ГЛАВА ПЕРВАЯ ЗЕРКАЛО ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЗЕРКАЛО ДАЛЕКОГО ПРОШЛОГО

Как и многим другим проектам, начало этой книге положило нечто, прямо не относящееся к делу. Когда я в 1990 году впервые побывал в Египте, в центре моих изысканий было нечто совсем иное, чем Великая пирамида. Точнее говоря, я исследовал другой знаменитый монумент, находящийся в буквальном смысле в тени Большой пирамиды: Большой Сфинкс в Гизе. Однако путь изысканий, начавшийся со Сфинкса, с неотвратимостью привел меня к Великой пирамиде и - созданию этой книги.

Я приехал в Египет по приглашению и в качестве гостя Джона Энтони Уэста, писателя, автора путевых заметок и исследователя, который долгое время выступал в роли занозы, крапивы и овода для респектабельных представителей академической науки, изучавших Древний Египет. Уэст стремился разгадать тайну, на которую никто из ныне живущих египтологов даже не обращал внимания. Это была загадка, которую в состоянии разгадать лишь геолог, и, однако, эта тема могла поразить в самое сердце официальную историю Древнего Египта. Действительно ли явные следы эрозии, просматривающиеся на Большом Сфинксе, рассуждал Уэст, свидетельствуют о том, что это - куда более древнее сооружение, чем принято считать?

Прежде чем приступить к собственному изучению Сфинкса, я был уверен, что ответ на этот вопрос может быть только отрицательным. На протяжении более чем полувека ученые сходились во мнении, что эта громадная статуя датируется периодом правления IV династии Древнего царства[1], в частности - временем фараона Хафре (известного грекам под именем Хефрена), который правил Египтом в 2520— 2494 годах до н.э.[2]. Поскольку точный год возведения Сфинкса определить невозможно, его сооружение условно относят к 2500 году до н.э.

Между тем отнести создание Большого Сфинкса к правлению Хафре и считать датой его возведения 2500 г. до н.э. позволяют лишь косвенные свидетельства, но внешне выглядящие достаточно убедительными.

Во-первых, Сфинкс возлежит ближе всего ко второй по величине пирамиде в Гизе, которая считается усыпальницей Хефрена.

Во-вторых, условно-статуарное изображение Хефрена, найденное на одном из близлежащих сооружений, служит дополнительным аргументом в пользу сходства этого конкретного фараона со Сфинксом.

В-третьих, на колонне, или стеле, находящейся между лапами Сфинкса, существует позднейшая надпись эпохи Нового царства (ок. 1400 года до н.э.). В момент обнаружения на этой стеле, - увы, с тех пор сильно пострадавшей от времени, - по всей вероятности, находился фрагмент имени Хафре, опять-таки говорящий в пользу сходства этого фараона с величественным монументом, имеющим лицо человека и туловище льва. К сожалению, важнейшая часть стелы, содержащая иероглифы[3] с именем Хафре, в наши дни погибла.

Наконец, в-четвертых, некоторые специалисты настаивают на сходстве лица Сфинкса с чертами лица самого Хафре.

Однако существует важный факт, который все эти свидетельства попросту игнорируют: Сфинкс выполнен из природного камня. Камень этот, как и все породы минералов, несет на себе следы природных воздействий, которым он подвергался на протяжении тысячелетий. А погода, в свою очередь, способна поведать многое об истории далекого прошлого.

Из всех крупных ученых, занимавшихся изучением Древнего Египта, единственным, кто обратил внимание на характеристики эрозии каменных пород Большого Сфинкса, был Рене Аор Шваллер де Любиц (1887—1961). Эльзасец по рождению и математик и философ по образованию, Шваллер де Любиц был убежден, что Древний Египет достиг таких вершин в области интеллектуального и художественного развития, которые намного превосходили все, что мы только можем себе представить.

