Глава X Воспоминания Ф.С. Терзиева

Глава X

Воспоминания Ф.С. Терзиева

Я хотел бы поблагодарить судьбу за то, что она в разное время сводила меня с Евгением Константиновичем Федоровым. Особенно части это было в последние годы его жизни.

Прежде всего, я благодарен Евгению Константиновичу и всей четверке Папанинцев, которых я в последствии хорошо знал и работал с ними, за их подвиг на первой дрейфующей станции «Северный полюс 1». Тогда в 1937-38 годах, как впрочем, и сейчас, это воспринималось, как выдающийся подвиг, которому мы, молодые, хотели следовать. Именно тогда, слова «полярник, океанолог, геофизик» были самыми престижными в стране и под влиянием этого, я поступил на океанологическое отделение Феодосийского гидрометеорологического техникума, который окончил во время войны, в 1941 году. В небольшом городе Феодосия было около 10 средних и высших учебных заведений и только в одном – гидрометеорологическом техникуме – был небывалый конкурс – 7 человек на место. С тех пор моя жизнь прочно связана с Гидрометеорологической службой.

Я хотел бы рассказать о некоторых эпизодах, связанных с совместной работой с Е.К. Федоровым в 1960-70-е годы, с этим удивительным, великим и в то же время скромным человеком.

Евгений Константинович уделял огромное внимание развитию всех направлений Гидрометеорологической службы, в том числе, гидрометеорологическому обеспечению народного хозяйства, населения, обороны страны, изучению климата, экологических проблем.

В 1962 году, вскоре после второго вступления Е.К. Федорова на должность начальника Главного управления гидрометеорологической службы при Совете Министров СССР (ГУГМС), он пригласил меня и подробно интересовался мнением по многим вопросам, в том числе, о проблемах изучения морей и океанов, Арктики, обслуживания морских отраслей хозяйства, развития научно-исследовательских учреждений Службы, океанского научно-исследовательского флота.

Е.К. Федоров обладал редким даром руководителя высокого уровня – умением слушать и учитывать мнение сотрудников.

Именно при нем Служба была обеспечена современным научно-исследовательским флотом. Когда в Службе появились большие корабли немецкой постройки «Профессор Зубов» и «Профессор Визе», он предложил эти два корабля мне с базированием в порту Мурманск, т. к. ранее просил обеспечить наше Мурманское управление судами неограниченного плавания для изучения северных морей и Атлантики. Однако я объяснил ему, что эти большие корабли целесообразнее содержать в Ленинграде, т. к. там их содержание обойдется значительно дешевле, да и с укомплектованием кадрами в большом порту проще. Е.К. Федоров все же попросил меня подумать. Я посоветовался с руководителями области, они поддержали меня в этом вопросе. Тогда я позвонил Евгению Константиновичу и подтвердил свое первоначальное мнение, и он со мной согласился. Впоследствии эти корабли были переданы Арктическому и антарктическому научно-исследовательскому институту (ААНИИ) в Ленинград.

Е.К. Федоров был очень внимательным и четким человеком. Вскоре после включения ААНИИ в состав Гидрометслужбы, из Антарктиды возвращалась экспедиция, которую возглавлял известный полярник М.М. Сомов. Евгений Константинович позвонил мне и попросил встретить экспедицию, поскольку она теперь принадлежит Службе. Руководители области, которым я доложил об этом, откликнулись на эту просьбу, и была организована очень теплая встреча, на которой присутствовало много тысяч жителей Мурманска.

Я несколько раз встречал Е.К. Федорова в Мурманске, будучи начальником Мурманского УГМС и одновременно заместителем директора ААНИИ – директором его Мурманского филиала. Этот филиал, как и многие другие научные учреждения, был организован при активном содействии Евгения Константиновича.

