Глава 2 Первые люди палеолита

Глава 2

Первые люди палеолита

Теперь мы можем перейти к самому интересному объекту нашего исследования — доисторическому человеку. Что он делал на берегах Соммы, Темзы или Уэя; как он добывал пропитание для себя, своей жены и детей? Или он первым делом заботился о себе, а родственникам внушал, что каждый должен рассчитывать на свои силы? Пожалуй, прежде чем браться за оценку его действий, будет правильнее сначала изучить его нехитрый скарб.

Для большей ясности мы подыщем себе наглядный образец. Художник использует в работе манекен, подобие человека, который он одевает и придает нужное для картины положение. В нашем случае для изображения доисторического человека наглядный образец придется искать в диких племенах, существующих и поныне, — до сих пор на земле живут люди, которые пользуются каменными орудиями, так как не умеют обрабатывать железо. Но они немногочисленны, встречаются крайне редко и, соприкоснувшись с современной цивилизацией, теряют прежнее значение. Но если мы вернемся немного назад, к путешественникам-первооткрывателям, то сможем кое-что узнать о людях, которые вели такую же простую, первобытную жизнь, как и доисторические люди.

Итак, раз каменные орудия практически всегда являются единственными свидетельствами существования первых людей каменного века, для начала поговорим о них.

Рис. 5. Человек нижнего палеолита, изготовляющий кремневое орудие

На рис. 5 изображен доисторический человек, изготавливающий орудие из кремня. Помещенные на рисунке орудия имеют длину примерно 3,5 дюйма. В правой руке человек держит камень, используя его в качестве молотка, которым он придает орудию форму. Откалывание кремневых отщепов — это настоящее искусство, и вы легко можете в этом убедиться, попробовав собственноручно изготовить орудие. Отколоть кусочек кремня сравнительно просто, но придать ему нужную форму — вот нелегкая задача. Идея симметрии знаменует большой шаг вперед и является началом понятия пропорциональности, иными словами, ощущения того, что, если придать орудию форму, оно будет не только таким же острым, как необработанный кремень, но и более приятным на вид и удобным в обращении.

Кремень можно сделать острым как бритва, и в те времена кремнем резали вместо ножа, свежевали зверя, вырезали по кости, выкапывали земляные каштаны и заостряли палки. Кремень — необычайно твердый материал и до самых последних времен использовался вместе с огнивом и трутом для добывания огня. Если кусочком кремня ударить по огниву, то от него отскакивают мельчайшие осколки, которые от удара нагреваются до такой степени, что загораются в воздухе искорками. Вероятно, доисторический человек добывал огонь таким способом, беря вместо огнива марказит — железный колчедан, встречающийся в природе рядом с кремнем, или добывал огонь трением — тер палочкой по желобу, проделанному в куске дерева, пока не загоралась деревянная труха (рис. 6).

Также доисторические люди использовали обработанный кремень для того, чтобы отделять жир от шкур убитых животных и кору от кусков. Наверняка у них были деревянные копья.

Однако наши читатели согласятся, что человек не мог сразу взять и сделать первые кремневые орудия (рис. 9, 10), искусственное происхождение которых не вызывает сомнений. По всей вероятности, прошли тысячелетия, прежде чем первые люди додумались до обработки материала. Сначала они наверняка брали первую попавшуюся под руку палку, камень или раковину. По-видимому, на помощь им пришла счастливая случайность; один из них разломал кремень и обнаружил, что острым краем обломка можно резать. Когда, подобно этому случаю, первобытному человеку пришло в голову сделать из осколка кремня грубый инструмент, придав ему форму, он сделал первый шаг к цивилизации.

Рис. 6. Добывание огня

Когда человек открыл огонь, он уже мог готовить для себя еду и согреться и в то же время сделать твердой и острой деревянную палку, так что ей можно было пользоваться как копьем. Положите любую деревяшку в огонь; когда конец ее обгорит, отскоблите обуглившиеся части, — получится острие.

Однако ничто не говорит нам о том, что человек пользовался огнем до позднего ашельского периода. Значит, первые люди, как видно, ели мясо животных и растения сырыми и после каждого использования по новой заостряли свои деревянные копья.