В процессе работы над своей гипотезой о происхождении передовой египетской цивилизации Шваллер де Любиц сделал в Гизе важнейшее наблюдение. Он заметил, что следы эрозии на Большом Сфинксе выглядят совершенно иначе, чем на других монументах, возвышающихся вокруг него, и свидетельствуют именно о водной эрозии, а не о песчаной («все похожее на льва туловище Сфинкса, за исключением разве что головы, несет на себе бесспорные следы водной эрозии»). Шваллер де Любиц задает резонный вопрос: свидетельствует ли это различие в характере эрозии о разнице в возрасте памятников? По причине отсутствия специальной научной квалификации, необходимой для ответа на этот вопрос, Любицу оставалось лишь строить гипотезы.

Джон Энтони Уэст разделяет недоумение Любица. Уэст, давно высказавший предположение, что цивилизация Древнего Египта возникла гораздо раньше, чем это принято считать, знал, что в эпоху за несколько тысячелетий до 3000 г. до н.э. климат в Восточном Средиземноморье был значительно более влажным и мягким, чем впоследствии. И поскольку на Сфинксе присутствуют явные следы водной эрозии, вполне возможно, что он относится именно к этому, влажному периоду, свидетельствуя тем самым о существовании в Египте куда более древней цивилизации.

Однако, как и Шваллер де Любиц, Уэст не мог сам проверить обоснованность своей гипотезы. Оценить характер и возраст следов эрозии на Сфинксе способен лишь геолог. Именно этим объясняется тот факт, что Уэст обратился ко мне. Он «вышел» на меня через нашего общего друга, который, как я знал, изучал древнюю историю и был членом ученого совета Бостонского университета, а также имел профессорскую степень, присвоенную ему отделением геологии и геофизики Йельского университета.

На первой нашей встрече с Уэстом я прямо заявил ему, что скептически отношусь к его идеям. В конце концов, Сфинкса изучали многие крупнейшие ученые, которые наверняка заметили бы на его теле следы столь очевидные, как признаки водной эрозии. В ответ он настаивал, чтобы я сам съездил в Египет, и предлагал оплатить расходы на поездку. И тогда, горя желанием доказать, что я потрачу его деньги только на опровержение его идей, я отправился в Каир сразу же, как только завершил все свои дела в рамках весеннего семестра 1990 года.

Я пробыл в Египте всего несколько дней, но они не были потрачены впустую. При всем уважении к научной квалификации ученых, изучавших историю Древнего Египта, они были не в состоянии взглянуть на его камни, скалы и почву глазами геолога. Я же был искушен в вопросах геологии, и мой наметанный глаз заметил немало следов - аргументов в пользу идей Уэста и Шваллер де Любица. Даже на правах туриста, взирающего на Сфинкс только издалека, я заметил, что монумент несет на себе следы весьма интенсивной дождевой и водной эрозии. Возможно, это - наследие более влажного климата, который царил в эпоху, предшествовавшую периоду Древнего царства. Кроме того, я обратил внимание, что сооружения, бесспорно относимые ко времени фараона Хафре и IV династии, несут следы эрозии, вызванной в первую очередь песчаными бурями -зрелище, которого и следовало ожидать от сухого, пустынного климата, установившегося в Египте после 3000 года до н.э.

Между тем следы водной эрозии говорят о том, что Сфинкс относится к гораздо более раннему и влажному периоду, чем сооружения времен IV династии.

Чтобы составить целостную картину, потребовались еще две поездки к пирамидам, составление детального плана исследований, одобренного египетскими властями, сейсмографическое исследование для определения глубины эрозии каменных пород вокруг Сфинкса и несколько месяцев напряженного анализа полученных данных. Итоговые результаты показали, что домыслы Шваллер де Любица и Уэста были вполне оправданны. Древнейшие участки статуи Сфинкса, по самым тщательным моим оценкам, были высечены не в правление Хафре, то есть ок. 2500 года до н.э., а гораздо, гораздо раньше, примерно между 5000 и 7000 годами до н.э. С тех пор первоначальный Сфинкс как в древности, так и в наше время много раз подвергался переделкам и реставрационным работам, и голова фараона представляет собой переделку более ранней статуи.

