7.12. Выводы

7.12. Выводы

Подводя итоги нашему обзору социально-политического развития России в 1880–1904 годах, следуют констатировать, что это было время традиционалистской реакции, последовавшей за либеральной модернизацией 1860 – 1870-х годов. Традиционалистская реакция на либеральные реформы была общеевропейским явлением, она была порождена теми социальными проблемами, которые были результатом неограниченной свободы частного предпринимательства: разорением крестьянства, ростом бедности на одном полюсе и «неправедного» богатства – на другом. Наполеон III и О. Бисмарк были противниками либеральных экономических идей; они полагали, что ответственность за справедливое распределение богатств лежит на государстве, что оно должно обеспечивать трудящихся средствами к существованию.

После краха «грюндерской лихорадки» в середине 1870-х годов подобные взгляды высказывались и в России, и государство было вынуждено регламентировать банковскую деятельность, выкупать обанкротившиеся железные дороги и оказывать помощь бедневшему крестьянству. Однако на путь традиционалистской реакции Россию толкали не только внутренние проблемы, огромную роль играл пример Германии. Фундаментальная инновация в военной сфере – стальные пушки Круппа – обеспечила победу Германии во франко-прусской войне. Военная мощь Германии и ее быстрый экономический прогресс породили распространившуюся по Европе волну подражания германскому этатизму. Министры, руководившие правительством в 1880 – 1990-х годах, Н. Х. Бунге, И. А. Вышнеградский и С. Ю. Витте, – откровенно говорили о своем намерении следовать примеру князя Бисмарка. Эта программа означала не только социальное регулирование с целью облегчения положения низших классов, но и проведение государственной индустриализации – строительство железных дорог и заводов за счет перераспределения ресурсов в пользу государства.

Суммируя приведенные материалы о социально-экономическом развитии России в 1860–1904 годах, необходимо прежде всего отметить, что уже в начале этого периода экономика страны находилась в фазе Сжатия. Мы можем констатировать наличие таких классических признаков Сжатия (см. п. 1.1 первой части), как отсутствие доступных крестьянам свободных земель, крестьянское малоземелье, низкий уровень потребления основной массы населения, демографический рост, жестко ограниченный ростом урожайности, высокий уровень земельной ренты, частые сообщения о голоде и эпидемиях, распространение аренды, рост задолженности крестьян, уход крестьян в города (в частности, в форме отходничества), попытки малоземельных и безземельных крестьян заработать на жизнь работой по найму, ремеслом и мелкой торговлей, быстрый рост городов, развитие ремесел и торговли, большое количество безработных и нищих, высокие цены на хлеб, высокие цены на землю, голодные бунты и восстания, активизация народных движений под лозунгами передела собственности и социальной справедливости, тенденция к увеличению централизации и установлению этатистской монархии, попытки проведения социальных реформ, направленных на облегчение положения народа, попытки увеличения продуктивности земель, переселенческое движение на окраины и развитие эмиграции, непропорциональный (относительно численности населения) рост численности элиты, рост конкуренции за статусные позиции в среде элиты, фрагментация элиты, хронический финансовый кризис государства, обострение борьбы за ресурсы между государством, элитой и народом, попытки оппозиционных фракций элиты поднять народ на восстание; ослабление официальной идеологии и распространение диссидентских течений.

Это – те явления, которые наблюдались в 1860–1904 годах, они соответствуют типичному течению демографического цикла и, следовательно, могут быть интерпретированы, исходя из демографически-структурной теории. Некоторые явления из этого списка, а именно, попытки проведения социальных реформ, фрагментация элиты, как мы показали выше, объясняются совместным действием демографического и диффузионного факторов, но таких явлений сравнительно немного.