Первые известные каменные орудия были найдены на второй речной террасе в долине Соммы, которую мы описали в первой главе (рис. 3), и в других столь же древних отложениях в различных частях мира. Некоторые из этих орудий сделаны очень грубо. Это ручные рубила из крупной речной гальки, от которой откололи один-два отщепа, чтобы получить острый край. Еще попадаются небольшие отщепы длиной 3–4 дюйма. Их нашли в Англии, в бывшем русле Темзы, и в Южной Африке. Очень трудно поверить, что это плод сознательных человеческих усилий, но найденные в больших количествах в местах стоянок первобытного человека и в поздних отложениях вместе с другими, более искусными инструментами, они наводят на мысль, что это были самые первые орудия человека.

Рис. 7. Кремневое орудие, найденное в XVII веке на Грейз-Инн-Лейн. По Эвансу

Однако нам, во Франции и Англии, повезло, ибо на второй террасе Соммы, а также на террасе Темзы того же периода археологи обнаружили первые каменные орудия, в которых легко узнать произведения человеческого труда, называемые ручными рубилами. Первое рубило (рис. 7) найдено на Грейз-Инн-Лейн в Лондоне еще в конце XVII столетия. Сейчас оно выставлено в Британском музее². Наша замечательная гравюра взята из старого издания. Это рубило сравнительно позднего периода (ашельского). Так как эти инструменты оказались весьма полезным изобретением, их продолжали изготавливать на протяжении 200 тысяч лет с лишним, начиная со второго межледникового периода и далее на протяжении следующих ледниковых и межледниковых периодов вплоть до начала последнего оледенения. Самые ранние рубила второго межледникового периода известны под названием аббевилльских по раскопкам у города Аббевилль в долине Соммы. Рубила изготавливались откалыванием отщепов от булыжников, кусков кремня или какого-то другого камня, если кремня под рукой не оказывалось. Обычно они оббиты со всех сторон, кроме одной, где поверхность камня оставляли нетронутой, чтобы его можно было держать в руке.

Рис. 8. Откалывание отщепа от кремневого рубила. По Оукли

Более поздние ашельские рубила оббиты с двух сторон, они сделаны гораздо тоньше и искуснее. На рис. 8 изображено ашельское ручное рубило и только что отколотый кусок кремня. Почему же ашельские орудия искуснее? Дело в том, что аббевилльский человек при изготовлении рубила ударял по заготовке более твердым камнем, который держал в другой руке. Ашельский человек обнаружил, что, если бить по кремню деревянной палкой, то и работать так удобнее, и орудие получается более тонким.

Рис. 9. Аббевилльское рубило, вид спереди и сбоку

Рис. 10. Древнее (аббевилльское) рубило, вид спереди и сбоку

На рис. 9 и 10 показаны два аббевилльских рубила, на рис. 11 и 12 — два ашельских рубила. При сравнении очевидно превосходство ашельских орудий. Эксперименты показывают, что их можно сделать за пару минут. Кстати, и затупляются они с той же легкостью. В Олоргесайли, в Кении, археологи открыли ашельскую стоянку, занесенную песком. Она сохранилась так хорошо, что можно поехать туда и посмотреть на кости животных, убитых ашельским человеком, в окружении рубил, которыми он пользовался для свежевания и разделывания туши.

И если вы действительно туда съездите, то увидите, что вокруг скелетов животных может быть разбросано по два десятка рубил и кремневых осколков. Все они использовались для свежевания и разрезания туши. Их выбрасывали, когда они тупились или разламывались, или просто потому, что было слишком тяжело носить их с собой. При необходимости проще было сделать новое рубило.

Рис. 11. Ашельское рубило, вид спереди и сбоку (разновидность)

Рис. 12. Ашельское рубило, вид спереди и сбоку (овальная разновидность)

Такие орудия зачастую находят тысячами в одном и том же гравийном карьере, считается, что это доказывает существование крупных первобытных стоянок с большим количеством людей. Это вызывает сомнения, ведь еды было недостаточно. Конечно, далеко не сразу приходит в голову, что межледниковый период продолжался более десяти тысяч лет, поэтому если берег реки был излюбленным местом стоянки, то орудия накапливались там год за годом, покрываясь галечником и песком во время половодья, и если эти орудия были так просты в изготовлении, то один человек за свою жизнь мог сделать их несколько тысяч. К тому же нужно помнить о том, что все стоянки доисторического человека, о которых мы упоминали до сих пор, находились вблизи водоемов.

