добровольцы как один отмечали высокие боевые качества буров. В частности, в изданной в 1901 году в Санкт-Петербурге книге А. Виноградского «Англо-бурская война в Южной Африке» констатировалось:

«Бур сам по себе представляет отличный боевой материал. Занимаясь с самого детства охотой, он делается превосходным стрелком и неутомимым наездником, для которого суточный переход в 70–80 верст ничего не значит. Жизнь в поле, постоянная борьба с дикими туземными племенами издавна выработали в нем неоцененные для каждого солдата качества – перенесение тягостей и лишений похода, храбрость, хладнокровие, умение отлично ориентироваться и применяться к местности и способность к разведывательной службе, в чем они очень напоминают наших казаков…

Для выполнения широких стратегических задач бурам недостает соответствующей военной организации и подготовки, познаний в военном искусстве (здесь можно поспорить с автором – при ведении боевых действий по всем канонам военного искусства у буров вообще не было бы никаких шансов в противостоянии с превосходящими силами противника – И. Д.)…

К отрицательной стороне их армии примешиваются слишком большая осторожность, выражающаяся в чрезмерно пассивном образе действий, и своеобразные взгляды на военное искусство, дающие разгадку некоторых странностей в течение нынешней войны. Они смотрят на войну как на некоторый вид спорта, где победа на стороне того, кто нанесет противнику урон, превосходящий собственный, благодаря чему достижение стратегических и тактических результатов отходит иной раз на задний план…

Дисциплина и внутренний порядок в том виде, к которому мы привыкли, не встречаются в республиканских войсках и заменяются патриотизмом, высокой религиозностью, развитостью чувства долга и уважением к старшим, проистекающим из патриархального строя жизни. Нахождение в одном отделении целиком некоторых семейств значительно содействует его внутренней сплоченности, чему благоприятствует вообще территориальный способ комплектования коммандо.

Эти светлые черты не исключают, однако, различных понятий, не вяжущихся с представлением о благоустроенной воинской силе. Например, бывает, что по воскресеньям более половины людей коммандо уходят к себе для домашних работ или просто повидать свое семейство, но за то нельзя упрекнуть бура, чтобы он не возвращался в срок. Перед началом боя все люди обсуждают с фельдкорнетом тактическую важность предстоящего действия и только в случае своего согласия приступают к его исполнению» [12].

К началу англо-бурской войны коммандант-генералом армии Трансвааля был вице-президент Петрус Якобус Жубер, а верховным главнокомандующим считался президент республики Крюгер. Во главе армии Оранжевой Республики стоял коммандант Пит Арнольдус Кронье.

Уже после начала войны, в 1900 году, принцип выборности командного состава в армии буров был отменен. Теперь коммандант-генерал получил право назначать коммандантов.

Комманданты, в свою очередь, назначали фельдкорнетов, а последние – корнетов. Была также введена плата солдатам действующей армии – 5 шиллингов в день.

Современники давали следующую характеристику вождям буров:

«Президент Павел Крюгер. Личность его настолько известна, что ограничимся краткими сведениями. Обладая глубоким умом и поразительной силой воли, он заслужил полное доверие сограждан, и с 1882 года постоянно избираем в президенты. Главными двигателями в жизни его служили всегда бескорыстная любовь к отечеству и религиозность, заставлявшая его черпать убеждения из Библии. Восторженность, убежденность речи дают ему сходство с ветхозаветным пророком и доставляют замечательное обаяние его личности.

Главнокомандующий соединенными армиями Питер Жубер. По происхождению он из крестьянского семейства, потомков французских эмигрантов, и война застала его 68 лет от роду. Боевой опыт приобретен им в войнах с туземцами, а затем в походах 1879–80 гг. против англичан и отражении отряда Джемсона в 1896 г. Посетив несколько раз Лондон, он имел возможность основательно изучить устройство британских вооруженных сил. Будучи главнокомандующим вооруженных сил Трансвааля и в мирное время, его деятельность коснулась главным образом организации призыва в случае войны, создании артиллерии и своевременной разработки в главных чертах плана на случай войны с Англией. Несмотря на преклонные года, силы ему не изменили еще в 1899 году и железная его воля и военный глазомер не ослабли.

