Крымское ханство

Крымское ханство

После изгнания Улуг-Мухаммеда из Сарая и Саид-Ахмеда из Крыма территорией внушительных размеров завладел Кичи-Мухаммед, и стал он называться ханом Большой Орды.

Бежавший из Крыма Саид-Ахмед обосновался со своей ордой в районе Подолья, откуда совершал походы на Польшу и Литву. Начиная с 1438 г. воины Саид-Ахмеда громили Львов, Олеско, Бельск, Гродно. Это было противостояние полякам и литовцам, поддерживающим Хаджи-Гирея.

Аристократия Крыма была недовольна поступками хана Кичи-Мухаммеда, который за своими беками, прибывшими в Крым, закрепил в виде подарков несколько десятков аилов, хотя до этого они не имели здесь земельных угодий. Крымская аристократия, стоявшая в оппозиции к хану Кичи-Мухаммеду, начала тайно встречаться с Хаджи-Гиреем, находившимся в Литве при дворе Казимира. Они обещали ему престол. Одновременно они вели переговоры и с Казимиром, чтобы он оказал помощь Хаджи-Гирею.

В 1443 г. в городе Вильнюсе Казимир с панами литовскими возвел Хаджи-Гирея в ханы Крыма (династия Гиреев правила до 1763 г.), а затем послал его туда с войсками. Эту дату можно считать основанием Крымского ханства.

Хаджи-Гирей начал проводить в Крыму западническую политику. Он заключил с Казимиром союз против хана Саид-Ахмеда. В 1452 г., когда войска Саид-Ахмеда вторглись в Литовское государство и дошли до Львова, Хаджи-Гирей ударил им с тыла. В этом бою погибло много воинов Саид-Ахмеда. Сам он спасся бегством, но в 1455 г., при вновь неудачном походе на Литву, он попал в плен и был посажен в Казанскую крепость. С пленением Саид-Ахмеда и его детей не осталось претендентов на крымский престол. Разгром Орды Саид-Ахмеда стал причиной признания независимости Крымского ханства его соседями – Польшей и Литвой. Но хан Кичи-Мухаммед, обладающий большой военной силой, не признавая Крымского ханства, продолжая считать себя Верховным ханом и правителем Крымского улуса. Независимость Крымского ханства не признавалась и генуэзцами, за последние годы еще больше расширившими свои привилегии в Крыму.

По уставу 1449 г. генуэзцы имели своих консулов в Судаке, Тану и на Таманском полуострове. При консулах состоял довольно сложный административный аппарат, действовавший независимо от ханов. С превращением Крыма в самостоятельное государство и с установлением твердой власти хана они должны были делить с ним свою власть. Поэтому генуэзцы стали на сторону Кичи-Мухаммеда, жившего далеко па пределами Крыма и фактически не интересовавшегося, чем они занимаются. Хаджи-Гирей не располагал ни флотом, ни стенобитными машинами, поэтому не мог принудить их к покорности, ведь генуэзцы были хорошо защищены крепостью.

В середине ХV в. в Крыму произошло событие, резко изменившее общее политическое положение на всем юго-востоке Европы. При взятии в 1453 г. Константинополя генуэзские торговцы, имевшие торговые фактории в Таврии, послали флот на помощь византийцам. Эти события сблизили султана с Хаджи-Гиреем. В 1454 г. в районе Керчи во время встречи посла хана Хаджи-Гирея с командующим османского флота адмиралом Амир Кахья было заключено соглашение о доступе османов на Крымский полуостров. Султан Мехмед II, дабы наказать генуэзцев, в 1475 г. послал в Таврию войска.

На берег Крыма вышли османские янычары и, поддержанные корабельной артиллерией, осадили генуэзские крепости, учинив в них страшную резню. Затем началась осада Кафы. Через несколько суток возмутились горожане – армяне и греки. Они требовали от консула сдачи города османцам, иначе грозились перебить генуэзцев и открыть ворота. Город пал. Затем последовал захват Солдая. Главы общин, живших городах, не дожидаясь падения крепостных стен, бежали со своими семьями и имуществом. Османы не тронули только тех генуэзцев, которые занимались виноградарством и садоводством. Хан не стал защищать генуэзских торговцев и ростовщиков. Османы поставили свои гарнизоны в прибрежных стратегических пунктах в Перекопе, Гезлеве, Арабате и Еникале. Между султаном и ханом был заключен договор о вассалитете ханства. В дальнейшем вассальные отношения устанавливались более или менее спонтанно, в зависимости от конкретного положения обоих государств на тот или иной момент. При поддержке султана Крым объявил себя независимым от Сарая.