Первобытным людям приходилось селиться на берегу реки или озера, потому что у них не было сосудов для хранения воды. Прошли тысячи лет, прежде чем человек научился обрабатывать глину.

Рис. 13. Скребло нижнего палеолита

Как мы уже знаем, первые ручные рубила называются аббевилльскими, а более поздние — ашельскими. В предыдущей главе было рассказано, как определяют возраст этих рубил по отложениям в долине Соммы, где они были обнаружены. Однако люди более позднего периода, как и люди ашельской культуры, также умели изготовлять и другое орудие — тяжелое скребло из большого кремневого отщепа. На нашей иллюстрации вы видите женщину, которая разрезает кость таким скреблом, чтобы достать из нее костный мозг. В ходе своих исследований археологи открыли, что люди периода ручных рубил жили во многих частях мира: на территории всей Африки и Индии, в Западной Европе, но в нашей книге мы будем писать только о тех, которые жили в Англии и Франции. Во время второго межледникового периода, когда люди аббевилльской культуры селились на берегах французской Соммы, у них были спутники: огромные слоны двух видов, E. Meridionalis и E. Antiquus, бегемоты, носороги, саблезубые тигры и лошади, Equus stenonis. Натуралисты утверждают, что зубы E. Antiquus приспособлены для поедания мелких ветвей и листвы. Это позволяет нам сделать интересные выводы о климате. Чтобы эти теплолюбивые животные распространились, климат должен был быть теплым и мягким.

Но каким образом человек добывал себе пропитание, вооруженный только рубилом, возможно приделанным к деревянному копью в качестве наконечника?

Саблезубый тигр Machairodus (рис. 14) широко распространенный в Англии, наверняка был кровожадным зверем. Судя по его виду, с таким зверем человек мог справиться только хитростью; его оружием были огонь и западни, и вполне возможно, что он не гнушался пообедать остатками от добычи тигра. На рис. 16 изображена яма-ловушка, которую до сих пор применяют в Восточной Африке. Выкопать яму — на это у доисторического человека хватило бы ума, а заострить и укрепить колья можно было с помощью огня. Такую яму-ловушку можно считать началом долгой битвы между разумом и силой. Это один из способов, которыми доисторический человек мог добывать мясо, необходимое ему для пропитания. Разумеется, он был таким же плотоядным, как и его противник тигр. Человек не разводил ни скота, ни домашней птицы, злаков он тоже не выращивал.

Рис. 14. Machairodus, саблезубый тигр

Дарвин говорит нам, что «в пампасах гаучо несколько месяцев подряд питаются только говядиной. Но я заметил, что они употребляют в пищу большое количество жира».

Также Дарвин рисует перед нами великолепную картину, рассказывающую о способах добывания пищи, когда нельзя сбегать в продуктовый магазин. Прежде чем приготовить себе обед, сначала нужно его поймать. В свое время Дарвин побывал на Фолклендских островах. Описанные им скотоводы гаучо выбирали в стаде диких животных корову пожирнее, отделяли ее от остальных и ловили с помощью лассо. Затем ей перерезали подколенное сухожилие и убивали, проткнув ножом «спинной мозг». Затем со спины срезали большой круглый кусок мяса вместе со шкурой; его жарили на углях, положив в форме тарелки шкурой вниз, так, чтобы не терялось ни капли сока.

Рис. 15. Яма-западня

Несмотря на влажную погоду, гаучо удавалось разжечь костер. Сначала с помощью кремня и огнива они высекали искры и поджигали кучку ветоши или трута. Затем «они находили под кустами и пучками травы несколько сухих веток и разделяли их на волокна; затем, обложив более толстыми ветками в виде птичьего гнезда, клали тлеющую ветошь в середину и накрывали. Затем «гнездо» поднимали к ветру, оно начинало тлеть и дымиться все больше и больше, пока наконец не разгоралось огнем».

В качестве топлива гаучо «нашли то, что, к моему удивлению, пылало почти так же жарко, как угли, а именно скелет недавно убитого быка, с которого хищные птицы и падальщики обглодали плоть».

Рис. 16. Ловушка с падающим колом

Огромный Elephas antiquus оставался проблемой для охотников, и ее нужно было как-то решить. Вероятно, чтобы поймать слона, они прибегали к ямам-западням — австралийцы до сих пор ловят эму аналогичным способом — или, возможно, изобрели другую хитрость, которую до сих пор применяют племена аборигенов. Она состоит в том, что большой, тяжелый деревянный кол подвешивают над звериной тропой острием вниз на веревке из растительных волокон. На рис. 16 показано, как животное, идя по тропе, рвет веревку, и кол падает ему на хребет.

