13

13

— Буткус, ну-ка сбавь обороты, — приказал старпом. — Хорош. Обойди с кормы, нужно осмотреться.

— Г-глядите, шторм-трап висит.

— Вижу.

— Кто-то прогуляться решил. А м-может, бутылки пошли сдавать, как в том а-анекдоте.

— Будь моя воля, Трыков, я бы вам рот зашил.

— М-молчу.

— Буткус, к шторм-трапу. Афонин — удерживать шлюпку. Первым пойду я, затем доктор. Трыков замыкающий. С рацией осторожней, Трыков.

Шлюпка чиркнула носом о борт траулера, стала отворачивать, но Афонин успел зацепиться отпорным крюком за фальшборт. Сам едва не вывалился из шлюпки. Трыков ухватился за шторм-трап, подтянул шлюпку к борту. Мышцы на его обезьяньих руках набугрились, лицо потемнело.

— Н-нормальный аттракцион. На ковре доцент Афонин.

Старпом свирепо глянул на него, но промолчал и стал ловко подниматься по шторм-трапу.

— Доктор, за мной. Коробки с харчем и анкерок с водой Афонин подаст. Да удерживайтесь, удерживайтесь. Афонин, не спать!

— Виктор Павлович, нам пока у борта постоять? — спросил моторист Буткус, со страхом глядя на темные иллюминаторы кормовых кают.

— Пока постойте. Черт его знает, как дело повернется.

— Я мертвяков боюсь, — сказал Афонин, — вы туда… а они вас хвать.

— Т-ты ящик подавай, раззява! Че-чемоданчик доктора не забудь.

Трыков с трудом открыл дверь в тамбур, посветил фонарем.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросил старпом.

— Б-блевотиной несет. — Трыков сплюнул.

— Посвети мне.

— Извините, Виктор Павлович, но первым должен идти я. Это мое право.

— Ладно, док, никто на ваши права не покушается. Только я на таких траулерах был, японской постройки лайба. По коридору направо, потом наверх — каюта капитана. С него, я думаю, начинать нужно.

На судне стояла зловещая тишина. Слышно было, как накатывает и опадает волна и где-то совсем рядом, над головой, с легким звоном перекатывается пустая бутылка.

Смрад стоял чудовищный. К запахам непроветриваемого помещения примешивался сладковатый запах тлена.

Дверь в каюту капитана была распахнута, оттуда слышался не то хрип, не то храп. Иллюминаторы задраены, из душной полутьмы несло запахом виски или чем-то еще спиртным. Капитан сидел, уронив голову на стол.

— Отдрай иллюминаторы, Трыков, — приказал старпом, — не то задохнемся.

Трыков раздернул шторы, торопливо отвинтил барашки иллюминаторов. В скудном свете седые кудрявые волосы капитана казались грязно-серыми. Старпом отшвырнул ногой бутылку джина, попытался приподнять капитана за плечи. Голова его безвольно свесилась. Из угла черного рта вытекла вязкая струйка слюны.

— У-уши ему потрите, с-сразу в себя придет.

Капитан вдруг открыл глаза и с ужасом уставился на Трыкова.

В распахнутый иллюминатор толчками затекал влажный воздух. Слышно было, как равномерно постукивает двигатель шлюпки.

Капитан с трудом встал и, не отрывая глаз от Трыкова, торопливо заговорил, временами звонко икая.

— Что он говорит? — спросил Кленкин.

Старпом усмехнулся.

— Говорит что аллах проклял их и послал болезнь. Аллах, понял, док? Очень просто. А его никакая зараза не возьмет — насквозь проспиртован.

— Спросите, как началось заболевание:

— Я, конечно, попробую. Только он ни черта не смыслит.

Старпом встряхнул капитана за воротник куртки, спросил сначала по-английски, затем по-французски:

— Как все началось, мастер?

Тот икнул, что-то пробормотал и закрыл глаза.

Старпом растерянно посмотрел на Кленкина.

— Бред какой-то… Говорит, с неба полился огонь, огонь поджег море. Может, я что-то не так понял. Док, ты можешь привести его в порядок? Нашатырем, что ли.

— Попробовать можно. Толку-то… Он невменяем. Его и за сутки в чувство не приведешь.

Словно в подтверждение этих слов капитан икнул и бессильно откинулся в кресле.

— Д-дохлый номер. Нужно осмотреть судно, и-ик. — Трыков прикрыл ладонью рот. — В-вот, теперь я икать буду. Как услышу — сам начинаю.

— Да хватит тебе, пошли, — поморщился старпом. — Лучше проверь, нет ли у него еще бутылки, а то мы его за двое суток в меридиан не приведем.

Кленкин взял тяжелую руку капитана, нащупал пульс — сердце билось ровно.