Глава 10. Последний шанс советской системы

Глава 10. Последний шанс советской системы

§ 1. Борьба за власть после Сталина

Смена власти в Кремле. Со смертью Сталина в Кремле начался новый этап борьбы за власть. С 1917 г. в советской системе не было конституционного механизма смены политического лидера. Для изменения политического курса верхи постоянно прибегали к закулисным интригам, сговорам, а нередко и к заговорам. Только в первые послевоенные годы их было не менее пяти и столько же в 1953–1964 гг.

Вечером 5 марта, еще при живом диктаторе, его ближайшие соратники на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета лишили его власти и распределили между собой руководящие посты. Должность Председателя Совета Министров СССР по предложению Л. П. Берии была отдана Г. М. Маленкову, фактически контролировавшему в последние годы жизни Сталина карательные органы. Его первыми заместителями стали В. М. Молотов, Н. И. Булганин, Л. М. Каганович и Л. П. Берия, который также возглавил объединенное МВД. Став во главе огромного силового ведомства, Берия получил определенные преимущества в борьбе за власть. Молотов вернул себе пост министра иностранных дел. Булганин стал министром обороны. В соответствии с планами Берии и Маленкова Н. С. Хрущеву было предложено «сосредоточиться на работе в ЦК КПСС». Перестановки в высшем партийном руководстве имели целью отсечь от власти сталинских выдвиженцев, попавших туда на XIX съезде партии, а заодно избежать возможного кризиса взаимоотношений с народом и сохранить существующие властные структуры. Весной 1953 г. никто из ближайшего окружения Сталина не мог реально претендовать на всю полноту его власти, поэтому к середине марта было создано так называемое коллективное руководство. Соратники Сталина прекрасно осознавали невозможность продолжения в новых условиях курса, основанного на личной власти, государственном принуждении и насилии. Единовластие Сталина настолько очевидно расходилось с официально провозглашенными принципами «социалистической демократии», что без его преодоления пути вперед не было. Продолжение сталинской внутренней политики грозило в перспективе социальным взрывом, продолжение внешней политики — новой мировой войной.

Уже на совещании 4–5 марта принятием решения о преобразовании высших партийных органов ЦК КПСС — Президиума и Бюро Президиума — в один положенный по Уставу партии Президиум ЦК КПСС власть вынуждена была начать давно назревшую либерализацию режима. Стремясь сохранить многие атрибуты авторитарного правления и пресечь возможные требования «снизу» на участие в осуществлении властных полномочий, «верхи» пошли на ограниченные и контролируемые уступки в сфере политических и гражданских прав.

В процессе либерализации для сталинских наследников главным стал вопрос об отношении к личности Сталина, преодолении культа личности. В представлении большинства советских граждан обожествляемый вождь многие годы довольно успешно соединял интересы «низов» и «верхов», интересы народа и власти. Максимальное сосредоточение реальной власти в одних руках позволяло ему совершать быстрые маневры материальными и людскими ресурсами, менять политический и экономический курс, бороться с малейшими проявлениями инакомыслия. За тридцать лет власть Сталина в стране стала практически безграничной и неконтролируемой. В последние годы жизни Сталина все государственные вопросы решались им лично в узком кругу «соратников» — Л. Берии, Г. Маленкова, Л. Кагановича. Заседания Политбюро собирались эпизодически, зачастую важнейшие решения принимались без всякого обсуждения в течение нескольких минут. Ни о каком альтернативном курсе сталинской политике при его жизни не могло быть и речи.

Нарастание негативных тенденций. Между тем все послевоенные годы подспудно шло быстрое нарастание негативных тенденций в разных областях жизни. Экономика страны пребывала в состоянии постоянного перенапряжения. В крайне тяжелом положении находилось сельское хозяйство. Уровень жизни народа оставался крайне низким. В продаже не было элементарных предметов первой необходимости. В развитии промышленности упор делался на военное производство и тяжелую индустрию. Прямые военные расходы в канун смерти Сталина составляли около четверти национального бюджета. В то время как промышленно развитые страны на рубеже 50-х гг. активно внедряли в производство достижения начавшейся научно-технической революции (это привело их к новому, постиндустриальному этапу развития), в СССР даже ведущие отрасли промышленности развивались на основе устаревших схем и решений. Советская директивная экономика в силу ее сверхцентрализованности, отсутствия инициативы и предприимчивости оказалась неспособной учитывать новейшие достижения мировой науки и техники.

Последние теоретические работы Сталина не содержали продуманных ответов на вызов времени. Они были далеки от реальных процессов, происходивших в стране и мире. Отправной идеей работы «Экономические проблемы социализма в СССР», опубликованной в 1952 г., было утопическое утверждение, что в СССР построено социалистическое общество и начинается переход к коммунизму. Для Сталина капитализм по-прежнему был системой «загнивающей», обреченной. Сталинская внешняя политика строилась на ожидании скорого краха капитализма. Над ней довлела идея советского глобализма — распространения коммунизма повсюду, где только возможно. Именно поэтому у СССР не было серьезной заинтересованности в налаживании политического диалога с Западом, поиска компромисса по спорным вопросам. И во внутренней, и во внешней политике жизнь требовала новых подходов.

