Первые Стюарты 1603–1642 гг

Первые Стюарты

1603–1642 гг

Большинство людей, которых Яков I (1603–1625) встречал на своем пути в Лондон летом 1603 г., не знали другого монарха, кроме Елизаветы. Верность королеве сглаживала все конфликты Реформации, начатой ее отцом. Для людей, никогда не покидавших пределов своих городов и селений, королева была воплощением единой Англии, живущей в мире и согласии, по меньшей мере сама с собой. По словам Маколея, в отношении к Елизавете было «истинно английское преклонение перед монархом», которое она сама очень точно называла взаимной любовью между королевой и ее страной.

Сможет ли Яков выдержать сравнение с предшественницей? Он был невысок, многословен, считал себя ученым, одно ему явно не хватало самодисциплины. У него было ужасное детство. Отца убили, и, по всей видимости, это было дело рук его матери, Марии Стюарт. Последнюю, в свою очередь, казнили англичане, которыми он теперь правил. Когда он был еще несовершеннолетним юношей, четыре регента из его окружения один за другим были жестоко убиты, не говоря уже о покушениях на жизнь самого короля. Учитель его был садистом, и вокруг плелись постоянные заговоры. Для англичан он был чужаком, прибывшим из вражеского государства. И Сесил, который опасался заговора со стороны Испании, просил Якова приехать в Англию как можно скорее.

В пути Яков со свитой из «грубых и нищих шотландцев» останавливался на отдых в замках богатых английских вельмож, весьма вольно пользуясь властью, которую давало его новое положение. В Ньюарке он без суда и следствия повесил человека и в то же время возводил в рыцари любого гостеприимного хозяина, если тот осмеливался просить его о такой милости. В Лондоне новый король сразу дал понять, что намерен порвать с прошлым. После невзрачности и тусклости последних лет правления престарелой Елизаветы он устраивал бесконечные праздники. Уже знаменитая труппа Шекспира получила королевское покровительство – стала королевским театром. Яков благоволил к Джону Донну, Бену Джонсону и композитору Орландо Гиббонсу. Он заказал Иниго Джонсу декорации и костюмы для придворных представлений в модном тогда жанре маски, а также поручил ему строительство изысканного итальянского Квинс-хауса в Гринвиче, который Яков собирался подарить жене, Анне Датской. Вскоре в стране распространился архитектурный стиль, который получил название стиля эпохи Якова I, – с длинными остекленными галереями, выходящими на симметрично расположенные цветники.

Новое царствование начиналось с самых благих намерений. На переговорах в Сомерсет-хаусе, спустя год после коронации, Якову удалось сделать то, что не удавалось Елизавете: он заключил мир с Испанией. По этому договору Испания отказывалась от всяких попыток провести в Англии католическую Контрреформацию в обмен на отказ Англии от нарушения интересов Испании в Европе и обеих Америках. В том же году Яков объявил об объединении монархий Англии и Шотландии в единое государство Великобританию и утвердил флаг, который получил название «Юнион Джек». Королю, правда, не удалось ни объединить парламенты, ни заставить повиноваться Ирландию.

В 1604 г. король устроил в Хэмптон-корте церковную конференцию в надежде уладить конфликт между епископами и пуританами, желавшими дальнейших преобразований английской церкви. Король не был непредвзятым судьей в их споре. Несмотря на кальвинистское воспитание, он был «сторонником епископальной системы управления» и признавал власть епископов. Яков недвусмысленно предупредил всех, кто готов был услышать: если епископов заменят собрания, то «Джек, Том, Уилл и Дик встретятся и, если им заблагорассудится, станут судить меня и мой совет». Это было бы равносильно парламентской республике. Тем не менее конференция в Хэмптон-корте преобразовала церковь Англии и привела ее в тот вид, который сохранился до наших дней. Епископы укрепили свои позиции. Было достигнуто полное согласие по таким вопросам, как крещение, посвящение в духовный сан и гражданско-правовые акты. Яков приказал сделать новый перевод Библии, который был напечатан уже в 1611 г. В работе над переводом участвовали не менее пятидесяти четырех богословов, за которыми надзирала комиссия из двенадцати человек. Основанный на более ранних переводах – библиях Тиндейла и Ковердейла – этот вариант остается одним из шедевров английской литературы и демонстрирует замечательное мастерство переводчиков. «Этот текст звучит в ушах, – говорил один из поэтов и богословов Викторианской эпохи Фредерик Фабер, – как музыка, которую невозможно забыть, как звук церковных колоколов, без которого не представляет своей жизни новообращенный».