Чтобы получить понятие о внешнем виде дикарей, мы можем снова обратиться к Дарвину. Вот что он писал о жителях Огненной Земли: «Единственное их одеяние состоит из накидки из шкуры гуанако; ее носят мехом наружу, накинув на плечи». Но, видимо, меховую накидку надевали только в торжественных случаях и не использовали в качестве повседневной одежды. Дарвин наблюдал, как эти люди плыли в челноке, и мокрый снег падал на их голые спины и таял. Вот как он писал об огнеземельских шалашах: «По размеру и форме они напоминают копну сена. Шалаш состоит из нескольких сломанных ветвей, воткнутых в землю и весьма небрежно прикрытых с одной стороны пучками травы и тростника… Однажды я видел, как один из этих голых туземцев спал в таком месте, которое защищало его от непогоды не лучше заячьей норы».

Тасманийские дикари строили практически такие же жилища, используя вместо травы и тростника кору деревьев, и на рис. 17 приведено изображение шалаша подобного типа. Тасманийцы тоже разгуливали практически голыми, изредка набрасывая на плечи накидку из звериной шкуры. И огнеземельцы и тасманийцы густо смазывали тело и голову жиром, смешанным с охровой глиной. Это в определенной степени защищало их от суровостей климата и помогало соблюдать чистоту. Глина — прекрасный дезодорант. Есть интересная история о том, как нескольких человек из тасманийского племени угостили супом, на поверхности которого плавал жир; они руками вычерпали жир и намазали им свои головы, а суп есть не стали. Первобытные люди, как правило, ели мясо в жареном или запеченном виде.

Рис. 17. Укрытие от ветра

Позднее мы приведем примеры погребений, в которых рядом с человеческими останками находили красную охру, которую надлежало использовать в загробной жизни. Это свидетельствует о том, что смазывание тела жиром и охрой превратилось из защитной меры в украшение.

«У одного старика, — писал Дарвин об огнеземельцах, — вокруг головы была повязана тесьма с белыми перьями, которая отчасти связывала его черные, жесткие, спутанные волосы. Через все его лицо шли две широких поперечных полосы, одна красная, от уха до уха через верхнюю губу, другая белая как мел, параллельная первой и повыше, так что даже веки у него были покрыты краской».

Мы только что упомянули о том, что в погребениях рядом с человеческими скелетами находили краску для украшения тела и орудия для использования в мире духов. Такие погребения свидетельствуют о вере в загробную жизнь. Но у аббевилльского человека мы пока не находим следов такой веры. Капитану «Бигла»³ Фицрою так и не удалось установить, были ли у огнеземельцев какие-либо четко выраженные верования в загробную жизнь. Когда, мучаясь от сильного голода, они сначала убивали и ели старух, а потом уже собак, они объясняли это так: «Собаки ловят выдр, старухи не ловят».

В предыдущей главе мы описали субаэральные отложения на террасах Соммы. Нужно заметить, что самые ранние ашельские орудия находят в песках и галечнике в самом низу древнего лесса, а поздние орудия — в верхнем пласте. Этот древний лесс лежит тремя слоями. Ученые предполагают, что он образовался во время оледенения; такое впечатление, что климат постепенно становился холоднее. Это мнение подкрепляют останки животных и орудия, найденные в слоях лесса. В песке и галечнике ранних ашельских периодов у основания древнего лесса мы находим кости нашего старого приятеля E. Antiquus и марала, оба эти вида относятся к южным; но в слое самого древнего лесса мы впервые встречаем E. Primigenius (мамонта), Rhinoceros tichorhinus (мохнатого носорога), льва и лошадь. Эти северные животные пришли на юг, когда в связи с наступлением четвертого ледникового периода климат стал холоднее.

Мамонт был несколько меньше E. Antiquus и напоминал современного индийского слона, за исключением бивней, у мамонта очень длинных и изогнутых. Его зубы более приспособлены к пережевыванию грубой травы, чем листьев. Местность становилась все холоднее и пустыннее, деревья встречались все реже. Теплая шерсть и толстая шкура со слоем подкожного жира защищала его от низкой температуры. Мы знаем о мамонте все, потому что в морозных арктических районах находили целые туши мамонтов с плотью, кожей и шерстью, на протяжении многих веков они сохранялись под слоем льда и снега. На рис. 18 изображено, как примерно выглядело это животное, а на рис. 19 показан мохнатый носорог.