Коллективное руководство. Первые действия коллективного руководства носили откровенно популистский характер. Чтобы снять напряжение в обществе, а главное, удержать власть в своих руках, новые лидеры уже в день похорон Сталина (9 марта) говорили о необходимости повышения жизненного уровня трудящихся, защите прав человека, о прощении людей, побывавших в немецком плену, о решительной борьбе с бюрократизмом. В дальнейшем негласно было решено прекратить политику культа личности. Эта формулировка позволила новому руководству страны, манипулируя общественным сознанием, свести всю совокупность назревших проблем к сугубо субъективным, личностным. Монополия власти на истину мешала пробуждению общественного сознания, консолидации обновленческих сил.

Заданные ранее параметры советской системы серьезно ограничивали и выбор возможных направлений дальнейшего развития страны. С позиций сегодняшнего дня можно говорить о существовании в СССР на рубеже 40-х и 50-х гг. теоретической возможности для выхода из социализма «по китайскому варианту»: народ в массе своей верил руководителям и готов был выполнить любые установки свыше, власть прочно держала рычаги государственного управления. Но для этого варианта развития не было значимых социальных сил. Китайскому опыту еще предстояло явиться на свет, а советская политическая элита в силу исторических причин мыслила иными категориями. Война и атомная гонка закрепили в среде партийно-государственного аппарата, которому принадлежала реальная власть в стране, представления о «врожденном» превосходстве социализма над капитализмом, безусловном преимуществе плановой системы над рыночной, приоритете общественных интересов над личными.

Новое советское руководство могло удержаться у власти, лишь продолжая курс на построение коммунистического общества в «отдельно взятой стране», декларируя приверженность марксизму-ленинизму.

Значительный отпечаток на выбор пути дальнейшего развития страны и на характер десталинизации и темпы либерализации советской системы наложила борьба за власть, развернувшаяся в 1953–1955 гг. в ее высших эшелонах.

«Маршал с Лубянки». Претендуя на главенствующую роль в руководстве страной, Л. П. Берия первым выступил с критикой в адрес Сталина. Возглавляя карательное ведомство, он лучше других знал болевые точки советской системы. Предлагая признать за Сталиным виновность за политические репрессии, он рассчитывал переложить ответственность с партийного руководства в целом на одного человека. Этот подход по достоинству был оценен и другими претендентами на полноту власти — Г. М. Маленковым и Н. С. Хрущевым. Каждый из них в целях повышения авторитета в обществе и завоевания поддержки окрепшей партийно-государственной элиты предпринял определенные шаги по развенчанию Сталина. Представители партийной олигархии, уставшие от ожидания возможного ареста, тюрьмы, расстрела, ждали от новой власти гарантий собственной безопасности, расширения участия в принятии решений, особенно на местном уровне. Чутко уловив эти настроения, «лубянский маршал» Берия начал с пересмотра обвинений участников недавних политических процессов. Сразу после назначения министром внутренних дел он запретил пытки заключенных, лично освободил из тюрьмы участников так называемого менгрельского дела. Своим первым приказом по МВД новый министр положил начало пересмотру ряда наиболее важных дел, к фабрикации которых он не имел непосредственного отношения, — «дела врачей», «дела артиллеристов». Вскоре состоялась реабилитация незаконно осужденных в 1946 г. руководителей авиационной промышленности, были приняты меры по возвращению людей, незаконно выселенных с территории Грузинской ССР на основе решений Особого совещания МГБ СССР.

В записке, поданной Берией в апреле 1953 г. в Президиум ЦК КПСС об убийстве С. М. Михоэлса, среди подлинных организаторов убийства назывались Сталин и Абакумов. Обладая исчерпывающей информацией о положении дел в стране, Берия понимал, что многочисленные проблемы, накапливавшиеся в послевоенные годы, требуют неотложного решения. Страна уже не могла по-прежнему эксплуатировать крестьянство, содержать армию по нормам военного времени, тратить деньги на «великие стройки социализма». После марта 1953 г. по лагерям ГУЛАГа прокатилась волна восстаний и протестов, нередко провоцируемая лагерными охранниками и надзирателями, которые, предчувствуя возможную расплату, избавлялись от свидетелей. Одно из наиболее крупных восстаний произошло в мае 1953 г. в Норильске, в результате его подавления сотни заключенных были расстреляны. Чтобы предстать перед обществом борцом против злоупотреблений властью и самому уйти от ответственности за массовые репрессии, Берия активно занялся различными проблемами как внутренней, так и внешней политики. В записке, адресованной Президиуму ЦК КПСС, он сообщал о том, что в стране в тюрьмах, колониях, исправительно-трудовых лагерях находится более 2,5 млн человек, в связи с чем предлагал амнистировать около 1 млн человек, осужденных на срок до 5 лет. По инициативе Берии Дальстрой, Спецстрой и другие структурные подразделения были выведены из состава МВД. Это привело к ликвидации многочисленных «великих строек социализма» (железной дороги Салехард — Игарка, Волго-Балтийского водного пути и др.), целиком основанных на бесплатном труде заключенных. Незадолго до ареста Берия внес в правительство предложение решить судьбу ГУЛАГа и «ликвидировать сложившуюся систему принудительного труда ввиду экономической неэффективности и бесперспективности».