Генерал Кронье. Молодой человек еще, он пользовался блестящей военной репутацией и популярностью за отражение Джельсоновского набега. Обладая большим умом и недюжинными-способностями, он заслуживает упрека в излишней самонадеянности» [13].

Понимая неизбежность войны с Англией, правительство президента Крюгера постоянно увеличивало государственные расходы на вооружение. Так, в 1897 году военные расходы составили гигантскую для бюджета Трансвааля сумму – 1 793 279 фунтов стерлингов при общих доходах государства в 4 480 217 фунтов. Еще раньше, в 1894 году, германской фирме Крупп и французской Шнейдер были заказаны магазинные винтовки, более 20 тысяч которых накануне войны были доставлены в Трансвааль через Мозамбик.

К началу войны на вооружении армии буров имелось около 40 000 винтовок Маузера образца 1893–95 годов, без штыков, немецкого производства. По мнению многих военных специалистов того времени, они значительно превосходили по своим баллистическим качествам английские ружья Ли-Метфорда, состоявшие на вооружении британских войск. Дальность прицельной стрельбы винтовок Маузер достигала 2000 м, а наличие пятизарядного магазина обеспечивало скорострельность 25 выстрелов в минуту.

Использование затвора, рукоять которого располагалась в задней части, позволяло быстро, не меняя положения винтовки и не сбивая прицела, переносить руку от спуска к затвору, что весьма положительно сказывалось на точности стрельбы, позволяя бурам наносить огромные потери противнику.

Винтовка Маузера была легче английской (4 кг против 4,365 кг), имела более высокую начальную скорость полета пули (710 м/с против 564) и большую точность стрельбы. К тому же патроны винтовок Маузер были снаряжены бездымным порохом, что позволяло стрелкам буров оставаться незамеченными неприятелем.

Боевое крещение на полях сражений англо-бурской войны прошел и ставший сверхпопулярным в нашей стране в годы гражданской войны немецкий 7,63-мм самозарядный пистолет Маузер К-96, с 1897 года серийно производившийся на оружейной фабрике братьев Вильгельма и Пауля Маузеров в Оберндорфе. В газетах того времени его часто называли «чудо-пистолет-карабин», поскольку дальность стрельбы из Маузера достигала одного километра(!). Другое дело, что на таком расстоянии рассеивание пуль по высоте достигала пяти метров, а по ширине – 4 м, так что попасть в цель было практически невозможно.

Однако на дистанции до 100 м, что было весьма неплохо для пистолетного огня, пули Маузера ложились в круг диаметром 30 сантиметров. Наличие десятизарядного магазина и использование деревянной кобуры в качестве приклада делали обладателя Маузера опасным противником на поле боя.

Артиллерийские орудия были представлены разношерстной компанией 155-мм осадных орудий, 120-мм полевых гаубиц в основном немецкого и французского производства, 75-мм скорострельных полевых орудий, 37-мм автоматических и горных скорострельных пушек того же калибра. Всего имелось 99 орудий, из которых около 80 относились к самым современным и превосходили по своим качествам английские.

Имелись у буров и пулеметы (в то время их чаще называли скорострельными орудиями Максима-Норденфельда) на высоких колесных лафетах, только-только ставшие поступать на вооружение европейских армий – 37 единиц. До начала войны удалось создать и значительные запасы боеприпасов – по 1138 снарядов на каждое артиллерийское орудие крупного калибра и 3124 – мелкого калибра.

После начала боевых действий и прекращения поставок вооружения из Европы (своя военная промышленность у буров отсутствовала), основным источником пополнения арсеналов буров стали трофеи, захваченные в боях у английских войск.

Современники отмечали, что у командования армии буров

«…заранее составленных инструкций и уставов не было, так же как и карт, к которым буры вообще неохотно прибегают и мало нуждаются благодаря своему превосходному знанию местности и ориентировке. Боевые приемы выработались у них в постоянных столкновениях с цветными племенами, от которых они переняли некоторые сноровки.