Рис. 18. Elephas primigenius, мамонт

Далее вы увидите, что в ашельский период климат в Англии и Франции стал холоднее, земля покрылась ледяной шапкой, и этим животным пришлось покинуть северные районы из-за мороза. По той же причине человек, как видно, стал подыскивать более теплое укрытие, чем стоянка под открытым небом, и переселился в пещеры.

Теперь, когда мы кое-что узнали о людях аббевилльской и ашельской культуры, было бы хорошо, если бы мы смогли понять, как они выглядели. К сожалению, найдено очень мало человеческих останков, принадлежащих этому периоду. В 1891 году на берегу реки Соло у селения Триниль, что на острове Ява, профессор Э. Дюбуа нашел черепной свод, два коренных зуба и бедренную кость. Место находки представляет интерес из-за связи с Австралией и Тасманией. Останки были обнаружены в речных наносах позднего плиоцена или раннего плейстоцена, а рядом с ними кости многих низших животных того же периода, но никаких инструментов.

Рис. 19. Rhinoceros tichorhinus, мохнатый носорог

Черепная коробка яванского человека — питекантропа — превосходит по размеру череп любой человекообразной обезьяны и составляет примерно две трети от черепа современного человека. Питекантроп был долихоцефалом, иными словами, имел голову удлиненной формы. По мнению профессора Д. Эллиота Смита, пропорции его черепа доказывают, что он принадлежал к семейству Homo и имел зачаточные речевые навыки. «По нашим понятиям, — писал Дарвин об огнеземельцах, — язык этих людей едва ли заслуживает того, чтобы его считали членораздельным. Капитан Кук сравнил его с кашлем, но, безусловно, ни один европеец не откашливается таким множеством хриплых, гортанных и щелкающих звуков». Бедренная кость питекантропа свидетельствует о том, что он был прямоходящим, но его зубы скорее похожи на обезьяньи, чем человеческие. Питекантроп — это звено между длиннорукой обезьяной и человеком. Вероятно, в случае опасности он залезал на деревья и умел строить там грубые укрытия или гнезда, но, разумеется, никакой уверенности в этом быть не может. Ученые отправились на Яву, потому что в раннем плиоцене человекообразные обезьяны покинули Европу из-за похолодания. Этому звену эволюции, которому предстояло связать их с нами не только строением костей и мускулов, но и мозгом, для развития был необходим более мягкий климат.

Рис. 20. Питекантроп — яванский человек

Говорят, что профессор Дюбуа не смог найти никаких орудий или инструментов, связанных с питекантропом.

Череп питекантропа ученые называют мезоцефалическим, его цефалический индекс составляет 78, и, так как мы постоянно будем встречаться с этим и другими терминами, говоря о черепах, вот наше объяснение. Цефалический индекс — это процентное отношение ширины головы к длине, причем длина принимается равной 100.

Черепа с индексом 70–75 — долихоцефалические (длинные).

Черепа с индексом 75–80 — мезоцефалические (средние).

Черепа с индексом 80–85 — брахицефалические (короткие).

Допустим, например, что череп имеет ширину 135 миллиметров и 180 миллиметров длины, тогда мы получаем (135 х 100)/180 = цефалический индекс 75.

Несколько зубов и фрагменты черепа, принадлежащие питекантропу, также были найдены в Китае, но этот человек, по-видимому, не пользовался рубилами, хотя он принадлежит к тому же периоду, что и эти орудия. Единственные известные нам останки человека, изготавливавшего рубила, — это останки, найденные в Германии, в Гейдельберге, и Англии, в Сванскомбе.

Что касается костей и зубов, то найдена только челюсть на глубине 80 футов в песчаном карьере в Мауэре, под Гейдельбергом. Челюсть производит впечатление невероятной силы, выдается вперед, как нос таранного судна, и не имеет никаких признаков подбородка. Зубы человеческие, без выступающих клыков.