С точки зрения церковной дипломатии конференция в Хэмптон-корте была менее успешной. Если Елизавете удавалось убедить каждую из сторон, что она отдает предпочтение именно ей, Яков не удовлетворил ни ту ни другую. В грубом, безапелляционном тоне он рассуждал не только о вопросах теологии, но и обо всех аспектах жизни общества. Он написал трактат о вреде табакокурения, привычки «отвратительной для взора, противной для обоняния и вредной для работы мозга», и с такой же категоричной непримиримостью отнесся к католикам, не допущенным в Хэмптон-корт. В 1605 г. группа католиков, доведенная до отчаяния отказом услышать их мольбы, решилась на отчаянный шаг: они устроили заговор, собираясь взорвать здание парламента. Только когда один из заговорщиков предупредил своего друга, чтобы 5 ноября тот не приближался к Вестминстерскому дворцу, здание тщательно обыскали и в одном из подвалов обнаружили Гая Фокса и сорок бочек с порохом. Не вызывает сомнений, что, взорви они этот порох, и король, и весь цвет правящего класса Англии были бы уничтожены. Это ужасное злодеяние удалось вовремя предотвратить.

Заговорщиков ждала жестокая расправа. Приговор гласил: «Милостивый король… дозволяет провести обычное судебное разбирательство и приговорить преступников к обычному наказанию, которое не соответствует тяжести их вины». Это «обычное» наказание означало, что каждого заговорщика должны были протащить к месту казни привязанным за ноги к конскому хвосту, потом повесить, снять с виселицы еще живым, «отрезать половые органы и сжечь на глазах приговоренных, поскольку они недостойны оставить после себя потомство, выпотрошить внутренности, сжечь их и после этого отрубить каждому голову». Потом тела преступников следовало четвертовать. Если это было обычным, ординарным приговором, приходится только гадать, каким было бы экстраординарное наказание.

Взрыва, который планировал Гай Фокс, не произошло, но вспыхнул совсем другой «костер», костер антикатолического неистовства. Чтобы доказать свою беспристрастность, Яков подвергал одинаковым гонениям и католиков, и пуритан. Англиканская церковь отождествляла «единообразие в вере» с государственной безопасностью и относилась к отступлению от взглядов церкви как к государственной измене. Следствием такой политики стала волна эмиграции в Новый Свет. Все началось в 1607 г., когда Джон Смит основал колонию в штате Вирджиния, в форте Джеймстаун, который был назван в честь короля. Спустя тринадцать лет на американскую землю ступили первые поселенцы, прибывшие на корабле «Мейфлауэр». К концу правления Якова уже 80 000 британцев пересекли Атлантику, осуществив одну из самых значительных миграций в истории.

Яков рассматривал парламент как надоедливого банкира, которого можно игнорировать до тех пор, пока он не понадобится, а после опять отослать прочь. А нужда в деньгах появлялась чрезвычайно часто. Король страдал от расточительности, проклятия дома Стюартов, и начинал враждовать с парламентом, когда тот отказывался выделять ему необходимые средства. Яков заявлял, что в его власти лишить всех членов парламента их привилегий, что это лишь «вопрос его благоволения». Его права как помазанника Божия не подлежали обсуждению. Разве не он написал книгу по этому вопросу, в которой недвусмысленно сказано: «Короли – помазанники Божии, они избраны Богом и отвечают за свои деяния только перед Богом»? Значит, те, кто чинит королю препоны, «плюют Богу в лицо». Члены парламента все же осмелились не согласиться, сославшись на то, что вышеуказанные привилегии «понятие постоянное… и, если их отнять, это наделает много шума».