Более широкий контекст

Хотя мои географические изыскания были сосредоточены на Большом Сфинксе, они имеют и куда более широкое применение. Дело в том, что Большой Сфинкс существует не как отдельно стоящий монумент, но как элемент архитектурного и культурного комплекса, воплощающего в себе высшие достижения одной из древнейших и удивительно жизнестойких цивилизаций.

Пирамиды на плато в Гизе (вид конца XIX века). Впереди - Великая пирамида (нам видны ее северная и восточная стороны, поскольку камера обращена на юго-восток); за ней, в середине, -вторая пирамида (пирамида Хефреиа), а далее, вдали слева, -третья пирамида (пирамида Менкаура). Еще левее - остатки трех малых пирамид, или пирамид цариц, расположенных к востоку от Великой пирамиды. На переднем плане - равнина, простирающаяся ниже плато в Гизе. Снимок конца XIX в. Антонио Беато (1825-1903).

Плато в Гизе, раскинувшееся на западном берегу р. Нил, у самой границы пустыни Сахара, на окраине современного Каира, сохранило для нас целый небольшой городок священных зданий и вспомогательных построек. Помимо Большого Сфинкса, на плато в Гизе возвышаются три больших и шесть малых пирамид, плюс несколько дюжин гробниц, жертвенников, храмов, стен, ям-погребений, подъездных дорог и прочих руин - следов нескольких тысячелетий активной созидательной деятельности человека. Отодвигая в далекое прошлое дату создания Большого Сфинкса, моя гипотеза ставит под сомнение общепризнанную версию истории не только этой огромной и загадочной статуи, но и прочих сооружений и артефактов на плато в Гизе. Осознание этого побудило меня заняться изучением научных публикаций и материалов, посвященных памятникам на плато в Гизе, и рассмотреть вопрос о том, как изменение датировки возраста Сфинкса меняет обычную хронологию Древнего Египта.

В простейшем изложении официальная точка зрения на сей предмет выглядит следующим образом: то, что мы сегодня именуем цивилизацией - развитые города, сложившаяся система социальной и политической организации общества, наконец, письменность, - возникло ок. 3500 года до н.э. в Шумерии, располагавшейся в Месопотамии - Междуречье Тигра и Евфрата — и находившейся на территории нынешнего Ирака. Впоследствии Шумерия пала под натиском внешних агрессоров, но идеи и технико-технологические открытия ее цивилизации были перенесены по древним торговым путям на запад, где их восприемниками и прилежными учениками оказались древние египтяне.

В IV тысячелетии до н.э., когда идеи шумерской цивилизации получили широкое распространение, затронув Северо-Восточную Африку, Египет представлял собой совокупность небольших административных образований - номов[4], которые протянулись вдоль Нила, словно бусины на четках. Во главе каждого нома стояли свои собственные вожди и боги, а сами номы, как это и водится на страницах истории человечества, вели войны с соседними номами. В результате заключения целого ряда союзов номы объединились в два царства: Верхний Египет[5], занимавший южную половину длинного течения Нила, и Нижний Египет, на территории которого находилась северная часть течения великой реки и ее дельта, где Нил разделялся на множество рукавов, впадая в Средиземное море. Затем, ок 1300 года до н.э., легендарный царь Мен[6] (другие версии его имени - Мина и греч. Менее) -имя которого означает «объединитель» и который, по мнению ряда исследователей, является одним и тем же лицом с ранним правителем по имени Нармер (хотя Нармер, по всей видимости, правил ранее Мена) вместе с другим вождем, известным под прозвищем Скорпион, - завоевал оба царства, объединив Два Египта своей властью, и, приняв титул[7] фараона, стал основоположником I династии. Этот триумф власти железного кулака самодержавного правителя-мужчины[8] явился ключом к последующим событиям, которые через пять с лишним веков привели к созданию комплекса пирамид в Гизе.