С отделением Крымского ханства тюрко-монголы Дешт-и-Кыпчака лишились на юге важного района с богатыми торговыми городами, связанными с западноевропейскими рынками. С утратой Крыма и побережья Черного моря Дешт-и-Кыпчак оказался в весьма затруднительном положении. Особенно ощутимой для них оказалась потеря зимних пастбищ на юге, куда они обычно перекочевывали со своим скотом с началом холодов.

Что касается Большой Орды, то после смерти Кичи-Мухаммед-хана в 1459 г. его преемником стал сын Ахмет, который претендовал на звание законного хана всего Джучиева улуса, чем вызвал недовольство хана Крыма Менгли-Гирея, а также ханов Астрахани и ногайских мурз, которые также рассчитывали на этот престол. В коалицию вошел и великий князь Московский Иван III. Этим было положено начало разгрома Большой Орды. В 1502 г. Большая Орда была разгромлена Крымским ханством.

С образованием нового государства вся структура управления распавшейся Золотой Орды сохранялась в Крымском ханстве до его падения. Кроме ханской власти в Крымском ханстве была реальна власть дивана. Лучшее свидетельство значения дивана в жизни ханства – это его право определять размер содержания, выделяемого на ханский двор и дворец. И не кто иной, а диван решал вопрос о необходимости очередного похода и о количестве потребного войска. Кстати, само войско выставлялось в большей своей части теми же беками – членами дивана, да и на знаменах отдельных отрядов красовалась не ханская, а бекская родовая тамга.

Государственной религией в Крымском ханстве был ислам. Там, где законы Ясы не противоречили шариату, ханы, конечно, оставались правоверными мусульманами. Более того, ценя эту религию, обосновывая ее законченность и необходимость, они уделяли немало внимания ее пропаганде.

Междоусобица за престолонаследие, начавшаяся при Узбек-хане в Золотой Орде, перешла как бы в наследство и Крымскому ханству.

Междоусобица вспыхивала из-за того, что часть беков при выборе хана требовала избрания его по монгольским законам, т. е. по законам Ясы. Таким кандидатом должен становиться не сын, а по старшинству – брат прежнего хана. Другая часть беков, придерживаясь шариата, выдвигала на этот пост кого-нибудь из ханских сыновей. Такое спорное решение, переходящее в кровопролитие, было не редкостью в период существования Крымского ханства.

Несмотря на близость Европы и западное влияние, шедшее через европейских купцов и живущих в Крыму греков, итальянцев, евреев и т. д., тюрко-монголы продолжали жить по своим древним традициям – по законам Ясы.

Тюрко-монгольские аристократы Крыма – самые активные борцы за независимость и сторонники закрепления за собой в частной собственности земли – так своего и не добились даже после создания Крымского ханства. Как бы ни менялся политический статус Крыма, как бы Российская империя ни пыталась привнести свой порядок по землепользованию и крепостному праву, тюрки Крыма оставались свободными и в землепользовании придерживались своих норм общинного пользования. Хотя к этому времени по всей Европе, России и Украине был введен институт крепостного права, это не затронуло не только тюрко-монголов Крыма, но и других коренных жителей, проживавших на бывшей территории государства Золотой Орды – в Казанском, Сибирском, Астраханском ханствах, Большой и Ногайской Ордах. Этому феномену была своя причина. Именно тюрко-монгольская община с кровно-родственной спаянностью ее членов, их взаимной поддержкой и древними тюркскими традициями взаимовыручки представляла собой крайне неудобный объект для эксплуатации при помощи крепостного права. Кроме того, против крепостничества были исламская религия и, соответственно, политика духовенства, проводившего положения шариата в жизнь.

Немало городов было в Крымском ханстве: Бахчисарай – столица Крымского ханства, Кафа, Солхат, Гезлев, Евпатория, Карасубазар (ныне Белогорск) и другие. В городах были сильно развиты ремесла – ювелирные, кожевенные, оружейные и т. д.

