Тайна могилы декабристов

Тайна могилы декабристов

В истории декабристов, к сожалению, загадок больше, чем отгадок. Советская власть, поощрявшая исследование этой темы, ставила целью не столько понять, что же на самом деле представляли собой декабристы, сколько провозгласить то, что они разбудили Герцена, а потом дело понемногу дошло идо 1917 года. Все нюансы, разрушавшие образ декабристов как предтечи большевиков, тщательно вымарывались и уничтожались, и серьезные исследователи признают, что сегодня в теме декабристов очень много белых пятен, которые, похоже, уже никогда не обретут цвет.

Некоторые историки, например, считают, что декабристов лишь использовали как пушечное мясо гораздо более высокопоставленные заговорщики, и именно этим объясняется не только спокойное существование обществ, но и ситуация, сложившаяся на площади. Когда верхушка заговора поняла, что бунт не может быть выигран, то она выступила на стороне государя. Паникой, случившейся после этого в рядах заговорщиков, объясняют, в частности, нелепый выстрел в Милорадовича, который якобы также участвовал в заговоре.

Декабристами называют членов различных тайных обществ второй половины 10-х – первой половины 20-х годов XIX века, организовавших антиправительственное восстание в декабре 1825 года. Единой программы у декабристов не было, и, например, проект конституции Н. М. Муравьева, который продвигало «Северное общество», весьма сильно отличался от «Русской правды» П. И. Пестеля.

Декабристы воспользовались внезапной смертью в Таганроге императора Александра I и после отречения от престола цесаревича Константина, при восшествии на престол императора Николая, попытались поднять открытое восстание.

Выступление 14 декабря 1825 года на Сенатской площади было жестко подавлено. При этом погиб 1271 человек, из которых: «39 – во фраках и шинелях, 9 – женского пола, 19 – малолетних и 903 – черни». Все, кто участвовал в заговоре, понесли суровое наказание. Уже в последний момент новый император – Николай I – смягчил решение суда, но оставил в силе смертный приговор для пяти декабристов: Пестеля, Рылеева, Сергея Муравьева-Апостола, Бестужева-Рюмина и Каховского, заменив, правда, для них четвертование на повешение. Еще тридцати одному декабристу – приговоренному к смерти через отсечение головы – казнь заменили каторгой. Всего же под следствием было 579 человек, а суду был предан 121 заговорщик.

Приговор Верховного уголовного суда был исполнен 13 июля 1826 года в Кронверке Петропавловской крепости. Трое – Муравьев-Апостол, Каховский и Рылеев – сорвались с петель и с нарушением всех традиций и суеверий были повешены вторично.

Начальник Петропавловского Кронверка В. И. Беркопф решил, что веревки оборвались под тяжестью кандалов. Запасных не было, и их решили купить в соседних лавках. Но, поскольку казнь совершалась рано утром, все лавки были закрыты, и уже раз казненные искалеченные люди были вынуждены ожидать повторного повешения еще несколько часов.

На месте казни декабристов стоит обелиск. Здесь они ожидали второго повешения

Впрочем, многие из декабристов, отправляясь на Сенатскую площадь, прекрасно представляли, чем, скорее всего, окончится их эскапада. Несколько декабристов уходили на Сенатскую площадь из квартиры Рылеева, расположенной в доме Российско-американской компании (набережная реки Мойки, 72). Александр Одоевский, бывший в их числе, выходя из квартиры, сказал: «Умрем, братцы, ах, как славно умрем!»

* * *

Декабрист Кондратий Рылеев родился 18 сентября (1 октября) 1795 года в селе Батово (сейчас это территория Гатчинского района Ленинградской области) в семье мелкопоместного дворянина, управляющего в имениях княгини Варвары Голицыной. Учился в Петербургском первом кадетском корпусе, участвовал в заграничных походах русской армии 1814–1815 годов, в 1818 году вышел в отставку. В 1820 году женился на Наталье Михайловне Тевяшевой. С 1821 года служил заседателем Петербургской уголовной палаты, с 1824 года – правителем канцелярии Российско-американской компании.

Будучи одним из руководителей восстания, Рылеев во время следствия брал всю вину на себя, стремясь оправдать товарищей. Говорят, что в заключении он раскаялся в своем поступке и проникся «христианским духом». В последнем письме жене он писал: «Бог и государь решили участь мою: я должен умереть, и умереть смертию позорною. Да будет Его святая воля! Мой милый друг, предайся и ты воле Всемогущего, и Он утешит тебя…» Письмо заканчивается так: «Прощай! Велят одеваться. Да будет Его святая воля».

