Главные события недели: «прямая линия» президента, Женева и пасхальная ночь

Главные события недели: «прямая линия» президента, Женева и пасхальная ночь

На этой неделе на Украинском фронте следует выделить три главных события: «прямая линия» президента Путина, большая часть которой была посвящена Крыму и Украине, Женевские соглашения и убийства в Славянске в Пасхальную ночь.

Рассмотрим семантику этих моментов.

1. «Прямая линия» Путина проводит границу между двумя Украинами

Ответы Путина на вопросы можно свести к следующим наиболее значимым тезисам программного идеологического свойства.

— Путин однозначно заявил, что его мировоззрение полностью строится не на либеральной модели, где субъектом является индивид, но на идее Народа. Для него Русский Народ — это главный субъект политики и истории. Путин строго указал на денонсацию политической философии либерализма, доминировавшей в РФ с момента ее основания. Либерализм оперирует с индивидуумом как мерой вещей. Путин четко указал, что русская идентичность принципиально иная: это соборная идентичность, где мерой вещей является не индивидуум, а народ как органическое, духовное, историческое целое. Он и есть субъект истории.

— Путин жестко декларировал, что он готов вести войну против однополярного мира. Россия как самостоятельный субъект мировой истории может существовать лишь в условиях многополярности.

Противостояние России и США не есть случайность идеологической конфронтации между капитализмом и коммунизмом, но выражение Великой Войны Континентов — талассократия, цивилизация Моря против теллурократии, цивилизации Суши — как главного закона геополитики. США — это цивилизация Моря, Россия — цивилизация Суши. США стремятся сохранить и продлить однополярный мир, Россия бросает этому вызов.

Курс на жесткое противостояние американской гегемонии был внятно в самых разных формах утвержден президентом РФ в ходе «прямой линии».

— Путин подчеркнул свою приверженность тому, что евразийцы 20-х годов называли «общеевразийским национализмом». Когда Путин говорил об идентичности русского народа, он выделил, что русский народ включает в себя различные этносы, гармонично сочетая их в едином историческом ансамбле. Таким образом, он строго различает народ и этнос. Русские — это народ как историческая общность, общность судьбы. В народ могут быть включены разные этносы — великоросские, малоросские, белорусские, а также тюркские и кавказские.

— Путин обратился к народам Европы через голову их политических элит, полностью подконтрольных США и не отвечающих интересам большинства. Тем самым он обозначил себя как лидера грядущей Европейской (Консервативной) Революции. Путин указал, что выступает не против Европы, но за единую европейскую «Европу от Лиссабона до Владивостока» (исходная версия Жана Тириара звучала как «Евросоветская империя от Владивостока до Дублина», но идея строго та же) против проамериканского марионеточного Евросоюза. Об этом очень точно писал Жан Парвулеско в пророческой книге «Владимир Путин и Евразийская империя».

В высшей степени показательно то, что Путин сказал о консерватизме. Он упомянул эксплицитно Орбана в Венгрии и Марин Ле Пен во Франции, и даже вторую партию Венгрии (Йоббик). Это показывает, что Путин четко осознает себя носителем ценностей глубинной Европы, то есть христианской, греко-римской цивилизации. А не нынешней Анти-Европы. Истоки России в индоевропейской цивилизации, в Греции, Риме и Византии. И эту идентичность мы храним в чем-то лучше, чем страны Западной Европы. Путин выступил за те ценности и идеалы, которые много десятилетий защищают Новые Правые (Ален де Бенуа).

— Путин ясно дал понять, что воссоединение Крыма с Россией необратимо, а Юго-Восток Украины является Новороссией, входящей в зону Русского Мира, Русской Цивилизации.

Отношение к Крыму и борьбе Юго-Востока против киевской власти, захваченной в ходе государственного переворота, чему Путин на «прямой линии» уделил максимальное внимание, вытекает из предшествующих, более общих и фундаментальных положений.

Первое: за переворотом в Киеве стоят США (это Путин прямо сказал). Цель — поссорить Россию с Украиной и расширить НАТО на Восток. Но раз мы бьемся против американской гегемонии и за многополярный мир, то мы рассматриваем киевскую нелегитимную власть как геополитического врага. Это не внутреннее дело Украины, это мировая проблема поддержки американской гегемонии или сопротивления ей. Россия Путина — это полюс Сопротивления. Значит, объявленная США и киевскими русофобами война России осознана адекватно. Первый ответ в Крыму уже дан. Второй будет дан на Юго-Востоке (отсюда полная поддержка народа Юго-Востока), третий — на последующей фазе. Но Вашингтон на Майдане перешел черту. И Москва будет отвечать на это адекватно. Одним словом, вызов принят. Украины, той, которая была 23 года, уже нет, и скоро не будет и той, которая формально продолжает существовать сейчас (минус Крым). Это логика геополитики, ничего личного: не мы это начали (подчеркнул Путин), но мы закончим.