Главным признаком Сжатия был чрезвычайно низкий, близкий к минимальной норме, уровень душевого потребления, обусловленный аграрным перенаселением и крестьянским малоземельем. Но необходимо особо упомянуть о тех характерных чертах периода Сжатия, которые наблюдались во многих странах, но которых мы не находим в России в указанный период. Это прежде всего, отсутствие разоряющихся крестьян-собственников. Крестьяне в России в массе не были собственниками и не могли разориться и продать свою землю; они не уходили в города на постоянное жительство, а сдавали свои наделы в аренду и занимались отходничеством. Это замедляло процесс разорения бедняков, но в то же время удерживало крестьян в деревне, усугубляя аграрное перенаселение. Позже, в ходе реформ Столыпина, появились массы крестьян-собственников, и многие из них сразу же разорились (точнее, оформили свое совершившееся ранее разорение), продали свою землю и ушли в города.

Среди отсутствующих типичных явлений имеется рост крупного землевладения. Это явление типично для обществ, в которых существует широкий слой мелких крестьян-собственников: рост крупного землевладения происходит за счет разорения крестьян. Но в России в указанный период было лишь незначительное число крестьян-собственников, поэтому крупное землевладение не могло расти за их счет.

В отличие от характерной для традиционного общества ситуации, когда падение потребления приводит к приостановке роста населения, в России, несмотря на прогрессирующее малоземелье, численность населения росла. Этот феномен был связан с демографической модернизацией, уменьшением эпидемической смертности в результате распространения эффективных санитарных средств, а также с некоторым ростом урожайности и еще продолжавшимся освоением земель на Юге.

Далее, для фазы Сжатия в других странах был характерен ввоз продовольствия, а Россия, наоборот, в больших масштабах вывозила продовольствие, что в значительной степени усугубляло ситуацию. Роль вывоза была такова, что хотя душевое производство зерна и картофеля в 1891–1900 годах составляло (в пересчете на зерно) около 25 пудов, потребление оставалось на уровне 20 пудов – уровне минимальной нормы. Вывоз был обусловлен экономическим влиянием Запада и сложившимися отношениями в структуре «государство – элита – народ». Здесь мы сталкиваемся с тем фактом, что структурные взаимодействия иногда могут искажать типичную картину Сжатия. Вывоз продовольствия из бедных стран, хотя и не типичен, но в принципе возможен: примером может послужить вывоз зерна из Румынии, Венгрии, Польши (в XVIII веке). Во всех этих странах, (также как и в России) существовало крупное землевладение, сложившееся еще в XVI–XVIII веках, когда элита считала крестьян холопами, и вывозить продовольствие за границу, отнимая у крестьян последнее, было в норме вещей – таковы были отношения в структуре «государство – элита – народ». В XIX веке крепостничество было формально отменено, но приниженное положение народа в структуре «государство – элита – народ» сохранялось, и как государство, так и элита, по-прежнему считали возможным лишать народ ресурсов ради собственных интересов. Но такая политика, с точки зрения теории, действительно была не типичной: она не могла продолжаться долго, потому что она приближала голод и восстания, и, столкнувшись с голодом, государство должно было от нее отказаться. Даже английские колонизаторы, в больших объемах вывозившие зерно из Индии, были вынуждены отказаться от этой политики после голода 1919 года.

Возвращаясь к анализу типичных явлений демографического цикла, важно отметить, что в соответствии с теорией Сжатие побуждало монархию проводить реформы, направленные на облегчение положения народа – в данном случае была осуществлена отмена подушной подати и сокращение выкупных платежей. Однако – также в соответствии с теорией – Сжатие привело к финансовому кризису, и когда министром финансов был И. А. Вышнеградский, правительство изменило свою политику: ужесточило сбор налогов и попыталось получить средства на цели индустриализации посредством увеличения экспорта хлеба, стабилизации рубля и привлечения иностранного капитала. В рамках демографически-структурной теории такую политику можно трактовать как давление государства и элиты на народ с целью перераспределения ресурсов; элита и государство в своих целях отнимали у народа часть ресурсов, и это принимало форму широкомасштабного экспорта хлеба (а не повышения оброков и налогов, как раньше). Пик этого наступления пришелся на 1888–1891 годы и (вместе со случайными климатическими колебаниями) привел к голоду 1892 года. Таким образом, кризис 1892 года находит в рамках теории такое же объяснение, как многие предшествующие структурные кризисы, – он был следствием перераспределения ресурсов в структуре «государство – элита – народ», следствием сокращения экологической ниши народных масс в результате наступления на народ государства и элиты.