В Крымском ханстве, как и в Золотой Орде, большое внимание уделялось наукам и искусству. В многочисленных медресе изучались не только Коран, но и арабский язык, риторика, астрономия, законоведение – по сути, это была высшая школа, не уступавшая европейской, а в некоторых отношениях и превосходящая последнюю. В Бахчисарае проживало много ученых, богословов, философов, литераторов и т. д. Все это поощряли ханы и правительство Крыма. Многие ханы сами были талантливыми и одаренными людьми, к примеру Гази-Гирей (1588–1608 гг.) был не только прекрасным музыкантом, но и талантливым поэтом; поэтами были и Бегадыр-Гирей (1640–1641 гг.), и Селим-Гирей (ум. в 1704 г.), и некоторые другие члены ханского рода. Большинство ханов высоко ценили весьма развитый в Крыму вид искусства – диалог, даже в походах их всегда сопровождали признанные мастера-острословы.

Оптимистично начинавшиеся при Иване III «братские» отношения между Москвой и Крымом в начале XVI в. уже не отличались радужностью. Более того, при Василии III они резко изменились. Причина этого крылась в том, что Белая Орда и хан Ахмат уже не представляли серьезной опасности для Менгли-Гирея. Литва и Польша во избежание частых набегов старались щедро одаривать Крым и в этом значительно опережали прижимистую Москву. В результате Москва оказалась на положении своеобразного должника. А сам крымский хан все более чувствовал себя наследником золотоордынских правителей. Несколько мешало подчинение Турции, но и от нее крымская знать старалась дистанцироваться и по возможности ослабить зависимость Крыма от Порты. Имело место неподчинение ее требованиям, но это удавалось редко: при малейшем непослушании всегда было угрозой смещение с престола и замена другим лицом из числа нескольких десятков представителей рода Гиреев. Отсюда произошла двойственность политики Крыма: с одной стороны, национально-тюркские стремления, с другой – посторонние внешние требования; так было и во внутренней жизни, и в международной политике. Чтобы обеспечить Крыму прямое престолонаследие, Менгли-Гирей учредил сан калги, заместителя султана, но это было только почетное звание, а престол замещался по выбору турецкого султана и Порты и с возможным соблюдением старшинства в роду. В сущности, ханская власть в Крыму сделалась отражением власти султана.

А вот в отношении к Москве с начала XVI в. крымские ханы всячески стремились подчеркнуть зависимое положение русских государей. Так, при следовании послов на аудиенцию к хану им под ноги мурзы бросали свои посохи, требуя плату за право их переступить. Вполне возможно, что подобный обычай – «посошная пошлина» – пришел из ставки Золотой и Белой Орд, поскольку русским дипломатам строжайше предписывалось ни при каких обстоятельствах эту пошлину не платить. Если без уплаты они не могли войти в ханский дворец, то им следовало уезжать, так и не повидав хана.

Все более усиливавший свою власть Менгли-Гирей использовал любой момент в дипломатических перипетиях, чтобы показать свою значимость. Так, польский король Сигизмунд получил от крымского хана ярлык на право владения некоторыми территориями в Литовской земле, некогда пожалованными еще его дедами князьям Витовту и Казимиру.

Напряженность между Крымом и Москвой между тем не перерастала в явную вражду. И Василий III получил «шертную грамоту» с подтверждением прежнего союза. Несмотря на это, крымские тюрки периодически совершали набеги на русские земли, словно проверяя боеготовность своих соседей.

Позиция крымских ханов демонстрировала характерную черту политики Крыма как тогда, так и на протяжении последующих веков: несмотря даже на заключенные сторонами «братские» договоренности, крымский хан якобы не мог повлиять на своих мурз и, следовательно, в набегах не виноват, а раз так, то и претензии к нему Москвы безосновательны, а за обиды надо и подарков побольше.

Как видим, ожидать от Крыма соблюдения договоренностей в полном объеме не приходилось, и нужно было приноравливаться к складывающимся непростым дипломатическим и специфическим военным особенностям московско-крымских отношений. В сущности, большая половина XVI в. и ушла на поиски их приемлемой концепции. Каждая посольская миссия Москвы в Крым, каждое столкновение с Крымской Ордой были своеобразными шагами в этом направлении.

