Глава IV

Глава IV

Рим и Империя в годы схизмы

С точки зрения самого факта, возвращение Александра в Рим не оправдало тех надежд, какие у него были вызваны первым сердечным торжественным приветствием римских граждан. Кроме того, маневры императора близ Сен-Жан-де-Лона, и временное пребывание папы во Франции означали, что конфликт не был урегулирован. 20 апреля 1164 года Виктор IV умер в Италии, куда он последовал за имперским канцлером, Рейнальдом Дассельским. Несмотря на энергичные усилия канцлера, делавшего все возможное, чтобы укрепить положение Виктора, оно оставалось столь слабым, что оказалось трудно найти священников, желающих провести похороны отлученного от Церкви. С другой стороны, новости о смерти анти-Папы так переполнили радостью Курию, что Александру, отличающемуся традиционной сдержанностью, пришлось умерять веселье кардиналов. Он, по-видимому, искренне оплакивал смерть старого товарища.

Надежды тех, кто полагал, что со смертью Виктора схизме придет конец, тотчас же были разрушены. Рейнальд Дассельский, действуя быстро и, возможно, по собственной инициативе, протолкнул через выборы другого антипапу как раз в день похорон Виктора. Два кардинала, небольшая группа германских священников и префект Рима собрались вместе в Лукке, предложив на роль Папы своего ставленника, архиепископа Льежа Генриха. Поскольку Генрих отказался от участия в выборах, Ги из Кремы, кардинал церкви св. Кайикста, имперский приверженец со времени папы Адриана IV, был избран и возведен на престол под именем Пасхалия III. Фридрих Барбаросса признал его Папой немедленно.

Тем не менее даже на имперской территории выборы Пасхалия вызвали иную реакцию священнослужителей, отличную от той, которая характеризовала ситуацию с Виктором пятью годами раньше. В Италии, хотя все родственники Александра Мужского пола подверглись изгнанию, семейная собственность конфискована, а епископы – сторонники Александра высланы, вместо которых на должности были введены сторонники Пасхалия, сопротивление имперскому давлению продолжалось. Архиепископ Пизы предпочел скорее бежать, нежели уступить, а народ и духовенство города остались верны Александру, несмотря на лояльность консулов императору. Епископы из Бергамо и Лоди выказали свою приверженность императору, но Сир, архиепископ Генуи, и его преемник вновь подтвердили, что истинным Папой полагают Александра, так же поступили патриархи Градо и Аквилеи. Позиции Пасхалия были довольно непрочными и в Бургундии, связи которой с Францией, как мы видели, оказывались более насущными и им придавалось большое значение, нежели связям с Империей. Собор, проведенный Рейнальдом во Вьенне, не только не смог обеспечить общую поддержку Пасхалию, но, напротив, показал готовность некоторых епископов отлучить его от Церкви.

Более того, даже в самой Германии стало очевидным движение, направленное в поддержку Александра. Несмотря на то, что Виктор получил широкое признание, а твердость Александра и его нежелание идти на компромисс оказывались непонятыми, избрание Пасхалия разочаровало многих германских клириков. Столь влиятельный человек, каким был Герхох из Райхерсберга, лояльный подданный императора и знаменитый автор, описывающий отношения светской и духовной власти, начал проявлять некоторые сомнения после того, как Александр получил признание западных королей. Таким образом, когда Фридрих, какими бы ни были его первоначальные намерения, энергично поддержал кандидатуру, предложенную своим канцлером, многим стало казаться, что именно император или, возможно, его канцлер, но не Александр, проявляли нерациональную бескомпромиссность.

Сложившаяся атмосфера сохранилась и превалировала в Германии даже после смерти Эберхарда Зальцбургского (лето 1164 года), и затем Гартмана из Бриксена. Преемник Эберхарда, Конрад, епископ Пассау, хотя и был ранее викторианцем, получил место при условии, что не признает Пасхалия. Возможно, что на него повлиял Герхох. В любом случае, Конрад сохранял свое обещание, даже несмотря на то, что император отказался подтвердить его полномочия.

