Она (Платонический роман Дон-Жуана)
Она (Платонический роман Дон-Жуана)
Таинственная Она надолго переживет Александра. Ей суждено будет увидеть его гибель, а потом узнать о гибели царской семьи. Только в 1922 году она умрет на вилле в Ницце – героиня одного из самых драматических романов в истории любвеобильных мужчин из дома Романовых.
После революции в его кабинете большевики найдут весьма откровенные рисунки обнаженного женского тела. Ее тела, которое до его смерти сводило с ума императора.
Александру II шел сорок первый год, когда он увидел ее. Он прибыл тогда на военные маневры. Маневры были под Полтавой в честь славного юбилея: 150 лет назад его прапрадед Петр Великий разбил здесь армию знаменитого полководца, шведского короля Карла XII.
Александр остановился в поместье отставного гвардейского капитана князя Михаила. Долгорукие – знаменитая фамилия, происходившая от Рюрика. В их роду был святой – князь Михаил Черниговский – легендарный воин, бывший в XIII веке князем в Новгороде и великим князем Киевским. Он был замучен татарами в Золотой Орде.
Долгорукие (скорее всего безосновательно) причисляли порой к своему роду и основателя Москвы князя Юрия Долгорукого.
Князь Михаил был удачно женат на богатейшей малороссийской помещице.
После великолепного обеда император отправился погулять по огромному парку. И навстречу ему шла совершеннейшая кукла – из розового капора вываливалась тяжелая каштановая коса.
На вопрос прелестной девочке:
– Кто вы, дитя мое?
Кукла ответила важно:
– Я – Екатерина Михайловна.
Ей было тогда 12 лет.
– А что ты здесь делаешь?
– Ищу императора, – все так же важно сказала она.
Она навсегда запомнила эту первую встречу. Но вспоминал ли он о ней?.
Прошло четыре года, когда министр двора, старый Адлерберг передал ему письмо от ее матери. Умер ее отец князь Михаил. Князь умудрился промотать одно из очень крупных русских состояний. Семью оставил без гроша, но зато сумел передать детям весьма важное наследство – красоту… Четверо красавцев сыновей и две красавицы-дочери были теперь без средств.
Александр не оставил в несчастье знатное семейство. Он стал их опекуном. Заложенное и перезаложенное имение, где он когда-то встретил «Екатерину Михайловну», перешло под императорскую опеку. Он оплатил расходы по воспитанию детей. Мальчиков определили в престижнейший Пажеский корпус и в военные училища, Екатерину и сестру отправили в Смольный институт благородных девиц. Их мать, княгиня Вера, переехала в Петербург и на оставшиеся скудные средства сняла жалкую квартиру.
Смольный институт благородных девиц – «сей прекрасный цветник», как назвал его Карамзин, был своеобразным подобием монастыря, где «посредством педагогики» воспитывали будущих жен русских аристократов. «Избыток образования» (то есть естественные науки и литература) считался здесь не только ненужным, но и опасным. Музыка, рукоделие, домашнее хозяйство, танцы, изящные манеры, хоровое пение, кулинария – вот чему серьезно обучали в институте. Выстроив классы в зале, часами обучали придворным церемониалам: «церемониал целования руки августейших особ во время праздников», «прием августейших особ» и т. д.
«При целовании руки императора, – учил церемониал, разработанный обожавшим церемониалы Павлом I, – нужно сделать глубокий поклон и, став на одно колено, приложиться отчетливым поцелуем к руке императора… Затем надлежит подойти с тем же к императрице. И удаляться, непременно пятясь задом».
Во время приема августейших особ «следует делать глубочайший поклон-реверанс до самого пояса, и после этого произнести с приятностью по-французски фразу приветствия».
В осенний день 1864 года все эти знания понадобились Катеньке.
В Смольном состоялся «прием августейших особ». И тогда император вновь увидел Екатерину.
«Екатерина… Катя… Катенька». Так он звал ее.
Маленькая девушка (она была среднего роста, но высоченному Александру всегда казалось маленькой) с копной каштановых волос взглянула на него огромными темными глазами… А потом «глубочайший поклон-реверанс» и приветствие дрожащим голосом – по-французски.
