Император Иоанн и регентство Бирона 1740 год

Император Иоанн и регентство Бирона 1740 год

12 августа 1740 года Анна Иоанновна имела радость увидеть этого наследника: у принцессы Анны, которую после крещения называли Великой Княгиней Анной Леопольдовной, родился сын Иоанн.

Императрица с нежностью матери приняла новорожденного в свои объятия и по какому-то предчувствию уже тогда так беспокоилась о его будущем, что посылала к одному из умнейших членов Академии наук, Вольфгангу Крафту, спросить о судьбе новорожденного, которую тогда считали возможным предсказать по звездам. Здесь кстати сказать моим читателям, что императрица Анна Иоанновна была несколько суеверна. Она верила предсказаниям и любила астрологов[347], особенно с тех пор, как один из них, по имени Бухнер, предсказал ей однажды, что она взойдет на престол.

Русский артельщик

Хотя предсказания бывают, как правило, ложны, но случайно гадание Вольфганга Крафта сбылось, и несчастья, предсказанные Иоанну Антоновичу, впоследствии свершились. Это царственное дитя, названное императором при самом своем рождении, было точно несчастливо! Казалось даже, что оно принесло с собой несчастье и для всего царского семейства. Государыня вскоре занемогла, и 6 октября, раньше, чем малютке исполнилось два месяца, она упала в сильный обморок, садясь за обед, а 17 октября скончалась в ужасных страданиях от припадков подагры[348] и каменной болезни. Такая смерть в 46-летнем возрасте императрицы не могла не считаться преждевременной, но она не была еще главным несчастьем маленького императора: главное заключалось в горестной судьбе его родителей, оставленных Анной Иоанновной в полной зависимости от Бирона. Этот коварный человек умел и после смерти государыни удержать у себя неограниченную власть, и вот каким образом.

В тот самый день, как императрице сделалось дурно за обедом и когда она почти без чувств еще лежала, окруженная врачами, испуганный Бирон уже послал за важнейшими из вельмож: графом Минихом, двумя кабинет-министрами, князем Черкасским и Бестужевым, и обер-гофмаршалом, графом Левенвольдом. С притворным отчаянием и слезами описал он им свою горесть по поводу несчастного положения, в которое попадает Россия после кончины императрицы, оставляющей наследником трона двухмесячного младенца. Искусно представлял он, каких опасностей надо ждать и от Шведов, которые, наверное, воспользуются случаем, чтобы напасть на Россию, и от народа, уже не один раз показывавшего свою непокорность во время правления малолетних государей, и от влияния родителей и родственников маленького императора на государственные дела.

В заключение заботливый герцог сказал, что единственное средство для предотвращения всех этих несчастий состоит в том, чтобы вверить правление такой особе, которая, кроме опытности в делах, имела бы твердость духа, необходимую для обуздания внутренних и внешних врагов. Вы, наверное, догадаетесь, что такой особой герцог считал не кого другого, а самого себя.

Четверо его слушателей догадались об этом еще раньше вас, но только усерднейшие его приверженцы, Черкасский и Бестужев, подтвердили его мысль, и тотчас сказали, что кроме его светлости герцога Бирона не знают никого достойнее для управления Русским царством. Графы Миних и Левенвольд чувствовали всю несправедливость этих слов и потому не так быстро решили высказать свое мнение, однако, видя, что всякое противоборство было бы напрасно и, может быть, погубило бы их впоследствии, вынуждены были также согласиться и тотчас отправиться к одному из их главных товарищей, на этот раз действительно по болезни не приехавшему на тайное совещание, — к графу Остерману. Подробно рассказав ему обо всем, что происходило во дворце, они от имени Бирона просили его приготовить на следующий день два манифеста: один о наследнике, еще не объявленном всенародно; другой о правителе, который должен быть его опекуном и управлять всеми государственными делами до семнадцатилетнего возраста императора.

Граф Остерман, никогда не любивший ни с кем ссориться и хитростью нрава удержавшийся на своем месте в продолжение шести царствований, видел необходимость согласиться с желанием Бирона и на следующий же день, больной, явился во дворец с двумя манифестами. Первый — о наследнике престола — императрица подписала тотчас, но второй несколько дней держала у себя под изголовьем. Болезненные страдания Анны Иоанновны не влияли на ее умственные способности; напротив, они, казалось, были светлее, чем прежде. Бирон уже не мог с прежней скоростью склонять ее к исполнению своих желаний, и, несмотря на все его увещевания, умирающая государыня чувствовала, что маленький император мог быть под опекой только своих родителем, и поэтому никак не соглашалась назначить Бирона регентом, то есть опекуном государя и правителем государства. Но недостойный герцог Курляндский использовал столько старания и хитростей, что, наконец, преуспел, и Анна Иоанновна, уже изнуренная предсмертными мучениями, уже, может быть, не имевшая полного понятия о том, что делала, подписала гибельный акт, предавший ее народ жесточайшему его врагу, — подписала указ о регентстве Бирона!

Неизвестный художник. Император Иоанн VI и его мать, правительница Анна Леопольдовна.