Наиболее серьезное поражение антипапе нанес именно Конрад, избранный архиепископом Майнца и являвшийся братом пфальцграфа Оттона Виттельсбаха. Хотя Конрад своим постом был обязан Фридриху и император поддерживал его кандидатуру перед кандидатурой Христиана из Буха, он, служа каноником в Зальцбурге, попал под влияние архиепископа Эберхарда. Вскоре после своего возвышения до поста в Майнце Конрад начал проявлять колебания, и император не мог более всецело полагаться на него. В целом то же самое можно сказать об архиепископе Гиллине Трирском и, по иронии судьбы, Вихмане Магдебургском, чье продвижение к своему посту привело к первой серьезной размолвке Фридриха с папством. Более того, некоторые епископы, слишком осторожные или слишком испуганные, чтобы заявить об открытой поддержке Александра, все-таки проявили нежелание подчиниться Пасхалию, что явно продемонстрировало слабость последнего имперского ставленника. Вопрос о признании рукоположении, произведенных схизматиками, что подверглось особому осуждению на Соборе в Туре, тревожил многих, в связи с чем многие священнослужители преднамеренно отложили свои посвящения, в том числе, что представляется довольно странным, Рейнальд Дассельский, в то время ставший архиепископом Кёльна.

Очевидный успех партии Александра в Германии встревожил императора, и действия против него, которые предпринял Фридрих, показали, что последний представлял, какой сильный вызов его собственным позициям германского императора был брошен Папой. Возможно, под влиянием Рейнальда император намеревался перейти в споре от разногласий по выборам до обсуждения более серьезного вопроса о позиции императора в отношении церковных дел в Империи. В любом случае Фридрих, который до настоящего времени проявлял разумное терпение по отношению к германскому епископату, а порой и нерешительность в определении своей собственной позиции, теперь решил окончательно взять на себя некоторые обязательства в отношении германской Церкви. Поставив всю мощь Империи в поддержку Пасхалия и используя силу, если это было необходимо, он надеялся восстановить единство германской Церкви. Чтобы окончательно определить те меры, которые должны были способствовать проведению данного решения в жизнь, Фридрих созвал имперский съезд в Вюрцбурге.

Съезд начал свою работу 23 мая 1165 года, отличаясь широким представительством известных светских и церковных магнатов. Только немногие германские епископы не присутствовали на съезде, самыми заметными среди которых были Конрад Зальцбургский со своими приверженцами и Гиллин Трирский. В какой степени мог кто-либо выразить свое неприятие предложенным императором мерам – не представляется ясным. На съезде, по-видимому, господствовала напряженная атмосфера после возвращения Рейнальда Дассельского из миссии к английскому королю. В любом случае достижение компромисса сейчас не являлось проблемой: все присутствующие согласились последовать за императором в клятве отречься от Александра и оставаться верным Пасхалию или его преемнику, избранному его последователями. Как сообщил наблюдатель Александра, который каким-то образом сумел попасть на заседания съезда, епископов тревожили большие сомнения и некоторые из них искали возможности оправдаться и уклониться от подтверждения принятых решений. Вихман Магдебургский, сдерживая слезы, дал согласие только при условии, что остальные также его дадут. Все, однако, дали клятву, кроме Конрада Майнцского, который сбежал во время заседания. Он отправился в дипломатическое паломничество в Компостеллу в Испании, и несколькими неделями позднее его путь пересекся с дорогой Александра в Ле-Пюи во Франции. Место Конрада было отдано Христиану из Буха. Те священнослужители, которые отсутствовали на съезде в Вюрцбурге, получили шесть недель отсрочки для принятия решения о поддержке Пасхалия; отказ дать клятву повлек бы за собой лишение власти, конфискацию имущества или высылку из страны.

