Мазилово

Мазилово

Мазилово принадлежало к числу наименее удобных подмосковных дачных мест. Здесь была какая-то необустроенность. Но, несмотря на это, поселение было переполнено простонародными дачниками.

Люди переезжали сюда с появлением первой зеленой травки и уезжали перед Покровом, в октябре, в преддверии серьезных морозов.

В Мазилове можно было летом неплохо экономить на расходах по жилью: за небольшую цену 50–60 рублей на четыре-пять месяцев снимались сносные дачи в то время, когда на этот срок можно было вовсе отказаться от аренды московской квартиры.

Но что было плохо? Дорога. Направленная на Мазилово, она никого не устраивала, шла от Дорогомиловской заставы, к которой не было в то время даже конной железной дороги. Поэтому до Мазиловской дороги надо было либо семь верст идти из города пешком, либо дорого платить извозчику, потому что в обратную сторону пассажира он бы ни за что не нашел.

Но был и другой путь. По Брестской железной дороге доезжали до полустанка Кунцево и от него возвращались назад в сторону города пешком минут сорок по совершенно открытой местности, часто под солнечным припеком или под дождем, бредя грязной и пыльной дорогой посреди пашни.

Когда ехали в Мазилово от московской окраины — Дорогомиловского кладбища, то долго пассажиров мучило сильнейшее зловоние от скотобойни. Она стояла прямо у дороги. В этих местах постоянно бродили толпы нищих.

Проехав немного подальше, приходилось пересечь проселок в глубоких рытвинах. А там уже было рукой подать до знаменитого на всю округу Мазиловского моста.

Со второй половины XIX века весной наполовину развалившийся мост был буквально «объездным», причем либо справа, либо слева — без разницы, через какие-то канавы и полноводные лужи.

Говаривали, что именно здесь сложился давний анекдот об Алексее Степановиче Хомякове (1804–1860). Этот писатель, ученый-философ, глава славянофилов, ехал как-то проселком на рыдване, запряженном шестеркой лошадей. Экипаж подъехал к мосту через речушку, и возница вздумал на него въехать. Как только лошади вступили на переправу, мост неожиданно провалился. Колеса завязли в грязи, а лошади застряли ногами между бревнами и отчаянно ржали.

На помощь, побросав работу, сбежались сельские мужики. Они принялись вытаскивать потерпевшую крушение колымагу и спасать лошадок.

Но тут среди работающего народа знаменитый славянофил и борец с крепостничеством вдруг решил произнести назидательную философскую речь. Хомяков с пафосом стал упрекать своих спасителей в отвратительном состоянии дороги и местного моста. По окончании мужицкой возни и выступления оратора один работавший старик крестьян не сдержался, подошел к барину и сказал: «Ну уж и ты-то хорош! Видишь мост, нет, чтобы его объехать, так прешь прямо на него! Чудной какой-то ты, барин!» Ученый затих и задумался…

Объезд Мазиловского моста выводил каждого ездока почти до Филей. По подъезде вновь к Мазилову он опять попадал в царство ям, ухабов и бугров в тех местах, где должна была бы быть улица.

Ни в поселении, ни вокруг него практически не было никакой зелени — полное безлесье, а при домах — убогие и жалкие редкие палисаднички.

Кроме того моста, других достопримечательностей здесь не было.

Дачники жили, все перезнакомившись, одним коллективом, часто заходя друг к другу в гости. Мило и дружелюбно.

На краю Мазилова по дну оврага протекал маленький и грязный ручеек, который около села Кунцева образовывал большой пруд. На этом пруду летом ставилось около десятка рогожных купален. Не только они одни были удовольствием дачников-мазиловцев, но и прогулки в Кунцево: скачком через ручей вброд или в обход через плотину. А там они попадали в посаженную в 1870-х годах аллею, приводившую к дому владельца Кунцева.

В этом селе жизнь была налажена совсем иная: здесь прохлаждалось на отдыхе только богатое купечество.

Купцы и купчихи по вечерам восседали на краю крутого берега Москвы-реки на большой скамейке, прозванной ими же Биржею. Мазиловцы к этому месту с Биржей подходить не смели. Таков был закон.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.