Замечательное искусство стрельбы, неоднократно дававшее им победу, в связи с отсутствием тактической подготовки к совокупным действиям и осторожностью, побуждает буров предпочитать оборону атаке. Неимение штыков и другого холодного оружия затрудняет им вступление в рукопашную схватку, так что вся сила сопротивления буров основывается исключительно на огневом действии.

В случае тактического наступления они грудь с грудью не сходятся, а, остановившись на близкой дистанции от противника, пытаются губительным огнем заставить его очистить позицию».

Единого обмундирования в армии буров не существовало – кто в чем приходил из дома, тот в этой же одежде и воевал, поэтому они больше напоминали партизанский отряд. Общей принадлежностью были шляпы, причиной чему были мода того времени и, главное, палящее африканское солнце.

Только артиллеристы в качестве единой формы имели широкополые шляпы одного фасона и серые мундиры с погонами. До форменных брюк дело не дошло, и канониры буров ниже пояса щеголяли в чем попало.

Российский военный агент на юге Африки, полковник В. И. Ромейко-Гурко в своем отчете, направленном в Генеральный штаб, отмечал:

«Обладая такими недостатками, при наличии коих всякая другая европейская постоянная армия давно бы рассыпалась и прекратила свое существование, как-то: полный недостаток организации, отсутствие представления о воинской дисциплине, полное неумение, а отчасти и нежелание подчиняться приказаниям и требованиям начальника, а следовательно, и неспособность не только к сколько-нибудь сложному маневрированию, но и вообще к активным действиям в сфере влияния боевых столкновений, – войска рядом с этим обладали качествами, которые лишь в малой степени присущи постоянным войскам и которые оказали им незаменимые услуги.

Начать с того, что отсутствие всякого наружного порядка для них дело обычное; издавна привыкли они, не дожидаясь приказаний, сами разбираться в окружающем их хаосе, сами находить исход из него.

К положительным качествам и свойствам буров надо отнести: большую выносливость и неприхотливость, если того требуют обстоятельства; способность совершать большие переходы, не подрывая сил конского состава; знание местности и умение ориентироваться на незнакомой местности; прекрасное владение ручным огнестрельным оружием; внимательное отношение к окружающей обстановке в бою и по большей части правильная, хотя и своеобразная, оценка ее и, как следствие этого, умение обходиться без указаний начальников.

Всякий бур даже гордится и хвастается тем, что «в бою всякий сам себе офицер», и если, с одной стороны, это приводило к тому, что люди отказывались исполнять приказания начальников, то, с другой – оно им помогало выходить из затруднительного положения, в крайности рассыпаясь почти поодиночке и становясь, таким образом, неуловимыми для противника, с тем чтобы через некоторое время снова собраться воедино.

Хладнокровие и спокойствие во всех случаях и при всякой обстановке – свойства, неоценимые для воина, предоставленного самому себе. Инстинктивно безотлагательно проводился за все время военных действий принцип: никогда не доводить боевых столкновений до такого момента, после которого может последовать тяжелое поражение, иначе говоря, всячески уклоняться от занесенного противником удара» [14].

Уже после начала военных действий, и по мере приобретения бурами опыта, стали происходить заметные изменения в тактике действий отрядов буров.

Европейские военные авторитеты долгое время терялись в догадках по поводу стойкой нелюбви буров к штыкам и штыковым атакам, на протяжении веков являвшихся неотъемлемым атрибутом всех военных конфликтов на территории Старого Света.

Другой российский офицер, непосредственно следивший за событиями англо-бурской войны – капитан М. А. фон Зигерн-Корн – в этой связи отмечал:

«Буры не имеют штыков. По крайней мере, в мою бытность в Трансваале их не было, да и не собирались их заводить, не придавая им никакого значения. А в атаку-то они ходили, хотя и редко.

После битвы под Спионскопом (25 января 1900 года), когда буры произвели несколько весьма смелых и удачных атак, атаки английских позиций бурами встречаются все чаще и чаще. Как же они обходились без холодного оружия? Этот вопрос меня очень интересовал, и мне, кажется, удалось его выяснить до некоторой степени.