Трудно перечислить, сколько новых методов наблюдений и обслуживания народного хозяйства было проведено Е.К. Федоровым, сколько новых гидрометеорологических приборов разработано с его участием. Он впервые нас наставлял, что мы не только должны давать предупреждения об опасных и особо опасных явлениях, которые могли бы нанести большой ущерб хозяйству, экономике, обороне, населению страны, но и ставил задачу проследить, как обслуживаемые нами организации реагировали на наши предупреждения, какие меры были ими приняты. Ведь в то время не было создано природоохранных организаций, Министерства по чрезвычайным ситуациям, а многие из этих вопросов по инициативе Е.К. Федорова ставились и решались Службой и ее подразделениями.

Евгений Константинович активно стимулировал рост научных кадров, в том числе, начальников республиканских и территориальных управлений, иначе говоря, производственников. Многие из них закончили заочную аспирантуру, защитили диссертации, капитаны научных судов получали высшее гидрометеорологическое образование.

Последний раз Евгений Константинович приехал в Мурманск в августе 1977 года в качестве вице-президента Всемирного Совета мира. Он проводил здесь большой слет членов Всемирного Совета мира северных и северо-западных стран Европы. Места для него были знакомы, программа насыщена, и он старался везде успеть.

Мы побывали на ледоколе «Арктика», в Североморске, который готовился к первому своему покорению Северного полюса (вскоре после этого Северный полюс был достигнут). Побывали мы также на уникальной Верхне-Туломской ГЭС, построенной в скале. Эта ГЭС понравилась Е.К. Федорову Руководители области, сопровождавшие Федорова, подготовили спиннинг, лицензию и попросили его выловить хотя бы одну семгу, которая плескалась тут же у плотины. Однако сколько его не уговаривали, он так и не согласился, человеком он был чрезвычайно скромным.

Тогда же Евгений Константинович удивился, почему я нахожусь еще в Мурманске, а не в Москве, куда он давно предлагал мне перебраться.

Впоследствии, когда я все же перешел на работу в Москву директором Государственного океанографического института, мы многократно бывали во всех прикаспийских и среднеазиатских республиках, в связи с проблемами падения уровня Каспийского моря, я неоднократно убеждался в его скромности.

Так, когда Ю.А. Израэль, бывший в то время председателем Госкомгидромета, и его заместитель Е.И. Толстиков узнали, что мы собираемся отправиться в плавание по Каспию на наших малых судах, которые там базировались, они предложили позвонить командующему Каспийской флотилией и просить у него корабль большего водоизмещения. Я ответил им, что предлагал уже такой вариант Евгению Константиновичу, но он отказался, мотивируя это тем, что мы должны посмотреть в каких условиях работают наши сотрудники, хотя к тому времени он уже не был руководителем службы.

Это наше плавание было связано с проблемой Каспия и его залива Кара-Богаз-Гол, и на этой проблеме я хотел бы остановиться подробнее, как один из участников этих событий, т. к. в те годы мы сталкивались с отдельными, не вполне квалифицированными и объективными толкованиями этого вопроса.

Когда мы прилетели в Астрахань, нас встретили руководители области, и мы начали проводить совещание. У областных руководителей был только один вопрос: что делать с Каспием, уровень которого к 1977 году понизился до отметки -29 м балтийской системы, что является самым низким уровнем за все время инструментальных наблюдений, начиная с 1837 года, а площадь водной поверхности сократилась на 27 тыс. кв. км, что примерно равнялось площади Азовского моря.

Рыбная промышленность и ее институты утверждали, что если еще продержится такой низкий уровень, то мы потеряем ценные нерестилища на Северном Каспии в т. ч. и осетровых, которые начинают гибнуть при отметке уровня – 28,5 балтийской системы.

Огромные дноуглубительные работы проводились на Волго-Балтийском канале (длиной 150 км) на подходе к портам, городам, поселкам, нефтяным вышкам. Перекрытие пролива Кара-Богаз-Гол было частью решения проблемы. Дело в том, что к этому времени был подготовлен проект перекрытия дамбой с перемычкой для пропуска 5 куб. км. воды, стоимостью около 20 млн. руб. Но в это время сток воды и так уже был около 5 куб. км в год. В этом мы убедились, будучи в Кара-Богаз-Голе.