Последними словами Рылеева на эшафоте, обращенными к священнику, были: «Батюшка, помолитесь за наши грешные души, не забудьте моей жены и благословите дочь».

После того как веревка оборвалась, именно Рылеев, по мнению некоторых исследователей, сказал легендарную фразу: «Проклятая земля, где не умеют ни составить заговора, ни судить, ни вешать!»

До последнего момента Рылеев надеялся на помилование, но этого не случилось. Но царская фамилия материально помогала его семье: еще во время следствия Николай I прислал жене Рылеева 2 тысячи рублей, а затем императрица прислала на именины дочери еще тысячу. После казни и до второго замужества вдова Рылеева получала пенсию, а его дочери император выплачивал пособие до наступления совершеннолетия.

Позднее, уже в конце XIX века, было опубликовано письмо матери Кондратия Рылеева, Анастасии Матвеевны, урожденной Эссен:

«Коня, сын мой, два раза я вымаливала жизнь твою у Бога. Сохранит ли Он ее и теперь, когда смертельный страх закрался в мою душу? Я пишу эти строки, потому что не смею рассказать все, не смею смущать твое сердце моим материнским страхом. Да будут ясны и смелы каждый твой шаг и каждое помышление. Но ты ли сам или кто другой развернет когда-нибудь эти листки, знайте, что все, написанное мной, – святая правда, именем твоим клянусь, сын мой, а ты знаешь, что у меня нет никого и ничего дороже тебя.

Я была матерью четверых детей, родившихся до моего Конечки, и все они умирали в младенчестве. Как я молилась, как я просила Господа Бога о сохранении им жизни. И когда я увидела крест на свежей могилке последнего из них, я не могла встать с колен, я упала головой на маленький холмик, охватила его руками и молила. Нет, я не молила, я требовала, требовала живого ребенка, живого, здоровенького, и я вымолила его у Бога.

Родился мой Конечка. Три года я была счастливой матерью. Конечка радовал меня, рос хорошо, наш домашний доктор радовался вместе с нами. И вот новое горе вошло в наш дом. Конечка тяжело заболел. Он лежал в жару, никого не узнавал и задыхался. Наш врач сразу попросил созвать консилиум. Приехал известный доктор из Петербурга, осмотрел Конечку и молча вышел из комнаты. Разговаривал только с нашим доктором, а, уходя, сказал Федору Андреевичу: „Бывают чудеса, и, если вы набожны, молитесь”. Со мной врачи не говорили. Да разве мне нужны были слова, я же мать, я и так понимала, что дитя мое обречено – мой Конечка, мое счастье, единственный, кому нужна была моя жизнь.

Наступила ночь. Как считали врачи, последняя ночь моего сына. Я отпустила нашу матушку отдохнуть и осталась одна у его постельки. Ребенок продолжал метаться, он весь осунулся, личико его посинело, а из горла слышался свист, сменявшийся страшным, заставляющим сжиматься мое сердце, хрипением. Поймите и, прочитав все, что я пишу дальше, не осудите – у меня умирал единственный сын, моя надежда, моя радость. Где искать защиты от злой судьбы, в чем или в ком искать спасение? (…)

Я не знаю, что случилось со мною в тот час, я протянула руки к Богу и закричала: „Всемогущий Боже, Ты сам молился в саду Гефсиманском. Если возможно, да минует меня чаша сия. Пойми же меня в моей скорби. Все страдания, какие захочешь Ты послать, низвергни на меня, но спаси жизнь моего сына. Ты учил нас молиться: «Да будет воля Твоя», но я говорю только в этом, только в этом единственном: „Да будет воля моя, верни мне сына, утверди волю мою”. Теперь Ты скажи мне: „Да будет воля твоя”.