Хан Мехмет-Гирей, как и его отец, явно готовил себе роль наследника Золотой Орды и в этом стремлении хотел максимально использовать соседнее Московское государство. Хан добивался не только Мещерских земель, которые считал своими, но и помощи Василия III в деле укоренения своей власти в Казани. России, только что освободившейся от ордынского ига, совсем ни к чему было усиление наглеющего на глазах Крыма. И поэтому Москва в вопросе о Казани подыграла астраханскому царевичу, противнику крымских мурз. На этот, по сути, прямой вызов Мехмет-Гирей ответил весной 1521 г. со всей своей прямотой: Казань отобрал и сел там сам, московского воеводу ограбил и выслал из города, многих из его слуг перебил, а всех крымцев, ногаев и литовские отряды, принявшие участие в набеге, направил к берегам Оки. Перейдя Оку, орды рассыпались для грабежа от Коломны до Москвы. Впервые крымские отряды продвинулись так далеко на север: бунчук ханской ставки был водружен в 15 верстах от столицы.

Набеги продолжались каждый год и волнами накатывали с завидной постоянностью: весной, после таяния снегов, и осенью, перед снегами. Причем эта нехитрые действия южных соседей Руси продолжались вплоть до времени присоединения Крыма к России. Российский чиновник XVIII в. И. Цебриков, наблюдая за жизнью крымских тюрко-монголов, отмечал, что, как только наступала весна, «крымцы к бунту по теплоте свободу имели», т. е. по весне всегда готовы были «саблями махать да полон брать». Самыми крупными можно считать набеги Сахиб-Гиреевских войск на Оку в 1535 и 1541 гг. В 1542 г. его сын Имин-Гирей напал на Северскую область, но был разбит московскими воеводами. Через два года он же разорил Белевские и Одоевские места. В таких условиях Москве необходимо было изменить стратегию постоянного удовлетворения возраставших аппетитов Крыма, тем более что крымские тюрки «слова не держали».

Иногда крымские войны являлись не весной, во время пахоты, а летом, во время уборки хлебов. Иногда, используя удачную для себя внешнеполитическую обстановку, орда, возглавляемая ханом, вторгалась далеко в глубь территорий русской оседлости и зимой. От этих нападений небезопасно было даже в самой Москве. Именно поэтому в XVI и XVII вв. ее укрепляли каменными и деревянными стенами и земляными валами. Внешнеполитическая активность Сахиб-Гирея в 30-е гг. XVI в. привела к тому, что река Ока и стоящие на ней города – Муром, Касимов, Переяславль Рязанский, Коломна, Кашира, Серпухов, Алексин, Калуга, Перемышль, Белев, Одоев, Тула, Мценск, Козельск – становятся первой линией обороны Московского государства с южной стороны.

В течение первой половины XVI в. шла активная дипломатическая война, сводившаяся к тому, чтобы сколотить блок Крымского, Астраханского, Казанского ханств под покровительством Турции против России. Еще в 1519 г. московский посол А. Голохвастов присылал из Азова сведения о том, что турки решили приступить к завоеванию черкесской земли, для чего хотят построить город в устье Кубани. Султан приказал крымскому хану отправить туда 8 тыс. человек. Одновременно турки предприняли попытки воспрепятствовать утверждению на Дону русских сил, стремясь захватить в свои руки донскую торговлю вплоть до Переволоки и Воронежа.

Опасность завоевания Турцией, подкрепленная постоянными набегами на Северный Кавказ крымских ханов, сильно встревожила черкасских князей, вплоть до обращения их в 1552 г. к московскому царю, чтобы «взял себе в холопи и от крымского хана оборонил». При этом «крест государю целовали на том, что им всею землею черкасскою служить государю до своего живота: куда их государь пошлет на службу, туда им и ходить».

Активизация Османской империи не могла не вызвать адекватных действий со стороны России. Решительно взяв Казань и впоследствии Астрахань, Иван Грозный обозначил свои интересы в этом регионе. Но действия турок от этого менее навязчивыми не стали.