Поэтому Минводхоз СССР, Госплан СССР не хотели финансировать эту стройку, и вместе с Минрыбхозом СССР настаивал на перекрытии пролива глухой дамбой, строительство которой обошлось бы впоследствии в один миллион рублей. Руководство Астраханской области полностью поддерживало это предложение.

Второй вопрос, который был решен, это организация филиала ГОИНА или отдельного института в Астрахани, которым ныне является Каспийский морской научно-исследовательский центр.

Следующий пункт – Махачкала. Нас встретил глава Республики Дагестан Магомедов Магомед Салам Ильясович. С ним тоже были оговорены все каспийские проблемы, в т. ч. запрет на проведение буровых работ в г. Избербаш, где запасы нефти были небольшие, а загрязнение от ее добычи могло отрицательно сказаться на поголовье ценных осетровых рыб. Вопрос докладывался Л.И. Брежневу руководством Дагестана, которое просило Е.К. Федорова оказать содействие в решении этой проблемы. В это время в Махачкале проходил Всесоюзный научный семинар на высоком уровне, и руководитель Республики просил Е.К. Федорова выступить с докладом. Евгений Константинович попросил 2 часа на подготовку. Когда мы пришли на заседание, выступал Расул Гамзатов. Он пользовался большой популярностью, как в Республике, так и в стране и его доклад был воспринят восторженно. После этого, председатель объявил, что слово представляется академику Федорову, доклад которого «Взаимодействие природы и общества» был воспринят тепло и с большим интересом. Когда аплодисменты утихли, одна из участниц семинара спросила: «Скажите, пожалуйста, это не тот Федоров, который был на Северном полюсе с Папаниным?». Председатель кратко ответил: «Он самый». И тогда зал разразился бурными аплодисментами. Все встали и долго приветствовали Евгения Константиновича. Проводили нас на судно поздней ночью, и мы отправились в порт Бекташ, где базировался комбинат «Карабогазсульфат» – основной потребитель воды из Кара-Богаз-Гола.

Директор комбината заявил, и мы это знали, что сырье добывается из погребенных рассолов, поэтому перекрытие пролива не скажется в ближайшее время на его качестве. Мы облетели залив, измерили расходы воды в проливе, и на этом же вертолета отправились сначала в Красноводск, а затем в Ашхабат. Здесь мы обсудили вопрос спасения Каспия и перекрытия пролива сначала в Президиуме Академии наук Туркмении, а потом в Правительстве Республики. Предложение о перекрытии пролива глухой дамбой и здесь было встречено положительно.

Дальше наш путь следовал из Красноводска в Баку с заходом на Нефтяные камни.

При подходе мы увидели огромное нефтяное пятно и проинформировали об этом руководство Нефтяных Камней, которое обещало срочно это пятно устранить. При этом ссылаясь на то, что для очищения и предотвращения утечек нефти используется очень дорогое импортное оборудование.

В Баку Е.К. Федорова, как и везде, встречали первые руководители Республики Азербайджан. Все вопросы, в т. ч. связанные с загрязнением Каспия, были согласованы.

По возвращению в Москву была проведена большая работа по подготовке доклада экспертной комиссии соответствующим министерствам, ведомствам и Госплану страны. Был подготовлен проект постановления Правительства об улучшении экологической обстановки на Каспии, куда входило и перекрытие пролива Кара-Богаз-Гол глухой дамбой.

В решении Правительства было указано о необходимости проведения мониторинга состояния залива. Таким образом, по результатам мониторинга принимались практические решения о состоянии залива, а в случае обнаружения негативных явлений в заливе, дамбу следовало открыть, что и было сделано после начавшегося с 1978 г. повышения уровня Каспийского моря.

В заключении хочется сказать, что Е.К. Федоров и его помощники не были инициаторами этой акции, а выполняли ее, особенно Федоров, как член Президиума Верховного Совета СССР, ученый и организатор науки, по указанию Правительства страны. При этом делалась эта работа очень обстоятельно, вопросы обсуждались демократично, а вся работы выполнялась в интересах страны и народа.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.