После 1614 г. Яков был настолько разгневан, что семь лет не созывал парламент, обращаясь к источникам финансирования, не зависевшим от палаты общин. Он продавал титулы, как в свое время Генрих VIII торговал монастырскими землями. Яков придумал невысокий наследственный титул баронета и продавал его за 1095 фунтов, записывая эти средства как ассигнования на содержание войск в Ирландии. К концу его правления рыцарское звание продавалось всего за 220 фунтов. Это не могло не вызвать недовольства в обществе. Главный судья Англии и Уэльса, лорд Эдвард Кок, один из первых создателей системы общего права, утверждал, что даже король подчиняется закону: «Король не может забрать любое дело из любого из его судов, чтобы самому вершить правосудие… Король не должен подчиняться ни одному человеку, только Богу и закону». В 1616 г. Яков отправляет Кока в отставку, но не может отмахнуться от его аргументов.

Роберт Сесил, королевский советник с 1590 г., умер в 1612 г. В том же году в возрасте восемнадцати лет умирает от брюшного тифа провозглашенный престолонаследником Генрих Стюарт. Наследником становится его младший брат Карл. При дворе короля особым влиянием пользуется энергичный Джордж Вильерс, первый герцог Бекингем, который очаровал короля, называвшего его «мой дорогой, милый Стини[28]». Вильерса отличали безупречные манеры, причудливое очарование, которое удалось так тонко подметить и отобразить художнику Уильяму Ларкину, костюмы небывалого блеска и великолепия. Никогда прежде ни один мужчина в Англии не носил столь ярких, сверкающих нарядов с кружевными воротниками, напоминающими крылья птиц, с широкими панталонами, вышитыми чулками и туфлями с огромными помпонами. Когда в 1621 г. в поисках средств король все же был вынужден созвать парламент, тот снова отказался идти на уступки. Парламент призывал короля вступить в альянс с протестантами Европы против Испании. Яков опрометчиво попытался обратиться за помощью к Испании, открыто демонстрируя свою благосклонность испанскому посланнику. По требованию Мадрида он уже ранее казнил Уолтера Рэли, который был заключен в Тауэр в правление Елизаветы по ложному обвинению в государственной измене.

В 1623 г. Яков одобрил неожиданную поездку Джорджа Вильерса, герцога Бекингема, вместе с наследником в Испанию в надежде на брак Карла с испанской инфантой. Молодые люди предложили вернуть Англию в лоно католической церкви или, по крайней мере, воспитывать будущих королей Англии в католической вере – весьма необычное предложение, учитывая еще живую память о сражениях с испанской Армадой. Инфанте категорически не понравился Карл, которому испанский король заявил, что если тот хочет получить руку его дочери, то должен остаться на год в Мадриде и в течение этого испытательного срока принять католичество. Англичане спаслись бегством.

Король часто болел, и Бекингем с Карлом, который находился полностью под его влиянием, играли с огнем. Теперь они поддержали войну против Испании и сосредоточили внимание на Франции. Именно во Франции они находят супругу для Карла: ею должна стать дочь французского короля, 15-летняя Генриетта Мария, бойкая барышня ростом не выше 150 сантиметров, чьи передние зубы, как говорили, «выступали изо рта как бивни». Но в 1625 г., еще до того, как была достигнута окончательная договоренность об этом браке, Яков умирает. Один французский придворный, вспоминая покойного короля, назвал его «самым мудрым глупцом христианского мира». Сначала Яков был усердным и искренним в своих попытках разрешить конфликты, назревавшие в государстве, оставленном ему Елизаветой. Но нация, которой присущ религиозный плюрализм, требует более тонкого и искусного правления, чем то, которое мог предложить Яков. Эта нация не могла вынести его святой веры в божественное происхождение королевской власти, веры, которая вскоре привела монархию к противостоянию с парламентом и народом.