Второе: Путин прямо говорил о Новороссии, о том, что территории от Харькова до Одессы относятся к Русскому Миру, к Русской Цивилизации. Здесь мы видим мышление в терминах народа, который включает в себя этносы — в частности, великоросский, украинский, но не только. Еще и татарский, что Путин подчеркнул в предложении акта о реабилитации крымских татар. Снова чисто евразийский тезис.

Третье: Путин указал на то, что не собирается признавать легитимность киевской власти ни до выборов, ни после них. Следовательно, Путин продолжает считать президентом Украины Виктора Януковича и рассматривает ситуацию на Украине как находящуюся вне правового поля. Это значит, те, кто сегодня находится у власти в Киеве, не считаются Россией собственно «законной властью». Это полевые командиры бандформирований.

Четвертое: Путин подчеркнул, что на Юго-Востоке Украины российские войска он вводить не планирует. Но при этом столь же четко указал на то, что применение армии и вооруженных формирований боевиков против народа Юго-Востока недопустимо. Что значит в случае Путина (только что воссоединившего Крым) «недопустимо»? Это значит, что в случае попыток бросить против Юго-Востока армию Путин оставляет за собой право, данное ему Советом Федерации, на использование Вооруженных сил России. Если киевская нелегитимная власть будет оставаться в рамках мирного диалога, войска введены не будут. Если перейдут грань, то пусть пеняют на себя.

Итог: «прямая линия» Путина демонстрирует его намерение идти до конца в этой конфронтации с США и их европейскими марионетками в битве за Украину, которую он рассматривает не как самостоятельное суверенное государство, но как составное пространство, как минимум половина которого (Юго-Восток) относится к Русскому Миру и где сейчас нет никакой законной легальной и легитимной власти, но действуют неонацистские силы и введено внешнее управление со стороны США и стран НАТО. Путин при этом подчеркнул, что не ставит вопрос о присоединении Новороссии к России, но лишь о том, чтобы жители Новороссии могли определить свой статус и свою судьбу в ходе свободного всенародного демократического волеизъявления, а не под дулами автоматов «Правого сектора» и других бандформирований.

2. Женевские соглашения

Отношение к Женевским соглашениям оказалось предельно неоднозначным. Есть две диаметрально противоположные оценки.

1. Выигрыш Запада и Киева и сдача Россией Новороссии.

2. Проигрыш Запад и Киева и сдача Киевом Новороссии и признание легитимности сецессии Крыма.

Первая позиция характерна для пропаганды украинских СМИ, которые истолковали пункты соглашений в том смысле, что Москва дала согласие на разоружение отрядов самообороны Юго-Востока. Некоторые эксперты и в самой России восприняли ситуацию именно таким образом: ведь киевская власть легко может придать «официальный статус» боевым отрядам и штурмовикам сотен Майдана и «Правого сектора», как это уже имело место в случае формирования «национальной гвардии». А при исключительной поддержке Запада никакой политической легитимности за Донецкой и Луганской Народными Республиками западные наблюдатели ни за что не признают.

Поэтому для Киева в таком понимании Женева стала надеждой, а для патриотов в России — разочарованием. Многие даже заговорили, что, мол, Лавров сдал Путина, настолько некоторые формулы Женевских соглашений контрастировали с четкими и последовательными патриотическими тезисами «прямой линии» Путина.

Вторая позиция характерна для отдельных антироссийских экспертов (например, А. Илларионова) и для патриотической среды в самой России. Так, Илларионов расценил Женеву как сдачу Западом Киева: отсутствие вопроса о Крыме, отсутствие прямого осуждения действий России на Юго-Востоке, неопределенность процедуры и, главное, субъекта разоружения — кто кого и в ходе каких процедур будет разоружать. Московские СМИ подали ситуацию сходным образом: как дипломатическую победу Лаврова и как требование от нелегитимного киевского правительства немедленно разоружить боевиков.

При этом по умолчанию подразумевалось, что мы по факту имеем дело с двумя политическими субъектами: Западу предлагается разоружить Галицию и Киев, России проследить за разоружением Новороссии. Чтобы в дальнейшем субъекты могли развернуть между собой демократический мирный диалог о судьбе Украины, ее политическом устройстве, ее Конституции и т. д.

Наличие прямо противоположных толкований наводит на следующие соображения: если стороны понимают смысл договора столь различным образом, то этот договор вообще не имеет никакого смысла и никакого будущего. И более того, за договором должно следовать силовое обеспечение.

