Изгнание напоминает

Изгнание напоминает

Генрих провел в Бретани и Франции те годы, когда формируется характер человека, его вкусы, мировоззрение… Став королем, он сталкивается с явлениями, непонятными ему: предрассудками, выдаваемыми за правила хорошего тона, высокомерием англичан по отношению к людям других национальностей. Непонимание Генриха не было безответным. Его подданные с ужасом и изумлением узнали, что их король не питает ненависти к шотландцам, французам, бретонцам… Во дворце Генриха VII тоже творится что-то непотребное: мало того, что владыка явно получает удовольствие, говоря по-французски, и нанимает прислугу из «иноземцев». Он склонен внести изменения в знакомые методы правления страной, взяв на вооружение опыт дворов короля Франции и герцога Бретани. Конечно, английские короли и прежде нанимали в придворные воинские части рыцарей и эсквайров. Но отряд йоменов-лучников (стрелков) для охраны короля, который Генрих сформировал сразу после победы при Босворте (а большинство воинов были ветеранами кампании 1485 года), уж очень походил на профессиональную гвардию герцога Франциска и короля Карла и имел мало общего с привычным караулом английских королей средневековья.

Отношение к религии и взгляды на нее и образование Генриха VII ставили в тупик придворную знать страны. Но в этом он и не стремился стать последователем как Ланкастеров, так и Йорков. Канонизация крестовых походов против Муров в Испании, реформы, касающиеся некоторых монашеских орденов в Англии, «имели французский и бретонский дух (запашок)». Даже эскиз могильной плиты Генриха VII был без малого точной копией надгробия Карла VIII в Сен-Дени.

«Франко-бретонское воспитание Генриха, конечно, сказывалось. Одну из своих миссий (как короля) он видел в обновлении религиозных (духовных) властей королевства.» (Энтони Гудмэн). А после победы в Босворте это стало особенно очевидно.

После 1485 года отношения с Францией и Бретанью стали приличной «головной болью» для Генриха VII. С одной стороны, и Карл VIII, и Франциск II каждый по-своему поддержал молодого тогда Тюдора. Смог бы он без их помощи победить Ричарда? А новый король Англии отличался благодарностью. Что ни говори, в 1485 году правительство Франции предоставило Тюдору средства, флот и большую часть войска для захвата (возвращения) Англии. Генрих был благодарен Анне Бежо и регентскому совету короля Карла VIII. С другой стороны, герцог Бретани Франциск II поддерживал его в самые тяжелые дни. Генрих испытывал искреннюю человеческую привязанность и к герцогу, и к Бретани. Молодой Тюдор на себе почувствовал то, что позже Полидор Вергилий назовет «отцовской лаской», которую не скрывал Франциск по отношению к сироте-изгнаннику, волею судьбы оказавшемуся под его опекой.

Но оба его благодетеля не привыкли долго жить в согласии: напряженность между Францией и Бретанью росла. Как сохранить добрые отношения с обеими державами? В самом начале владычества Генриха обстоятельства складывались так, что ему это до некоторого времени удавалось. К сожалению, недолго…

Анна Бежо и регентский совет Франции совсем замучились с амбициозным герцогом Орлеанским.

Не отставали по степени назойливости и другие фракции знати. Со временем бразды правления перейдут в руки Карла VIII. Радостных перспектив Англии это не сулило: скорее всего, внешняя политика Франции станет более активной, что само по себе уже представляет угрозу для самого главного и старейшего врага страны — Англии.

Когда Карл VIII взял бразды правления в свои руки, стало ясно: необходима более активная внешняя политика страны. Не радовала и Бретань. Франциск совсем одряхлел. Старческие хвори одолели его. Перспективы герцогства после его смерти могли только внушить ужас и посеять панику. Сына у герцога не было. Оставались две дочери. Наследие престола старшей — Анны (в 1485 году ей не было и девяти лет) — имело бы вполне предсказуемые, но не радужные последствия: политическую нестабильность в самой Бретани и неизбежные попытки французов подчинить герцогство и сделать его земли своими. Что, кстати, в этой ситуации было очень возможно. Генрих мог испытывать какие угодно чувства: благодарности, симпатии, элементарной человеческой неловкости. Все это не имело никакого значения. Как монарх Англии, он должен был отстаивать интересы своей страны.