В области внешней политики Берия выступал за прекращение «холодной войны», восстановление отношений с Югославией. Он считал бесперспективной поддержку курса на форсированное строительство социализма в ГДР: «Нам нужна только мирная Германия, а будет там социализм или нет, нам все равно».

Устранение Берии. Хрущев и Маленков настороженно отнеслись к реформаторским инициативам Берии, справедливо видя в них стремление обелить себя в глазах народа. В той обстановке ни один из них не был готов к резкой и открытой критике Сталина. Категорически против этого возражал и Молотов. Главное же — позиция Берии не нашла поддержки у партийно-государственного аппарата, представители которого ясно видели опасность для себя в личности нового претендента на власть.

Сохраняя через местные органы МВД контроль за обстановкой на местах, Берия становился все более опасной фигурой для своих недавних соратников. Угроза возможного отстранения от власти и даже физического уничтожения, исходящая от Берии, сплотила на время его политических противников, прежде всего Хрущева и Маленкова. Они смогли привлечь на свою сторону группу высокопоставленных военных, включая маршала Г. К. Жукова и генерала К. С. Москаленко. Ничего не подозревающий Берия в середине июня 1953 г. решением кремлевского руководства был направлен в Восточный Берлин, где в это время начались антиправительственные выступления. На следующий день после его возвращения, 26 июня, по инициативе заговорщиков было созвано внеплановое заседание Президиума ЦК, на котором по сигналу помощника Маленкова Жуков и Москаленко арестовали Берию. Затем была снята бериевская охрана Кремля, и только после этого завернутый в ковер экс-министр МВД был направлен в тюрьму Московского военного округа. По существу, это был заговор большинства Политбюро против одного из своих членов.

«Делу Берии» был посвящен состоявшийся в начале июля 1953 г. специальный Пленум ЦК КПСС. На нем недавние соратники в соответствии с практикой фальсификаций того времени обвинили Берию во всех смертных грехах: от организации политических процессов конца 40-х — начала 50-х гг. до плохого обеспечения картофелем жителей городов, от попыток дискредитировать руководящую роль партии до единоличного решения о взрыве водородной бомбы. Попытка Берии разграничить полномочия партийных и государственных властей была расценена как проявление его «вредительской, антигосударственной и антипартийной деятельности». В итоге Берия был исключен из рядов партии как «враг народа и агент международного империализма». В декабре 1953 г. он вместе с шестью ближайшими сотрудниками, возглавлявшими карательные органы, был расстрелян по приговору Верховного суда.

Тем самым линия критики культа личности, формально заявленная на июльском пленуме, не получила дальнейшего развития. Суд над Берией должен был убедить общественное мнение в том, что виновники массового террора выявлены и наказаны. Решительный поворот в политике партии не состоялся. Взвалив на Берию вину за преступления и провалы прошлого, его недавние соратники не собирались реабилитировать всех пострадавших от массового террора. Однако устранение «лубянского маршала» сыграло свою положительную роль в дальнейшей судьбе советской системы: с массовым террором было покончено. Атмосфера всеобщего страха, многие десятилетия сковывавшая страну, стала постепенно исчезать.

Второй этап борьбы за власть. Устранение Берии усилило позиции Маленкова и Хрущева в руководстве страной. Самый молодой и самый образованный из «наследников» Сталина — Г. М. Маленков, по оценкам зарубежных наблюдателей, был «наиболее западно-ориентированно мыслящим человеком среди других советских лидеров». Маленков был противником авторитарной власти, однако он решительно возражал против гласного анализа ошибок прошлого, считая, что главное — не повторить эти ошибки вновь.

В августе 1953 г. Маленков на сессии Верховного Совета СССР изложил новый экономический курс. Важнейшей его частью было намерение руководства страны уделить больше внимания производству потребительских товаров и повышению жизненного уровня трудящихся. Ресурсы на это предполагалось получить за счет перераспределения средств в пользу легкой промышленности и сокращения выпуска продукции тяжелой промышленности. В соответствии с предложениями главы государства менялась и сталинская антикрестьянская политика. Снижение налогов с крестьян с последовавшим вскоре повышением закупочных цен на сельхозпродукты позволили улучшить положение с продовольствием и сделали Маленкова в 1953–1955 гг. самым популярным человеком в стране. В качестве главы государства Маленков сделал важные шаги по улучшению международного положения СССР. В августе 1953 г. он впервые заговорил о «разрядке», употребив именно это слово, международной напряженности и призвал Запад к снижению военного противостояния.

Однако смелый для того времени экономический курс Маленкова не мог быть реализован по многим причинам. Прежде всего он противоречил заданиям пятого пятилетнего плана (1951–1955 гг.), рассчитанного на преимущественное развитие тяжелой промышленности, и менять его было уже нереально. В стране в соответствии с планом полным ходом сооружались новые гигантские заводы и гидростанции, в строжайшей секретности создавался «ракетно-ядерный щит». Только по официальным данным, на все это выделялось почти в 11 раз больше капиталовложений, чем на развитие легкой промышленности.

Еще более существенно то, что новый экономический курс противоречил всей логике существования советской системы, ставил под сомнение статус СССР как великой державы, лишал его способности успешно решать внешнеполитические задачи, укреплять оборону. Того и другого добиться без кардинальных перемен было невозможно.