В кентском Сванскомбе на старой речной террасе добывают галечник для строительства и других целей. В среднем слое галечника в разное время находили орудия, аналогичные найденным в Сент-Ашеле, и собиратель древностей А. Т. Марстон зорко наблюдал за тем, как рабочие день за днем все больше раскапывали этот многообещающий слой. Он надеялся встретить там останки человека. В июне 1935 года он был вознагражден находкой фрагмента затылочной части черепа. Ах, если б только нашелся еще один фрагмент, который дал бы недостающее звено! И он нашелся в марте 1936 года — это оказалась часть того же черепа. Его с уверенностью можно отнести к ашельскому периоду, и, что важнее всего, по типу он очень близок к современному человеку. Просто поразительно, что он на много тысячелетий опережает более обезьяноподобного и совершенно непохожего неандертальского человека мустьерского периода, с которым мы познакомимся в следующей главе.

Прежде чем мы перейдем к пещерным людям, давайте подведем итог тому, что мы уже узнали о первобытном человеке, и попробуем провести несколько сравнений. Мы отдаем себе отчет в том, что доисторический человек был кочевником, странником, потому что ему приходилось добывать себе пищу охотой; что, если он не охотился, он умирал от голода. Но нам по-настоящему трудно вообразить, что все имущество человека могло состоять только из куска кремня, каменного рубила, оружия в виде деревянного копья и шкуры для защиты от холода. И все же люди жили в таких условиях еще сравнительно недавно. Абель Янсзон Тасман открыл Тасманию в 1642 году и назвал ее Ван-Дименовой землей в честь Антония Ван-Димена, губернатора голландских Ост-Индских островов. Позднее остров переименовали в честь его первооткрывателя. После Тасмана на острове побывали и другие путешественники, один из которых, капитан Кук, посетил Тасманию в 1777 году, и там они встречали тасманийцев, которых во всех отношениях можно отнести к людям палеолита. По-видимому, в далекие эпохи, когда и Азия и Европа имели другие очертания, тасманийцы пришли с материка в Австралию и, отступая перед более сильными племенами, в конце концов очутились в Тасмании еще в те времена, когда она не была столь отрезанной от остального мира, как теперь. Возможно, через пролив Басса, отделяющий Тасманию от Австралии, тогда проходил перешеек, как в Европе через Па-де-Кале. В более поздние времена он ушел под воду, и, когда европейцы открыли Тасманию, они увидели перед собой первобытные племена.

Тасманийцы не знали железа, их очень примитивные орудия были сделаны из кремня. В основном тасманийцы ходили голыми, но в некоторых случаях надевали накидку из звериной шкуры. В качестве подстилок для сидения использовали шкуры кенгуру. Как видно, дождь и холод не причиняли им вреда, и тасманийские жилища (рис. 17) представляли собой не более чем убогие укрытия от ветра. Когда в 1831 году жалкие остатки туземных племен были высланы на остров Флиндерс и поселились в хижинах, оказалось, что они стали гораздо чаще простужаться, чем в то время, когда они жили практически под открытым небом. Подобно огнеземельцам в их естественном состоянии, они смазывали тела жиром и раскрашивали красной охрой; это в какой-то степени защищало их. Также они любили ожерелья из ракушек и украшали свои тела узорами из шрамов, для этого они делали на коже порезы острым осколком кремня. Это были кочевники, бродившие с места на место в поисках пропитания; это означало, что в трудные времена самых старых и слабых оставляли умирать, иногда приходилось жертвовать и маленькими детьми.

Охотясь на диких животных, например на кенгуру, они брали простые копья, сделанные из твердой древесины. Однако их копья не так просты, как кажется на первый взгляд. Возможно, получилось так, что питекантроп подобрал первую попавшуюся палку достаточной длины, а она выскользнула у него из рук. Потом он обнаружил, что, если у копья один конец тяжелее другого, оно летит намного прямее; им можно сбить птицу, но нельзя проткнуть острием шкуру животного. Так на протяжении долгих веков развивалось тасманийское копье. Его вырезали, обрабатывали и заостряли кремнем. Конец обугливали в огне, отчего он становился более твердым, затем заостряли при помощи резца с тяжелого конца. На расстоянии 20 дюймов от острия окружность копья составляла 3 дюйма, в середине — 2 с половиной дюйма, а в 2 дюймах от конца — всего полдюйма. Длина копья составляла 11 футов 11 дюймов. Тасманийцы умели бросать его и убивать животное на расстоянии от 40 до 50 ярдов, не используя приспособления для метания копья, изображенного на рис. 27. В отличие от австралийцев они не владели ни бумерангами, ни щитами. Другим их оружием была деревянная дубинка длиной примерно 2 фута 6 дюймов, и к тому же они умели очень метко бросать камни.