Франция издавна считалась врагом Англии. И Генрих VII не мог безразлично, а тем паче, благосклонно относиться к государству, которое захватило английские земли в Нормандии не так давно (1450 год), и, что еще хуже, Гасконию (1453 год). Так что сохранить теплые отношения с Карлом вряд ли удастся. Особенно, если тот объявит войну Бретани. Политика Англии отстаивать и защищать независимость герцогства стала уже традицией. И помощь Генриха VII будет совершенно необходима, когда умрет Франциск II. В 1485–1486 гг. он как-то умудрялся ладить с обоими, говоря каждому, что он, Король Генрих, в вечном долгу перед ними. (Местоимение заменялось уместным в конкретном случае именем). Будем справедливы, Тюдор делал попытки примирить двух властелинов. Он твердил им, что сейчас нужен мир, необходимы друзья, а не враги… И твердил искренне. Он только что стал королем страны. Ему действительно были нужны друзья, а враги сейчас — непозволительная роскошь, равно как и дорогостоящие, рискованные и опасные, в случае войны, переходы по земле и переправы по морю. Более того, многие из французов, сражавшихся в Босворте на стороне Тюдора, остались после победы в Англии. Современники отмечают, что Генрих VII любил бывать в обществе иностранцев, особенно французов. Любил и ценил их присутствие. Вот факты. Французский полководец Филибер де Шанде после победы 1485 года получает щедрый королевский дар — графство Бат. Это произошло в январе 1486 года. Летом 1487 года де Шанде все еще находится в Англии в качестве французского посла при дворе Генриха VII. И в течение двух первых после победы лет молодому королю удавалось балансировать между государственным долгом и личными симпатиями: мир с обоими благодетелями он сохранял.

В октябре 1485 года его личные чувства совпали с интересами государственными: Англия и Франция заключают мир на год. (Позже он был продлен до 1489 года). В июле 1486 года начинаются коммерческие отношения с Бретанью. Но к концу 1487 года, когда смерти Франциска ждали со дня на день, Франция начинает готовиться к войне с Бретанью.

Генрих старался растянуть свое миротворчество или хотя бы союзничество и с Французским королевством, и Бретонским герцогством. Чем дольше, тем лучше. В начале 1488 года стало ясно: пора отказаться от иллюзий. В самом ближайшем будущем король Генрих окажется перед лицом непростого политического и личного выбора.