После голода 1892 года началось «время оскудения»; крестьяне многих губерний не могли платить налоги, и министр финансов С. Ю. Витте старался найти выход из финансового кризиса за счет увеличения косвенного обложения и развития госсектора (в частности, за счет введения винной монополии и частичной национализации железных дорог). В соответствии с теорией развитие госсектора можно трактовать как проявление порожденных Сжатием этатистских тенденций (но имело место и диффузионное влияние со стороны Германии). При этом большие размеры экспорта хлеба сужали экологическую нишу народа и стимулировали рост социальной напряженности. Сжатие требовало от правительства принятия мер к облегчению положения народа, но в течение почти двадцати лет – от отмены подушной подати в 1886 году до сложения недоимок в 1904 году – правительство отказывалось принимать такие меры. В конечном счете оно было вынуждено признать факт оскудения крестьянства центральных областей, и, проведя достаточно детальное обследование, установило, что причиной оскудения являются перенаселение и малоземелье, но не успело принять никаких реальных мер к исправлению ситуации: началась революция.

Еще одно важное обстоятельство, характеризующее динамику Сжатия, – это его пульсирующий, колебательный характер, связанный с квазипериодическими климатическими колебаниями, сказывающимися на урожайности. Эти колебания отчетливо проявляются при анализе пятилетних средних, и их минимумы представляют собой периоды падения потребления, чреватые обострениями социальных конфликтов. Необходимо учитывать также значительный разброс в уровне потребления среди различных групп крестьянства; бывшие государственные крестьяне имели средний надел, почти вдвое превосходящий средний надел бывших крепостных крестьян. Поэтому, хотя среднее потребление сохранялось примерно на уровне минимальной нормы, потребление бывших государственных крестьян было в среднем выше нормы, а потребление бывших крепостных крестьян – ниже нормы; в периоды климатических минимумов положение бывших крепостных крестьян было особенно тяжелым.

Следует обратить особое внимание на длительность периода Сжатия – по крайней мере, шесть десятилетий. В мировой истории известны лишь немногие случаи, когда общество столь долгое время балансировало на грани голода; воздействие случайных факторов обычно быстро выводило систему из состояния неустойчивого равновесия. Относительная стабильность социополитического положения в России объяснялась, в первую очередь, тем авторитетом, которое приобрело самодержавие после освобождения крепостных. Этот авторитет сказался во время политического кризиса рубежа 1870 – 1880-х годов и во время голода 1892 года. Уменьшение выкупных платежей и отмена подушной подати показали, что власть отслеживает экономическую ситуацию и принимает меры к улучшению положения народа. Однако в дальнейшем политика поддержания крестьянства сменилась политикой индустриализации, положение крестьянства (в частности, на Черноземье) вновь стало ухудшаться, и авторитет власти постепенно таял.

Другим фактором сохранения относительной стабильности был внешний мир, отсутствие больших войн на протяжении полувека. Единственная война, которую вела в этот период Россия, была популярная в народе война с Турцией за освобождение южных славян. Победа в этой войне способствовала укреплению авторитета самодержавия, но внешнеполитическая обстановка постепенно ухудшалась. Появление на западных рубежах России могущественной Германской империи впервые за полтора столетия поставило Россию перед лицом превосходящего в военном отношении противника.

Военное превосходство Германии было проявлением происходившего в Европе процесса модернизации; в то же время это превосходство было одним из решающих факторов, вынуждавших к модернизации Россию. Мощное давление диффузионного фактора заставило правительство перейти к форсированной политике индустриализации, а политика привлечения средств для индустриализации, в свою очередь, вызвала голод 1892 года. Проблема заключалась в том, что в условиях Сжатия государство не могло взять необходимые ему ресурсы у народа и не решалось взять их у элиты – это была описанная в демографически-структурной теории ситуация кризиса государства, и в данном случае этот кризис стимулировался влиянием диффузионного фактора – влиянием процесса модернизации.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.