Деревянное тасманийское копье имеет свой английский аналог родом из древнекаменного века. Он представляет собой, по-видимому, отломанную переднюю часть деревянного копья длиной примерно 15 дюймов, заостренную с одного конца, диаметром примерно полтора дюйма на противоположном конце. Если отломить половину у тасманийского копья, оно выглядело бы точно так же. Нашли обломок в Клэктоне, графство Эссекс, в пласте с останками E. antiquus и кремневыми инструментами раннего типа. Этот обломок копья в настоящее время выставлен в Музее естественной истории в Южном Кенсингтоне.

Тасманийцы были прекрасными следопытами и обладали чрезвычайно острым зрением, слухом и обонянием. Они питались животными и птицами, которых им удавалось поймать. Без всякой предварительной обработки добычу бросали в костер, который опаливал перья и шерсть и наполовину зажаривал мясо. Затем тушу разрезали кремневым осколком, потрошили и под конец куски мяса насаживали на острую палку и жарили над огнем. Вместо соли была щепотка древесной золы. Мясо ели только жареным, потому что варить его было попросту не в чем.

Также тасманийцы употребляли в пищу моллюсков и ракообразных, женщины ныряли за ними в море и обшаривали подводные скалы. У них не было ни сетей, ни крючков, ни лесок. К женщинам в племени относились без особенного почтения, и, пока мужчины охотились, им приходилось делать всю остальную работу. Во время трапезы женщины сидели позади своих повелителей, которые, опираясь на один локоть, подобно римлянам, передавали своим покорным супругам более жесткие куски.

Рис. 21. Плот из коры

У тасманийцев была одна замечательная вещь: плоты. Их плоты не были полыми внутри, как лодки, но изготавливались из очень легкой коры, похожей на лубяную растительную ткань, скрученную в сигарообразные рулоны. Одну большую «сигару» клали в середине и травяной веревкой привязывали к ней два рулона поменьше, чтобы плот не качался (см. рис. 21), так получался плот в форме каноэ. На таких плотах тасманийцы переплывали с мыса на мыс, и, возможно, это были потомки древних лодок, на которых предки тасманийцев прибывали с континента и путешествовали между островами, если вышеупомянутый перешеек в проливе Басса в действительности не существовал.

Такой плот представляет большой интерес, поскольку в свое время он был выдающимся изобретением. Питекантроп, если бы вдруг ему пришлось отправиться на чем-то по воде, наверняка взгромоздился бы на любое оказавшееся поблизости бревно. К своему огорчению, он бы обнаружил, что бревно нужно заострить, чтобы можно было грести, а еще нужно придумать, как помешать ему качаться на воде и заставлять гребца принимать принудительные ванны. Примерно так было положено начало строительству лодок. Одним из вариантов был полый челнок: какой-то доисторический человек с помощью огня и кремня выжег и выдолбил свое бревно, придав ему нужную форму.

Тасманийцы применяли более простой метод. На своих плотах они отправлялись ловить рыбу, в них спокойно помещалось по три-четыре человека; копье, которое было единственным приспособлением для рыбной ловли, также служило шестом для отталкивания. На одном конце делали глиняную площадку, которая служила для разведения костра.

Всегда имея под рукой спички, нам трудно понять, какой драгоценностью был огонь для первобытных людей. Они добывали его способом, который Дарвин подсмотрел у таитян. «Огонь добывали тем, что терли палкой с тупым концом по желобу, вырезанному в деревянном бруске, как будто желая его углубить, пока от трения не загоралась деревянная труха» (рис. 6). Должно быть, это было нелегкое дело, для которого нужен был сухой мох или волокнистая кора, чтобы разжечь огонь от загоревшейся трухи. После этого тасманийцы переносили огонь с собой в виде трута, который тлел часами, и из него можно было раздуть костер.

Они делали травяные веревки и бечевки, скручивая длинные волокна травы или древесной коры (рис. 22). Эта иллюстрация интересна тем, что подводит нас к появлению веретена, изображенного на рис. 32. Конечно, вместо веревок первобытные люди использовали сухожилия животных и ремни, нарезанные из шкур. Еще они плели грубые корзины из тростника. С помощью травяной веревки они забирались на высокие деревья. Обернув веревку вокруг дерева и своего туловища, они прорезали дыры в коре для больших пальцев, сначала с одной стороны, потом с другой, и, опираясь на дерево, рывком перехватывали веревку и перемещали ее вверх по стволу, поднимаясь таким образом все выше и выше.