Оказывается, что сам штурм производится, не торопясь, с заряженными ружьями наизготовку. Наступая спокойно густой цепью и стреляя навскидку, они не позволяют неприятелю, что называется, и носа высунуть.

Двигаясь необыкновенно медленно, они сохраняют дыхание и успевают на ходу и ружье зарядить. Добравшись до врага, они его попросту расстреливают в упор, а остатки доколачивают прикладами или берут в плен. Впрочем, выбор той или иной участи буры предоставляют неприятелю, который, как известно, охотнее выбирает плен.

Следовательно, если буры и не особенно часто атакуют, то объяснение этому надо искать, конечно, не в отсутствии холодного оружия, а в привычках охотника и в том своеобразном тактическом взгляде на войну, который у них выработался непрерывными войнами с малостойкими, но весьма подвижными чернокожими племенами.

Ближайшей и конечной целью войны они считают истребление врага. Из двух противников тот считается победителем, кто больше набил врагов, и чем больше набил, тем блестящее его победа. Когда же удобнее побольше настрелять неприятеля и себя лучше сохранить как не за закрытием, при обороне. Вот почему буры редко атакуют и редко преследуют отступающего».

Отсутствие в рядах буров профессиональных военных, имеющих представление об основах военной стратегии, с одной стороны, имело положительное значение – не придерживаясь устаревших канонов, они сумели тактически грамотно вести боевые действия против превосходящих сил противника и добиваться успеха. В то же время в стратегическом плане буры, безусловно, проигрывали англичанам.

Как отмечали по горячим следам офицеры французского генерального штаба, анализировавшие ход англо-бурской войны:

«Напрасно было бы искать в плане сосредоточения сил буров ясного понимания обстановки. Если кто-либо из начальников и был способен сознавать вполне все положение дел, то никто из них не имел возможности осуществить сосредоточение главных сил к наиболее важным пунктам, необходимое для выполнения какого-нибудь общего плана кампании.

Обе республики действовали, видимо, каждая в отдельности против общего врага и поэтому принимаемые ими меры клонились только к защите собственной территории.

Если между обеими республиками перед войной и состоялось какое-либо предварительное соглашение для совместных действий (чего мы незнаем), то, во всяком случае, оно осталось безрезультатным в отношении концентрирования сил и выразилось лишь в согласном преследовании второстепенных целей» [15].

По мнению европейских военных специалистов, меры, предпринятые бурскими республиками накануне войны, носили оборонительный характер, причем их руководство заботилось о защите только своей наиболее угрожаемой части территории.

Трансваальское правительство, не забыв еще события 1880 года, считало наиболее вероятным, что вторжение английских войск произойдет с территории Верхнего Наталя. Это предположение подтверждалось сосредоточением здесь большей части войск вероятного противника и переброской подкреплений из метрополии.

Поэтому первостепенной задачей армии Трансвааля становилась защита проходов в Дракенбергских горах, а целью сосредоточения буров у Мафекинга было опасение, что этот город может стать базой для наступления англичан.

Внимание руководства Оранжевой Республики было сосредоточено на городе Кимберли, являвшимся центром добычи алмазов. Здесь находился премьер-министр Капской колонии Сесил Родс, а город также мог стать отправным пунктом английского вторжения, поэтому главные силы армии республики расположились в этих местах.

Принимая решение о подобном расположении войск, как наиболее соответствующем примитивной организации вооруженных сил бурских республик, их руководители не могли не знать той исключительно благоприятной обстановки, в которой они находились в течение первых недель боевых действий.

Зная слабость английских гарнизонов в южно-африканских колониях и имея постоянные сведения о передвижениях частей британской армии и прибытии к ним подкреплений, военно-политическое руководство бурских республик посчитало необходимым перейти, не теряя драгоценного времени, к наступательным действиям с целью попытаться разгромить слабые английские гарнизоны до прибытия дополнительных контингентов из Великобритании.

Кроме того, предполагалось, что наступление буров вызовет восстание африканеров.

Учитывая все эти обстоятельства, руководители буров решили перейти в наступление по всей границе обеих республик, хотя оно, неизбежно, должно было привести к распылению и без того ограниченных сил буров.