Два англичанина, Иоанн Оксфордский и Ричард Илчестерский, присутствовали среди германских магнатов в Вюрцбурге и присоединились к тем, кто дал клятву о признании Пасхалия. Оба были королевскими судьями и проницательными дипломатами при Генрихе II; первый из них в конце концов стал епископом Нориджа, а второй занял место в Винчестере. Они приехали в Германию в компании с вездесущим Рейнальдом, который с кратким визитом прибыл ко двору Плантагенетов и убедил Генриха II, находившегося в то время в конфликте с Томасом Бекетом, обсудить возможность отказаться от поддержки Александра III.

Нет никаких сомнений в том, что целью Генриха являлось стремление оказать давление на Александра и ослабить его поддержку Томаса Бекета, чем он явно встревожил Папу и Курию. Но поскольку ни английская королева, ни английские епископы, так же как и континентальные епископы во владениях Плантагенетов, не принимали участия в схизме, не изменилось к ней и собственное отношение Генриха, в связи с чем данный шаг можно рассматривать как временный, имеющий лишь дипломатическое значение.

За съездом в Вюрцбурге последовал целый ряд строгих мер, принятых императором, стремившимся добиться лояльности к имперской Церкви. Именно благодаря действиям самого Фридриха, Пасхалий почти повсеместно достиг успеха в Германии и имперской Бургундии. Из германских епископов только Конрад Зальцбургский, который был поддержан своим духовенством и некоторыми из мирян, держался до конца. Он был вынужден бежать сначала во Фрейзах, а затем в монастырь в Адмоне, из которого пытался управлять своей провинцией. Епископ Гренобля, которого Александр посвятил в должность, был замещен.

Таким образом, Фридрих, несмотря на сопротивление, оказывался в состоянии поддерживать имперский контроль над Церковью в Германии и управлять как Генрих III. Дабы обеспечить новый порядок некой официальной поддержкой, останки императора Карла Великого были эксгумированы и перенесены в Ахен в роскошном ковчеге. Затем, 29 декабря 1165 года на торжественной церемонии, на которой председательствовал Рейнальд Дассельский как митрополит, франкский император был канонизирован. Поэтому Фридрих мог теперь предстать в качестве наследника великого франкского правителя, который держал в своих руках церковное и светское управление, исполняя королевские права в Ломбардии и наблюдая за управлением Рима.

Столь великий успех в Германии нельзя было использовать, однако, в Италии. В действительности положение императора на юге Альп ухудшилось. Некоторые районы Тоскании и Центральной Италии признали Пасхалия, несмотря на оппозицию многих священников. Но Генуя и Пиза, хотя формально подчинялись императору, проявляли взаимное недоверие и, в результате этого, не были надежными союзниками. Более того, в Ломбардии отсутствие императора предоставило возможность горожанам открыто выразить неповиновение имперским представителям. 7 мая 1166 года умер Вильгельм I Сицилийский, а королева-мать Маргарита, регентша при короле-мальчике Вильгельме II, была настроена явно враждебно по отношению к императору. Более того, Сицилия постепенно шла к достижению соглашения с Венецией и Константинополем.

Именно в этот момент византийский император Мануил Комнин попытался извлечь выгоду из церковного раскола на Западе. Теперь он вновь смог утвердить влияние Византии в Анконе на адриатическом побережье Италии, и предложил руку своей дочери и наследницы молодому Вильгельму II Сицилийскому. После этого, несмотря на то что мы не можем установить точную дату, вероятно где-то в 1166 году, византийские посланники прибыли в Рим.

Вмешательство Мануила имело под собой определенные причины: он длительное время желал восстановить влияние, если и не действительную власть Византии, на некоторых территориях Запада. Согласие с Германской империей, которое установилось при Конраде, сменилось враждебностью, когда Фридрих двинул войска в Италию и вмешался в дела Венгрии. Вследствие этого византийская дипломатия повернулась к Риму и Сицилии. Летом 1163 года и в начале 1164 года переписка между Мануилом, папой, королем Франции и другими привела к согласию, которое могло связать Византийскую империю, Сицилию, папство и Францию. Хотя Александр активно продвигал данный проект, он потерпел поражение, в основном из-за того, что французский король в это время все еще опасался спровоцировать возмездие со стороны Фридриха Барбароссы. Людовик VII также сохранял традиционную французскую враждебность к Византии из-за Второго крестового похода.