В начале 1955 г. Маленков был обвинен в отсутствии необходимых знаний, опыта хозяйственной и советской работы, а также в былом сотрудничестве с Берией.

Победителем в борьбе за единоличное лидерство в партии и государстве оказался Н. С. Хрущев. И как политик, и как человек Хрущев был крайне противоречив. До смерти Сталина он выступал с традиционных просталинских позиций, но встав во главе партии и страны (7 декабря 1953 г. он был избран заместителем Председателя Совета Министров СССР), постепенно становится на реформаторские позиции.

Свое предназначение как лидера страны Хрущев видел в том, чтобы дать мир и благосостояние советскому народу. Хрущев был честным и искренним человеком, однако личная причастность его к репрессиям, ограниченный политический кругозор, недостаточная общая культура не позволили ему быть до конца последовательным в своей политике. Он слабо представлял себе средства для достижения поставленных целей. Не был готов Хрущев и к демократизации общественных институтов, к тому, чтобы по-настоящему включить в борьбу за реформы здоровые силы общества.

§ 2. Либерализация советской системы: первые шаги

Номенклатурная десталинизация. Изменения в политической сфере, начавшиеся после смерти Сталина, в первую очередь затронули карательные органы. Это было обусловлено необходимостью обеспечить гарантии безопасности и стабильности правящего номенклатурного слоя, готового поддержать в определенных пределах преобразования в обществе. В сентябре 1953 г. были ликвидированы Особое совещание при МВД и другие внесудебные органы, а также пересмотрено уголовное законодательство, в котором строго устанавливалось, что уголовное наказание может быть назначено только по приговору суда. Вслед за этим восстанавливается прокурорский надзор над органами государственной безопасности. Весной 1954 г. вместо Министерства государственной безопасности был создан Комитет государственной безопасности при Совете Министров СССР. Его возглавил И. А. Серов, сыгравший важную роль в устранении Берии. Деятельность КГБ СССР и его органов ограничивалась обеспечением государственной безопасности, пресечением деятельности иностранных разведок, охраной государственной границы, проведением профилактических воспитательных мер. Начальники областных отделов КГБ были подчинены партийным начальникам. Первые изменения коснулись и ГУЛАГа: в 1953 г. Дальстрой (спецтрест НКВД СССР, использовавший главным образом труд заключенных) был лишен функций политического руководства, а через три года совсем ликвидирован. В марте 1955 г. был передан в Министерство среднего машиностроения старейший главк МВД — Главпромстрой. К середине 50-х гг. лагерная экономика как особый хозяйственный организм, основанный на различных видах принудительного труда, прекращает свое существование. В ходе следствия по делу Берии было выявлено много материалов, раскрывающих факты незаконных репрессий, фальсификации следственных дел, применения пыток и истязаний заключенных. Страшная правда сталинского режима, о которой многие в стране лишь догадывались, состояла в том, что в тюрьмах, лагерях и колониях содержалась целая армия заключенных. На 1 января 1953 г. их число превышало 2,6 млн человек. После того как часть преступлений органов госбезопасности стала известна широкому кругу партийных активистов, в высшие органы власти страны начал поступать целый поток писем с просьбой пересмотреть дела жертв политических репрессий 30–40-х гг. За короткий срок были пересмотрены дела генералов К. Ф. Телегина, В. С. Голушкевича, адмирала В. А. Алафузова. 30 апреля 1954 г. Верховный суд СССР реабилитировал Н. А. Вознесенского, А. А. Кузнецова, М. И. Родионова и многих других руководящих работников, проходивших по «Ленинградскому делу». Вскоре в Ленинграде прошел процесс над теми, кто его непосредственно фабриковал, — над высокопоставленными руководителями Министерства госбезопасности СССР В. С. Абакумовым, А. Г. Леоновым, В. И. Комаровым, М. Т. Лихачевым, которые были приговорены к расстрелу. На процессе «Ленинградское дело» было охарактеризовано как одно из тягчайших преступлений, как крупная политическая провокация.

В 1953–1954 гг. были пересмотрены основные политические дела, связанные с послевоенными репрессиями. Из тюрем, ссылок, лагерей стали возвращаться заключенные. С них снимались ложные обвинения в «измене Родине», но делалось это исподволь, без огласки. Реабилитация носила крайне избирательный характер.

Сотни тысяч жертв сталинского террора продолжали оставаться за колючей проволокой, требуя справедливого решения своей судьбы. Особенностью лагерных «беспорядков», охвативших Особые лагеря ГУЛАГа в 1953–1954 гг., было то, что впервые в его истории заключенные требовали не улучшения условий содержания, а свободы. Восстания и забастовки имели целью информировать новых хозяев Кремля о том, что происходит в лагерях. Акции массового неповиновения, в которых участвовали тысячи заключенных, проходили летом 1953 г. в Воркуте, Норильске, зимой в Унжлаге, Вятлаге. Весной 1954 г. восставшие заключенные Степного лагеря в казахском поселке Кенгирь 40 дней удерживали в своих руках лагерную зону. Исчерпав все меры «разъяснительного характера», власть бросила против восставших армейские части и танки. Несмотря на то что восстание было жестоко подавлено, оно позволило тысячам людей утвердиться в сознании, что лагерный режим не всесилен.

