Происхождение малисия: раб и бандит

Происхождение малисия: раб и бандит

Мы уже прошли через поэтическое вступление, ознакомившее нас с городом Сальватор и «игрой» в капоэйристском кругу рода. Но если мы действительно хотим приблизиться к пониманию капоэйры, нужно представить и другую картину бразильской действительности. Давайте посетим родину одного из самых знаменитых мастеров - город Рио-де-Жанейро.

Дермеваль Лопес де Ласерада, больше известный как Мастер Леопольдинья, отличается быстрой и очень своеобразной манерой игры капоэйра, а также мастерством владения беримбау. Но более всего он знаменит своими песнями, звучащими в каждой роде капоэйры.

Леопольдинье наверное уже значительно больше шестидесяти, но никто не знает его точного возраста. Если вы его спросите, он ответит, что от роду ему как раз 283 года, и что Зумби, легендарный предводителя киломбо (поселения, основанного в джунглях беглыми чернокожими рабами, в 16 - 19 столетиях), был его учеником, а Бесоуро, знаменитый капоэйрист начала столетия, был его помощником в рода, устраивавшихся в окрестностях Санто Амаро.

Сидаде де Деус, часть Рио, где живет Леопольдинья, это совершенно фантастическое место. Хотя этот район и нельзя назвать фавела, то есть трущобами, расположенными на живописных холмах, сбегающих от города к океану, - в нем есть канализация, газ, водоснабжение, а улицы не карабкаются в гору - тем не менее, в социальном и культурном смысле это та же фавела. Это означает, что власть правительства сюда не распространяется и даже полиция рискует углубляться сюда только отрядами в сорок - пятьдесят хорошо вооруженных полицейских.

Власть и закон совмещаются в «хозяине» отвечающем за торговлю кокаином и марихуаной, под командой которого находится более сотни человек.

Хотя Сидаде де Деус, это лишь небольшая часть в Рио де Жанейро 90-х годов, он является хорошим примером злачных кварталов, существующих во всех крупных бразильских городах с прошлого века. Не нужно забывать, что преступники, существующие сегодня за счет сбыта наркотиков, действуют в той же среде фавела, которая давала приют бандам капоэйристов конца девятнадцатого века. Общественная обстановка осталась практически неизменной.

В то время очень незначительная часть общества, складывающаяся из португальских правителей и их наследников, рожденных в Бразилии, держали в руках практически все богатство и всю власть в стране. Несколько более многочисленная прослойка представляла то, что сегодня мы называем «средним классом». И наконец, огромная масса рабов, как уже рожденных в рабстве, так и насильно обращенных в него и привезенных из Африки, заполняла нижнюю ступень социальной иерархии.

После обретения Бразилией независимости от Португалии, у власти осталась все та же аристократическая группа: Педро I, сын короля Португалии Джоао VI, последовал совету отца, и стал первым королем независимой Бразилии, не дожидаясь, пока это назревшее преобразование вознесет к власти какого-нибудь самозванца.

Хотя теоретически Бразилия была независимой, на деле она продолжала оставаться под экономическим гнетом союзницы Португалии, Англии, имевшей монополию на экспортно-импортные операции с Бразилией. Такая политическая, социальная и экономическая модель сохранилась в начале двадцатого века, после первой и второй мировых войн, только вместо Англии доминировать стали уже США.

В наши дни, на исходе двадцатого столетия мы видим все ту же базовую модель, место у руля в которой - за транснациональными и мультинациональными экономическими группировками. На деле изменилось очень мало: Бразилия - занимающая десятое место в мире по экономическому потенциалу, в то же время, третья в списке стран с наиболее порочным и извращенным механизмом распределения денег и богатства. Большая часть дохода страны от экспорта направляется прямиком в руки международных и североамериканских банков, в фонды, такие как, IMF - Международный валютный фонд, в оплату громадного долга, накопленного бразильским правительством начиная с 50-х годов и особенно за период 1964 - 1984 гг., когда у власти находилась военная клика.

Только видя всю глобальную перспективу, можно представить уровень коррупции и беззаконий, царящих в странах Третьего мира. И только принимая это во внимание можно понять неписаные правила и причудливую этику капоэйры.

Капоэйра это культура угнетенных! Она была создана в Бразилии, где-то в 18 или 19 столетии, людьми, обращенными в рабство в Африке и привезенными в Бразилию. Дальнейшее ее становление происходило в подпольях преступного мира, людьми, живущими на обочине необычайно бесчестного общества 19 - 20 веков.

Только с 1934 г. занятия капоэйрой были узаконены, и, выйдя из преступной среды, она стала доступна представителям более привилегированных социальных групп. И даже после того над этим искусством тяготело клеймо его преступного прошлого, клеймо, ставшее размываться только в 60 - 70-е годы.

Едва родившись капоэйре пришлось бороться за выживание, так как с начала 19 века подавлялись все проявления африканской культуры. Перед лицом более сильного противника, который обладал властью и сам устанавливал законы, капоэйра должна была научиться быть гибкой, уходить от прямой конфронтации, следовать естественному ходу событий. Капоэйра училась принципам партизанской войны с более сильной и лучше организованной армией. Она открыла достоинства лжи и обмана, засады, неожиданности и предательства.

Вместо того, чтобы блокировать удар, капоэйра учит избегать его, следуя вместе с ним, а затем контратаковать, когда представится возможность. Капоэйрист не должен противостоять оппоненту открыто, вместо этого он старается выглядеть испуганным, просит пощады - и наносит удар, когда противник ослабит защиту.

Капоэйре не знакомы столь ценимые западной культурой слова, как честь, правдивость, честная игра, в приложении к врагу. Подобные концепции - роскошь, непозволительная, когда ты раб, а он хозяин, который по утрам ходит в церковь, а ночами насилует молодых женщин в рабских бараках, считая их не человеческими существами, а просто peзas (буквально, предмет утвари, вещь, имеющая определенную экономическую ценность). В капоэйристском мире такие концепции применимы только к тем, с кем связывают узы проверенной настоящей дружбы.

С другой стороны, как черные рабы, так и позднее, бандиты, отдавали себе отчет, что недостаточно просто учиться, как побеждать или оставаться в живых. Жизнь это больше, чем только борьба за выживание - это и радость от того что ты жив. Музыка, танец, творчество, импровизация, поэзия, философия и просто развлечение - все это тоже часть капоэйры.

Но что-же в этом для стран другой культурной традиции? Представляет ли капоэйра со своим специфическим кодексом правил и образом поведения какую-либо ценность для европейцев или североамериканцев? Ситуация тут совершенно иная, уровень экономического развития общества обеспечивает для большинства населения сравнительно благополучное существование. Однако материальные блага это еще не все. Как уже говорилось выше, жизнь гораздо обширнее.

В этом смысле, капоэйра может оказаться полезной и здесь, как орудие в борьбе с силами, пытающимися превратить людей в роботов, которые не мыслят, не имеют собственных желаний, фантазий, идеалов, лишены способности творить. В борьбе с цивилизацией, все более властно навязывающей человеку монотонный ритм: работа, сон, а в промежутке - телевизор, как свинье, откармливаемой для ножа живодера.