Я не знаю, сколько времени я простояла на коленях, я даже не знаю, где я была, только не на земле, но вдруг я почувствовала неестественное забытье, какой-то странный, необыкновенный сон. Заснуть, когда умирает мой Конечка, мой сынок, да разве это возможно? Не знаю, что было дальше. Кажется, я сидела, склонившись над умирающим, и целовала его худенькие судорожно сжатые ручки, как вдруг оттуда, где я только что стояла на коленях, раздался голос: „Опомнись, женщина, ты не знаешь, о чем просишь Господа”. Я обернулась и увидела ангела с горящей свечой в руках. Как ни странно, я не испугалась и не удивилась, как будто так и должно быть, я только в мольбе сложила руки. „Опомнись”, – опять заговорил ангел. И в его голосе я услышала скорбную укоризну: „Не моли о выздоровлении сына, Бог всеведущий. Он знает, зачем должна угаснуть эта жизнь. Бог милосерд, и Он хочет избавить тебя от ужасных страданий”. „Я готова на все, я все страдания приму с благодарностью, лишь бы жил мой ребенок”. – „Но страдания ждут не только тебя, будет страдать и твой сын. Хочешь, я покажу тебе все, что его ждет? Неужели и тогда ты будешь упорствовать в слепоте своей?” – „Да, хочу. Покажи все, все. Но я и тогда буду молить Бога о жизни моего сына. Да будет воля моя”. „Следуй за мной, женщина”, – и ангел словно поплыл передо мной, паря в воздухе. Я шла, сама не зная куда, я проходила длинный ряд комнат, отделенных друг от друга не дверьми, а толстыми темными завесами. Перед каждой завесой ангел останавливался и спрашивал меня: „Ты упорствуешь, ты хочешь видеть, что будет дальше?” – „Да, – отвечала я. – Я хочу видеть все. Я ко всему готова”. И тогда ангел отодвигал завесу, и мы входили в следующую комнату, а голос ангела становился все строже, и лицо его, когда он поворачивался ко мне, из скорбного становилось грозным. Но я шла дальше без колебаний, я шла за жизнью моего сына. В первой комнате, куда я вошла, я увидела моего Конечку в кроватке, но он уже не умирал, он тихо спал, румяный и здоровый. Я протянула к нему руки, хотела броситься к нему, но ангел властно простер свою руку и позвал меня с собой. Во второй комнате я увидела моего мальчика отроком, он сидел за столом, он учился, он читал что-то и, увлеченный книгой, даже не поднял на меня глаз. В третьей комнате, которую мы прошли очень быстро, я увидела его юношей в военном мундире, он шел по городу, который мне был неизвестен. В четвертой комнате я увидела его совсем взрослым в гражданском платье, он был чем-то занят, мне показалось, что он был на службе. Мы вошли в пятую комнату. В ней было много народу, совсем мне незнакомые люди о чем-то говорили, спорили, было шумно, но вот поднялся мой сын, и, как только заговорил он, все замолчали, все слушали его с великим вниманием и, я бы сказала, с восторгом. Я слышала его голос, он говорил громко и отчетливо, но я не усваивала ни одного слова, я ничего не понимала, а ангел уже подводил меня к следующей завесе. И когда он обратил лицо свое ко мне, я ужаснулась грозной силе его. „Сейчас увидишь ужасное, – сказал он сурово. – И это ужасное ждет твоего сына, одумайся, пока не поздно. Если ты войдешь за эту завесу, все предначертанное свершится, но если смиришься, то вот я повею крылом, и свеча угаснет, и с ней угаснет жизнь твоего сына, и он избавлен будет от мук, и покинет землю, не зная зла. Хочешь ли ты видеть то, что сокрыто за этой завесой?” „Бог милосерд, – сказала я. Он пощадит нас. Хочу. Веди меня, да будет воля моя”, – отвечала я и пошла вперед. Ангел отдернул завесу – и за ней я увидела виселицу.

Ужас охватил меня, я вскрикнула и проснулась, или, вернее, пришла в себя, очнулась. Я сидела, все так же склонившись над кроваткой Конечки. Рука моя отказывается держать перо, но я должна дописать все. Сын мой, радость моя единственная, ты сладко спал, повернувшись ко мне личиком, и тихо, спокойно дышал. Я не смела пошевелиться, боясь разбудить тебя. И не смела верить своему счастью. А счастье было так велико, что заслонило собой все страшные мгновения ночного видения.

Я только плакала и благодарила Бога, а потом стало постепенно забываться все, что показал мне в ту ночь грозный ангел».

* * *

Тела казненных декабристов не были выданы родным, а под покровом ночи захоронены в тайном месте. Тайну этого захоронения пытались разгадать многие, начиная от родных и товарищей казненных, заканчивая историками и литераторами. Но четкого ответа, где же все-таки похоронены тела декабристов, не существует и по сей день.

Были предположения, что казненных зарыли прямо во рву крепости, неподалеку от места казни. Другие считали, что их вывезли на взморье и бросили в воду, привязав к ногам груз.

Но как наиболее вероятное место их захоронения специалисты называют бывший остров Голодай, при советской власти обретший название острова Декабристов.

В двух местах этого острова, в километре друг от друга, сегодня стоят обелиски, обозначающие вероятные места захоронения бунтовщиков.