Последний план Мануила был более амбициозным. Действительно, византийский император рассматривал кризис во время схизмы в качестве благоприятного момента для продвижения идеи восстановления объединенной Восточной и Западной империй в своем собственном лице, что могло стать кульминацией его политики в отношении Западной Европы. Александр и кардиналы приняли посланников византийского императора весьма сдержанно. В Риме возлагали большие надежды на церковное объединение, но опыт показывал, что добиться этого было не так-то просто. Более того, признание требований Мануила как императора означало бы окончательный разрыв папства с Византийской империей, так же как с Венецией и Сицилией. В целом Александр не хотел, чтобы произошло что-либо подобное. Кроме того, Папа, который боролся за сохранение libertas ecclesiae[7] на Западе, мог с трудом позволить себе поддержать императора, который традиционно вмешивался в церковные дела в Византии. Не прекратив переговоры, Александр отложил предоставление определенного ответа и послал двух кардиналов, Убальдо из Остии и Иоанна из церкви святых Иоанна и Павла, в Константинополь, чтобы дополнительно обсудить религиозные вопросы.

Немного позднее, возможно в начале 1167 года, Мануил возобновил попытки переговоров; очевидно, его послы на этот раз были лучше проинструктированы по всем вопросам, которые необходимо было разрешить. Он снова предложил Папе большие денежные субсидии в обмен на императорскую корону. И снова переговоры не привели к соглашению двух сторон по принципиальным вопросам, хотя дискуссии, очевидно, продолжались в течение нескольких лет, так как Папа снова отправил двух кардиналов, чтобы те сопровождали греческих посланников. Проблема взаимоотношений между Церквями будет рассмотрена ниже, но здесь можно отменить, что сложный вопрос о признании Александром византийского императора был бы равносилен трудности Мануила убедить византийскую Церковь и греческий народ принять верховную папскую власть. Византийское богословие приняло уже определенную форму. И как народное мнение западного мира, особенно во Франции, было настроено против Византии, столь же враждебным являлось и отношение греческого населения к Западу.

Так закончились последние усилия Мануила достичь согласия между Константинополем и Римом. Поскольку союзу с Византийской империей не суждено было свершиться, к счастью, Александр и его кардиналы, хотя и были все еще привлечены концепциями всеобщей империи и знали власть византийского золота, вполне оказались способны понять существующие реалии. Хотя империя Фридриха Барбароссы могла изредка предстать в качестве реинкарнации древнего принципа универсализма, нового translatio imperii, в реальности и Византийская, и Западная империи оказались перед лицом возникающих в большом количестве новых особых ситуаций в результате роста значения периферийных государств – Венгрии, Богемии, Польши – и итальянских городов. Последние, как необходимо помнить, создали на индивидуальных и кол-флективных началах лигу, демонстрируя свои способности в проведении самостоятельной дипломатии. Венеция посягала на торговлю Византии. Мануил, один из искусных дипломатов своей эпохи, мог сохранять власть и влияние Византии в течение некоторого времени. Но, по крайней мере в христианском мире, территорией возникновения новых идей, новой энергии и новой силы являлся Запад. Один из наиболее впечатляющих аспектов эволюции папской дипломатии при Александре заключается в осознании им новой власти, которая набирала силу в Западной Европе.

Тем временем Фридрих Барбаросса решил, что беспорядки в Северной Италии и присутствие Александра в Риме требовали военного вмешательства, чтобы восстановить имперскую власть и посадить своего собственного Папу в Вечный город. Осенью 1166 года он вторгся в Италию в четвертый раз. В Ломбардии Фридрих столкнулся с серьезным сопротивлением и решил разделить свои силы. В то время как сам он штурмовал Анкону, Рейнальд Дассельский и Христиан из Буха, ставленник императора в качестве архиепископа Майнцского, двинулись на юг. Они быстро продвинулись вперед, и Пасхалий III получил возможность установить резиденцию в Витербо, примерно в пятидесяти милях к северу от Рима. Таким образом, едва Александр закрепился в Риме, как разразился новый кризис. Более того, у Папы практически не было надежды, что кто-либо окажет ему помощь.