Сын Якова Карл I (1625–1649) был человеком нерешительным, но образованным. Небольшой рост и легкое заикание возмещались страстной любовью к искусству и унаследованной от отца верой в свое божественное предназначение. Король покровительствовал Рубенсу и Ван Дейку и собрал одну из крупнейших в Европе коллекций произведений искусства. Рубенс отозвался о нем как о «величайшем любителе живописи среди принцев всего мира». Карл все же женился по доверенности на Генриетте Марии и вскоре после коронации в 1626 г. в смятении наблюдал за прибытием новой королевы с огромной свитой в 200 человек, среди которых были французские священники и паписты. Королева привела в ярость встречающих ее англичан, когда остановилась в Тайберне, где проводились казни, чтобы помолиться за спасение душ католических мучеников. Будучи католиками, ни королева, ни ее свита не могли присутствовать на церемонии коронации. Карл приказал уменьшить свиту королевы на официальных приемах до семи человек. Когда новый король обратился к парламенту, краткость речи после многословных выступлений его отца приятно удивила присутствовавших. Но Карл шокировал парламент требованием увеличить размеры денежных поступлений в казну. Палата общин в основном состояла из протестантов, в ней доминировали индепенденты, или независимые, такие как Джон Пим и Джон Элиот. Индепенденты отказались утверждать налог на доходы от торговли, собираемый в пользу короля, больше чем на один год, и настаивали на привлечении к суду Бекингема, который по-прежнему имел огромное влияние на короля. Противостояние парламента и короля привело к принятию в 1628 г. самого передового со времен Великой хартии вольностей документа о политических свободах – Петиции о правах. Эту петицию поддерживал упрямый и несгибаемый Эдвард Кок, который заметил: «Хартия вольностей – это такая штука, которая не потерпит над собой суверена». В документе говорилось, что король не может заключать кого-либо в тюрьму без суда и следствия, как и не может вводить новые налоги без согласия палаты общин. Не мог он также навязывать свою волю парламенту или содержать регулярную армию. Петиция служила краеугольным камнем всех последующих деклараций о гражданских правах, включая Декларацию независимости США. Карл распустил парламент на том основании, что «короли только Богом посажены и только перед ним отчитываются за свои дела».

В том же году Бекингем был убит ударом кинжала в Портсмуте. Видимо, именно это событие подвигло короля после четырех лет брака наконец посетить спальню королевы. Она родила наследника, которого тоже назвали Карлом. В 1629 г. король распустил парламент и не созывал его на протяжении последующих одиннадцати лет. Эти одиннадцать лет некоторые называют единоличным правлением, а другие – тиранией. Вместо парламента Карл следовал советам весьма консервативного архиепископа Кентерберийского Уильяма Лода и бывшего члена парламента Томаса Уэнтворта, первого графа Страффорда. Последнего король послал усмирять Ирландию. Там Уэнтворт заслужил репутацию бессердечного, жестокого человека и прозвище «Черный Том».

Тирания стала последним испытанием для английской монархии. Карл мог бы обходиться без парламента, но ему нужны были деньги. В 1635 г. он использовал свою власть, чтобы изменить порядок уплаты старого налога, одного из немногих, оставшихся не подконтрольными парламенту, так называемых «корабельных денег». Если прежде прибрежные города должны были поставлять суда для королевского флота, то теперь от них требовались деньги, а строительство и снаряжение судов передавалось государству. Король объявил эти суммы общегосударственным налогом. Бывший член парламента от Бакингемшира Джон Хэмпден платить отказался. «Предоставить это [королю], – писал в то время радикальный Джон Мильтон, – и парламенту более не видеть свободы, будет сидеть у него на привязи». Когда суд вынес решение в пользу короля, Генриетта Мария была в восторге, она поставила при дворе балет, в котором исполняла партию Люминарии, или Света, попирающего Тьму. Это никак не прибавило популярности ни королеве, ни вышеозначенному налогу. Собрать «корабельные деньги» оказалось практически невозможно: к 1639 г. собрали лишь 20 % от предполагаемой суммы.