Слух о том, что тела казненных обрели покой на Голодае, появился очень быстро. Уже Александр Пушкин говорил друзьям про остров Голодай как возможное место захоронения. Вернее, поэт указывал на небольшой остров около Голодая, Гоноропуло (в начале XX века этот островок был присоединен к Голодаю). Есть и еще несколько свидетельств, подтверждающих, что могилы находятся именно на Голодае, «в конце острова на пустынном месте за немецким кладбищем», то есть как раз на Гоноропуло. Подтверждает эту версию и то, что Мария Каменская, подруга дочери священника, который исповедовал декабристов перед казнью и, по некоторым свидетельствам, отпевал их, писала в своем дневнике, что тело Рылеева по приказу императора было выдано вдове, с условием, что она похоронит его на Голодае и не будет никак обозначать место могилы. Возможно, место расположения именно этой могилы рисовал на полях своих рукописей Пушкин.

В 80-х годах XX века на бывшем Гоноропуло, в месте предполагаемой могилы – сейчас здесь находится кораблестроительный завод «Алмаз», – были взяты пробы грунта. В них было повышенное содержание фосфора и извести (а по некоторым свидетельствам, могилу декабристов засыпали известью). Дальнейшие раскопки не производились, и на этом месте был воздвигнут монумент декабристам.

А самый первый монумент «на могиле декабристов» был воздвигнут в парке, ныне называющемся в честь Декабристов, неподалеку от улицы Наличной. Произошло это в 1926 году, в честь столетия восстания. Летом 1917 года, при рытье траншеи для прокладки водопровода, здесь были обнаружены пять гробов, в одном из которых были найдены детали военной формы и бутылка спиртного. Было решено, что нашли «настоящую» могилу декабристов, тем более что некоторые современники казни в своих мемуарах и дневниках указывали именно это место. Но, скорее всего, к декабристам это захоронение не имеет никакого отношения: в те далекие времена здесь находилось кладбище для самоубийц. К тому же, по ряду достоверных свидетельств, декабристы были похоронены не в гробах, без одежды и в общей могиле.

Еще один интересный нюанс: существует ряд свидетельств современников, что у могил декабристов был выставлен караул, который должен был отгонять от них любопытных. Это, безусловно, хороший способ скрыть могилу. Но, что любопытно, уже через четыре месяца после казни караул был снят, а интерес горожан к тайной могиле пропал. Вряд ли это можно было бы объяснить логично, если бы в архивах не нашли сообщения Ивана Васильевича Шервуда-Верного (получившего вторую часть фамилии «Верный» указом Александра I за сообщение о «Южном обществе»). Так вот, Шервуд-Верный сообщал в Третье отделение, что некто «выкрал тела казненных и перезахоронил в другом месте, а их черепа держит у себя дома». Не потому ли, что вскоре стало известно об исчезновении тел, исчез и интерес горожан к месту захоронения?

Существует и еще одна версия. Часть исследователей, основываясь на записках обер-полицмейстера Бориса Княжнина, производившего захоронение, считает, что могила декабристов находится еще севернее – на Петровском острове. Генерал, стоя в боте, запомнил ориентиры для поиска могилы, которые назвал «вилкой»: церковь на Крестовском острове, башня-колокольня и брандвахта на Петровском острове, а также избушка рыбака на Голодае и усадьба братьев Гоноропуло. В том же месте, которое сегодня обозначено как могила декабристов, по мнению сторонников этой версии, лежат участники похоронной команды, унесшие в могилу тайну захоронения казненных.

Какая из этих версий более реальна – сказать сложно. Но петербуржцы вот уже пару столетий верят, что призраки пяти казненных декабристов бродят по Кронверку Петропавловской крепости.

Первое известие об этом относится к середине XIX века.

Полицейский Карнаухов, составивший донесение о «пяти смутных фигурах», был уволен с должности, но это не пресекло распространения слухов.

Говорили, что призраки декабристов особенно часто являлись горожанам в начале 20-х годов XX века. Члены образованного в 1925 году «Союза воинственных безбожников» решили пресечь эти вредные слухи. Руководитель «Союза» товарищ Вайншток считал, что в виде призраков на Кронверке могут появляться контрреволюционеры. Однако, просидев в засаде четыре ночи, безбожники так никого и не поймали, да и привидений не увидели.

А вот простые петербуржцы встречают их до сих пор. Говорят, что призраки выглядят как ряд теней, похожих на очертания нескольких мужских фигур в накинутых на плечи шинелях и с поникшими головами. Суеверие гласит, что видеть их могут только те, кому предстоят серьезные жизненные испытания.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.