Рис. 22. Изготовление травяной веревки

Древние люди не выращивали никаких растений и не одомашнивали животных. Если они чувствовали недомогание, то делали на теле надрез, чтобы выпустить из него боль. Иногда умерших соплеменников сжигали, а иногда клали в выдолбленные деревянные колоды. После сжигания останки могли зарыть, но череп оставляли и носили с собой в память или сжигали потом отдельно от тела. Тасманийцы верили в загробную жизнь на прекрасном острове вместе со своими предками.

Закончим описание тасманийцев любопытным рассказом о том, как они улаживали конфликты: «Спорящие стороны сходились лицом к лицу, сложив руки на груди, и начинали качать головами (которые иногда соприкасались между собой) друг у друга перед самым носом, в то же время громко и сердито крича, пока кто-нибудь из них не уставал или гнев его не проходил». Чрезвычайно разумный и забавный для зрителей метод, чего никак нельзя сказать о цивилизованных методах разрешения споров.

Не к чести цивилизованных белых народов будет сказано то, что тасманийцев вынудили жить в ужасных условиях и к настоящему времени они вымерли. Труганини, последний из тасманийцев, умер в 1877 году, и мы надеемся, что его мечта о прекрасном острове с добрыми предками сбылась. Целый народ, как и отдельный человек, может умереть от разбитого сердца; или, если можно так выразиться, народ падает духом, теряет мужество. Только представьте себе, люди стараются выживать, не имея других орудий, кроме копий, дубинок и кремневых осколков, и вдруг на кораблях приплывают другие люди, обладающие замечательными приспособлениями, по сравнению с которыми палки и камни кажутся глупыми и примитивными. Так древний народ теряет интерес к жизни и падает духом, становится иждивенцем и постепенно вымирает.

Мы написали достаточно для того, чтобы доказать, что люди аббевилльской и ашельской культур с помощью своих кремневых рубил могли делать необходимые для охоты копья; их образ жизни наверняка был очень похож на образ жизни тасманийцев. А теперь попробуем представить себе Англию в аббевилльский и ашельский периоды и понять, как первобытные люди добывали средства к существованию.

В те дни племена были похожи на большие семьи. Во главе рода, возможно, стоял вождь, самый отважный из охотников, но вряд ли у них была упорядоченная система власти. Всю хозяйственную работу выполняли женщины, они же присматривали за детьми и значили для них больше, чем отцы, занимавшиеся охотой. Такой порядок был настолько распространен, что в племенах дикарей происхождение прослеживалось по материнской линии.

Вряд ли племя дикарей было очень воинственным, если только соседние племена не вторгались в те места, где они охотились и считали себя хозяевами. Война — изобретение более позднего времени, в ее основе, как правило, лежит желание прибрать к рукам чужую собственность. Доисторические люди не испытывали подобных соблазнов. Возможно, что наше племя селилось на берегу Уэя летом. В то время река была гораздо полноводнее, и там можно было неплохо порыбачить. В любом случае для ловли рыбы у первобытных племен были только деревянные остроги и кремневые рубила, чтобы ловить и потом разделывать рыбу. Наверняка осенью они собирали съедобные ягоды, корни папоротника и орехи, плоды дикой яблони, вишни и сливы. Да и пчелы отдавали свои запасы в жадные руки дикарей, которые разрывали соты и пожирали их, не теряя времени на то, чтобы выжать мед. Еще в пищу шли улитки, моллюски, личинки, жуки и жирные гусеницы.

В раннюю эпоху климатических изменений самой большой радостью для племени был мертвый слон, бегемот или, скажем, носорог; тогда племя садилось вокруг и обгладывало скелет.

Но это изобилие продолжалось недолго; наступали суровые времена с морозом, и племени приходилось отправляться в дальние края в поисках пищи. Люди тощали и дичали, словно волки. Голод заставлял их нападать на живую добычу, и в схватке с диким зверем одни погибали, а другие выживали. Трапеза членов племени, оставшихся в живых, едва ли представляла собой приятное зрелище; они разрывали зверя на части и поедали его сырым.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.