В эпоху до Мена знатных египтян хоронили в ямах-могилах, над которыми устраивали насыпь из песка и щебня, а впоследствии - в компактных гробницах, выкопанных в земле, обложенных кирпичами из необожженной глины и поделенных на камеры и покои. После появления первых фараонов погребения становились все более и более пышными и сложными. Место погребения фараона помечали огромные обелиски (стелы), а рядом с ними возводились имитации царских дворцов, которым предстояло стать обиталищем духа[9] усопшего царя.

В период III династии (2649—2575 гг. до н.э.), последней династии фараонов Раннединастического периода, эти, еще недавно небольшие гробницы превратились в монументальные усыпальницы. Именно тогда были возведены первые ступенчатые пирамиды. Фараоны IV династии (2575—2465 гг. до н.э.), относящейся уже к эпохе Древнего царства (впрочем, некоторые исследователи относят к Древнему царству и III династию), превратили строительство пирамид в средоточие политической, общественной и религиозной жизни всей долины Нила.

Хуфу (греч. Хеопс; годы правления - ок 2551—2528 гг. до н.э.), второй фараон IV династии, отверг все прежние места возведения усыпальниц, такие как Саккара, Мейдум и Дахшур, и сосредоточил строительные работы на плато в Гизе. Именно там он воздвиг Великую пирамиду и связанные с ней храмовые сооружения, заложив начало тому, что впоследствии стало самым впечатляющим ритуально-погребальным комплексом Древнего Египта. И хотя преемник Хуфу, фараон Джедефре (известный также под именем Редедеф; правил в 2528—2520 гг. до н.э.), построил скромную по размерам пирамиду в Абу-Роаше, следующий фараон, Хафре (Хефрен, правил в 2520—2494 гг. до н.э.) вернулся в Гизу, возведя там вторую по величине пирамиду. Воспроизводя практику, которая продолжалась на протяжении многих поколений, фараон Небка (известный также как Набка или Бикка) начал строительство огромной пирамиды в Завийет-эль-Ариан, к югу от Гизы, но завершить ее не успел, поскольку его правление продолжалось всего четыре года (2494—2490 гг. до н.э.). После Небка фараоном стал Менкаур (греч. Микерин, правил в 2490—2472 гг. до н.э.), который воздвиг третью, самую меньшую из трех главных пирамид в Гизе[10].

Аэрофотоснимок, сделанный в середине XX века с борта самолета прямо над пирамидами. Северу соответствует правый нижний угол снимка. В порядке сверху вниз показаны три следующие пирамиды: третья (пирамида Менкаура), вторая (пирамида Хафре) и Великая пирамида. (Фото Королевских ВВС Великобритании.)

Камень и личность

Подобно тому как считается, что нет танца без танцора, многие думают, что нет пирамиды без фараона. Согласно официальной точке зрения, каждая пирамида воздвигнута для того, чтобы помочь фараону совершить его главную метаморфозу - превратиться из простого смертного в бога. Пирамида предоставляла фараону все необходимое для достижения божественного статуса, который считался исключительной прерогативой владыки Египта. Пирамида выражает слияние политической идеологии и религии, сакральное место, в коем человек, при жизни правивший страной, после смерти становится богом, чтобы исполнить свое предназначение. В этом смысле пирамиды представляют собой монументы личностям, эго монархов, и чем выше и крупнее пирамида, тем значительнее личность, покоящаяся в ней.

Если подобная прямая взаимосвязь между величиной пирамиды и значимостью личности справедлива, то Хуфу - это величайший или, во всяком случае, более всего возвеличивший себя из всех фараонов, которые когда-либо правили обоими Египтами. При длине каждой из сторон, равной примерно 756 футам, первоначальной высоте 481 фут и объеме около 3 миллионов кубических ярдов, Великая пирамида представляет собой крупнейшее каменное сооружение, когда-либо возведенное человеком. Кроме того, это и величайшее религиозно-культовое сооружение. Хотя Великая пирамида имеет примерно ту же высоту, что и собор св. Петра в Риме, ее площадь составляет 13 акров, тогда как у собора св. Петра эта площадь не превышает 4 акров. Будь Великая пирамида полой внутри, в ней свободно мог бы уместиться собор св. Петра и еще осталось бы место для перестроенного Вестминстерского аббатства.