Иоанн VI Антонович (1740–1764) — российский император, сын Анны Леопольдовны и герцога Антона Ульриха Брауншвейг-Люнебургского. В возрасте двух месяцев он был провозглашен императором при регентстве Бирона. После свержения Бирона регентшей стала Анна Леопольдовна (1718–1746). В ноябре 1741 г. дочь Петра I Елизавета Петровна свергла Иоанна VI и отправила в ссылку. А с 1744 г. его содержали в одиночном заключении. Место заключения сохранялось в глубокой тайне. 5 июля 1764 г. Иоанн Антонович был убит стражей в своей камере при попытке подпоручика Мировича освободить его и провозгласить императором вместо Екатерины II.

Можно вообразить себе, насколько увеличилась власть над Россией этого ужасного человека с той минуты, как он стал ее правителем! Можно вообразить, что она терпела! Но благодаря Богу, всегда благоразумно управляющего миром и всеми живущими в нем, это ужасное регентство было непродолжительно! Прошло не более трех недель, и грозного правителя уже не было, и он готовился уже получить награду за множество своих злодеяний!

Человеком, осмелившимся восстать против дерзкого Бирона и победить его, был фельдмаршал Миних, столь же честолюбивый, столь же хотевший возвыситься, но вовсе не столь жестокий и несправедливый. Помогая намерениям Бирона при кончине императрицы, Миних думал, что могущественный правитель поделится с ним своей беспредельной властью; но заметив с первых дней, что регент хочет повелевать один не только всеми подданными императора, но даже и самими его родителями, Миних начал думать о том, как бы исправить свою ошибку и избавить всех от общего гонителя. Лучшее средство для этого могла доставить ему только та, которой по всем правилам принадлежало первое место в государстве, — только родительница императора, и она тем более могла сделать это, так как каждый день вместе со своим супругом переносила жестокие оскорбления от гордого правителя. Граф Миних, пользовавшийся у него доверием и исполнявший его важнейшие поручения, часто приходил к великой княгине с разными приказаниями и заставал ее почти всегда в горести о своей несчастной судьбе.

В одно из таких посещений эта молодая и известная своим добрым сердцем принцесса с горькими слезами объявила фельдмаршалу, что, будучи не в состоянии более переносить дерзости Бирона, она решает уехать с супругом и сыном в Германию и жить там до совершеннолетия последнего. Только этой минуты и ожидал Миних: сильное огорчение принцессы гарантировало ему ее согласие на все, и он сказал ей, что она как мать императора не только имеет право, но даже обязана действовать решительно для освобождения его подданных от несчастий, которые они терпят от самовластия регента. Первым шагом к тому был арест Бирона, и Миних брал на себя это трудное, казавшееся невозможным дело.

Войсковые знаки отличия

Анна Леопольдовна, кроткая, нечестолюбивая и боязливая женщина, проведшая свою молодость в чрезвычайной зависимости (ведь Анна Иоанновна держала строгий надзор за своей племянницей), сначала испугалась смелого предложения фельдмаршала; но его всем известная твердость и благоразумие, мысль о счастье, которое всегда сопровождало его намерения, и всего более мысль о том унизительном положении, в которое поставил ее и супруга надменный Бирон, за несколько дней перед тем принудивший принца Ульриха отказаться от всех его военных должностей и даже запретивший ему выезжать некоторое время из дворца, — все это вместе оказывало такое сильное влияние на молодую княгиню, что она с необыкновенной для нее решительностью согласилась на предложение Миниха и предоставила ему полную свободу действий.

Миних не хотел откладывать исполнения намерений на следующий день и в ту же самую ночь решил схватить правителя. Осторожный фельдмаршал имел для этого важные причины: в этот день был в карауле[349] Преображенский полк, находившийся под его личным командованием и, следовательно, более других ему преданный. И в самом деле, как только он объявил о своем намерении в карауле Зимнего дворца, где жили император и его родители, все офицеры и солдаты с жаром поклялись исполнить его желание, чего бы оно им ни стоило. То же самое усердие встретил он и в том отряде, который стоял на карауле в Летнем дворце, где жил Бирон и где еще было выставлено со всей приличной пышностью тело императрицы.

Итак, без всяких затруднений, даже без малейшего шума, среди ночной тишины адъютант фельдмаршала, подполковник Манштейн и с ним 20 солдат, взятых из караула Зимнего дворца, дошли до самой спальни герцога Курляндского. Разбуженный голосом Манштейна от глубокого сна, несчастный начал было кричать изо всей силы. Но что могли сделать эти крики? Триста человек дворцового караула были преданы фельдмаршалу и, не трогаясь с места, ожидали его приказания, между тем как сам он с шестьюдесятью их товарищами стоял у самого въезда во дворец. Все было кончено за несколько минут: герцог, полуодетый, в накинутой на него солдатской шинели, был посажен в карету графа Миниха и отвезен на гауптвахту Зимнего дворца. В ту же ночь был взят и его брат, Густав Бирон, и более всех преданный ему кабинет-министр граф Бестужев.

Русский гренадер

Страшна была эта ночь для кроткой души царевны Анны Леопольдовны! Привыкнув всегда бояться Бирона, она приходила в ужас от одной мысли о возможной неудаче Миниха и все время его отсутствия провела в томительной тоске у колыбели императора, почивавшего ангельским сном в то самое время, когда в его судьбе совершалась такая важная перемена. Она совершилась, и принцесса с восторгом и неизъяснимой благодарностью встретила своего избавителя. Он первым имел по всей справедливости принадлежавшую ему честь поздравить ее и назвать Правительницей государства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.