Это было очень не просто. Например, когда Максимилиан Австрийский и Бургундский и Фердинанд Испанский заявили, что готовы помочь герцогу Бретани в критической ситуации, Тюдору было одинаково сложно как поддержать, так и не поддержать их. Все же он предпочел второе. Генрих был очень недоволен тем, что Эдуард Вудвилль по собственной инициативе отправился на помощь Франциску с небольшим войском. Король Англии был всегда искренне готов выступить в роли посредника и миротворца между Францией и Бретанью. Очередная возможность представилась в мае 1488 года, тогда Генрих отправляет в Бретань верного и умелого гонца и парламентера Кристофера Эрсуика. Тот свое дело знал. Сколько раз до победы 1485 года он пересекал границу Бретани со спешными тайными сообщениями для Тюдоров! А сейчас ему предстояло убедить Франциска II наладить отношения с Францией. Увы, миссия провалилась. Но даже после этого Генрих VII не спешил продолжить традиционную политику Англии. Он предпочел продлить сроки мирного соглашения с Францией. Это произошло в июле 1488 года. Пришлось убеждать французского посла в том, что он, король Генрих, не посылал в Бретань сэра Вудвилля и не одобряет его инициативы. В 1488 году политический упадок Бретани приводит герцогство к военному краху: 28 июля 1488 года французская армия одержала победу в бою с бретонской. В этом же бою погиб и сэр Эдуард Вудвилль. Франциску пришлось капитулировать и меньше чем через месяц, в середине сентября, он умер. Эти события заставили Генриха быстро принять решение, чего он с момента восхождения на престол старался избежать. Выбор и впрямь был не из легких: должен ли он вмешаться в военный конфликт между Францией и Бретанью и помочь герцогу Франциску или стоит позволить французской монархии завладеть всем Атлантическим побережьем? Дочери Франциска (старшей из них, Анне, было тогда лишь двенадцать лет) по условиям акта о капитуляции оказывались под опекой Франции. Захват же всей территории Бретани французами был делом недалекого будущего. Это и для самого Генриха не сулило ничего хорошего: он предавал бывшего верного союзника; бретонское побережье, расположенное против Англии, становилось территорией Франции, английский король лишался давних друзей. Все же Генрих (наряду с Максимилианом Австрийский и Бургундский и королем Фердинандом) надеялся с помощью умелой дипломатии избежать необходимости столь трудного и болезненного выбора. В то же время он понимал, что ему нельзя не помочь бретонцам в их отчаянном положении, и приказал собрать армию в 6000 человек. Командующим назначается сэр Роберт Уиллоби (вместе с Генрихом он находился в изгнании в Бретани, участвовал в битве при Босворте). И вот в 1489 году Уиллоби возглавляет оккупационные войска Англии. Но было поздно. В декабре 1491 года герцогиня Анна выходит замуж за Карла VIII. Таким образом, Франция наконец завладела последним и самым крупным независимым герцогством. Почти в то же время король Карл начинает проявлять явную заинтересованность судьбой Перкина Уорбека, претендента на трон Англии из династии Йорков. За несколько месяцев до этого Генрих сделал заявление о своих правах на трон Франции в традициях Эдуарда III. Однако он опоздал. Его заявление ничего не изменило. Оно не помешало браку Анны и Карла и, скорее всего, подтолкнуло Францию поддержать нового претендента на английский трон.

Осенью 1492 года большое войско Англии (12700 человек) идет на Францию. Это означает полный провал политики Генриха VII и крушение его надежд сохранить мирные отношения с двумя бывшими своими союзниками и благодетелями. Лучшее, что он мог в подобных обстоятельствах, — это повторить действия Эдуарда IV в 1475 году, то есть заставить французов заплатить за ненападение английских войск. Другими словами, получить крупный куш в качестве откупа. По договору, подписанному в ноябре 1492 года, он его получил, что явилось слабым утешением, так как разочарование, политическое и дипломатическое поражение были весьма сильны.

О гостеприимстве бретонцев король Генрих VII помнил всегда. Особенно полюбился ему Ванн. Он уже был королем Англии десять с половиной лет, но и тогда помнил годы, проведенные в этом прекрасном городе, помнил собор, где молился перед решающим возвращением на родину. Благодарность его выражалась и в словах, и в делах. В январе 1502 года часовня собора Ванна получила дар от короля Англии: новую бархатную ризу, богато украшенную листьями из золота, и королевское оружие Англии. На оборотной его стороне — надпись по-латыни: «Король Генрих VII», а спереди — распятие. Специально для алтаря Святого Винсента он приказывает изготовить красивое ритуальное убранство из бархата и золота. Все это доставил в Ванн знатный господин Бретани лорд Кеймеч. Он как посол находился при английском дворе.

Еще при жизни Генрих VII собственноручно сделал эскиз своего надгробия (позже его воздвигли в Вестминстерском аббатстве). Среди украшений позолоченные медальоны с изображениями Эдуарда Исповедника и Святого Винсента. Первый — достойный предок английских монархов, второй — святой хранитель города, когда-то приютившего изгнанника Генриха Тюдора.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.