2. Тюркютские погребения горного Алтая как исторический источник

2. Тюркютские погребения горного Алтая как исторический источник

Несмотря на то, что горный Алтай служил пристанищем самым разнообразным племенам и народностям, не представляет никакой трудности выделить тюркютские погребения из числа прочих археологических памятников. Тюркютская культура весьма оригинальна и отлична от прочих кочевнических культур. Кроме того, китайские анналы сохранили весьма подробное описание тюркютского погребального обряда. Так как эти подробности позволят дать истолкование деталям погребений, то необходимо привести это описание полностью. «Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закалывают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают вокруг палатки на верховых лошадях, потом перед входом в палатку ножом надрезывают себе лицо и производят плач; кровь и слезы совокупно льются»[12]. В точности сведений китайского автора можно не сомневаться, так как этот обычай описан также мечником Валентином, который на похоронах Истеми-хана в 576 г. принужден был, «согласно обычаю», царапать себе лицо ножом[13]. Возвращаемся к китайскому тексту: «Потом в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сжигают, собирают пепел и зарывают в определенное время года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начнет желтеть и опадать; умершего осенью или зимою хоронят, когда цветы начинают развертываться. В день похорон, так же как в день кончины, родные предлагают жертву, скачут на лошадях и надрезают лицо. В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжении жизни. Обыкновенно, если он убил человека, ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи»[14].

И эти сведения находят подтверждение на этот раз в орхонских надписях. На высоком камне, в ряду камней, тянущихся от могилы Бильге-хана, обнаружена надпись: «Этот каменный балбал шада т?л?сов»[15]. В самих надписях неоднократно встречаются упоминания именных балбалов (памятников); например, во главе ряда камней, поставленных на могилу Кутлугу Эльтерес-хану (Гудулу), был камень, изображающий токуз-огузского Баз-кагана[16], а на могилу его брата, Капаган-хана (Мочжо), – такой же камень, изображающий хана кыргызов[17]. Итак, мы вправе констатировать, что сообщение китайской летописи соответствовало истине, и принять его за основу при установлении даты и принадлежности памятника. Что же касается «нарисованного облика покойного», то точность китайского источника подтверждается параллельным известием тюркского историка XVII в. Абуль-Гази Багадур-хана, использовавшего для своей компилятивной работы 18 древних рукописей[18]. В первой главе «Родословия тюркского племени» он пишет о древних тюрках-язычниках: «Когда у кого умирал любимый кто-либо, то сын, или дочь, брат делали похожую па него статую и, поставив ее в своем доме, говорили: это такой-то ш наших ближних; оказывая к нему любовь, первую часть от кушанья клали перед ней, целовали ее, натирали мазями лицо, глаза и кланялись ей»[19].

(Любопытно, что память об установке изваяний сохранялась тюрками, уже свыше 500 лет исповедовавшими ислам).

Могильники, отвечающие вышеописанному погребальному обряду, на Алтае отысканы и изучены: в южной части, по р. Чуе С. В. Киселевым и Л. А. Евтюховой в 1935 г., а в северной, по рекам Башкаусу и Улагану, – Н. М. Ядринцевым в 1878 и 1880 гг., Адриановым в 1881 г. и автором этих строк в 1948 г.

Саяно-Алтайская археологическая экспедиция 1935 г.[20] провела большие разведочные и раскопочные работы по всему Чуйскому тракту и Курайской степи обнаружила каменные курганы VII-VIII вв., что с полной несомненностью удостоверяется сосудами с орхонскими надписями. Однако трупы здесь не сожжены, и это заставляет отказаться от мысли, что захоронения принадлежат собственно тюркютам. Очевидно, их следует связывать с остатками племен Чуюе и Чуми, хотя и близких к тюркютам, но все же не тюркютов. Против отождествления каменных курганов VII-VIII вв. с тюркютскими говорит и факт нахождения их в долине Урсула, где теленгитов не было. Хотя в одном из урсульских курганов обнаружен сосуд с орхонской надписью, но содержание надписи объясняет нам этот факт.

