ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Предупреждение К. Н. Леонтьева

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Предупреждение К. Н. Леонтьева

Это один из самых малоизвестных русских мыслителей, целенаправленно “забытый” как современными либерал-демократами, так и советскими идеологами. А ведь этот автор многих статей, брошюр, повестей, романов и философских работ во многом опередил интересные мысли Ф. Ницше и О. Шпенглера. Невозможно в рамках одной главы осветить все достижения этого русского писателя и философа, поэтому сконцентрируюсь на “общих контурах” мыслителя и на актуальном для России.

Константин Николаевич Леонтьев (1831-1891) родился в поместье своих родителей в Калужской губернии. В 1849 году он стал учиться медицине в Московском университете, а через два года, в 20-летнем возрасте уже опубликовал комедию “Женитьба по любви” и роман “Булавинский завод”. Понятно, что не каждый молодой человек на такое способен, и мы видим очередного очень талантливого русского человека, который прекрасно понял ситуацию в России и за её пределами, и название одного из его произведений звучало - “Россия и Европа”.

В Крымскую войну К. Леонтьев пошел добровольцем, был военным врачом, а вернувшись в Москву внимательно наблюдал за идеологической борьбой между славянофилами и западниками. К. Леонтьев писал:

“Под конец жизни, как вам, я думаю, известно, Герцен разочаровался в западном утилитарном прогрессе и объявил во всеуслышание, что теперь он ближе к славянофильскому, чем какому-либо другому воззрению… Киреевский, Хомяков, Самарин понимали, конечно, что тип среднего европейца, скромного буржуа, пошл и бесцветен, но они (из-за того, что были не эстетиками, а моралистами) не смели и не хотели нападать на него, как нападал Герцен…

И от социализма он отошёл, и европейского рабочего разлюбил, когда пожив в Европе, понял, что социализм, и в особенности коммунизм, хочет всех так или иначе привести к однообразию и среднему уровню, а рабочий западный борется на жизнь и смерть только для того, чтобы самому стать таким же средним буржуа, как тот, против которого он воюет … который согласен быть самоотверженным героем баррикад лишь для того, чтобы со временем воцарился такой мелочный, неподвижный и серый порядок полнейшей равноправности, когда ум и героизм и всё идеальное станут лишними…

Тогда этот русский ум, изящный и великий в своём только кажущемся легкомыслии, отвернулся от средней Европы, сказав:

“Здесь чувствуешь, что стучишься головой о потолок мира завершенного””(письмо к И. Фуделю).

Константин Леонтьев заметил, что когда Герцен прозрел то у него отпала эта навязчивая, хамская марксистская манера и он перестал “звонить” публике. Здесь мы заметили, что, в отличие от славянофилов, К. Леонтьев употребил новенькие для той эпохи словечки - “рабочий” и “буржуа”, и хорошо разобрался в опасных заблуждениях Руссо и в новом западном продукте - марксизме:

“По своему изначальному естеству люди различны и поэтому неравны”, “в людях есть скрытое желание равенства, составляющее одно из наиболее страшных заблуждений человеческих, прямо ведущее к революции”.

Это был ответ русских мыслителей на плутовство Маркса о свободе. Человеческое равенство мы должны бы наблюдать в идеальных равных условиях - таких как армия, тюрьма-камера, - где все равны: условия, одежда, отношение, койки, пайки и т.д., - однако что мы там наблюдаем? Даже в конце демократического двадцатого века? Даже просто наблюдая телевизионные новости, даже не имея никакого образования - легко убедиться в истине нашего К. Леонтьева, который ещё при жизни Маркса понял всю его опасную ошибочность-утопию.

К великому сожалению, как показали дальнейшие события в России в начале и в конце 20 века и в начале 21, - россияне потеряли эту мудрость и трагично в падении продолжают далее экспериментировать с этим вовремя посланным Западом сладким словом “свобода”. Понятно, что западники в России, особенно после статьи К. Леонтьева в 1869 году “Грамотность и народность”, неистовствовали и визжали от ненависти при его имени.

Поэтому К. Леонтьев нашел себе работу подальше от этого шума, устроился в МИД и уехал работать в диппредставительство России в Турции, работал на Крите, в Солониках и других греческих городах. Но и там иногда западники его доставали - когда в его присутствии французский консул Дерше позволил себе оскорбительно выразиться о России - Константин Леонтьев сразу ударил его сильно хлыстом… К. Леонтьев был уверен, что о Родине, как и о родителях - непозволительно говорить дурно, неуважительно.

Леонтьев прекрасно разобрался в философии “добра и зла” и предлагал вообще оставить глупые, бессмысленные разговоры о благе, ибо для каждого оно во многом непохожее, различное. Сама идея уравнительного всеобщего блага, этой пресловутой уравниловки марксистов-демократов находится в бесспорном противоречии с законами Природы, Космоса. Ведь, по Леонтьеву, - люди не спорят о бесправии человека перед Природой, почему же спорят с государством? И даже марксисты хотят государство разрушить?! Ведь государство есть естественное закономерное эволюционно-историческое образование, и первая и главная функция государства - это организация общества, которая в интересах всех членов общества - иначе найдутся любители питаться человечиной; это - организация и упорядочение жизни всё возрастающего количества людей.

Хотя с консерватизмом Леонтьева можно и поспорить - ведь государство является частью окружающего нас Мира, но частью искусственной, созданной самими людьми. И если уж человек научился немного воздействовать на Природу: обрабатывать поля, приручать животных, разгонять тучи и т.д., то уж сделать более совершенным государственное устройство ему по силам. Правда, сделать это труднее, ибо в этом случае он сталкивается с сопротивлением не низших форм проявления природы, а с сопротивлением таких же людей, как сам.