Когда в 1637 г. Карл попытался заставить своих подданных-шотландцев служить литургию по новой молитвенной книге Лода, это привело к восстанию в Эдинбурге. Шотландцы выпустили так называемый Национальный ковенант против епископов. Вопреки настоятельным возражениям Страффорда, Карл объявил Шотландии Епископскую войну. Но наступление его плохо финансируемой армии было отбито, а город Ньюкасл пришлось уступить шотландцам. Карл отчаянно искал средства и наконец созвал парламент, впоследствии названный Коротким. Этот парламент отказался выделить королю деньги. Тогда был избран новый парламент. 399 членов парламента из 493 под предводительством Пима и Хэмпдена объявили, что они находятся в оппозиции к «советникам короля». Этот так называемый Долгий парламент, созванный в 1640 г., стал одним из величайших в истории Англии. Он просуществовал в той или иной форме весь период гражданской войны в стране, пройдя фазы радикализма, республиканства и консерватизма, пока наконец двадцать лет спустя не настала эпоха Реставрации. Состав этого парламента отражал принципиальные изменения в распределении богатств, которые произошли в провинциальной Англии и в Уэльсе в период правления Тюдоров: собственность переходила от средневековой церкви и крупных местных магнатов к зарождающемуся среднему классу мелких землевладельцев, городским чиновникам, торговцам, юристам, врачам. По мере разрешения внутренних конфликтов Долгий парламент послужил своеобразным ключом, который открыл дверь современной Англии.

Парламентарии довольно скоро захватили инициативу в споре с королем, предъявили обвинения в государственной измене Лоду и казнили Страффорда. Когда короля вынудили подписать смертный приговор последнему, Страффорд заметил: «Никогда не доверяйте принцам». Это мрачное замечание перекликалось с подобным заявлением Уолси за сто лет до него. В 1641 г. палата общин составляет новый документ, так называемую Великую ремонстрацию, которая содержала 204 пункта. В ней были требования о ликвидации суда Звездной палаты, о прекращении сбора «корабельных денег» и вообще о запрете на произвольное налогообложение королем. Свободно избранный парламент должен собираться каждые три года, и распускать его можно только с согласия членов парламента. Парламент должен контролировать церковь, назначение министров и судей, а также управление армией и флотом. В палате лордов не должно быть епископов, а власти короля надлежит стать чисто номинальной. Такая декларация независимости парламента в Европе того времени была наиболее радикальной и принята была с минимальным перевесом голосов. Даже в XXI в. подобная программа выглядит впечатляюще.

Теперь Карлу приходилось бороться, чтобы спасти свою корону. Он нерешительно ответил на Великую ремонстрацию, но Генриетта Мария подстрекала его «вытащить этих мошенников из парламента, иначе вы никогда более меня не увидите». И Карл сделал то, чего до него не делал ни один монарх. 4 января 1642 г. он попытался лично арестовать пятерых наиболее ярых оппозиционеров, включая Пима, обвинив их в государственной измене. Для этого он в сопровождении вооруженных солдат прибыл в палату общин. Члены парламента стояли и потрясенно наблюдали, как спикер парламента Уильям Лентал встал и уступил королю свое место, но при этом выдать пятерых оппозиционеров отказался и произнес знаменитую фразу: «Ваше величество, у меня нет своих глаз, чтобы видеть, и своего языка, чтобы говорить, потому что здесь палата общин руководит мною, и я являюсь ее слугой». Обнаружив, что члены парламента ускользнули, Карл сказал: «Я вижу, птички уже улетели» – и с позором удалился. Ни один монарх никогда не переступал порога палаты общин.

А через несколько недель вооруженные лондонцы захватили Вестминстер, по слухам, чтобы арестовать королеву. Королевская семья бежала в Хэмптон-корт, потом в Гринвич, где Карл с Генриеттой провели тревожную ночь в Квинс-хаусе. Даже сегодня это место кажется печальным. Королева собрала детей и направилась в Дувр, прихватив драгоценности короны, которым суждено было попасть в ломбарды Франции. Король двинулся на север, к Ноттингему, где в августе собрал сторонников, чтобы защитить свои права на поле брани. Согласие, достигнутое полтора столетия назад, утвердило в народе веру в божественную сущность королевской власти, но теперь Англии вновь грозили ужасы гражданской войны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.