Нараставшее «снизу» давление вело к тому, что вопросы реабилитации людей, пострадавших от репрессий, преодоления последствий сталинизма становятся главным орудием борьбы за власть в Кремле между Маленковым и Хрущевым.

XX съезд КПСС. К весне 1955 г. Н. С. Хрущев смог серьезно укрепить свои позиции в руководстве страны. Устранение Берии привело к заметному осложнению положения Маленкова. Он был снят с поста Председателя Совмина. Новым главой правительства стал министр вооруженных сил СССР Н. А. Булганин, человек малоинициативный и нерешительный.

После обвинения в причастности к репрессиям Маленкова в обществе вновь заговорили о сталинском наследии, о необходимости продолжения реабилитации. Поток выходивших на свободу политических заключенных, сроки наказания которых закончились, нес в общество новую информацию о сталинских беззакониях. Атмосфера в стране стала накаляться. В этой обстановке 31 декабря 1955 г. на заседании Президиума ЦК состоялась дискуссия о репрессиях 30-х гг., в центре которой оказалась судьба членов ЦК, избранного XVII съездом партии. По итогам обсуждения была создана специальная комиссия под председательством секретаря ЦК КПСС П. Н. Поспелова. Комиссии поручили изучить все материалы репрессий партийных и советских деятелей в 30-х — начале 40-х гг.

Обратив особое внимание лишь на преследования партийной олигархии и не касаясь репрессий против «социально чуждых элементов», комиссия представила многочисленные факты сталинских преступлений. Конкретные факты свидетельствовали о том, что Сталин сам руководил массовым террором. В частности, в республики, города, области «спускались» лимиты на аресты, и эта «разнарядка» утверждалась лично Сталиным. Эти факты поразили даже хорошо информированных членов советского руководства. «Если верны факты, разве это коммунизм?» — говорил Сабуров на специальном заседании Президиума ЦК, на котором рассматривался вопрос, как информировать партию о сталинских преступлениях. Ознакомившись с материалами, после долгих колебаний Хрущев принял решение заслушать доклад на съезде: «Несостоятельность Сталина раскрывается как вождя. Что за вождь, если всех уничтожил? Надо проявить мужество сказать правду. И если не сказать, тогда проявим нечестность по отношению к съезду».

К подготовке XX съезда был привлечен ряд старых большевиков, возвратившихся к этому времени из лагерей. Хрущев надеялся, что их выступления переломят настроение делегатов съезда. Вероятно, он вполне осознавал рискованность своей акции. Накануне открытия XX съезда делегатам разослали ранее не публиковавшиеся работы Ленина — письмо к съезду, письма по национальному вопросу.

Из-за противодействия Молотова, Ворошилова, Кагановича, Маленкова, непосредственно причастных к массовым репрессиям, вопрос о Сталине не был поставлен в Отчетном докладе ЦК. В результате компромисса доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях» был заслушан на закрытом заседании съезда 25 февраля и впервые опубликован лишь в 1989 г. В нем Хрущев не сказал и не мог сказать всей правды о сталинских преступлениях по причине личной причастности к ним, а также из-за боязни лишиться возможных союзников в продолжавшейся борьбе за власть. Но и то, что услышали делегаты съезда, произвело на них впечатление разорвавшейся бомбы.

В секретном докладе говорилось о полном пренебрежении Сталина принципами коллективного руководства, о личной причастности «вождя народов» к массовым репрессиям, о жестоких пытках заключенных. На Сталина Хрущев возложил ответственность за тяжелое положение в сельском хозяйстве, за поражения Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной войны, за грубые просчеты и извращения в национальной политике.

В докладе причины возникновения массовых репрессий объяснялись исключительно личными качествами Сталина. Осуждая преступления Сталина, Хрущев стремился реабилитировать партию, идеи социализма и коммунизма. По этой причине не была затронута природа сталинского режима.

Ограничение на XX съезде критики сталинизма лишь культом личности, сохранение в неприкосновенности основных теоретических догм, на которых строился сталинский социализм, закрыли на многие годы путь к реальному реформированию советской системы. Консервативно настроенная часть советского руководства, «чтобы не развязать стихию», пыталась ограничить критику сталинизма строго определенными рамками. В партийных организациях после съезда зачитывался уже отредактированный вариант доклада Хрущева, который тем не менее вызвал широчайший резонанс в стране. Слухи о разоблачении культа личности Сталина быстро распространились в народе. Авторы многих писем в ЦК были недовольны тем, как вопрос о культе личности поставлен на XX съезде, и требовали осудить Сталина «посмертно партийным судом». Далеко не все в это время готовы были принять правду о Сталине. Ознакомившись с текстом доклада, тысячи людей впервые задумались о цене социалистических преобразований. Разоблачение Сталина для наиболее преданных сторонников режима означало, что многочисленные жертвы были принесены напрасно, а жизнь потрачена впустую.

В Грузии намерение властей убрать с постаментов многочисленные изваяния вождя задели национальные чувства. На многочисленных стихийных митингах и собраниях, проходивших в Тбилиси в первых числах марта 1956 г., политические требования немедленной смены руководства страны сопровождались призывами к открытой борьбе, изгнанию русских, выходу Грузии из состава СССР. 9 марта 1956 г., когда массовые просталинские волнения достигли кульминации, Москва приняла решение использовать силу. В результате погибли десятки людей.

