Исчезнувший супергород Бориса Годунова

Исчезнувший супергород Бориса Годунова

Пограничье края Наро-Фоминского (в прошлом — Верейского) и края Можайского. Уж сколько лет, подобно птицам и облакам, пролетело над этой славянской землей? Сколько поколений под гнетом времени угасло и полегло на окрестных погостах и сколько погостов сдули по песчинке в никуда ветры четырех сторон света?

Эпоха Годунова — слепое пятно в нашем общем и сильно среднем образовании. Кто теперь из простолюдинов и даже вершителей судеб считает потребным подробно ведать о ней? Кто знает, например, что «…предок Бориса был татарский Мурза Четь, принявший христианскую веру и поступивший на службу к московскому князю»? Редко услышишь слова признательности Годунову за его искренние старания во благо Руси. За «короткое время царствования Бориса Федоровича на Белом море заложили русские Архангельскую пристань, силой оружия отбили у шведов города Ям, Капорье, Ивангород, разгромили под Москвой полчища крымского хана Казы-Гирея, возвели в Сибири крепости Тобольск, Пелым, Березов и др.».

Борис Федорович правил от части в самое трудное для Руси Смутное время (1598–1613). Его злейшие враги — Шуйские, Мстиславские, Воротынские завидовали, боялись, плели интриги и заговоры против пользовавшегося огромной реальной властью и «правившим государством без соперников» нового русского монарха. А этот царь любил властвовать и строить. У него было особое, рвущееся отношение к высоте.

В русское небо неподражаемо взлетали его постройки: церкви, колокольни, башни. Почему-то все знают о достроенной им колокольне Ивана Святого-Великого в центре Московского Кремля, но никто не задастся вопросом, а какие еще постройки в Москве и ее пригороде сооружены по приказанию Годунова?

За отсутствие именно этого простого и заинтересованного вопроса кроется тайна судьбы либереи московских царей. В состоянии косности, упертости в расхожую историческую версию многие искатели либереи шли часто по ложным следам, ведущим в похожем, но не искомом направлении.

Проезжать обыкновенное русское село Борисово (впервые упоминается в 1596 году и как город — в записках путешественников Какаша и Тектандера за 27 октября 1602 года) приходится каждому, кто следует из Вереи через Можайск на Москву, Бородино или Смоленск. Обратно, из Можайска на Верею дорога та же. Да, теперь этот населенный пункт дальнего Подмосковья имеет звание села… Увы, история, география и власть уже не единожды переигрывали карту и административный статус Борисова, перевоплощая в крайние состояния древнейшее славянское «гнездовое» поселение на высоком мысу (останце), круто обрывающемся в реку Протву. Место на материковой горе, что «не ниже гор Воробьевских», зовется здесь «городищем». Внешне теперь, впрочем, оно не отмечено ничем особенным.

Со стороны поля и леса русичи в случаях, подобных борисовскому, испокон века защищались земляным валом и рвом. Как сообщается, на языке наших далеких предков «городить, городити» значило «огораживать» и, следовательно, городом называлось то, что огорожено, а также, как говорят специалисты, и сама возведенная ограда — тын, крепостная стена, линия укреплений. На таких мысах, особенно вблизи жизненно важных дорог, зарождались сначала славянские городки, позже — города, совершенно необходимые русским в военном и других отношениях. Укрепленный городок (раннего названия поселения мы не знаем. — Авт.) возведенный на останце, нередко являлся «резиденцией профессиональных воинов племени и, в случае опасности, убежищем для жителей, обитавших в мирное время в неукрепленных селениях» (М. Семенова. «Мы — славяне!» СПб., 1997). Сказанное выше относится к VIII–XIII векам.

Здесь, в Борисове, все было так же, как и в других идеально пригодных и необходимых для строительства крепостей местах Подмосковья. Во второй половине XVI века боярин Борис Годунов, неоднократно пребывавший с Иоанном Грозным в Боровске, Верее и Вышегороде, видимо, не без помощи специалистов, приглядел и хорошо запомнил это место. Вероятно, кроме того, он консультировал потенциальные возможности древнерусского Мжут — Поротского боевого «плацдарма» и с архитекторами, и со строителями, и с духовенством. И все они сказали царю «да». Может быть, именно с инициативы Бориса Федоровича и началась в России охота к строительству царских градов и прямых дорог к ним из белокаменной столицы?! Например, похоже, Петру Великому, как можно предположить, идея Бориса пришлась по душе и он, собрав именитых архитекторов и строителей, воплотил ее в виде городов с названиями Санкт-Петербург и Петергоф.

К великому сожалению, никто сегодня не может назвать имени Главного архитектора форта, церквей, теремов и дорог Борисовых. Виной тому — Смутное время на Руси. Но смутным его назвали позже, а до и в период царствования Годунова оно было сложным, как бы теперь сказали, «постиоанновым». Нам в быту оно видится весьма обще и примитивно. А тогда, после ухода с государственной арены могущественного и действительно грозного лидера, настоящее было спорадическим, противоречиво-многоликим, будущее в судьбе Руси — неясным. Главным для людей того времени было то, что происходило с ними непосредственно. Врагов хватало. С запада и северо-запада тянуло штормом. Известно: в этот период личности, более подготовленной к русской короне, чем Борис Годунов, у страны не нашлось. Его всенародно просили на царствование. Он — согласился! И хотя ссылка на авторитет не есть истина, обратимся к мнению и оценкам одного замечательного, весьма компетентного и редкого специалиста по истории средневековой русской архитектуры, и через приведенные из его трудов извлечения приблизимся к тайне нераскрытых до наших дней подземелий резиденции царя Бориса Федоровича Годунова и его наследников.