С каждым днем становится понятно, что киевские нелегитимные власти не обладают самостоятельно достаточным могуществом и решимостью, чтобы справиться с такими очагами радикального Сопротивления Новороссии, как Донецкая Народная Республика и Луганск, а также с массовым протестом в Харькове и Одессе. Карательные рейды в духе снаряженного Коломойским «Правого сектора» в Запорожье лишь подстегивают радикальные силы Русского Сопротивления к организации и развертыванию вооруженной борьбы.

Поэтому Киев обращается за поддержкой к США. Но Россия вышла из-под контроля Запада, и на любой агрессивный жест в адрес Новороссии (объявленной Путиным частью Русского Мира) Москва может найти адекватный силовой ход.

Это порождает патовую ситуацию. Киеву в «усмирении Юго-Востока» приходится рассчитывать на свои силы и на денежные призы за «пойманного или убитого москаля», что начал практиковать Игорь Коломойский, а также на вылазки экстремистов «Правого сектора». А Новороссия постепенно укрепляет свою политическую субъектность, гарантом которой видит Россию.

Иными словами, Женевские соглашения в принципе ничего не меняют в раскладе сил. А так как выборы на Юго-Востоке, очевидно, не состоятся и Москва в любом случае их результатов не признает, то и в мае общий контекст не изменится. Киев не собирается и не может вести диалога с Юго-Востоком, так как весь пафос Евромайдана строился на радикальном русофобском расистском ультранационализме, направленном как раз на москалей (то есть на Русский Мир). Если Киев сейчас откажется от неонацистской риторики, он потеряет поддержку радикалов, которые давят на власть, фактически шантажируя ее захватом Рады.

Перед лицом украинского нацизма Новороссия все отчетливее осознает ситуацию, в которой она оказалась и готовится к Сопротивлению. Явно перспективой уже является отнюдь не федерализация, о которой формально еще продолжают иногда упоминать, но формирование самостоятельного политического субъекта, ориентированного на Россию. Это и есть Новороссия.

Женевские соглашения в темпе и логике создания Второй Украины (Новороссии) ничего не меняют. Провозглашаются новые Народные Республики, формируются их органы власти, захватываются ОГА, идет братание с вооруженными силами и «Беркутом». И этот процесс никак не сопряжен с пунктами договоров: Новороссия понимает тезис о разоружении как расформирование сотен Майдана и «Правого сектора», а также об освобождении зданий, захваченных евромайдановцами в Киеве и на Западе Украины.

3. Пасхальная трагедия в Славянске

Убийство группой боевиков «Правого сектора» в Пасхальную ночь гражданских людей, защищавших блокпосты в Славянске, стало событием, окончательно убедившим жителей Новороссии в стратегии киевских нелегитимных властей. И если жертвы в Мариуполе еще можно было объяснить стремлением жителей захватить военный объект, то неспровоцированная атака неонацистов в Пасхальную ночь взорвала Юго-Восток Украины.

Это окончательно дезавуировало Женевские соглашения, так как стало понятно, что Киев не только не собирается разоружать незаконные бандформирования, но и направляет убийц даже в момент святого для всех христиан празднования Пасхи.

Теперь всем жителям Новороссии ясно: право на жизнь и свободу, на русский язык и самоопределение, право на мир и Православие можно отстоять только с оружием в руках.

По сути, это означает, что Украина находится в гражданской войне уже не одной, а двумя ногами. Со всеми вытекающими последствиями.

4. Некоторые прогнозы

В реалистичном видении будущих событий есть несколько бифуркационных сценариев. Как всегда, в таких напряженных ситуациях, балансирующих на грани третьей мировой войны, нельзя точно сказать, где блеф, где конкретика. Поэтому любой прогноз определяет лишь рамки вероятного и возможного.

Главное: в какой степени Россия готова выдерживать фронтальную конфронтацию с США? При доминации либеральной, прозападной элиты в 90-х и отчасти в 2000-х консенсусным мнением в России была убежденность в таком отставании России, что сама мысль о конфронтации с НАТО казалась нелепой. Но была ли эта объективная оценка или результат пораженческой пропаганды проамериканской либеральной пятой колонны, доминировавшей в прежних периодах в России? В таких случаях все решает reality check, проверка реальностью.

Путин выиграл Вторую Чеченскую кампанию, несмотря на серьезную поддержку сепаратистов со стороны США. Тем самым он восстановил суверенитет России на территории РФ. В августе 2008-го Россия освободила Южную Осетию и Абхазию и признала их независимость. И снова это получилось. Войны не последовало.

Не дошло до войны и при воссоединении с Крымом. Это значит только одно: жесткая линия России не встречает того сопротивления (или уже не встречает), которое мы вправе были бы ожидать, если бы ее отставание от США и стран НАТО было критичным.