Несмотря на половинчатость решений по вопросу о культе личности Сталина, XX съезд дал мощный импульс демократическим процессам в стране, возникновению политической оппозиции. Вместе с тем события в Тбилиси, а также сопротивление наиболее консервативной части партийных олигархов заставили Хрущева отказаться от полного развенчания сталинизма, чреватого окончательной потерей легитимности коммунистического режима. С лета 1956 г. официальная критика Сталина переводится в более спокойное русло. Однако кремлевской власти не удалось удержать начавшиеся перемены в обществе в рамках управляемой десталинизации. Развенчание сталинского мифа обезоружило наиболее преданных и фанатичных сторонников советской системы, вызвало к жизни мощные стихийные силы, идущие из народных глубин. Время безоглядной веры в коммунистические мифы прошло. В той же Грузии, под влиянием мартовских волнений, возникает подпольная молодежная организация, в числе участников которой был и Звиад Гамсахурдия. После XX съезда обнадеживающие перемены стихийно охватывают все новые сферы советского общества — партию, государство, науку, культуру.

Попытка устранения Хрущева. Оздоровление советского общества шло трудно, с частыми отступлениями. Мыслящая часть общества восприняла решения XX съезда как шаг к свободе и раскрепощению и попыталась углубить критику культа личности, перенести ее с личностных качеств Сталина на сталинскую систему. «Хрущев навалил нам великую кучу всяких фактов, а нам надо разбираться, почему это не сделали на съезде», — говорил в марте 1956 г. на закрытом партийном собрании Теплотехнической лаборатории АН СССР, продолжавшемся два дня, младший научный сотрудник Смолянкин. «У нас такое положение, — утверждал другой участник обсуждения, Ю. Орлов, — когда собственность принадлежит народу, а власть — какой-то кучке прохвостов. Наша партия пронизана духом рабства». Выступление Орлова было поддержано почти половиной собравшихся. Вышестоящие партийные инстанции сочли состоявшуюся в лаборатории дискуссию политически ошибочной, содержащей клевету на партию. Пробуждение общественной активности напугало консервативную часть правящей элиты. Особую тревогу высшего партийного руководства вызывало то, «что враги партии использовали внутрипартийную демократию для борьбы против партии». На этом фоне реформаторские устремления Хрущева натолкнулись на сопротивление старых кадров. Под их влиянием был отменен намеченный на середину 1956 г. специальный Пленум ЦК, посвященный преодолению культа личности. С главным докладом на нем должен был выступить маршал Г. К. Жуков.

Уступив консервативным силам, руководство ограничилось опубликованием постановления ЦК КПСС «О преодолении культа личности Сталина и его последствий» (30 июня 1956 г.). В нем, несмотря на попытки отразить объективные и субъективные условия формирования культа личности Сталина, так и не был осуществлен разрыв со сталинизмом, ничего не говорилось о личном участии Сталина в организации массовых репрессий, которые характеризовались всего лишь как «некоторые ограничения внутрипартийной и советской демократии».

19 декабря 1956 г. ЦК КПСС направляет партийным организациям специальное письмо «Об усилении политической работы партийных организаций в массах и о пресечении вылазок антисоветских, враждебных элементов», где речь шла о том, что «диктатура пролетариата должна быть беспощадной к антисоветским элементам». Одновременно, чтобы избежать возможного соединения интеллигентского инакомыслия с недовольством рабочих, для последних были снижены нормы выработки. Вслед за письмом по стране прокатилась волна арестов «клеветников на советскую действительность». От шести до десяти лет заключения получили члены группы аспиранта МГУ Л. Краснопевцева, выпустившие листовку с призывом к борьбе со сталинской системой. В ней подвергался критике и Хрущев. За смелые комментарии к секретному докладу были приговорены к заключению ленинградцы Р. Пименов и Б. Вайль. Партийный аппарат, организуя на местах собрания и обсуждения многочисленных примеров недовольства режимом, сам того не желая, способствовал кристаллизации оппозиционных настроений в партийной среде. Определенный разброд в умах вызвал неожиданный поворот Хрущева в начале 1957 г. от критики Сталина к новому восхвалению его заслуг. Но повернуть вспять развитие, начатое XX съездом, консервативным силам в руководстве страны не удалось. Важнейшим свидетельством неодолимости перемен стало массовое освобождение политических заключенных из лагерей. Если с 1953 г. по февраль 1956 г. было реабилитировано 7 679 человек, то после XX съезда — с марта 1956 г. по 1957 г. — свыше полумиллиона человек, из них около 200 тыс. местными судами.