На дне серебряного сосуда написано: «Тюрк-ша серебро подать (дар)»[21], т. е. сосуд попал в виде подарка, что свидетельствует только о связях аборигенов долины Урсула с тюрками.

Более соответствует вышеописанному тюркскому погребению другой тип памятников – «каменные площадки», или «оградки»[22]. С ними связаны как «каменные бабы», так и вереницы врытых вертикально необработанных камней. Под каменной насыпью всегда находится круглая яма, заполненная обожженной галькой, тленом от дерева и золой с углями. Из находок попадаются единичные кости лошади или барана. С. И. Руденко, копавший эти памятники, находил под насыпью железные ножи; те же находки были сделаны А. А. Гавриловой на р. Чулышмане в 1948 г.

Отсутствие в оградках человеческих костей заставило Л. А. Евтюхову (не сомневающуюся в тюркской принадлежности каменных изваяний) предположить, что эти площадки являются «местом поминальных жертв, своеобразными алтарями, сооруженными в память погребенных в соседних курганах»[23]. Однако это мнение кажется менее убедительным, чем мнение С. И. Руденко, считавшего их могилами с обрядом сожжения Вместе с тем Л. А. Евтюхова затрудняется дать точную датировку вереницам необработанных камней и считает необходимыми дальнейшие исследования.

Поэтому будет вполне уместно перейти к анализу наблюдений, сделанных нами на реках Башкаус и Улаган во время работ Горно-алтайской экспедиции 1948 г.

Между Чуйской долиной, в которой проходили работы Саяно-Алтайской экспедиции 1935 г., и Улагапским аймаком лежит высокий, длинный и труднопроходимый перевал.

За перевалом течет р. Башкаус, приток Чулышмана; в нее впадает неболыпая речка Улаган. Обе реки текут в широких долинах, окаймленных пологими горами с травянистыми склонами. Но уже на 7 км выше и настолько же ниже Башкаус зажат лесистыми утесами. Долина Улагана широка и удобна для скотоводства. Лишь в 40 км выше устья начинается ущелье с крутыми берегами.

Летовки теленгитов находятся на водоразделе этих рек.

Примечательно, что древние могильники расположены лишь в тех местах, где ныне находятся или ранее находились теленгитские зимовья, т. е. по степным склонам речных долин. Ни в лесу, ни на горах, ни даже в лесостепных нагорьях нет ни одной могилы. С этим необходимо сопоставить то, что теленгиты и теперь хоронят только в районах своих зимовок; труп человека, умершего на летовке, обязательно перевозят в долину, по алтайским дорогам это отнюдь не легко.

Очевидно, так же поступали и древние обитатели Алтая, населявшие те же районы, что и нынешние (как видно из распространения могильников).

Переходя к описанию самих могильников, отметим, что, кроме больших древних курганов (культуры Пазырык) и каменных кругов неизвестного назначения, в исследованном районе зафиксированы два типа памятников: небольшие круглые каменные курганы, содержащие единичные погребения с конем[24], и четырехугольные площадки, огороженные вертикально врытыми плитами. Круглые курганы имеют диаметр от 2 до 8 м (редко больше) и высоту от 0,1 до 0,6 м. По форме они повторяют в миниатюре большие курганы пазырыкской эпохи; расположены они так же, цепочками по пять-шесть курганов, вытянутыми в меридиональном направлении; наконец, материал, из которого они сложены, ломаный камень, точно такой, как и на больших пазырыкских курганах. Единственным отличием между ними могла бы являться величина, но в самой долине Пазырык имеются круглые курганы, значительно меньшие, чем остальные, по вещам и обряду погребения, несомненно, принадлежащие к пазырыкской культуре.

Иначе говоря, у нас нет никаких оснований отрывать маленькие курганы от больших; скорее всего, они указывают на этапы развития того древнего народа, который в VII в. был покорен тюркютами.