В древности Великая пирамида выглядела еще более впечатляюще, чем сегодня. По завершении ее строительства пирамида была облицована плитами ослепительно белого известняка, отчего ее поверхность казалась гладкой и сверкающе ровной. По преданию, все известняковые плиты были испещрены иероглифическими надписями и символами. Возможно, это были письмена религиозного характера, подобные тем библейским текстам, которые украшают стены и своды некоторых христианских церквей, а надписи представляли собой обыкновенные граффити, появившиеся много веков спустя после возведения пирамид. К сожалению, облицовка пирамиды практически не сохранилась до наших дней, поскольку местных жителей более интересовали мечети, крепости и комфорт собственных жилищ, чем чудеса далекого минувшего, и аборигены без зазрения совести использовали сверкающие белые плиты для возведения зданий в соседнем Каире.

Несмотря на подобный вандализм, Великая пирамида и сегодня поражает удивительной красотой и гармоничностью, а не просто подавляет грандиозными пропорциями и массой. Некоторые ученые считают, что художественное исполнение этого колоссального сооружения включает в себя некоторые математические константы, в частности -число л и знаменитое Золотое сечение, то есть те самые элементы, придающие ей ту же неуловимую загадочность, которая присуща улыбке Моны Лизы или совершенной акустике мавзолея Тадж-Махал (более подробно об этом см. Главу 9 и приложения). Что же касается интерьеров и внутреннего конструктивного решения пирамиды, то это - особая тема.

Как и прочие гробницы, какими они, по сути, являлись, ранние пирамиды воздвигались над одним или несколькими помещениями, располагавшимися на уровне земли или чуть ниже ее и выполнявшими роль погребальных камер. Часто сквозь все тело пирамиды проходит особый туннель, по всей вероятности - как гласит традиционная версия, - представлявший собой коридор для транспортировки останков усопшего фараона к месту его последнего пристанища. В Великой пирамиде архитектурное решение поражает своей сложностью и неожиданностью. В ней существует множество переходов, камер и шахт, а также известная Большая галерея, проложенная на разной высоте в теле пирамиды. Многие из этих элементов просто изумляют исключительной тщательностью отделки и великолепием деталей. Никакая другая пирамида, появившаяся ни прежде, ни позже Великой пирамиды, не обладает столь сложным и тщательным внутренним архитектурным решением.

Существует и другой важный вопрос: почему Великая пирамида столь грандиозна? Почему, если фараоны были по преимуществу эгоистами-эгоцентриками, главной целью жизни которых было стремление превзойти других фараонов, потомки Хуфу довольствовались куда более скромными мавзолеями и воздавали ему особое почитание? Почему внутри этого сооружения находится так много конструктивных элементов, тогда как основного туннеля и каменной погребальной камеры было бы вполне достаточно для сохранения мумии фараона? Наконец, почему, если Великая пирамида была задумана как усыпальница, в ней не было обнаружено никаких следов мумии?[11]

Эти вопросы, по большей части не получившие ответа, побудили различных мыслителей, писателей и визионеров, а также многие тысячи их читателей и последователей отвергнуть традиционную для египтологов точку зрения, согласно которой Большая пирамида - это грандиозная усыпальница, и видеть в ней нечто иное, исходя в первую очередь из ее размеров, сложности, конструктивно-художественного совершенства и уникальной архитектуры.

