Неприступное Сорокино

Опорный пункт Сорокино находился на пологой высоте, командовавшей над окружающей местностью. К населенному пункту с трех сторон подступал лес, разделенный тремя полянами, из которых две своими скатами были обращены на север, в сторону атакующих.

На скатах просматривались три траншеи, соединенные между собой ходами сообщения. Сорокинский опорный пункт образовывал в обороне противника выступ, обращенный своим углом к атакующим. Линия переднего края проходила сюда с юга, а затем резко поворачивала на запад к Росино. Немцы имели в Сорокино один пехотный батальон, а на всем выступе у них оборонялось до пехотного полка.

Пожалуй, главная причина того, что Сорокинский опорный пункт оказался для наших войск не по зубам, – слабая артиллерийская поддержка наших наступающих подразделений.

Из воспоминаний П.Г. Кузнецова:

«Был получен приказ, в котором указывались задачи и время начала действий и давалась выписка из плана артиллерийского наступления.

Согласно плану за продолжительной артподготовкой должен был последовать огневой налет по переднему краю, а вслед за ним бросок пехоты в атаку.

Но в бою все приобрело иной вид, чем на бумаге.

Рано утром, до начала артподготовки, я был на своем НП, в двух километрах к северо-западу от Сорокина, у отметки 59.5.

Началась артподготовка. Реденько, один за другим проносились над головой снаряды и падали на широком фронте, создавая видимость не артподготовки, а пристрелки.

– Какой же толк от вашего огня? – спросил я у Носкова.

– А что я могу сделать? – ответил он. – Снарядов мало.

– Мало снарядов, так надо бы и время брать меньше, вместо сорока минут хватило бы пятнадцати.

– На меня не обижайтесь, товарищ полковник, я здесь ни при чем, – сказал Носков, – план прислан сверху, армейскую операцию планировала армия, а не мы.

Он был прав.

Наступило время огневого налета. Огонь несколько усилился, но опять это было совершенно не то, чего ожидала изготовившаяся к атаке пехота. В атаку она поднялась недружно. Ее бросок к окопам противника был встречен ураганным огнем, и она тут же вынуждена была залечь в снег и окопаться» [281] .

Неудачи раздражали и подавляли морально и бойцов, и командиров. Бои прошлой зимы давались тоже нелегко, но были все-таки более успешны. «Тогда нам удавались прорывы, почему же они не удаются сейчас, когда опыта у нас стало больше? – спрашивал я у себя. – В прошлую зиму во многих боях удачно применялась внезапность, мы с успехом использовали огонь орудий прямой наводкой. Почему же ничего не получается теперь?» [282] .

В обороне противника произошли коренные изменения. В прошлую зиму немцы не имели сплошной обороны. Она состояла из отдельных опорных пунктов, далеко отстоящих друг от друга и связанных между собой только огневой системой, местами очень слабой. Опорные пункты легко можно было изолировать один от другого и захватывать по очереди.

Теперь же все изменилось: образовался сплошной фронт с непрерывными траншеями и ходами сообщения, которые связывали опорные пункты и делали их более устойчивыми.

Для прорыва такой обороны требовалось увеличить число орудий, танков, самолетов, чтобы создать значительное превосходство в силах. А о внезапности не могло быть речи, ведь наши части подолгу топтались на одном месте.

Бои за Сорокино явились составной частью второй наступательной операции 11-й армии и имели вспомогательный характер. Главный удар наносился на участке Обжино – Ольховец – Вязовка. Бои длились двадцать дней. Начались в конце декабря 1942 г. и заняли почти всю первую половину января следующего года. Проходили они недостаточно организованно, рывками, нервно. Нервозность порождалась неуспехами.

С левого берега Полы в этот район была переброшена 28-я гвардейская стрелковая дивизия. 20 декабря она сменила 170-ю стрелковую дивизию в районе севернее Обжино. 23 декабря в 10.20 полки дивизии Ефремова перешли в наступление с задачей взять Обжино, отм. 47.5 и в дальнейшем наступать на Софронково. Прорвать немецкую оборону не удалось, и вечером дивизия закрепилась на рубежах северного берега оврага речки Вязовка, на фронте длиной 2,5 км.

С 28 по 30 декабря дивизия при поддержке артиллерии и танков выполняла поставленную штабом 11-й армии задачу на овладение Здриногой, отм. 73.4, Софронково. Под воздействием ружейно-пулеметного и отсечного артиллерийско-минометного огня продвижение наших подразделений сдерживается. В ночь на 30 декабря противник дважды переходил в контратаку силой до роты, но без успеха. 30 декабря в помощь нашим частям была выделена авиация. В результате трехдневного боя наши подразделения овладели несколькими блиндажами, но прорвать вражескую оборону не смогли.

В сражение на этом участке была введена 202-я стрелковая дивизия генерала С.Г. Штыкова, сменившая в ночь на 31 декабря полки 28-й гвардейской стрелковой дивизии.

Восточнее боевых порядков 202-й стрелковой дивизии с 27 декабря вела тяжелые бои 170-я стрелковая дивизия, уже имевшая успешный опыт прорыва немецкой обороны.

Командование 11-й армии снимало дивизии с второстепенных участков и бросало их на этот участок прорыва. Из-за реки Пола, из района Больших Дубовиц 4 января прибыла 55-я стрелковая дивизия полковника Загольева и сосредоточилась в лесу западнее и юго-западнее Горбов. Вскоре обстановка заставит подключить сюда и 253-ю стрелковую дивизию. Сила скопилась немалая, но каков будет результат?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.