XX съезд не завершил борьбы за власть в партийной верхушке. Опасаясь дальнейших разоблачений и реальной утраты своих властных позиций, весной 1957 г. консервативная часть советского руководства организовала кампанию с целью ликвидации должности первого секретаря и отстранения Хрущева от власти (предполагалось сделать Хрущева министром сельского хозяйства). Формальным поводом для «усмирения» Хрущева стало поспешное решение начать реорганизацию в промышленности, создать совнархозы. Противники публичной критики Сталина (Маленков, Каганович, Молотов), боясь дальнейшего углубления разоблачений сталинского режима, решили дать бой Н. С. Хрущеву и отстранить его от руководства партией. На совещании, начавшемся 18 июня 1957 г., большинство Президиума ЦК КПСС (7 из 11 членов) подвергло деятельность Хрущева резкой критике и, обвинив его в нарушении принципа коллективности руководства, сместило с поста первого секретаря ЦК КПСС. Многие из предъявленных обвинений формально были справедливы. Но за ними стояло желание просталинских сил пересмотреть решения XX съезда. Лишь благодаря поддержке маршала Г. К. Жукова и председателя КГБ И. А. Серова был созван Пленум ЦК КПСС. Предав огласке архивные сведения о личной причастности Маленкова, Кагановича, Молотова и Ворошилова к репрессиям (правда, из официального, предназначенного для печати постановления Пленума они были исключены), сторонники Хрущева смогли одержать победу. Пленум осудил «антипартийную группу Молотова, Маленкова, Кагановича» и «примкнувшего к ним» Шепилова и вывел их из состава руководства партии. Важнейшим следствием разгрома политических противников Хрущева стало растущее влияние партийного аппарата в стране. Непосредственно вмешавшись в большую политику, второй эшелон высшего партийного аппарата — секретари ЦК и обкомов КПСС, министры, высший генералитет — недвусмысленно заявил о своих интересах.

Озабоченный дальнейшим укреплением своих позиций, в октябре 1957 г. Хрущев инициировал отставку ставшего ему лично опасным Г. К. Жукова, позиция которого объективно противостояла всевластию аппарата. Во время государственного визита маршала в Югославию Президиум ЦК КПСС вывел его из своего состава и освободил от должности министра обороны СССР. Жуков был обвинен в «бонапартизме» и в стремлении поставить Министерство обороны выше ЦК. Новым министром обороны был назначен маршал Р. Я. Малиновский. Последнюю точку в борьбе за единоличную власть Н. С. Хрущев поставил в начале 1958 г., совместив посты председателя правительства и первого секретаря ЦК КПСС. Однако ценой этой победы стала его зависимость от партаппарата, поставившего всю последующую реформаторскую деятельность Хрущева во вполне определенные рамки, ограниченные интересами партийно-государственной бюрократии.

§ 3. Реформы 1950-х гг.: неиспользованный шанс

Новый курс в деревне. Начавшиеся после смерти Сталина реформы были вынужденны и неизбежны. Их параметры и основные задачи фактически были определены еще при жизни «отца народов». Реформы не затрагивали основ власти и определялись прежде всего внешним вызовом: необходимостью выдержать экономическое и военное противостояние с Западом. К началу 50-х гг. в наиболее сложном положении оказалось сельское хозяйство страны. Российская деревня находилась практически на грани голода. Город по-прежнему жил за счет деревни, которая оставалась основным источником поступления средств и трудовых ресурсов для промышленности. На колхозников не распространялось государственное пенсионное обеспечение. Кризис колхозно-совхозной деревни, ее деградация являлись прямым результатом господства в стране репрессивно— командной системы, отсутствия адекватного экономического механизма хозяйствования, демократических основ в деятельности колхозов и совхозов. Заготовительные цены на сельхозпродукты были во много раз ниже рыночных. Хорошо работающим хозяйствам устанавливались более высокие задания поставок государству сельхозпродукции. После февральского 1947 г. Пленума ЦК КПСС колхозы фактически были лишены права решать не только сколько, но и что сеять. Деревня резко отставала от города по условиям жизни. Крестьяне не имели паспортов и, по сути, принудительно прикреплялись к земле. Сталин до последних дней не видел причин для изменения аграрной политики. В феврале 1953 г. он в очередной раз предложил повысить налог на колхозы еще на 40 млрд руб. Лишь после смерти Сталина в августе 1953 г. по инициативе Маленкова и Хрущева была предпринята первая попытка вывести сельское хозяйство из тяжелого кризиса. На сессии Верховного Совета СССР было предложено увеличить капитальные вложения в деревню, повысить закупочные цены на мясо, молоко, шерсть и другие сельскохозяйственные продукты. Правительство «списало» все недоимки с личных хозяйств, накопившиеся с военных лет, уменьшило вдвое сельхозналог, снизило нормы обязательных натуральных поставок. В сентябре был намечен комплекс мер по расширению самостоятельности колхозов и совхозов и усилению их экономической заинтересованности в росте производства. Поворот к экономическим методам руководства был направлен на преодоление неэффективности колхозной системы, но не затрагивал ее сути. На практике экономические методы по-прежнему подменялись командно-административными, а меры по материальному стимулированию колхозников проводились параллельно с мероприятиями по свертыванию личного подсобного хозяйства.

Через полгода после сентябрьского (1953 г.) Пленума, ориентировавшего страну на оказание помощи деревни, февральско-мартовский Пленум (1954 г.) определил курс на освоение целинных земель. Этим решением постановления сентябрьского Пленума были фактически заблокированы, так как свободных ресурсов на освоение целины не было. За 1954–1961 гг. в освоение целины было вложено более 20 % всех госвложений в сельское хозяйство. Поворот к целине, в целом назревший и оправданный, означал отказ от интенсивных методов ведения сельского хозяйства и усиление административных мер. Тем не менее даже частичная реализация мер, намеченных сентябрьским Пленумом (авансирование труда колхозников, расширение прав членов артелей, паспортизация сельских районов), обеспечила в 50-е гг. самый высокий за все время после коллективизации рост сельскохозяйственного производства. К 1958 г. валовая продукция аграрного сектора выросла более чем на треть. Сельское хозяйство СССР впервые стало рентабельным.

