Князь науки

Князь науки

Общество рукоплескало победителю болезни, с которой медики не могли справиться многие столетия. Открытие сальварсана стало началом нового направления в медицине – научной химиотерапии. Эрлих продолжил опыты и в 1912 году предложил еще менее токсичный препарат – неосальварсан («препарат 914») – Он лучше, нежели сальварсан, растворялся в воде, что упрощало его введение и усвоение организмом.

В конце декабря 1910 года кайзер Германии Вильгельм II присвоил Эрлиху титул действительного тайного советника, в печати ученого стали величать «князем науки», а улица Зандхофштрассе во Франкфурте была переименована в улицу профессора Пауля Эрлиха.

В 1908 году Эрлих совместно с разработчиком теории фагоцитоза И. И. Мечниковым был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине за работы в области иммунологии.

Однако среди ученых вокруг сальварсана и его аналогов разрасталась настоящая битва. Проблема сифилиса выходила за рамки чисто медицинской, поэтому многие не преминули попенять Эрлиху на наличие побочных эффектов при применении сальварсана. Помимо аргументированной критики находились и огульные хулители этой теории, не стеснявшиеся намекнуть на иудейское происхождение Эрлиха и буквально притянуть за уши факты смертельных исходов после введения сальварсана, на деле в большей части являвшиеся закономерным исходом терминальной стадии сифилиса. В одной из франкфуртских газет вышла статья, претендующая на статус сенсационной, в которой Эрлих напрямую обвинялся в шарлатанстве и насильственных опытах на проститутках. К счастью, последовавший за публикацией судебный процесс оправдал ученого, а редактора газеты осудили на год тюремного заключения за клевету. Неутихающие страсти вокруг сальварсана в германском обществе привели к тому, что в марте 1914 года в рейхстаге прошли дебаты по проблеме применения препарата. Несколько остудила пыл обсуждения Первая мировая война. Одноклассник Эрлиха, выдающийся ученый Альберт Нейссер, писал Паулю: «Эта ужасная война имела хотя бы ту пользу, что способствовала прекращению борьбы за сальварсан».

Увлеченность Эрлиха наукой с первого взгляда могла казаться во многом странной. В быту, как вспоминали его коллеги, Пауль был крайне неприспособленным и нетребовательным человеком. Если его посещала какая-либо интересная мысль, он вполне мог сделать записи не только на любом обрывке бумаги, но и на манжете и даже на подошве обуви. Книги Эрлих читал в огромных масштабах – наискосок, страница за страницей, он любил детективы и переписывался с Конан-Дойлем. По утрам горничная, подавая ученому кофе, часто спотыкалась о горы литературы, разложенной стопками прямо на полу. К своему рабочему столу Эрлих не подпускал никого: нередко поверх кипы бумаг и препаратов он оставлял устрашающую записку: «Ничего не трогать, опасно – токсичные образцы».

Открытие сальварсана стало началом нового направления в медицине – научной химиотерапии

В 1914 году Эрлих перенес первый инсульт, однако, чуть восстановившись, вновь приступил к работе. Летом 1915 года он отправился на известный немецкий курорт Бад-Хомбург, чтобы подлечиться. Но 20 августа в результате повторного апоплексического удара мир потерял великого ученого. Когда в Германии к власти пришли нацисты, его имя попытались предать забвению, и Хедвига Эрлих была вынуждена эмигрировать в Америку. Во время Второй мировой войны Франкфурт-на-Майне был наполовину стерт с лица земли авиацией союзников, но Институт экспериментальной терапии уцелел, и в конце 1945 года на нем вновь появилось имя его основателя Пауля Эрлиха.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.