До своей смерти Вильгельм I Сицилийский послал Папе 60 000 флоринов, но королева-мать Маргарита не могла оказать серьезную помощь и лишь время от времени посылала некоторые денежные субсидии. Благодаря посредничеству Генриха Реймского, некоторая финансовая помощь Папе поступила из Франции, а также из Византии. Но перспективы Александра не были радужными. В то время как он стремился заставить всю римскую землю обороняться, римляне решили именно в это время возобновить свое соперничество с соседями, таким образом предоставляя Рейнальду предлог для вмешательства. Вопреки совету Папы, римляне атаковали Тускул, однако потерпели жестокое поражение при Монтерпорцио 29 мая 1167 года. Их потери были столь огромными, что это напомнило битву при Каннах, а мужское население Рима не могло восстановиться в течение длительного периода времени. Хотя имперские легаты продолжали развивать свой успех и начали посылать деньги в Рим, Александр оставался в самом городе, проявляя спокойствие и храбрость, сплотившие граждан на последний бой.

Услышав новость о победе над римлянами, Фридрих снял осаду Анконы, где он пытался вытеснить Византию из Италии, и двинулся через Тосканию по направлению к Риму. 22 июля 1167 года он засвидетельствовал торжественное восхождение Пасхалия III на Папский Престол. Два дня спустя, 24 июля 1167 года, его армия заняла Монте Марио. Остановившись в замке св. Ангела, объединенные имперские силы атаковали собор св. Петра, но их военные машины не смогли разбить стены. Войсковые огни были установлены прямо в соседней германской церкви Санта Мария в Турри, разрушив мозаику и другие произведения искусства. Таким образом, чтобы избежать дальнейших богохульств в святых местах, что уже само по себе являлось великим скандалом, оборонительные войска, стоявшие при соборе св. Петра, удалились.

Александр, который проявил особую стойкость, оставил Латеранский дворец, приняв временное убежище в крепости, принадлежащей Одо Франджипани, и приготовился сделать другую остановку в Колизее. Две сицилийские галеры прибыли, чтобы предложить ему бежать из Италии, но Александр предпочел использовать 60 000 флоринов, которые Вильгельм I послал ему, чтобы организовать дальнейшее сопротивление. Его храбрость вдохновила многих, но когда римляне услышали о предложении Фридриха заключить компромисс (оба Папы должны были отречься, а новый Собор произвести выборы Папы), они стали убеждать Папу уступить. В это вреди прибыли галеры из Пизы, чтобы отрезать его связь по морю с внешним миром. Наиболее мудрым со стороны Папы стало, по-видимому, решение об отъезде. Поэтому, переодевшись в одежду пилигрима, Папа незаметно ушел, проплыл мимо Террачины и Гаэты и достиг Беневенто.

Ничто теперь не препятствовало Фридриху войти в Рим и провозгласить там свою власть. 1 августа 1167 года в великолепной церемонии Пасхалий, который 22 июля был возведен на трон в соборе св. Петра, короновал императора и его жену. Рейнальд Дассельский, его верный слуга и человек, одержавший эту победу, получил богатые награды.

Однако, несмотря на триумф императора, оставались две серьезные проблемы: Северная Италия была неспокойна, и схизма все еще продолжалась. В то время как Фридрих был занят делом Пасхалия, присутствие Александра на юге, которому могла быть оказана поддержка какого-либо европейского государства делало его положение в некоторой степени неопределенным. Поэтому сомнительно, что он мог длительное время удерживать и закреплять свои позиции. Этот триумф императора, хотя и был важным, явился краткосрочным, и в конце концов оказался под ударом драматического и совершенно неожиданного поворота судьбы. Чума, возможно малярия, остановила германскую армию, внезапно превратив триумф в катастрофу. Аристократия была сражена болезнью наравне с простыми солдатами, таким образом, произошла деморализация всех военных сил. Потери от смерти солдат возросли, когда армия двинулась на север. Фридрих Швабский, племянник императора, умер, так же как и юный Вельф VII и епископы Льежа, Шпейера, Регенсбурга и Вердена. Непоправимой для императора потерей стала смерть его любимца, Рейнальда Дассельского. В это время в северных городах Ломбардии произошло восстание, и императору повезло, что он ушел из Италии без дальнейших злоключений.

