Кто здесь работал?

Кто здесь работал?

Кто из наших современников профессионально знакомился с этой пядью древней русской земли? В библиографии по теме городка фигурирует только фамилия исследователя и автора Раппопорта. Именно он нашел в Центральном государственном военно-историческом архиве целую тетрадь чертежей Борисова городка, исполненных во второй половине XVIII или самом начале XIX века. Исследователь приводит такую характеристику города из сделанной при том аннотации: «…Между городами Можайском и Верея на горе весьма высокой стоит Борис городок, построенный царем Борисом Годуновым, на берегу реки Протвы из белого тесаного камня; стена во многих местах уже упала как и две башни; в расстоянии саженях ста от онаго городка построена башня готической работы прекрасной, которая также требует поправки, а паче, что медью крытая крыша проржавела, и сквозь оную внутрь течь.

Работа тех древних веков столько хороша, что без сожаления и сломать неможно. Вышина ж оной равенствует Ивану Великому; но та башня многим лучше, и легче, и в правилах совершенных готической архитектуры; и весьма малым бы коштом могла быть поновлена. Сей городок и башня окружены селением экономических деревень, но внутри городка никакого жила нет. И так по неприсмотру везде железо в перемычках выломано, но со всем тем трещин капитальных нет».

Борисовская церковь Бориса и Глеба не знала аналогов в русском зодчестве! Каково же завершение судьбы этого уникального сооружения?

Как с грустью сообщается в «Московских губернских ведомостях» за 1841 год, «церковь эта сломана безжалостно для построек в Можайске и других окрестных местах». Жаль, ведь даже по оценкам 1788 года, которые предшествовали сносу памятника, «она искусным мастерством представляет царское великолепие» и является, как впрочем многое, что было построено здесь, «прежних Государей жалование». Надо подчеркнуть, что большинство документальных источников утверждают — этот храм (т. к. в последний период стоял без креста, обзывается «дозорной башней») превышал «своею вышиной колокольню Ивана Великого». А старожилы говорили: «Инда шапка слетит, как запрокинешь голову, глядя на маковку церкви».

Если камни Борисова городка действительно пошли на строительство Можайска, Вереи и окрестных мест, то интересно было бы проследить судьбу построек, возведенных с их помощью. Кажется, что тяжелая тень обвинений, выдвигавшихся против первого выборного русского царя, ужасная судьба его домочадцев, трагическая слепота обманутого народа и яд уничтожения следов ярких свершений того периода пропитали каждый кирпичик той разобранной кладки…

Все же, что сообщают приведенные выше извлечения о сооружениях и, в частности, подземных постройках крепости Царева Борисова городка?

Во-первых, фундаменты кирпичных башен и стен, имевших толщину кладки более чем полтора метра, должны быть внушительными. Судя по имеющейся информации они создавались из тесаного белого камня.

Во-вторых, как следует из описаний, на глаз глубина раскопов под колодцы достигала почти 20 метров. Только там начиналась вода.

В-третьих, внутри крепости к стенам примыкало 12 (!) погребов, глубина которых не указывается, но, можно полагать, она могла колебаться от 10 до 15 метров. На такую глубину по деревянным лестницам за припасами и в укрытия не ходят.

В-четвертых, из крепости в разные стороны были прорыты тайники или секретные подземные ходы. Спустя 100–150 лет в тех местах, где над ними нависали крепостные стены, возможно, произошли обвалы. Значит, своды ходов скорее всего должны быть смешанными: и каменными (кирпичным), и, как часто упоминается в документах, дубовыми (возможно, дуб предварительно морили). Эти подземные галереи могли строиться как «открытым», так и тоннельным способами в период отрытия котлованов под фундаменты царевых построек.

Как и кто заботился о «секлетности» этих работ, мы не знаем, но судя по тому, что «старожильцы» Борисова городка не владели даже «скасками» о том, секретность работ по сооружению непреклонно соблюдалась. И если над землей были выстроены не имевшие аналогов памятники архитектуры, то и подземелья должны были им не уступать. В этих неразгаданных подземельях своей новой резиденции Борис Годунов мог без колебаний и страхов хранить и прятать от «измены» и библиотеку московских царей.

Подчеркнем еще раз: размах строительства и его продуманность, даже спустя века, не могут не поражать воображение — крепость, церкви, невиданная по тем временам плотина, сдерживавшая рукотворное протвинское море, мельничный комплекс, обустроенный искусственный остров, лебяжий сонм, неповторенная в веках шатровая церковь во имя страстотерптцев Бориса и Глеба, которую по праву можно считать «столпом Годунова», не уступавшим (возможно, и превосходил) роскошью и высотой даже колокольне Иоанна Великого в Московском Кремле, кроме того — процветающие экономические деревни, система лагерного размещения частей всех передовых по тому времени «родов войск», включая конницу и артиллерию. Да, такие сооружения могли держать удары вторжения и они их с честью держали.

Славная и героическая русская крепость! Жаль, что ее активная боевая биография совпала с предательским Смутным временем.