Список этих проявлений «нечто иного», составленный авторами, считающими себя пирамидологами (в отличие от представителей академической науки - египтологов), на удивление длинен и загадочен. Время от времени Великую пирамиду изображают и называют то древней энергетической установкой, то колоссальным водяным насосом, то резонансной камерой, достойной Гаргантюа, то Библией в камне, то архитектурным пророчеством, то вечным стандартом мер и весов, то посадочным ориентиром для колонизации Земли инопланетянами, то Залом памяти цивилизации Атлантиды, погибшей в водах Потопа, то древнейшей астрономической обсерваторией, то ключевым элементом на наземной карте созвездия Орион, то, наконец, монументом доисторического открытия скорости света.

Пирамидология, как никакая другая наука, стремится проверить, сколь далеко воображение способно увести нас от земного плана, от конкретных фактов эмпирической реальности. Но она не ограничивается только этим. В современную эпоху так называемые пирамидологи изучили Большую пирамиду с исключительной доскональностью, проведя точные обмеры практически всех известных камер, переходов, шахт и закоулков этого грандиозного сооружения. Можно с полным основанием утверждать, что никакое другое сооружение никогда не изучалось с такой тщательностью таким множеством исследователей и не было темой такого обилия книг и исследований. Нет никакого сомнения (как это убедительно продемонстрировал еще в 1880-е гг. сэр Уильям Флиндерс Петри, основатель современной египтологии) в том, что Великой пирамиде присуща исключительная точность ориентации осей[12] (в частности, строго на север), а также выверенность пропорций внутренних камер и переходов. Пирамида напоминает механизм с идеально пригнанными деталями или измерительное устройство, достойное Гаргантюа. Приступая к изучению Великой пирамиды, я слышал тот же внутренний голос, который доводилось слышать и множеству других исследователей пирамид. Поразительная точность элементов Великой пирамиды - это вовсе не случайность или проявление экстравагантности ее строителей, последователей примитивной религии. Она имела несомненную цель, смысл, значение. В этой связи утверждение египтологов о том, будто Хуфу воздвиг Великую пирамиду исключительно в качестве надгробного монумента над своей могилой, демонстрирующего его божественный статус, представляется неубедительным.

Наконец, существует проблема контекста. Свидетельства принадлежности Великой пирамиды именно фараону Хуфу далеко не бесспорны и куда менее убедительны, чем может показаться при чтении научно-популярных книг. Проведенные мною исследования показали, что Большой Сфинкс много раз переделывался и ремонтировался и что время его создания на несколько тысячелетий предшествовало правлению Хуфу и вообще появлению династий в Египте. Быть может, точно так же обстояло дело и с Великой пирамидой? Как мы увидим в дальнейшем, в пользу этого говорят многочисленные гипотезы, увязывающие создание Пирамиды с космическими явлениями древности и другими событиями. Кроме того, напоминает о себе и упрямый вопрос о том, каким образом Великая пирамида могла быть возведена с помощью примитивных технических средств, имевшихся, как считается, у египтян эпохи Древнего царства. Однако очевидно, что в Гизе имело место нечто такое, чего мы пока не понимаем. Цель этой книги - выяснить, что же это было.

Предмет поисков

В процессе своих изысканий я постигал принципы анализа данных, учился проверять их достоверность и разрабатывать оптимальные теоретические объяснения известных фактов. Однако, воспользовавшись этим подходом, чтобы объективно оценить Большого Сфинкса в Гизе, я обнаружил нечто совсем иное, нежели то, что ожидал увидеть. В этой книге мы с моим соавтором, Робертом Аквинасом Макнэлли, применили ту же методику в отношении Большой пирамиды: провели критический отбор фактов и идей, связанных с этим уникальным монументом, чтобы отвеять зерна от плевел и сложить достоверные данные в возможно более целостную - насколько это позволяет современная наука - картину.

«Египетские пирамиды и колосс». Гравюра начала XVII в. с изображением монументов на плато в Гизе: Великой пирамиды (справа), двух других главных пирамид и Большого Сфинкса. На переднем плане - путешественники в пустыне.