Последовательный (с 1947 года), едва ли не единственный исследователь архитектуры исчезнувшего с лица Подмосковья Царева Борисова городка (в 1704 г. упоминается в грамоте как Царев Борисов городок) П.А. Раппопорт в статье «Борисов городок. Материалы к истории строительства Бориса Годунова», в частности, сообщает: «Исключительно яркая фигура Бориса Годунова не раз привлекала к себе внимание историков. Однако ни один исследователь не остановился подробно на большой строительной деятельности Годунова, хотя современники не раз отмечали ее, как одну из важнейших заслуг царя Бориса.

Изучение памятников русского зодчества позволяет выявить ряд крупных сооружений, построенных в конце XVI в., и рисует картину чрезвычайно напряженного строительства в это время, осуществленного почти полностью под государственным контролем. Некоторые из построек являются первоклассными сооружениями, выделяющимися совершенством своих форм или грандиозностью размеров среди русских памятников зодчества того времени.

К таким выдающимся памятникам древнерусского зодчества относится теперь уже не существующий комплекс сооружений Борисова городка.

…Никаких прямых сведений о времени постройки Борисова городка нет. Н. Карамзин полагал, что городок этот был построен «около того же времени», как и Царев-Борисов на Донце, то есть около 1600 года… Можно предположить, что постройка комплекса борисовских сооружений была тесно связана именно с воцарением Бориса Годунова и начата непосредственно после этого события, т. е. в 1599 г. Освещение церкви в Борисове городке состоялось в 1603 г., как об этом указано во «Временнике»: «В лето 7111… Того же году ходил царь Борис Федорович, с царицею и с чады, молиться в Боровеск к Пафнотию… Оттуда еде на Борисов и ту церковь каменну созда и освяти».

…Прямым подтверждением того, что при Годунове в Борисове велись крупные строительные работы, служит челобитная владимирских каменщиков 1623 года. Прося зачислить их в записные государевы каменщики, владимирцы писали: «Прежде де и сево до Московского раззорения делали они в Смоленску и на Борисову и в Володимире и на Москве, и ныне наше кирпичное дело в Володимире делают же…»

Здесь строительство в Борисове перечислено в ряду с крупнейшими объектами годуновского строительства — смоленскими стенами и московским Белым городом. Вся земля вокруг Борисова при Годунове, видимо, была дворцовой и обслуживала нужды двора. На существование в этом районе специализированного крупного хозяйства косвенно указывают названия соседних деревень — Бугайлово, Коровино, Бараново, Телятьево, Судаково.

…История Борисова городка во время бурных событий Крестьянской войны и польской интервенции можно проследить по сохранившимся письменным источникам. Известно, что в 1606 г. Борисов городок («Борисов город на Баранове», «город Баранов». — Авт.) был занят войсками Болотникова.

Неоднократно встречаются указания на Борисов городок в документах времени польской интервенции (в Дневнике Маскевича за 1610 и 1612 гг. и польском дневнике 1610 г.). В «Новом летописце» при описании событий 1618 г. несколько раз отмечены бои в районе Борисова, причем всюду фигурирует Борисов как сильный укрепленный пункт, успешно выдержавший неоднократные атаки польских войск: «А в Борисове городке в те поры сидел воевода Константин Ивашкин. Литовские ж люди многажды к нему приходяху и неможаху нечево ему сделати, что тот городок крепок добре». В августе 1618 г. русские войска перед отходом сожгли Борисов.

Несколько позже русский отряд, направленный с разведывательными целями из Можайска, ночью внезапно подошел к Борисову и штурмом захватил острог (деревянный, выстроен уже после Годунова. — Авт.) Борисова городка. Затем русские «у наряду у больших пищалей колеса и станки пожгли и острог до основания разорили», после чего, захватив пленных, возвратились в Можайск.

…В результате польской интервенции каменная крепость в Борисове городке сильно пострадала. В донесении воеводы в 1630 г. отмечено: «В Борисове городке лошадью въехать не мощно, на лошади ни к одним вопросам моста нет, лестницы и обламы похнили, для вполошнава и пожарнова времени взойти на горад не мощна и башня ни одна не покрыта и житниц и запасу в городе никаких нет, а колодезь завалился и около колодезя земли обвалилось на все четыре стороны по три сажени, а тот, государь, колодезь был в городе в угле блиско городовой стены и тое башни, где стоит твоя государева пороховая и свинцовая казна и лестница обвалилася у той башни в тот же колодесь, по которой, государь, леснице ходили в твою государеву башню».

В росписном списке 1628–1629 гг. также указано: «В город мостов нет… а в ненасья и пешему взайти в город немочна…» Первое известное нам описание Борисова городка помещено в писцовой книге 137 г. (т. е. 1629 г.) письма и меры Никифора Неплюева и подьячего Алексея Берестова. В этой книге перечислено: «Село Борисово на реке на Поротве, что было то село государево дворцовое, а в нем храм, каменной вверх, во имя страстотерпцев Христовых Бориса и Глеба… Да на колокольнице двои колокола… Да в селе ж Борисове место церковное, что был храм во имя Иоанна Предтечи… Храм сожгли литовские люди… Да в селе ж Борисове место монастырское, что был монастырь Рождества пречистые Богородицы… Да в селе ж Борисове был государев сад, а в нем в длину и поперег две десятины, а ныне в порозжих землях. Да в селе ж Борисове, на Борисове городище, город камен, а на нем четыре башни каменные без кровли, а в нем изба караульная, в них дворов нет, стоит пуст, а в город одни ворота створные».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.