В 1571–1572 гг. удары крымского хана Девлет-Гирея на Москву – Москва должна была стать турецкой провинцией. Но действовал против нее только один крымский хан, поскольку в 70-х гг. внимание Турции было отвлечено на восток борьбой с Ираном. Турецкому султану Девлет-Гирей обещал завоевать Россию в течение года, а Ивана Грозного пленником привести в Крым.

Военное поражение Девлет-Гирея в августе 1572 г. было сокрушительным. Но более важным оказалось геополитическое значение этого события: победа русского оружия при Молодях не позволила совместным силам Османской империи и Крымского ханства распространить господство в Поволжье, ослабить Московское государство и продолжить экспансию в Европу с востока.

После этого разгрома «скромные набеги» южных соседей продолжались, но не в завоевательных и амбициозных целях, а скорее для поддержания прожиточного минимума ханства.

Когда в 1577 г. Девлет-Гирей умер, его сын и преемник Махмет-Гирей поспешил заверить русского царя в своей дружбе и в знак подтверждения искренности своих слов совершил набег на владения польской короны. Намек в Москве поняли, и благодарность не замедлила прийти в Крым в виде старой и доброй дани от московского государя.

Если с Махмет-Гиреем можно было договориться путем увеличения расходов московской казны, то сменивший его брат Ислам и впоследствии Кызы-Гирей свои амбиции пытался подтвердить военными набегами. Точно рассчитанный набег хана на Москву в 1591 г. потерпел фиаско вследствие умелых действий по обороне города. Неприятель был рассредоточен, затем побит, сам хан бежал и вынужден был впоследствии оправдываться перед Борисом Годуновым за набег, ссылаясь на злые намерения «турского султана» поссорить их.

Сила Крымского ханства постепенно сходила на нет, поэтому южных «приходов», аналогичных налетам времен Девлет-Гирея, в XVII в. уже не случалось. Слабость Крыма была обусловлена еще и тем, что ханство все больше втягивалось в орбиту турецкой политики и в качестве турецкого вассала должно было принимать деятельное участие в войнах с Россией. Для турок Крым служил поставщиком и резервом конницы, которую можно было задействовать и своих наступательных операциях. Чтобы держать в боеготовности данную войсковую единицу, необходимо было иметь постоянного врага, одним из которых всегда считалась Россия. Возможно, такая профессиональная ориентация ханства в общеосманской сфере влияния и привела к отсутствию стремления крымских тюрко-монголов к мирной трудовой жизни, они были приучены жить за счет добычи от набегов.

Вместе с тем иногда и в Крыму выражали недовольство властью Турции. В 1623 г. Мухаммед-Гирей и Шагин-Гирей взбунтовались против турецкого владычества, требуя вывести гарнизоны с южного побережья полуострова. Бунт братьев был подавлен турками через четыре года. В союзники против турок крымские ханы чаще всего брали запорожских казаков, их взаимодействие позволяло довольно эффективно противостоять османским отрядам. Союз казаков и крымских тюрко-монголов закреплен в 1624 г., предопределив противоречивые отношения Богдана Хмельницкого и крымского хана, которые то «по-братски говорили», то считали друг друга врагами.

В 1635 г. крымский хан Инайет-Гирей ослушался султана и не дал своих войск для похода в Иран, за что впоследствии поплатился головой. В 1644 г. Ислам-Гирей, совершив удачный набег в московские пределы и получив большой выкуп от русских за «полон», посчитал возможным сбросить и вассальную зависимость от Порты, но не сумел использовать ни момент, ни возможного союзника в лице Хмельницкого. Несмотря на желание независимости от Порты, Крымское ханство кроме нее, видимо, больше ни на кого и ни на что и не могло рассчитывать. Турция же при всяком удобном случае не только подчеркивала свою власть в Крыму, но и демонстрировала ее военную поддержку. Сложившийся в конце XV в. вынужденный симбиоз двух мусульманских государств так и продолжал свое существование вплоть до присоединения Крыма к Российской империи в 1783 г. Впрочем, в периоды внешнеполитической загруженности Османского государства крымские ханы не упускали возможности «отойти» от своего южного «покровителя».

Итак, между 1550 и 1900 гг., за немногим исключением, все территории на северном побережье Черного моря до Урала и Камы, которые более тысячи лет принадлежали тюркам и тюркоязычным племенам, стали славянскими.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.