Освоение целины стало крупнейшим начинанием, реализованным Н. С. Хрущевым в аграрной сфере. В условиях экстенсивного развития советской экономики, слабого развития химической индустрии, бюрократизации аппарата управления лишь освоение целинных земель сулило быструю отдачу и позволяло хотя бы на время снять остроту продовольственной проблемы. Однако расширение пахотных земель велось штурмом, без серьезной научной проработки. На работу в целинные степи по комсомольским путевкам ехала молодежь со всей страны. Первоцелинники проявляли колоссальное мужество, волю. Порой приходилось работать целыми сутками. Спали в палатках, ели прямо в поле. Как и в годы первых пятилеток, при освоении целины активно эксплуатировался трудовой энтузиазм масс, готовость людей работать бесплатно и в тяжелых условиях. За 1954–1957 гг. было освоено 36 млн га, что позволило увеличить производство зерна в два раза. В 1960 г. в СССР было собрано 125,5 млн тонн, из них на целине — 58,7 млн тонн.

Освоение целинных земель сыграло немаловажную роль в развитии сельского хозяйства Западной и Восточной Сибири, но оно не оправдало надежды на стабильное увеличение урожаев зерновых. Целина, безусловно, помогла на время снять остроту зерновой проблемы, спасла население страны от голода, но задержала перевод отечественного сельского хозяйства на интенсивный путь развития.

Власть оказалась непоследовательной в аграрной политике, начатой в сентябре 1953 г. Безграничная вера советских руководителей в возможности колхозного строя, предубежденность против любой личной собственности не позволили эффективно реформировать сельское хозяйство. Вместо дальнейшего расширения материальной заинтересованности в результатах труда колхозникам в приказном порядке навязывали посевы кукурузы и другие нововведения. Село превратилось в полигон для разного рода скороспелых решений и преобразований. Хрущев изобретал один чудодейственный рецепт за другим. То он громил травопольную систему земледелия академика В. Р. Вильямса: требовал изгнать из севооборотов травы и расширять посевы пшеницы, объясняя колхозникам, как хороши пироги и пышки из пшеничной муки: «Что такое коммунизм? Это блины с маслом и со сметаной». После пшеницы на долгое время «царицей полей» была объявлена кукуруза, за что сам Хрущев получил в народе прозвище «кукурузник». Вслед за кукурузой и горохом главными и решающими звеньями подъема сельского хозяйства объявлялись ликвидация чистых паров, раздельная уборка хлебов, химические удобрения, поливное земледелие.

С середины 50-х гг. началось новое укрупнение колхозов. В 1957–1966 гг. ежегодно ликвидировалось около 10 тыс. уже укрупненных ранее колхозов. Одновременно многие колхозы «для укрепления» были преобразованы в совхозы, что на практике вело к дальнейшему разрушению традиционного крестьянского уклада, превращению колхозника в наемного сельскохозяйственного рабочего. К 1963 г. осталось лишь 39 тыс. колхозов вместо 91 тыс. в 1955 г. К началу 60-х гг. в ходе составления планов землеустройства многие тысячи сел и деревень были названы «неперспективными». Сотни тысяч крестьян покинули землю, переехав в города.

В 1957 г. перед советским сельским хозяйством была поставлена задача в кратчайшие сроки (по молоку — за год) догнать США по производству продуктов животноводства на душу населения. Не опирающаяся на реальные возможности, эта программа также потерпела полный провал. Далеко идущие негативные последствия для всей страны имела ликвидация в марте 1958 г. машинно-тракторных станций (МТС). Сосредоточенная в МТС со времен коллективизации техника использовалась неэффективно. Колхозы были единственными предприятиями в стране, которые сами не распоряжались своими орудиями труда, поэтому им было предложено выкупить технику у МТС в принудительном порядке за наличный расчет или с предоставлением на эти цели кредита в течение одного года. Прогрессивная реформа оказалась плохо подготовленной и в конечном итоге подорвала экономику колхозов. У пятой части хозяйств вообще не оказалось средств на покупку собственной сельскохозяйственной техники. Большинство из них резко снизили оплату трудодня. Кроме того, резко ухудшилось техническое обслуживание купленной колхозами техники, так как половина наиболее квалифицированных механизаторов, ранее работавших в МТС, покинули село.

На рубеже 60-х гг. провал хрущевской аграрной политики становится очевидным. Экономические стимулы в деревне вновь перестают действовать. В немалой степени этому способствовала незаконная ликвидация на рубеже 60-х гг. личного скота сельских жителей, якобы отвлекавшего их от труда в общественном хозяйстве. Главным результатом этой политики стало фактическое завершение раскрестьянивания деревни, снижение темпов роста сельскохозяйственного производства. Чтобы избежать голода в 1963 г., Хрущев впервые за всю историю страны пошел на массовые закупки зерна за рубежом. Во многих городах было введено закрытое распределение продуктов по карточкам. Реформирование сельского хозяйства окончательно зашло в тупик.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.