И это был тот самый миг! Александр влюбился. Как мы уже помним: «Каждая новая влюбленность всегда была на его лице». Так что это мгновенно заметили все, включая императрицу. Но не обратили особого внимания.
Наш Дон-Жуан, как уже много раз говорилось, влюблялся постоянно. Причем любовницы менялись так быстро, что даже Третье отделение перестало следить за этим хороводом. Ибо поняли главное – красавицы никак не влияли на государственные дела. Они появлялись, чтобы очутиться в царской постели и… вскоре навсегда из нее исчезнуть! Самое забавное, что его предыдущая опасная любовница, Александра Долгорукая, была из того же рода Долгоруких и была дальней родственницей Кати.
Директриса Смольного знала свое дело. Катеньке тотчас намекнули на выпавшее счастье. Но она почему-то не оценила счастливейший «случай» и не спешила пасть в объятия государя. Как было положено верной и, главное, бедной подданной.
Влюбленный государь предпринял шаги. В дело вступила родственница директрисы, некто госпожа Вера Шебеко, «приятнейшая и обходительная дама».
Госпожа Шебеко появилась в нищей квартирке княгини-матери и рассказала ей о подарке судьбы: в безнадежной семейной денежной ситуации Катя могла обеспечить не только себя, но и всю семью. А главное, устроить свою жизнь. И действительно, что сулило красотке-бесприданнице будущее? В Петербурге богачи на красоте не женятся. Женятся на деньгах. Поэтому, заканчивая Смольный, бедные воспитанницы, как правило, становились воспитательницами в том же институте. И часто навсегда оставались старыми девами.
И Шебеко предупредила княгиню Веру: Катя очень хороша, но сколько юных красавиц мечтают занять место в сердце государя! Надо спешить.
«Приятнейшая госпожа Шебеко» становится другом семьи и вскоре, видно, получает от матери некоторые полномочия. И Вера Шебеко весьма деликатно (как положено в том веке и в той семье) толкает Катеньку в царскую постель. Но Катенька по-прежнему странно непонятлива. Ей явно нравится государь. Она была совершенно счастлива, когда он навестил ее во время болезни в больнице Смольного института… (Государь, естественно, приезжал инкогнито, и больница в тот день была поистине на военном положении.) И по-прежнему… ничего!
Но далее, к полному изумлению и Шебеко, и княгини Веры, государь вместо того чтобы устать от непонятливой девушки, привязывается к ней все больше.
Он начинает гулять с ней в Летнем саду! Воспитанницы Смольного отпускались домой только на выходные. Однако государь уже не может жить без этих прогулок. Пришлось и матери, и Вере Шебеко убеждать Катеньку оставить Смольный.
И она делает это с радостью – оказывается, она тоже не может жить без этих прогулок с государем. Без прогулок… и только! Так протекает этот платонический роман, казалось бы, невозможный для Дон-Жуана!
Их постоянные прогулки в Летнем саду… Государь, рядом – она, впереди бежит любимая царская собака, сзади, на расстоянии, плетется адъютант.
И завсегдатаи парка уже шепчутся: «Государь прогуливает свою мамзель».
Приходится перенести встречи. Теперь прогулки происходят в парках на островах. Платонический роман Дон-Жуана продолжается. Прогулки и только… Поцелуи в аллеях. И более ничего. Карета государя отвозит ее домой. Счастливые лица влюбленных – 17-летней девушки и 48-летнего царя.
Приближаясь к пятидесяти, государь ведет себя, как влюбленный лицеист.
Катю назначают фрейлиной императрицы. Это привычное место любовницы государя. Но, к изумлению Веры Шебеко, став фрейлиной, любовницей она по-прежнему не стала… Государь пылает, но почему-то не смеет быть настойчивым. И опять приходится Вере Шебеко деликатно уговаривать Катеньку. Но никакого толку.
Да и при дворе Катя так и не появилась.
И не потому, что государь щадит императрицу. Императрица давно привыкла к фрейлинам-любовницам. Ее взгляд, полный терпения и жертвенности, привычно равнодушно встречал очередную красавицу… чтобы стать полным участия и печали… провожая ее из дворца!
Нет, появиться при дворе не захотела сама Катенька. Почему? Здесь и таилась главная разгадка романа, которую не понимали ни ее мать, ни Вера Шебеко: Она была ДРУГАЯ.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.