Это оказалось крайне непростым делом. Во-первых, мы исследовали сложный, не полностью сохранившийся монумент, возраст которого - не менее 4500 лет. Во-вторых, объективному взгляду на него мешали наши собственные предубеждения и предвзятость. Как мы не раз увидим впоследствии, бедный Древний Египет буквально изнемогал и изнемогает под бременем новейших представлений о нем мыслителей нашей, Западной цивилизации.

Так, например, в эпоху Средневековья в христианском мире пирамиды в Гизе считались... зернохранилищами, в которых древнееврейский патриарх Иосиф хранил запасы зерна, позволившие Египту пережить тяжкий период засухи, неурожая и голода, о чем подробно рассказывается в 40-й и 41-й главах ветхозаветной книги Бытия.

С точки зрения средневековых христианских представлений о мире, в которых библейские предания воспринимались как конкретные исторические свидетельства, подобное объяснение назначения пирамид как житниц Иосифа имело смысл. В конце концов, если Иосиф приказал египтянам создать запасы зерна, какая еще постройка древнеегипетской цивилизации могла оказаться достаточно большой, чтобы вместить такие горы зерна?

Однако беда в том, что подобное объяснение не соответствует фактам. Если бы эти средневековые ученые удосужились осмотреть пирамиды, они обнаружили бы, что те не предназначены для роли житниц. За исключением Большой галереи пирамиды Хуфу, в пирамидах в Гизе нет сколько-нибудь крупных внутренних пространств, пригодных для размещения громадных запасов зерна.

Современная практика изучения Древнего Египта, предполагающая реальное обследование пирамид, придерживается другой точки зрения, в которой, однако, тоже есть элементы, базирующиеся на вере.

То, что мы называем современной египтологией, началось с вторжения войск Наполеона в Египет в самом конце XVIII в. Наполеон прибыл в страну пирамид не только с войском, но и с группой ученых, перед которыми стояла задача описать все, что они видели. Но наполеоновские «ученые», подобно средневековым христианским схоластам, апеллировали к собственной, предвзятой и тенденциозной картине мира, которая получила отражение в их описании пирамид.

С пренебрежением относясь к увиденному, как к жалким проявлениям отсталости исламского мира, и считая себя основателями новой мировой цивилизации во главе с Францией, эти «ученые» создали образ безнадежно отсталого Востока, заброшенного и затерянного во времени и не имеющего никакого отношения к тем мусульманам, которых они, французы, пришли покорять и завоевывать. Древний Египет показался им не воплощением исторического величия Востока, а символом его упадка и запустения.

Хотя язык и стиль описаний с тех пор изменились, сами взгляды на пирамиды во многом остались прежними. Взять хотя бы современную египтологию, которая видит в пирамидах лишь монументы в честь фараонов, воздвигнутые могущественным и многонаселенным теократическим государством. Любопытно, что эта точка зрения возникла и получила широкое признание в XIX и XX вв., ставших свидетелями возвышения мощных империалистических держав, опустошительных мировых войн и пика могущества самых одиозных тоталитарных режимов.

Во многом те же процессы имеют место и в пирамидологии. Если вы всерьез верите в некую утраченную мудрость и техническое всемогущество древних, в существование погибших цивилизаций и прежде всего - Атлантиды, в буквальное прочтение Ветхого Завета, в инопланетян и летающие тарелки и, наконец, в неминуемость Второго Пришествия, где взять лучшее место для поисков доказательств истинности веры во все эти тайны, чем немые камни Великой пирамиды?

В этой книге я попытался пробиться сквозь дебри пустой шумихи и заведомого абсурда, проанализировать все, что нам известно о Великой пирамиде, и приблизиться насколько это окажется в моих силах - к истине. Это очень важная миссия. Она поведает нам о духовных ценностях людей, живших очень далеко от нас и во времени, и в пространстве. И, что не менее важно, она расскажет нам о наследии цивилизации, в которой мы живем, и о человеческой природе, общей у нас с людьми, с которыми нас разделяют многие тысячелетия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.