Позволю себе высказать гипотетическое предположение, что это были бо-ма[25] китайских летописей, в первые века нашей эры обитавшие на Алтае. Остатки их были покорены западнотюркютским Иби-Дулу-ханом около 641 г. Поэтому нет ничего удивительного в том, что С. В. Киселев и Л А. Евтюхова обнаружили в круглых курганах комплекс вещей VI– VII вв.[26], так как насельники Южного Алтая всегда находились в тесном культурном взаимодействии со степью и не было никаких причин, мешавших им использовать достижения более высокой техники.

Короче говоря, хотя мы можем часть круглых курганов датировать тюркским временем, но, учитывая особенности погребального обряда, расположение на местности, внешний вид и прочие детали (о чем было сказано выше), мы вправе отказаться от мысли, что эти погребения принадлежат тюркютам.

Зато квадратные «оградки», или «площадки», в точности соответствуют китайскому описанию тюркского погребального обряда.

Во-первых, в них часто находят пепел и золу[27] – остатки сожжения трупа. Отсутствие человеческих костей не показательно, так как труп в продолжении полугода высушивался и сгорание, очевидно, было полным, Вереницы необработанных камней, врытые вертикально, балбалы и, наконец, каменные изваяния (открытые нами), связанные с квадратными площадками, дополняют картину.

Квадратные оградки распространены значительно шире, чем круглые курганы. В верховьях Улагана, выше аила Тушагар, на широкой террасе располагается целое кладбище из оградок, хотя ни одного круглого кургана нет. Любопытно, что там встречен вариант оградки-четыре плиты, с вереницей балбалов, но без каменной засыпки в середине. Этот факт весьма примечателен, так как он, с одной стороны, опровергает приведенное выше мнение Л. А. Евтюховой, будто квадратные площадки являются местом поминальных жертв в память погребенных в соседних курганах, а с другой стороны, указывает на то, что каменная наброска необязательна. В самом деле, когда площадка расположена вблизи кургана, то, чтобы закрыть ее, легче всего взять готовые камни и забросать ими пепел.

Ниже аила Тушагар, на высоко поднятой над Улаганом террасе, разведочным маршрутом обнаружен третий вариант квадратной могилы. В центре небольшой оградки (1,0 Х 1,85 м) вместо каменной засыпки установлены два монолитных каменных обелиска высотой в 1,0 и 0,85 м. К ним примыкает еще меньший квадрат 1,0 Х 1,0 м, в котором стоял один такой же обелиск, ныне поваленный. Разведкой обнаружено всего три таких погребения на Улагане и одно на Башкаусе, несколько выше слияния Башкауса с Улаганом. Башкаусское погребение несколько большего размера и засыпано камнями. Оно, собственно говоря, является промежуточным между обычными и вновь найденными оградками, что дает основание причислять те и другие к одному типу. Пристальное изучение обычных оградок установило, что на некоторых из них встречаются камни – остатки разбитого обелиска. Тюркюты, как мы знаем, имели родовую знать, наследственно занимавшую государственные должности[28], и вероятно, что социальное положение учитывалось при сооружении надгробного памятника. А если так, то понятно, почему эти могилы помещены отдельно: погребения знатных людей стремились отделить от остальных погребений. Необходимо отметить и четвертый вариант тюркютского погребения. К некоторым из круглых курганов поставлены балбалы. мною отмечены 31 подобный случай и четыре случая, когда балбалы поставлены, к большим курганам в долине Пазырык. Это, на первый взгляд, может говорить о принадлежности и круглых курганов тюркютам или о большой древности обычая выставления балбалов, однако внимательное рассмотрение этих курганов показало наличие там квадратов, выложенных на поверхности круглых курганов из того же камня. Следовательно, квадратные могилы перекрывают круглые, в насыпях которых следовало бы искать впускное погребение, если бы оно состояло не из одной золы-Необходимо также учесть, что современные теленгиты хоронят своих покойников в каменной кладке древних курганов, о значении которых они настолько не имеют представления, что обычно называют их просто «корум» (каменная россыпь).

Если наше предположение правильно и теленгиты действительно потомки тюркютов, то погребальный обряд должен был пережить следующую эволюцию.

