Немецкие станы в Сокольниках

Немецкие станы в Сокольниках

Весеннее троесловие «мир, труд, май» ассоциируется с XX века со словом «маевка», где присутствует некий революционный оттенок. Слово же «Первомай» часто вызывает в памяти образы Георгия Димитрова, Клары Цеткин, Розы Люксембург, стоявших рядом с ними в истории других революционеров.

Всегда ли в мае было так красноленточно?

В старину многие европейские народы маем начинали свой новый год. Ожидание его первого дня было таинственным, связанным с суевериями. Например, в Германии накануне 1 мая, в ночь, названную Вальпургиевой, считалось, что отовсюду собираются ведьмы, колдуньи, враждебные человечеству духи и вся та мерзость, которая находится в связи с дьяволом. Члены запланированного шабаша превращаются в разных животных, ездят на лопатах и помелах, пляшут вокруг чертова требища и прославляют свое неистовое торжество…

Первое мая для жителей Германии было началом нового экономического года и полевых работ. В большом количестве заключались контракты по откупам. По преданиям, древние немцы считали всякую неудачу в хозяйстве делом дьявола или ведьм, его помощниц. Также они представляли, что именно в преддверии мая ведьмы строят свои козни добрым усердным работникам.

Поэтому немцы ввели обычай отгонять в последнюю ночь уходящего года бесов и всякую нечисть прочь от своих дел и жилищ. В Вальпургиеву ночь, отмечавшуюся весьма активно в Германии и Швеции, люди за околицами шумно бегали с горящими пуками соломы, привязанными к длинным шестам, для устрашения стреляли в соседние горы.

А вот у славянских племен май встречали спокойно. Он в разных областях назывался «травень», иногда «цветень», или, на римский манер, — тем же «маем».

Май, майские гулянья, праздник весны в ее добром цвете…

При появлении первой зелени у поселян было принято украшать головы ветвями с зелеными листьями (особенно часто — березовыми). Молодицы сходились на лугах, брались за руки, водили хороводы.

Май был не только сельским. Издавна (например, в Польше и Литве) он считался и широким школьным городским торжеством. В местных училищах праздник носил имя «Маjowki», или «rekreacje majowe».

На самом рассвете первого или ближайших к нему на неделе дней мая колокольчик и музыка созывали учащих (то есть учителей) и учащихся на детинец (двор). Оттуда ряды школьников под знаменами организованно шли за город, где их угощали местные помещики. На весенней природе дети забавлялись разными играми, чаще — гимнастическими. Непоздним вечером они возвращались домой с веселыми песнями и музыкой.

Этот обычай существовал издавна во всех европейских училищах. Из Польши перешел сначала в южную, а затем и в Великую Россию вместе со школьными системами обучения.

В старой киевской Академии в такие три майские рекреации все ученики, учителя и сторонние любители научных знаний выходили для забав на гору между оврагами. Там устраивались игры, студенты пели кантаты. Учитель поэзии обязан был ежегодно сочинять комедии или трагедии для таких прогулок, прочие учащие писали диалоги. Видимо, в подобных встречах имело начало то действо, которое позднее назвали русским театром.

В харьковских духовных заведениях майские рекреации праздновались в закрепленные даты: 1, 15 и 30-го числа месяца, а богословские — 8-го.

Сокольники. Майский проезд

В Москве первомайское гулянье, по обыкновению, бывало в Сокольничьей роще, которая составляла часть Лосиного погонного острова. В просторечье это гулянье, уже в петровское время, называлось «Немецкие станы» (или «Немецкие столы»).

По преданию, в Сокольниках было старинное становище иноземцев, вызванных и добровольно приехавших в Россию. Немцы потом обустроенно поселились в Немецкой слободе. Они по своей народной традиции весело и шумно, с потехами, вспоминали отечественный праздник Первого мая. Любопытство влекло на торжество также и множество русских.