Поэтому существует, по всей видимости, несколько слоев дозволенного России в деле укрепления ее мощи на постсоветском пространстве. Одно дело, что США и НАТО декларируют на словах, а другое — как они реагируют на деле. Трудность в том, что узнать, где кончается одно и начинается другое, можно только с риском третьей мировой.

Путин обозначил Новороссию (Юго-Восток Украины) как то поле, которое Россия считает зоной своей цивилизации и своей геополитической ответственностью. На уровне деклараций Запад отвергнет это с возмущением и визгом о «русском империализме». А на деле? Пойдет ли НАТО воевать за Новороссию? За Саакашвили и за Крым не пошли. За Юго-Восток, скорее всего, тоже не пойдут, ограничившись моральной поддержкой обескураженной и недееспособной киевской нелегитимной власти. Но в том-то и дело, что заранее этого знать нельзя. Это территория блефа и пропаганды.

И наконец, третий слой: если в Киеве обстановка будет двигаться в том русле, как сейчас, протест против новых нелегитимных властей, совершенно непопулярных в народе, будет нарастать. И со стороны националистов (и это оправданно — Киев потерял уже Крым и теряет на глазах Новороссию), и со стороны обывателей (экономические, социальные условия, вопрос безопасности становятся невыносимыми).

И вот здесь возникает предположение: а не будут ли через какое-то время жители Центральной и Западной Украины ожидать с надеждой возвращения Януковича с опорой на армию Юго-Востока, способного восстановить порядок и сохранить в стране еще то, что от нее осталось? Примет ли Запад возвращение Януковича и полную переориентацию остатков Украины на Россию?

Если России будут удаваться по-прежнему жесткие шаги в ответ на вызовы Запада, то технически, в политическом и военном смыслах, через некоторое время (быть может, через несколько месяцев, а то и раньше) это станет вполне возможным и вероятным. Включатся ли в этом случае Вашингтон и НАТО в прямой жесткий конфликт с Россией? Все эти вопросы являются открытыми.

Я выскажу лишь свои предположения. Янукович может вернуться в Украину на двух этапах: либо в случае эскалации войны между Новороссией и Центральной и Западной Украиной для легитимации Юго-Востока (если это понадобится), либо в случае скоротечного обвала киевской власти и начала в Киеве полного хаоса (в этом случае это будет единственный выход из коллапса). Если Киев и Западная Украина сумеют установить твердый порядок на Западе, а Новороссия сама сможет укрепиться как независимый от Киева политический субъект, дружественный России, то возвращения Януковича может и не произойти. В противном случае он станет весомой и, быть может, ключевой фигурой в дальнейшем развитии украинского кризиса. Вся ситуация в Украине стала возможной только по одной причине: Вашингтон явно недооценил способности России к сопротивлению и быстрым и решительным действиям. Конечно, задачей было ввергнуть Россию в войну, причем вести ее предполагалось чужими руками, используя украинцев как разменную монету и пушечное мясо (отсюда такой накал русофобии). Но в Крыму Россия изящно уклонилась от прямого конфликта, а в Новороссии она также постарается избежать прямых столкновений. Москва не спешит только потому, что время работает на нее.

Поэтому я думаю, что США и впредь не будут отвечать реальной войной на последовательные шаги Путина, так как на их геополитических картах постсоветское пространство, а точнее, территория Большой России признается на самом деле зоной ответственности русских. Быть может, натравливая Киев на Россию, американцы ставят перед собой совсем другую цель: не столько оторвать Украину от России (это можно осуществить, только разодрав страну на несколько зон, что сейчас и происходит), но и сорвать сближение между Москвой и Европой, что представляет собой угрозу для США. Жесткая Россия будет для тихого и задавленного политкорректностью Евросоюза трудным партнером, а в США и НАТО европейцы будут видеть своих «защитников от диких русских». Это повредит и российской экономике, и европейской энергетике, но самих США это не заденет, а будет только на руку. Готовы ли США отдать нам Украину за то, что мы предстанем перед Западом все же не в самом лучшем виде? Все зависит от того, как на самом деле обстоят дела в американской экономике. Если они обстоят катастрофически, как считает ряд экспертов, то это вполне может быть.

Но все эти геополитические уравнения со многими неизвестными решаются, увы, перед лицом риска большой настоящей войны.

Конечно, следует предпринять все усилия, чтобы ее избежать. Но не любой ценой: из страха проиграть нельзя совершать самоубийство. А отдать Новороссию как неотъемлемую часть Русского Мира киевским ультранационалистам — это и есть геополитическое самоубийство. Если Москва сделает шаг назад, то и Крым окажется под вопросом, а там и сама Россия, только что и с таким трудом сплоченная последовательной и до настоящего времени исключительно победоносной стратегией Путина.

21 апреля 2014 в 22:47

Данный текст является ознакомительным фрагментом.