1. Тюркюты раздела т?л?с в 631 г. приходят на Алтай как отступающая армия. Они лишены и имущества и рабов. Расположившись в долине Улагана, они, чтобы не заниматься тяжелой, непривычной работой (ломкой камня), используют для погребений готовый камень с древних курганов. Погребальные памятники этого времени – каменные площадки.

2. С середины IX в. тюркюты становятся телесами-алтайским народом. Древняя традиция постепенно становится анахронизмом, и сложный обряд погребения упрощается. Вместо того чтобы перетаскивать камень, его просто перегруппировывают в древнем кургане над прахом умершего.

3. Монгольское завоевание 1207 г. не могло не вызвать интенсивного проникновения шаманской идеологии в среду телесов и ранее синкретичных. А это должно было повлечь за собой упадок древней религии и, следовательно, отразиться на обряде погребения. Самое сложное в последнем было полугодовое высушивание трупа и сожжение, ибо оно требует не только массы сухих дров, но и соответствующей вентиляции, иначе труп не сгорит. Сожжение заменяется обожжением трупа и последующим его захоронением в каменной россыпи.

4. Телесы окончательно растворились среди алтайских аборигенов и превратившись в шаманистов-теленгитов, утративших даже память о своих предках, тюркютах.

Теленгиты лишь в небольшой мере потомки тюркютов, в значительно большей степени они потомки аборигенов Алтая, с которыми тюркюты-т?л?сы смешались. Отсюда понятно, что теленгитское погребение с конем более сходно с погребением в каменных курганах, чем с тюркютским сожжением. Превращением телесов в теленгитов исчерпывается и наша тема.

В рассмотренной нами эволюции погребального обряда тюркютов только 1-й, 2-й и 4-й этапы нашли свое отражение во внешнем виде могил. Установить 3-й этап удалось благодаря раскопкам пазырыкского кургана N 3 (1948 г.). В центре насыпи под каменной кладкой, но на разнойглубине обнаружены четыре скелета. Засыпанные тяжелыми камнаями костяки деформированы, лишь самый нижний, лежавший на слое погребенного гумуса, в промерзшем песке, сохранился. Руки скелета закинуты на голову, ноги раздвинуты, под поясницей – большой камень, проломивший трупу позвоночник. От второго скелета сохранились лишь ноги, череп раздавлен камнями. Третий скелет сплющен наваленными на него глыбами, так что ноги находились рядом с головой. Последний лежал на спине, с руками, сложенными на животе. Все скелеты ориентированы в разные стороны, что указывает на небрежность захоронения. Полная обезжиренность и плохая сохранность костей говорят о их сравнительной древности (теленгитский период исключается), а то, что скелеты лежат на разных горизонтах, показывает разновременность их захоронения. Заполнение могильной ямы содержит большое количество углей и крупных камней. Кроме того, к кургану поставлены четыре балбала из серого-песчанника.

Присутствие угля позволяет реконструировать обряд погребения следующим образом: трупы засыпались горящим углем и затем заваливались камнями из кладки кургана. Это захоронение вполне отвечает намеченному выше 3-му этапу (захоронение в чужом кургане с имитацией сожжения). Предположительно мы можем датировать это погребение XIII в., исходя из того, что в это время телесы уже утратили большую часть культурной традиции, но еще не усвоили новой.

Раскопками Алтайской экспедиции Эрмитажа в 1939 г. было открыто аналогичное, но более раннее погребение в пределах Усть-Канского аймака[29]. Там, под курганной насыпью, в небольшой ямке, лежал долбленый ящик с перегоревшими костями человека и предметами из железа.

Аккуратность захоронения при неполном сожжении заставляет отнести его к телесской эпохе (середина IX-начало XII в.), что вполне согласуется с датировкой, предложенной М. П. Грязновым.

Таким образом, мы вправе констатировать, что предложенная схема развития погребального обряда, отражающая постепенное изменение общественного устройства и культуры тюркютов-телесов, находит свое подтверждение в данных, полученных археологией.