Церковь Бориса и Глеба вблизи городка была построена самым тщательным образом, в новом для Руси «готическом» стиле и, как мы знаем, освящена при участии самого Годунова и членов его семейства (все оно бывало здесь!). Скажем и о том, что осталось за рамками замечательной статьи Раппопорта — о дорогах. На запад от городка уходила Старая Можайская дорога, на восток — Старая Верейская, а на северо-восток, к Москве, царь повелел строить новую дорогу, которая планировалась через реки, болотины, леса и поля. Дорогу действительно начали строить и называли «Годуновской». Ее слабые следы все еще можно угадывать на заросшей смешанным лесом и подлеском местности, что севернее Вереи. Вот ведь каков был размах одного из дел, задуманного и воплощенного в жизнь «неграмотным царем»! Возвращаясь к крепости и, видимо, давно сгоревшему деревянному царскому терему внутри Борисова городка, отметим, что ни в одном из приведенных старинных документов нет ни слова о том, что служивые люди, коим высочайше было поручено составление описаний, обследовали подземную часть города над рекой Протвой. Значит, физически не смогли этого сделать. Отсутствие первичных сведений о строительстве, проектов сооружений, имен главных архитекторов и строителей, да и последовавшая после смерти царя Бориса драматическая динамика событий — все это навсегда стерло информацию о царском московском имуществе, завезенном сюда, хранении и судьбе последнего. Между тем мощный в военном отношении и абсолютно сделанный под русского царя город был, как мы уже предположили, не просто «местом летнего отдыха», а скорее всего (конец XVI — начало XVII века) мощным заслоном со стороны литовско-польского Смоленска, надежно физически защищенной и хорошо охранявшейся дворцовой резиденцией. С западной стороны ее прикрывал Можайск, с восточной — Верея и Вышегород, с севера — Москва. Здесь ретиво несли службу только преданные царю люди, в городке все и вся были подконтрольны Годунову. Таким образом, город-крепость, созданная на берегу Протвы, должна была соответствовать замыслам и удовлетворять ее хозяина.

Подчеркнем еще раз, возведение супергородка как ресурсоемкое предприятие не могло происходить только для «утверждения новой царской династии» или фарса перед Литвой и Польшей, а равно просто царского удовольствия. Работа эта представляется глубокой по замыслу, совершенно передовой для своего времени, дорогостоящей, исключительно грамотной и затейливой. Вне сомнения — Борисов городок был частью малоисследованного нами стратегического плана нового царя на качественное укрепление как московского боевого кольца, так и эффективное использование экономических возможностей ближних к столице земель. В этом смысле нельзя не думать о том, что вслед за Борисовым городком предполагалось и крупное каменное строительство на верейском городище, возвышающемся между нынешними Борисовом и Боровском.

Как можно видеть на примере Борисова городка, с приходом на царствование Годунова проявляется и присутствует в делах стремление в корне изменить подходы к решению важнейших военно-охранительных и экономических задач, в интересах процветания Московии. В строительном деле царь делает акцент не на лес, которым богаты его земли, а на белый камень и кирпич, и с батюшкой-кирпичом он творит чудеса, доселе в городах и весях не виданные.

Ох, не прост был царь «всея Руси» Борис Федорович!

Именно по его воле средневековые архитекторы и строители заблаговременно позаботились о рукотворном наземном и подземном мире крепости и всего царева городка в целом. Представьте себе: вершина большого холма, как раскрытая длань, что зависла в вышине над долиной Поротвы, окружена каменной пентаграммой — мощной пятиугольной (да, судя по рисункам, именно пятиугольной, а не четырехугольной, как записал заезжий историк Миллер) крепостной стеной с башнями, внутри которой ничего каменного не возведено. Почему?

Если принять во внимание информацию о двенадцати засыпанных (возможно, при помощи взрывов) входах в подземелья, можно предположить — площадка внутри крепости, или крепостной двор, не застраивалась по какой-то заранее известной и весьма уважительной инженерной причине. Такой причиной могли быть глубокие и мощные подземелья, проекция на которые снаружи-сверху и была в фортификационном отношении надежно защищена.

Крепость построена во имя подземного убежища?

Почему бы и нет. Ведь все видимые на схемах и гравюрах каменные постройки Борис-городка заложены одновременно, а внутри крепости, словно по недосмотру, не возвели ничего основательного. Что-то не верится в стратегические архитектурно-строительные просчеты и расточительность тогдашних зодчих, а главное, самого царя Бориса. То, что Иоанн Грозный не успел реализовать в Александровской слободе, то царь Борис создал на берегу Протвы.

Одна из интересных легенд сообщает, что место это приглядывали как столичное еще в XII веке, при князе Юрии Долгоруком, да река тогда показалась недостаточно большой. Теперь можно уверенно полагать, что на относительно локальном участке местности, занятом небольшой, но грозной крепостью, был создан уникальный архитектурный ансамбль, а также галерея подземных ходов и сооружений, включавшая тайники на случай сокрытия церковных и иных ценностей, которые не могли не концентрироваться здесь по воле государя и его наследника.

Тени Царева Борисова городка, благодаря подвижнической работе П.А. Раппопорта, после долгой немоты, кажется, поведали нам о некоторых своих загадках. Далеко не о всех. О чем еще узнают пытливые краеведы, историки, археологи, геофизики, саперы, специалисты биолокации, придя однажды с открытым листом — санкцией Института археологии АН РФ, дающим право на проведение археологической разведки и раскопок в культурном слое городища, что вознесся близ села Борисова над рекой Протвой?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.