В данной книге не ставится задача детального рассмотрения истории знаменитой Ломбардской лиги, сыгравшей важную роль в жизни Империи и Италии. Здесь стоит взглянуть на роль Александра в борьбе городов с Фридрихом Барбароссой. Лига называлась Ломбардской, но она никогда не включала в себя всех городов Северной Италии – многие из них заявляли о своей лояльности императору – и ей никогда не удавалось подчинить индивидуальные интересы общему благу, кроме периода военных действий против императора. Ломбардскую лигу сформировали различные соглашения, заключенные между городами, включая Венецию, предпочитавшую оставаться за пределами итальянской политики. Расцветом Ломбардской лиги стал пакт, подписанный 1 декабря 1168 года, который детально разработал определенные общие судебные и административные процедуры.

Рассматривая свои действия в качестве отказа подчиниться и желая также закрепить свои позиции в Западной Ломбардии, коммуны, объединившись, решили основать новый город или, возможно, вступить во владение уже подготовленной территорией. В любом случае в течение 1168 года ими были возведены крепостные стены, а затем и дома жителей, многие из которых прибыли из соседних имперских городов. Конечно, новое поселение получило название Алессандрия, символизируя, таким образом, союз с Папой. Излишне говорить, что Папа был заинтересован в сотрудничестве с Лигой с самого начала. Действительно, без устойчивого дипломатического руководства папы и его легатов для поддержания союза между городами, несмотря на различные интересы и традиционное соперничество, Лига могла бы развалиться.

Тем не менее нельзя утверждать, что Александр был «либеральным» или «национальным» Папой, поборником итальянских городских свобод, защищающим их от иностранного вторжения. Он и его предшественники сами испытали, что такое общинное движение в Риме, и он хорошо осознавал трудности, которые могли возникнуть, если придется приспосабливать церковное управление к изменяющейся ситуации в городе. Ему приходилось неоднократно вмешиваться, чтобы предотвратить захват церковной собственности. Действительно, значительная часть деятельности легатов Александра носила как церковный, так и политический характер. Кратко говоря, несмотря на сильные и подлинные религиозные чувства и действительную лояльность папе, Ломбардская лига в своем основании была политической организацией.

Определенно, для Александра она выступала как политический фактор. Он видел в ней средство для преодоления схизмы и восстановления свободы Церкви. Хотя Лига была союзником папы в критических ситуациях, он был слишком проницательным дипломатом и слишком хорошо осознавал наднациональные позиции папства, чтобы всецело подчинить Святой Престол одной политической ориентации. Дверь к примирению с императором никогда не закрывалась. Поддержка Александром Лиги, таким образом, являет собой другой пример гибкости Курии в адаптации своей дипломатии к новой ситуации и ее желание признать новые силы, которые формировали средиземноморский мир, в то же время избегая полного разрыва со старой традицией.

Ситуация, более того, особо не изменилась. Поражение Фридриха в Италии стало лишь временным отступлением, но не серьезной неудачей. Данная ситуация, например, не позволила Александру вернуться в Рим, и он поэтому остался в Беневенто. В действительности, хотя едва можно сказать, что он получал реальную поддержку, Пасхалий не покинул Рим, не сделал этого и имперский префект. Римляне, которых в основном заботили собственные интересы, возобновили войну с Тускулом.