К. Леонтьев, будучи славянофилом, подверг критике своих предшественников славянофилов за “розовость”, некоторую утопичность надежд на “загнивание” Европы, за отсутствие прагматизма, остроты и боевитости. К. Леонтьев был “поздним”, более радикальным в своих взглядах славянофилом, и в отличие от его предшественников, которые в поисках опорной платформы докопались до периода истории России до Крещения и достаточно крепко критиковали государство, он был ортодоксальным христианином, рассматривал только 1000-летний христианский период истории, искал в нем опору и думал об укреплении государства:

“Государство должно быть пестро, сложно, крепко, сословно и с осторожностью подвижно, вообще сурово, иногда до свирепости; церковь должна быть независимее нынешней; иерархия должна быть смелее, властнее, сосредоточеннее; быт должен быть поэтичнее, разнообразен в национальном, обособленном от Запада единстве; законы и принципы власти должны быть строже…”.

Мы видим желание видеть Россию одновременно сильной, крепкой, целостной, внутри по сословиям и нациям многообразной, и в то же время осторожно динамичной, развивающейся.

В своём суровом и правдивом отношении к действительности Леонтьев был сильно похож на А. Шопенгауэра и Ф. Ницше, - К. Леонтьев:

“Наука поэтому должна будет неизбежно принять тогда более разочарованный, пессимистический, как я сказал, характер. И вот где её примирение с положительной религией, вот где её теоретический триумф! В сознании своего практического бессилия, в мужественном покаянии и смирении перед могуществом и правотою сердечной мистики и веры… Любовь, прощение обид, правда, великодушие были и останутся навсегда только коррективами жизни… елеем на неизбежные и даже полезные нам язвы. Никогда любовь и правда не будут воздухом, которым бы люди дышали, почти не замечая его…”.

Многие известные российские интеллектуалы не дошли до такого уровня понимания истин и с “неразумием” осуждали Леонтьева. Больше всех в этом преуспел С. Н. Булгаков, который, назвав Леонтьева “этическим уродом”, только показал свой уровень ума. Константин Леонтьев был выдающимся православным мыслителем, и даже был сторонником завоевания Константинополя, бывшего Царьграда, ибо Россия, по его мнению, является наследницей Византии - Третьим Римом. При этом К. Леонтьев считал, что религия не обладает земной универсальностью, что это интимное дело каждого отдельного человека, согласно его уровня сознания, понимания.

Будучи в течение десяти лет российским секретарём и консулом в Турции, он сильно заболел холерой и в предсмертном состоянии пошёл к монахам монастыря на Афоне и силою своего духа, силою молитвы справился с холерой в необычайно короткий срок, выздоровел. И после службы К. Леонтьев остался на год в Афоне рядом со знаменитым монастырем.

Вернувшись в Россию, К. Леонтьев поселился на долгие годы в своей родной деревне. Затем вернулся в Москву, где работал цензором и писал статьи на острые темы. Но в 1887 году повторил путь И. Киреевского - поселился отшельником в Оптиной Пустыни, где встретил другого великого православного человека, осуждённого православной церковью, - Льва Толстого. С позиции ортодоксального христианина К. Леонтьев подверг критике Л. Толстого и Ф. Достоевского в статье “Наши новые христиане” в его двухтомном сборнике “Восток, Россия и Славянство”. Но, конечно, у них было больше общего, чем разногласий, и всех троих сплачивали переживания и боль за судьбу России и русского народа и за его духовное состояние, за его нравственность.

“Течение времени таково, что всё изящное, глубокое, выдающееся чем-нибудь и наивное, утончённое… одинаково отходит, отступает перед твёрдым напором… средних серых людей”, - печально отмечал К. Леонтьев и обращал внимание, что образование людей, особенно то, которое несут народу западники, не прибавляет нравственности, а только бунтарства и опасности. И предлагал уделить больше внимания нравственному воспитанию людей, чтобы уравновесить с западным и уберечь русский народ от растленного влияния западного либерализма; это он называл “страшной” для западников фразой: “Россию надо подморозить”, чтобы немного остыла от пропаганды и агитации западников. Константин Леонтьев в своём “Варшавском дневнике”(1880 г.) неоднократно предупреждал об опасности грядущей эпохи “грядущего хама”.

В статье “Над могилой Пазухина” (1891 г.) К. Леонтьев с болью предупреждал, что если процессы либерализации и одностороннего западного образования в России будут продолжаться и дальше, и русский народ-богоносец не будет “ограничен, привинчен, отечески и совестливо стеснен”, но он неизбежно через полвека из народа “богоносца” превратиться в обратное - в народ-“богоборец”. И это предсказание К. Леонтьева, к сожалению, сбылось не через 50 лет, а вдвое раньше.

Ещё больше внимания этой проблеме уделил великий “знаток человеческих душ” Ф. Достоевский.

К. Леонтьев в конце жизни постригся в монахи и под именем Климент переехал в Троице-Сергиев посад, где умер 12 ноября 1891 года. Интересный показатель - после того как большевики захватили в 1917 г. Россию, им больше делать было нечего, как сломать крест, разрушить надгробие на могиле, и уничтожить полностью могилу К. Леонтьева. Как вы думаете - зачем западники-большевики воевали с мертвым Константином Леонтьевым?

Воздадим хвалу и славу этому “забытому” выдающемуся русскому мыслителю Константину Николаевичу Леонтьеву.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.