Традиция Первомая у чужестранцев понравилась москвичам — она обрусела. За ней долго удерживалось название «Немецкие станы» (даже на старых картах Москвы оно было особо отмечено). А происхождение его было связано с тем временем, когда в Москву было приведено около тысячи пленных шведов, и Петр I поселил их вблизи Сокольничьей рощи. По обычаю, царь, очень любивший иноземщину, сам у той рощи угощал в Первомай шведских и немецких мастеров. Это Петрово угощение стало называться «Немецкие столы». Немецкое гулянье преобразовалось в разновидность московского.

По отзывам газетных репортеров 1 мая 1756 года в Сокольниках «на гулянье, по причине благополучия погоды, такое великое множество народа находилось, что примечено около тысячи карет, и прогуливались до самой поздней ночи».

Особенным блеском во времена Екатерины II отличались майские гулянья при участии Алексея Орлова-Чесменского.

Один из современников графа так описал его роскошный выезд на гулянье в Сокольники в Первомай 1805 года: «Народ нетерпеливо посматривал к стороне Сокольничьей заставы и, казалось, чего-то нетерпеливо ожидал. Как вдруг толпа зашевелилась, и радостный крик: „Едет! Едет!“ — пронесся по окрестности. И вот началось шествие необыкновенно торжественного поезда, без которого, как тогда говорили, и гулянье 1 мая было бы не в гулянье. Впереди на статном фаворитном своем коне по кличке Свирепый ехал сам граф Орлов-Чесменский в парадном мундире, обвешанный орденами. Азиатская сбруя, седло, мундштук и чепрак были буквально залиты золотом и украшены драгоценными камнями. Немного поодаль, на прекраснейших серых лошадях, ехали его дочь и несколько дам, которых сопровождали А. А. Чесменский, А. В. Новосельцов, Н. Ф. Новосельцов, князь Хилков, Д. М. Полторацкий и множество других особ. За ними следовали берейторы и конюшие графа — не менее 40 человек, из которых многие имели в поводу по заводной лошади в нарядных попонах и богатой сбруе. Наконец, потянулись и графские экипажи: кареты, коляски и одноколки, запряженные цугами и четвернями одномастных лошадей. Этот поезд графа Орлова, богатого, знатного, тучного и могучего вельможи, с такой блестящею свитою, с таким количеством нарядных служителей, с таким множеством прекрасных лошадей и разнородных экипажей, представлял, действительно, необыкновенно восхитительное зрелище и не мог не подействовать на толпу народную. Московская аристократия, для отдохновения во время катания, раскидывала красивые палатки, где сервирован был чай и подавался десерт».

А вот как описала гулянье поэтесса 1840-х годов, не оставившая истории своего имени:

…Здесь в Сокольниках у вас

Мая первого гуляет

Вся Москва. Тогда бывает

Здесь до тысячи карет,

А народу — счета нет…

И тогда там тьма затей!

Накануне, кто желает,

Здесь палатку разбивает

И потом с своей семьей

На гулянье, как домой,

Едет он и там хлопочет.

И к нему, кто только хочет,

Из знакомых, все идут.

Отдыхая, кофе пьют.

А хозяин — в восхищенье.

Беспрестанно угощенье;

Всем гостям своим он рад.

Пред палаткой — кресел ряд,

В них усталые садятся

На проезжих любоваться,

Отдохнуть в тени дерев;

Экипажи — в шесть рядов…

Подобное гулянье, как, впрочем, и другие, с разъездом экипажей, были удобными случаями показать себя, прихвастнуть запряжкой лошадей, очень модных в то время у знати.

В праздничный день Сокольничья роща многие годы представляла из себя прелестный городок, оглашавшийся музыкой оркестров, хорами, песнями цыган. Потехи временных балаганов забавляли толпы прогуливавшихся. Все были нарядно одеты.

То действо устраивалось в городе. У поселян же 1 мая, с Еремея-запрягальника, принято было выходить на весеннюю росу пахать поле. По майской погоде непременно примечали и загадывали, каков будет урожай хлеба и сена, чтобы зимой не пришлось крестьянам маяться. Не принято было в это время справлять свадьбы, по причине того же возможного в будущем пожизненного «маяния».

Разные приметы, как правило, были хорошими. А потому приходу мая везде радовались. Первомайские старинные «маевки» не предвещали никакой революции…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.