Поражение императора также не привело к улучшению ситуации в отношении схизмы. Европа осталась разделенной, и смерть Пасхалия (20 сентября 1168 года), как надеялись многие, не завершилась всеобщим признанием Александра. Кардиналы, поддерживавшие схизму, избрали другого антипапу, который принял имя Каликста III. Он был сразу признан Фридрихом, и, таким образом, схизма не была преодолена. Германия в основном оставалась лояльна императору и, по крайней мере, открыто приняла антипапу. Фридрих быстро восстановил собственный престиж, немного пострадавший в результате поражения в Италии. Один или два германских епископа некоторое время сопротивлялись, но в конце концов уступили давлению императора. Новые кандидаты были еще более легко управляемы, поскольку в течение периода схизмы на выборах усилилось имперское давление. Многие, возможно неохотно, но из-за силы обстоятельств, встали на сторону схизматиков.

Только на юге Германии сопротивление сторонников Александра продолжало существовать, хотя даже в этом регионе имелись препятствия. Александр делал все возможное, чтобы с помощью писем и агентов поощрять существующее там сопротивление. Чтобы обеспечить некоторое направление папской политике, Конрад, бывший архиепископ Майнцский, в 1169 году получил назначение кардинала и легата в Баварии. Некоторые германские князья также предоставили Папе некоторую помощь. Зальцбург остался верен традициям Эберхарда и Конрада. Преемником последнего в качестве архиепископа стал Адальберт, племянник Фридриха и сын герцога Богемского. Он получил свой паллий от кардинала Конрада и стремился добиться посвящения от епископов Александра, но смог, отказываясь от своих прав, удерживать архиепископскую епархию только до 1174 года. Затем новый кандидат, Генрих, изначально поддерживавший Александра, согласился принять свое назначение из рук императора. Его духовенство последовало за ним.

Существовала, тем не менее, одна проблема, которая побудила даже императора оставить дверь открытой для примирения с Папой. Несмотря на заявления императора о том, что он никогда не признает Александра, он сам, так же как и многие из германского духовенства был обеспокоен проблемой возможной незаконности схизматических посвящений в сан. Чем дольше длилась схизма, тем болезненней становилась эта проблема. Становилось все сложнее какому-либо кандидату на священническую должность найти епископа, собственное посвящение которого в сан было получено из рук прелата до начала схизмы. Поэтому такие истинно религиозные заботы со стороны императора и многих из его сторонников, так же как баланс власти в Италии, вызвали ослабление их оппозиции Александру. Изменение ситуации происходило постепенно, благодаря деятельности таких людей, как Христиан Майнцский, который наверняка не являл собой блестящий пример благочестия, но был человеком религиозным и большого ума, а также Вихман Магдебургский.

Было очевидно, что среди некоторых представителей другого лагеря также появляются ростки более гибкого отношения к проблеме. С 1167 по 1170 год были предприняты посреднические усилия для ее разрешения. И большую роль в них сыграли цистерцианцы. Цистерцианский орден также был затронут смутой, связанной со схизмой, так же как неизбежным расхождением интересов со стороны отдельных аббатств. Даже во французских цистерцианских кругах раннее почти анонимное полное принятие политики Курии сменилось проведением более независимой дипломатии со стороны некоторых аббатств. Кроме того, была даже выработана некая позиция нейтралитета, по крайней мере в отношении самого императора. В любом случае после 1167 года деятельность цистерцианцев в качестве посредников стала заметной всем.

Однако посреднические усилия, предпринимаемые в эти годы – в это время была предпринята попытка примирения с Папой со стороны императора, возложенная им на епископа Эберхарда из Бамберга, – не достигли успеха, хотя сам по себе факт попытки переговоров важен. Так же как и Папа, Фридрих приспосабливался к новым условиям действительности. И правда, едва ли менее впечатляющей в сравнении с гибкостью Курии стала реорганизация германской канцелярии после 1170 года. Но прежде чем исследовать данные обстоятельства, необходимо обратиться к переговорам Александра III с Англией. В это время ее разрывал кризис, зародившийся в 1164 году при начале схизмы и достигший своей высшей точки в 1170 году.